Основатель многих горных заводов

Диплом Екатерины

    Мамин-Сибиряк из всех Демидовых особо выделял Акинфия, писал о нем: "гениальный сын Никиты", "второе я" царя-работника, его недреманное око. Да, Акинфий Демидов оказался главным продолжателем династии уральских горнопромышленников, значительно умноживших богатства своего отца. По свидетельству Б. Кафенгауза: "Такой же хищный приобретатель и эксплуататор, как и отец, Акинфий отлично умел при помощи подкупов ладить с властями, и широкое строительство новых заводов сопровождалось новыми пожалованиями и привилегиями.

    События дворцовых переворотов с их быстрой сменой правительств не помешали дальнейшему обогащению Демидова. Он сумел приблизиться к всесильным временщикам и использовать к своей выгоде возвышение Миниха, Бирона и его креатуры, саксонца барона Шемберга. Они помогали ему замести следы в хищениях, нарушениях указов и в неуплате податей. Императрицы Екатерина I, Анна и Елизавета подписывали милостивые указы или ставили на его прошениях многозначительное "быть по сему".

    Акинфий Никитич был в переписке со всесильным А.Д. Меньшиковым, с кабинетским секретарем И.А. Черкасовым, поддерживал деловые связи со многими знатными особами. С нужными людьми Акинфий умел быть обходительным и предупредительным. Это пригодилось при оформлении личных прав Акинфия. В протоколах Верховного тайного совета от 18 февраля 1726 года говорилось, что "приходил тайный кабинет-секретарь Алексей Макаров и напомнил (не без содействия ли Акинфия? - Н.М.) о жалованной грамоте сыновьям комиссара Никиты Демидова... И по рассуждении определили помянутых Демидовых детей в той жалованной грамоте во дворяне по Нижнему Новгороду". 26 марта 1726 года Екатерина I подтвердила торжественным дипломом о пожаловании Акинфия Демидова с его братьями и их потомством нижегородскими дворянами. При этом они были освобождены от дворянских служб (не эта ли была причина возражений Никиты Демидова от присвоения дворянского звания?). Освобождение от служб мотивировалось заводской деятельностью Демидовых. Правда, в последующих поколениях были все же потомки, не чуравшиеся службы как военной, так и гражданской.

    Кстати, всего в русском дворянстве насчитывалось 15 родов Демидовых, из них 13 нового происхождения. Самый известный из родов происходил от Никиты Демидовича Демидова. Одна из ветвей этого рода в 1873 году унаследовала в лице генерал-майора Николая Петровича Демидова имя и титул светлейших князей Лопухиных. Род Демидовых внесен в I, II, III части родословной книги Московской, Нижегородской и Санкт-Петербургской губерний.

Заводские строгости

    Способности и деловые качества Акинфия раскрылись еще в Невьянске, где и при жизни отца многое создавалось его волей. Невьянский завод превратился уже в первой четверти XVIII века в крупнейшее образцовое предприятие страны. В указе Берг-коллегии от 19 января 1726 года отмечалось: "Таких заводов не токмо в Швеции, но и во всей Европе не обретается". Акинфий продолжал наращивать производительность заводов. Если в 1723 году продукцию завода везли водой на 13 стругах, то в 1733 году - на 37, а в 1745 году, в конце деятельности Акинфия, уже на 62 стругах. Такие успехи сопровождались жестокой эксплуатацией работных людей, их постоянным сопротивлением хозяевам.

    Сразу же после получения Невьянского завода в 1702 году Акинфий столкнулся с противодействием крестьян Верхотурского уезда, которых правительство обещало "принудить" к поставке дров на заводы. Однако в течение лета крестьяне заготовили всего 877 сажен дров вместо предусмотренных трех тысяч. Акинфий Демидов совершал вооруженные облавы на крестьянские села, заставляя выполнять заводские повинности.

    В ноябре 1702 года мастера, приехавшие на Невьянский завод из Москвы, подали жалобу на заводчика, говорили о жестоком обращении и неполной выдаче жалованья. Это привело к тому, что "ныне им пить и есть нечего и одеждою ободрались и обувью обносились". Поэтому они просили освободить их от работы на заводе.

    "Первые заводчики, - писал Мамин-Сибиряк, - были люди слишком энергичные, вроде Акинфия Демидова, и не стесняли себя в выборе средств при преследовании своих целей". Писатель назвал Акинфия Демидова "истинным сыном своего века: под его железною рукой стонали не только приписанные к заводам крестьяне, но и сами подъячие, разные приставники, приказчики и прочий служивый люд. Кнут, плети, батоги, цепи, застенок - все шло в ход".

    О жестокости Демидовых свидетельствуют архивные документы: в челобитной 1704 года, поданной крестьянами на Демидова, говорится о том, что крестьянина Максима Симбирца и "детей его стегал на площади плетьми насмерть и держал их в железах шесть недель и морил голодною смертию".

    Крестьяне Невьянской слободы жаловались в 1708 году на притеснения Акинфия Демидова и указывали, что терпят от него всякую бедность и голод, потому что он, Акинфий, за тое работу, за рубку дров и за кладку куч и возку железа и припасов, денег им не дает, неведо для чего, и отчего мы Акинфиевы налоги и непомерной изгони обнищали и задолжали и все конечно разорились, и многие наши братья крестьяне разбрелись неведомо куда..."

    В письмах и инструкциях Акинфий требовал от служащих наказывать мастеровых и работных людей "без всякого к ним послабления" и "без упущения чепью и кучной ломкой". На своих заводах он установил режим взаимной слежки и доносов даже среди приказчиков и служителей.

Ведомство Акинфия

    Основная часть демидовских заводов располагалась на Среднем Урале и представляла собой компактную группу, во многом связанную между собой производством по технологической цепочке. Расположенные на обширной территории вокруг Невьянска и Нижнего Тагила и западнее от них, они составляли в административном отношении особое "ведомство Акинфия Демидова". На карте 1734 года указаны границы этого ведомства, не уступающие по размеру некоторым европейским государствам. На территории находилось около сотни населенных пунктов: заводов, слобод, сел, деревень. Это ведомство имело своих подданных, свои законы, свой суд, свое войско, свои крепости с пушками.

    Главным детищем Демидова стал Нижнетагильский завод, который уже на третий год после своего пуска давал чугуна больше, чем Невьянский. Все заводские устройства и механизмы сооружались по лучшим русским и европейским образцам. Завод стал крупнейшим чугуноплавильным предприятием Урала, а его домны по своему устройству и производительности - лучшими в Европе. Уже первая его домна, пущенная в 1725 году, была самой крупной в Европе, а значит, и в мире. В 1735 году пустили четвертую домну Завод, по словам академика С.Г. Струмилина, "оказался самым крупным и жизнеспособным наследием той эпохи". Завод выпускал металл с 1725-го по 1987 г., когда была остановлена последняя доменная печь этого производства, входившего в наши дни в состав Нижнетагильского металлургического комбината.

    Демидовы часто ставили передельные заводы вдали от доменных печей. Их опыт оказался удачным. Чугун доставлялся дешевым речным путем, причем по пути в Европейскую Россию, ближе к потребителю продукции, так что транспортные расходы были незначительны. Вместе с тем рассредоточением заводов Акинфий Демидов удлинял срок работы доменных цехов, сравнительно быстро использовавших лес в ближайшей округе.

    Пущенный в декабре 1732 года Васильево-Шайтанский завод - пример хваткой предприимчивости клана Демидовых и прямой укор неспешным государственным чиновникам. Ибо еще в 1702 году крестьяне Уткинской слободы объявляли думному дьяку А. Виниусу, что поблизости найден "магнит-камень". Электронная версия historyntagil.ru. В 1714 году другие рудознатцы доносили о здешних месторождениях руд сибирскому губернатору. Но не спешили власти и на этот раз. Зато Демидовы не мешкали. С исконными владельцами Шайтан-лога, башкирами, Демидовы разделались быстро. Технология обмана была отработана у них до мелочей: несколько ведер водки улусу, кафтаны да горсть серебряных монет старшинам, и нужные бумаги подписаны. Демидовы к 1740 году затратили на приобретение угодий и башкир, и татар всего 1389 рублей, приобретая огромные владения.

    Вскоре перегородила речушку Шайтанку плотина. Задышала угаром печка-доменка. Застучали молотами, станами кричная и пудлинговая фабрики, прокатка. До 160 тысяч пудов чугуна и 60-70 тысяч пудов сортового железа кровельного выдавал в лучшие годы завод. Он и ныне действует под названием Старотрубного в Первоуральске, бывшем поселке Шайтанка.

Следственное дело

    Пользуясь дефектами промышленной статистики XVIII века, частные предприятия в отчетности преуменьшали итоги облагаемой податями продукции, преувеличивали ее себестоимость и всячески уклонялись от правительственного контроля. А. Демидов, узнав о выезде казенных ревизоров к нему на заводы в 1733 году, опередил их своими гонцами с наказом: "опечатать и направить в Тулу" всю отчетность и завести новые книги - "не против настоящих прежних книг, а с утайкою". На Урале были запрятаны архивы в подвал церкви. Но это не помешало ревизорам выявить фактические масштабы Продукции, и вместе с этим размеры утайки. Приказчик показывал, что железа отковывают в молотовых по 8-10 криц в неделю, а вольнонаемные рабочие удостоверяли, что они дают по 11-12 криц. Утаенное подлежало конфискации.

    Было заведено целое следственное дело об утайке А. Демидовым его продукции. Капитан Кожухов сопоставил данные ревизии, извлеченные из "записных книг" завода с ведомостями заводчика, поступившими в Берг-коллегию. Как ни прятал Демидов свои заводские книги, но, видимо, с помощью рабочих их удалось разыскать. Оказалось, что истинная его продукция раза в полтора превышает показанную.

    Заводовладелец был привлечен по ревизии к ответственности за утайку, ни много ни мало 1237 тысяч пудов чугуна. Следствие затянулось до 1736 года. Демидову недешево обошлась возможность откупиться от этой ответственности. Во избежание повторения подобных тяжб он предложил впредь, начиная с 1736 года, повысить десятину со своей продукции с 1 копейки до 1,5 копейки с пуда чугуна и выплачивать ее оптом, независимо от фактической выплавки, из расчета десятинной продукции шести его уральских домен в размере 565 тысяч пудов.

    Предложение заводчика было принято, с 1739 года распространено и на всех других хозяев. При этом десятимесячная продукция на заводах проверялась через каждые 3-4 года ревизорами Берг-коллегии путем пробных плавок в присутствии контролеров. С нее исчислялись платежи десятины, и она в течение ряда лет, до новой проверки, заменяла собою отчетную. Понятно, что такой метод был на руку лучшим предприятиям с растущей продукцией, к каковым относились демидовские заводы. Каждая проверка за счет расширения горнов показывала приросты неоплаченной выплавки чугуна. Например, продукция 6 домен А.Н. Демидова, определенная на 1736 год в 565 тысяч пудов, определялась за 1744 г. уже в 594 тысячи и в 1747 году - в 625 тысяч пудов. Так что Акинфий Демидов неплохо разбирался в экономике и налоговой политике.

Алтайский интерес

    Акинфию было мало Урала, он заглядывал в сибирские просторы, на Алтай. У него отлично был налажен сбор сведений. Годами безвыездно жил в Невьянске, но ведал обо всем, что творилось не только на Урале. Кто за камень-Урал ушел, зачем ушел и с чем намерен вернуться, Демидов мог угадать. Бдительная рать демидовских приказчиков не оставляла без внимания всех, кто возвращался из неведомых сибирских мест через Урал. Он посылал и своих рудознатцев. В Томском и Кузнецком уездах было обнаружено восемь рудных мест, и Акинфий сразу запросил разрешения о заведении заводов на Алтае.

    В заявлении о постройке новых медеплавильных заводов Акинфий просил не только о разрешении добывать медные, но и серебряные, и золотые руды. Таким образом, как справедливо отмечает Б. Кафенгауз, с самого начала имелась в виду добыча благородных металлов. Обнаружение их не могло явиться неожиданным для правительства, как это обычно рисуют историки.

    Причиной последующих событий, связанных с драгоценными металлами и грозивших Акинфию серьезными неприятностями и даже угрозой самой жизни, явилось другое. И если бы не покровители, ловкость и энергия самого Акинфия в разрешении создавшейся ситуации, кто знает, как бы изменилась биография нашего заводчика.

    16 февраля 1726 года судьба алтайских месторождений была решена в пользу Акинфия Демидова. Он получил самые выгодные для себя привилегии. Алтай он застолбил, свои притязания узаконил. Колывано-Воскресенский завод пустили в сентябре 1729 года. Завод выдавал черновую медь, за которую заводчик и отчитывался. Но очищать полученную продукцию Демидов везет в Невьянск. Откуда такая, казалось бы, невыгодная перевозка у рачительного хозяина? Оказывается, заводчик в Невьянске при очистке меди извлекал чистое серебро.

    Пробирный мастер Берг-коллегии Иван Шлаттер анализом алтайской руды обнаружил в ней серебро. Эта новость, по словам алтайского краеведа А.М. Родионова, "теряется в придворном тумане послепетровской поры". В 1732 году были посланы на Колывань ревизоры для проверки. Они подтверждают, что "в глубине медное содержание переходит в серебряное". Но и этот факт не вызывает в Берг-коллегии никаких решительных действий. А.М. Родионов с досадой замечает: "С 1729 года Акинфий Демидов - полновластный хозяин на своих Колывано-Воскресенских заводах. И поскольку до Алтая далеко, а до царя высоко, то никто, кроме хозяина, не знает, что творится в Колывани. Жалобы и доносы на его своеволие отскакивают от Акинфия. Он бронирован репутацией поставщика прекрасной меди и железа".

    В 1734 году на Урал снова приезжает Б.Н. Татищев. На этот раз он располагает широкими полномочиями, имеет новую инструкцию императрицы Анны Иоанновны, касающуюся и алтайских заводов: "ежели же усмотрите, что заводы Демидова медные для пользы нашей надобно взять на нас, то оные у него взять".

    Татищев настоял на отобрании и передаче алтайских заводов Демидова в казну вследствие незаконной выплавки серебра. Поводом послужил донос.

Донос фискала

    Еще в петровские времена в России была введена должность фискала - чиновника по наблюдению за законностью в области финансовых и судебных действий правительственных учреждений и лиц. Один из таких чиновников, фискал Г. Капустин, в доносе в 1733 году утверждал, что Демидов не платит десятины и торговых пошлин с алтайских заводов, и к этому добавлял, что "найдена на тех заводах серебряная руда... а ныне тое руду без указа плавить не ведено."

    Началось расследование, и на место выехали ревизоры. На Акинфия насчитали недоимок свыше 85 тысяч рублей. Доносили, что он дал взятку президенту Коммерц-коллегии П.П. Шафирову 3000 р. "Хищник, казалось, сам попал в капкан, - пишет Б. Кафенгауз. - Однако Демидов сумел выпутаться". Следствие продолжалось полтора года. Колыванские заводы остались в руках прежнего хозяина.

    А.М. Родионов восклицает: "Какими рычагами действовал Акинфий Демидов, получая, как никто другой в России, права и привилегии, выходя сухим из воды, - это остается тайной русского двора".

    Кое-что из этих тайн "русского двора" историкам удалось выяснить. Помощь в деле с Колыванскими заводами оказал за крупную взятку всесильный временщик Э.И. Бирон, обер-камергер Анны Иоанновны. Именно Бирон принимал участие в окончательном решении дела в доносах на Демидова. Здесь Бирон узнал опального заводчика, познакомился с ним близко истого времени сделался его покровителем. Сохранился документ, который прямо показывает, что если заводчик сумел вывернуться, то обязан не одной своей ловкости, но и даяниям. Бирон недешево продал свое покровительство. Акинфий Демидов заплатил ему 50000 ефимков под "особливую облигацию". Интересно отметить, что данные 50000 рублей по облигации, когда бироновщина кончилась, были обратно получены сыновьями Акинфия от курляндского герцога 30 лет спустя. Демидовы и тут своего не упустили.

    Акинфий Демидов продолжал получать от правительства различные льготы и пожалования. В 1740 году ему был пожалован чин статского советника за размножение рудокопных заводов", а в 1742 году - чин действительного статского советника с рангом генерал-майора. На этом фоне все новых приобретений и выгод выглядит значительным ущербом для самолюбивого заводчика вторичное и окончательное отобрание в казну Колыванских заводов. Поводом явился новый донос о нахождении на алтайских его рудниках не только меди, но и серебра. На этот раз сложилась особо сложная и опасная ситуация.

На приеме у императрицы

    Акинфий Демидов самолично явился в столицу. В феврале 1744 г., "получив высочайший случай", представился Елизавете Петровне. Он поднес ее величеству слиток чистого серебра весом 27 фунтов 8 золотников. На словах заводчик объявил, что слиток этот получен из 233 пудов черновой меди, выплавленной на его Колыванском заводе по многим плавкам. Поднося слиток, Демидов просил государыню, во-первых:; "для подлинного освидетельствования рудных месторождений в Колывани послать сведущего доверенного чиновника", и, во-вторых: "чтобы ему, Демидову, быть со всеми заводами, и с детьми его, и со всеми мастеровыми и работными людьми под ведением единственно Высочайшего кабинета, на что он и получил милостивое высоко монаршее обещание".

    Так писал Акинфий на другой день после приема у государыни. Это был ловкий и дальновидный ход! Он получил указ о невиданных доселе привилегиях для себя. Писал об этом барону И.А. Черкасову, который принадлежал к числу весьма влиятельных сановников в совете государыни. Не без его помощи и совета государыня приняла сторону заводчика. Вот в чем причина неожиданного подарка и объявления серебра государыне. Акинфий спешил упредить действия комиссии и первым сделать сообщение да еще попутно и выхлопотать себе новые льготы. Дело Демидова велось не в обычном порядке. Оно решалось помимо Берг-коллегии, ее мнения не спрашивали в выборе "сведущего доверенного" чиновника, а послали своего верного человека. Все дело взял в свои руки Черкасов и вел его в полном согласии с заводчиком.

    Цена протекции императрицы была высокой. В ноябре Берг-коллегия представила в Сенат перечень нерешенных дел Демидова, начиная с 1736 по 1744 годы, в основном связанных с земельными спорами, дела об уплате различных сборов и об отсрочке по ним. Всего оказалось таких 27 нерешенных дел. Вряд ли Сенат решился беспокоить императрицу по этим частным вопросам.

Триумф Акинфия Демидова

    К концу жизни заводчик достигает вершины успеха. Он давно имел постоянное жительство на берегах Невы, обосновав в столице пышные хоромы на набережной Мойки. Он переименовал марку продукции своих заводов. Теперь все деловые бумаги были не с прежним клеймом "Старый соболь", а носили титул "ССАД": "статского советника Акинфия Демидова".

    На полотне кисти художника Г. Гроота уже не мужик, а вельможа. Акинфий Никитич изображен во французском, шитом золотом, камзоле модного покроя. Кружевное жабо. Манжеты с кружевами. На голове парик. Лицо бритое, с наметившимся вторым подбородком, контуры лица круглее и мягче, чем у отца, похожести вообще нет. Беспощадно жесткие, умные глаза, умеющие повелевать. Рот - умеет приказывать. Над ним кошачьи, как у Петра I, усы. Многие отмечают некоторое сходство Акинфия с грозным императором, может, это было и подражание кумиру.

    "Таким выглядел Акинфий Демидов, самый одаренный представитель династии Демидовых за всю двухвековую историю ее. Отца он превзошел организаторскими способностями и достигнутыми результатами в промышленном строительстве", - замечает Н.И. Павленко.

    Если Никита Демидов родился и скончался в Туле, жил и действовал в царствование Петра I, то сын его захватил время царствования пяти царей и императриц, время переходное и бурное. Однако сложности исторического периода не помешали ему добиться огромных результатов. К концу жизни он имел 25 заводов (отец оставил 5). Общее число работавших на Акинфия крестьян составляло 38 тысяч душ мужского пола.

    С.Г. Струмилин приводит оценку имущества всех наследников Никиты Демидова к 1745 г.: у них было 32 завода общей стоимостью не менее 600 тысяч рублей. По сравнению со стоимостью первого из его заводов в Туле (4500 рублей в 1701 г.), за 45 лет произошло возрастание в 133 раза. Но если учесть, что обогащение шло не только за счет постройки заводов, но и путем приобретения новых земель и лесов, приписки многих душ работных и крестьян, то фактические темпы накопления были в несколько раз выше. Никита и Акинфий Демидовы за неполные полвека умножили свое состояние в 930 раз!

    Указ, данный за год до смерти Акинфия, явился венцом потока благодеяний. Плодами достигнутого предстояло воспользоваться наследникам, трем сыновьям -Прокопию, Григорию и Никите. Больше надежды было на младшего, Никиту, ему хотел передать все заводы. Однако воля отца не была выполнена.

    5 августа 1745 года на Каме, у села Яцкое Устье, в пути от Казани до Урала основатель и грозный властелин многих уральских горных заводов Акинфий Никитич Демидов внезапно скончался. Его дело продолжали сыновья.

Н. МЕЗЕНИН.

Литература: Газета "Горный край" от 25.05.2001; 01.06.2001.

Главная страница