Павел Павлович Демидов
На снимке большой и эффектный
портрет П.П. Демидова (1839-1885) с пейзажным фоном. В
центре полотна у ступеней террасы загородного
дома, опершись правой рукой на светлую колонну
балюстрады, в непринужденной позе стоит
единственный сын Павла Николаевича и Авроры
Карловны - Павел Павлович Демидов.
В два года он лишился отца, и его воспитанием занималась страстно любившая сына мать. Мальчиком Павел Павлович несколько раз бывал в Тагиле, где под звуки оркестра катался на лодке по заводскому пруду, а в Висиме по вечерам пил чай и ел густую и сытную простоквашу. После блестящего окончания университета П.П. Демидова причислили к русскому посольству в Вене. Затем он занимал ряд высоких административных постов в Киеве и Петербурге. На портрете Павлу Павловичу 36 лет. Он молод, красив, элегантен в строгом темно-зеленом мундире с изумрудной муаровой лентой, на груди многочисленные медали и знаки отличия.
Рядом с рукой Демидова на прохладной глади перил веранды видны гибкие упругие завитки и резные листья виноградной лозы. Падающие сквозь листву деревьев солнечные лучи создают подвижную мозаику бликов света и тени. За спиной - предгрозовое небо: красивая пелена облаков нежнейших оттенков. Ниже, за зеленой лужайкой, бескрайние леса, тающие в голубой дымке. Всю картину наполняет удивительный рассеянный свет. Заставляя то вспыхивать, то гаснуть краски, он рождает тонкую мелодию лирического настроения.
Картина очень профессионально "сделана". Тонкослойное письмо, изящество и законченность живописи свидетельствуют о мастерстве и таланте художника Рокачевского, писавшего портрет в окрестностях Киева, где П.П. Демидов был городским головой, в 1875 году. Об этом свидетельствует авторская подпись на нижней кромке полотна. Но время не пощадило его. И хотя портрет сохранил аромат художественной выразительности образа, видны повреждения, следы грубого вмешательства в структуру произведения.
А Демидов обиды не простил
Павел Павлович Демидов, представитель шестого поколения известной династии горнозаводчиков, попал в произведения русских писателей, по крайней мере, трижды. Особенно он был в обиде на И.С. Тургенева.Приятель Тургенева князь А.А. Мещерский в письме от 25 октября 1876 года возмущался: “Дурак, право, Демидов! Должен бы был быть рад и доволен, что Вы, дорогой Иван Сергеевич, обессмертили его хоть в образе Финика, а он еще, скотина, сердится и дуется! Главное, чтя все это сильно затрудняет систему апрошов к нему”.
“Обессмертили” Демидова, в романе “Дым”, в котором русский писатель описал курортное баденское общество. С начала 40-х годов до прусско-французской воины 1870 года курорт Баден-Баден был самым модным в Европе местом летнего сбора европейской знати. Русские там немало отличились. Демидовские попойки оставили в летописях баденских сезонов незабвенные воспоминания. В “Дыме”, по словам литератора В.А. Соллогуба, “Тургенев очень зло, но очень верно изобразил российские нравы в Бадене”. Портретность ряда персонажей была очевидна современникам, многие узнали себя в героях тургеневского произведения.
Фиников (а не Финик, как пишет Мещерский) появляется в XV главе. Здесь среди посетителей салона главной героини Ирины “отличался своей надменной осанкой, совершенно плоским черепом и бездушно-зверским выражением лица, достойным бухарского хана или римского Гелиогабала, знаменитый богач и красавец Фиников”. И несколько далее: “Богач Фиников принялся говорить дерзости, не разбирая, к кому они относились”.
При такой-то характеристике немудрено и сердиться, и дуться! Кстати, Тургенев недаром делал ударение на слове “богач”, ибо имел в виду П.П. Демидова, одного из самых богатых людей в России.
Относительно “апрошов” (тайных подходов) к Демидову становится ясно из письма Тургенева к Мещерскому от 15 марта 1877 года. Электронная версия historyntagil.ru. Речь идет о лицах, к которым можно было обратиться с просьбой о денежных пожертвованиях на экспедицию известного путешественника-этнографа Н.Н. Миклухо-Маклая. Тургенев пишет: “Теперь о Нарышкине! – это – тоже вроде Демидова, с тем небольшим изменением, что я никогда и нигде его не “выводил”.
С ученым Тургенев познакомился в 1870 году, вел с ним переписку и неоднократно встречался. В 1876—1878 годах Миклухо-Маклай совершил вторую экспедицию для изучения папуасов. Для организации этого путешествия писатель и оказал ему денежную помощь: подарил тысячу рублей, а Мещерский дал в долг две тысячи.
Исследователи полагают, что Тургенев был знаком не только с Павлом Павловичем Демидовым, но и с его дядей Анатолием Николаевичем. С первым он мог встретиться в парижском салоне принцессы Матильды, кратковременной жены дяди. Во Флоренции долгое время жил и Мещерский, который был к тому же родственникам Павла Павловича, женатого в первом браке на княжне М.Э. Мещерской.
Полагают, характеристикой Тургенева в романе были задеты оба Демидова. Исследователь Т.И. Орнатская считает, что скорее всего фраза о Финикове, говорящем дерзости, относится именно к Анатолию Николаевичу, человеку невоздержанному, резкому, способному на самые крайние выходки. Безымянный автор заметки в “Русском архиве” (1903 год) пишет о нем: “Избалованный чрезмерным богатством, он славился весьма крутым нравом”. В тексте заметки его не раз упоминают как “надменного деспота”.
Современники вспоминают, что Павел Павлович имел “очень изящную наружность”, отличался “классически правильными чертами” и “обаятельным выражением лица”, в то время как Анатолий Николаевич “поражал грубой, почти уродливой наружностью”. В мемуарах о Павле Павловиче остались суждения как о человеке довольно симпатичном. Так, И. Захарьин писал: “При колоссальном богатстве этот чисто русский человек был в то же время очень добрым, доверчивым и крайне ленивым человеком”. Как о добром и симпатичном вспоминает о нем и Е.А. Нарышкина.
Павел Павлович Демидов много жертвовал. Так, на стипендии при медицинском факультете Киевского университета он дал 25 200 рублей, ежегодно выплачивал С.- Петербургскому университету по три тысячи на приготовление молодых людей к получению высших ученых степеней. На его средства издавалась газета “Россия” и т. п.
Широко известная благотворительность Демидова и навела Ивана Сергеевича Тургенева на мысль обратиться к нему с письмом о помощи экспедиции Н.Н. Миклухо-Маклая. Но письмо это не было написано, так как писатель узнал, что Павел Павлович не мажет простить ему обиды. Великий классик один из первых богачей России не нашли общего языка.
Н. МЕЗЕНИН.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 28.01.1993.