Энергия промышленного рода
Старшие поколения Демидовых – фигуры в российской истории известные. Книг, исследований, материалов – тьма, вроде бы уже все разложено по полочкам. А вот "третье колено" этого рода еще мало изучено. Именно на этом "срезе" древа Демидовых нас ждет неожиданное открытие: на внуках Никиты-старшего, сыновьях Акинфия громадная горнозаводская империя, создававшаяся с таким рвением, хитростью и упорством, как ни горько это прозвучит, покатилась к своему скоропостижному закату…
Известно, что старшие сыновья Акинфия Демидова не шибко радели о горнозаводском деле, скорее – тяготились им. Первенец Прокофий подался осваивать Москву, изрядно там накуролесив. Григорий прочно осел в Соликамске, увлекся "ранжереями" и садоводством. А вот младший и любимый сын Никита самолично обустраивал и расширял тагильскую промышленную вотчину.
Д.Н. Мамин-Сибиряк писал, что "после смерти Акинфия Демидова мы не встречаем ни одной выдающейся личности, которая бы улучшила Тагильские заводы", что на Акинфии Никитиче исчерпалась вся "фамильная энергия рода Демидовых" и на долю его сыновей и потомков ничего не осталось. Еще более жестко высказалась Мариэтта Шагинян, назвав этих потомков "полуидиотами с расслабленной волей". Сурово! Но этот тезис можно все-таки оспорить.
Инженер-самоучка
В Никите-младшем, пожалуй, в наибольшей степени соединились черты, ценимые его энергичным отцом. Согласно завещанию 1743 года, абсолютно все металлургические заводы семейной империи должны были перейти в собственность младшему сыну. Но после протеста братьев долгий и скандальный раздел имущества сделал Никиту-младшего владельцем лишь Нижнетагильского, Черноисточинского, Выйского, Висимо-Шайтанского, двух Лайских заводов, Сулемской пристани, 9600 приписных и крепостных душ мужского пола. Кроме того, он получил восемь городских усадеб: каменных и деревянных домов в Петербурге, Твери, Ярославле, Нижнем Новгороде, Казани, Тобольске, Таре и Екатеринбурге.
Никита Демидов
Никита – первый из Демидовых, кто уже не имел возможности лично знать людей, буквально перевернувших государственное и семейное бытие его рода – императора Петра Первого и деда, основателя династии. Правда, Прокофий пользовался сложившимися у него связями при дворе, но только не для решения хозяйственных проблем и вопросов семьи.
Зато в быстром взлете Никиты Акинфиевича немалую роль сыграло личное расположение к нему великого князя Петра Федоровича, с которым он познакомился в Туле в 1744 году и которому частенько одалживал деньги. В ответ будущий император пожаловал ему орден св. Анны, с тем, однако, условием, чтобы тот возложил на себя награду и Аннинскую ленту только по кончине Елизаветы Петровны. Очевидно, по просьбе Никиты и под влиянием великого князя императрица подписала указ об отводе Демидовым Салдинской лесной дачи, которая давала лес и уголь Тагильским заводам.
Но после восшествия Петра III на престол Никита Демидов, очерненный завистниками, быстро потерял доверие государя и даже лишился ордена св. Анны, что, как вскоре оказалось, пошло ему только на пользу. Свергнув и уничтожив руками братьев Орловых нелюбимого муженька, Екатерина II косо смотрела на тех, кто находился с Петром в близкой дружбе, имел с ним общие дела. Так что при новой хозяйке России "опальный" Никита даже получил чин статского советника и прибрел нужных людей в ее ближайшем окружении. Больше того, Никита Демидов был "по имянному ея императорского величества 1762 года июля 27 дня указу от службы уволен". Теперь ничто не мешало всерьез и плотно заняться горнозаводским делом…
И ему, можно сказать, повезло. По наследству Никите-младшему достались самые лучшие и перспективные заводы, возведенные, к тому же, в удачных местах, где и лесов, и воды было предостаточно. А самое главное – гора Высокая, хранительница богатейших в Европе и самых качественных залежей магнитного железняка. Так что полученные заводы младший наследник Акинфия, в отличие от старших братьев, не только не растратил, но и приумножил, построив несколько новых предприятий: молотовый Нижнесалдинский (1760), передельный Висимо-Уткинский (1771), Верхнесалдинский доменный и молотовый (1778).
Его заводы, писали современники, выпускали ценившиеся во всем мире чугун, различные сорта железа, уклад (сорт стали), якоря, кузнечные наковальни, колокола, проволоку, котлы железные и медные, косы, ковши, подсвечники, жаровни, сковородки, кастрюли, топоры, скобы, гвозди, подковы... В целом же суммарная производительность принадлежавших ему предприятий превышала выпуск чугуна и железа на всех заводах его отца (до раздела наследниками)!
Иные исследователи, отмечая особую удачливость Никиты Демидова, его явные успехи (а он стал одним из самых богатых предпринимателей России своего времени), подвергают сомнению его технические знания. Повод для этого, очевидно, кроется в том, что со второй половины 60-х г г. ХVIII века Никита Акинфиевич жил преимущественно в Москве. А как, мол, можно управлять столь сложным и разноплановым хозяйством на расстоянии, через орду наемных приказчиков?
Но это не так. Младший сын Акинфия сохранил живой интерес к занятиям заводскими делами на протяжении всей своей жизни. Находясь в столицах, он поддерживал активную переписку с тагильской заводской конторой, входил в мельчайшие детали производства, ясно представлял его состояние и изменения, регулярно давал дельные советы.
Огромное влияние на кругозор Никиты Акинфиевича, профессиональную подготовку сыграло почти трехлетнее путешествие по Европе, предпринятое в первой половине 70–х гг. ради молодой (третьей по счету) красавицы-жены Александры Сафоновой, страдавшей бесплодием.
В итоге от Александры Евтихиевны не только отступила "безпрестанная болезнь", за это время она родила двух детей – дочь Екатерину (1772 г.) и наследника Николая (1773 г.). А сам Никита с великой для себя пользой посетил Германию, Голландию, Бельгию, Францию, Англию, Италию, завязывая нужные знакомства, изучая работу стальных заводов, фарфоровых и часовых фабрик, текстильных мануфактур, кораблестроительное дело, "с опасностию хаживал в преисподнюю" – шахты и рудники. Он не упускал случая посетить известные за границей академии (в Болонье и Неаполе), научные центры, лаборатории, библиотеки, музеи, картинные галереи, осматривал частные научные коллекции. За несколько лет до смерти все это он описал в книге "Журнал путешествий..."
Тяга Никиты к науке была очевидной, он тесно соприкасался с ней. Но еще более прочные контакты у него сложились с техникой, захоти – он вполне бы мог раскрыться тут как инженер и изобретатель, поскольку сохранил живой интерес к сфере деятельности, которой занимались его предки, и накопил достаточно глубокие знания. На тагильских заводах было куда больше порядка, чем у старших братьев, а мастеровые и работные люди жили гораздо лучше. Он умел заманивать к себе талантливых людей, посылал на учебу в Англию и иные страны наиболее одаренных крепостных, завел в Нижнем Тагиле "арифметическую" и техническую школы. Именно при нем расцвела и достигла наивысшего совершенства художественная роспись металлических изделий, изобретен хрустально-прозрачный лак, раскрылась уникальная династия тагильских живописцев Худояровых...
Академик П. Паллас, например, говоря об уральском хозяйстве Демидовых, сообщает, что "изо всех сих заведений несколько токмо осталось в прежнем порядке при Нижнем Тагильском заводе". Осмотрев множество металлургических предприятий, ученый охарактеризовал вотчину Никиты–младшего как находящуюся в "цветущем состоянии" – совершенно ясно, что без усилий самого хозяина этот уровень долго бы удержать не удалось.
Об интересе к технике и связанным с ней наукам (в частности, к горному делу, металлургии, химии) говорит и наличие соответствующих книг в личной библиотеке Н. Демидова. Таков, к примеру, труд "Серебряная роговая руда, химическими опытами изследованная и описанная Кирилом Лаксманом, Академиком и Профессором Императорской Академии наук, Королевской Стокгольмской Академии и вольнаго Санткпетербургскаго Економическаго общества, членом". Судя по автографу владельца, оставленному им в конце книги, Никита это сочинение прочел и одобрил: "К познанию завода содержателям весма небезполезьно по оному знание иметь".
Впрочем, самое время обратиться к его переписке с тагильской конторой. В этих материалах – довольно глубокие специальные знания Никиты Демидова-младшего в области техники, рекомендации в сфере кузнечного и литейного дела, кричного передела, технические указания, распоряжения, направленные на повышение качества продукции и производительности труда.
Приведем выписки лишь из нескольких перечней, регистрирующих документы 1768 года: "о зделании красного железа", "о разных заводских возстановлениях", "о расположении в постройке завода", "о зделании по записке аглинских купцов разных сортов исправного связнаго железа", "о зделании по посланным моделям двух наковален", "о построении особливой колотушечной фабрики и о зделании по требованиям сортоваго железа"...
В ряде случаев предмет и содержание демидовских наставлений позволяют классифицировать их как настоящее изобретательство! Например, когда речь идет о ружейном замке необычной конструкции, который он заказал в Туле через своего родственника С. Пальцова в конце 1756 года.
Представляет интерес и материал 1766 года об усовершенствовании им "пилозубной машинки", предназначенной для насечки пил в слесарной фабрике Нижнетагильского завода. Этот факт любопытен и тем, что современным специалистам по найденному описанию удалось изготовить модель данного устройства, и оно оказалось вполне работоспособным.
В том же 1766 году, озаботившись развитием листопрокатного производства, Никита-младший потребовал от подчиненных, чтобы производимое его заводами "плющильное железо было глатко, плющения нисколько не значилось", и указал, как этого добиться: "для того плющильныя валы после обыкновенныя точки так чисто выпалировать, что привесть в лицо, и от того чаятельно быть глаткому, а ежели того доставать не будет, то под молотами доглаживать.".
Еще одно направление – калиброванная прокатка. На нижнем валу плющильной машины Никита Демидов предложил сделать кольцевые, квадратные в сечении, последовательно уменьшающиеся и отполированные "вырубы" (ручьи), а сквозь них "пропускать выкованное железо со обыкновенным нагреванием, начав с первого, из выруба в выруб, применяясь к проволошному ж производству; а чтоб штуки из валов выходили прямы, для пропуску оных перед валами зделать со утверждением пристойныя ящики." Демидов надеялся, что по данной технологии можно будет получать восьмигранное и круглое сортовое железо.
Коллекционер, строитель, меценат
Не обошло Никиту Акинфиевича и увлечение коллекционированием растительных редкостей. Конечно, ботанического сада в чистом виде, какими владели старшие братья, он не имел. Но в нескольких городских и сельских усадьбах у него были сформированы отличные ботанические коллекции.
Так, главное здание московской усадьбы Н. Демидова именовалось "Слободским домом" (располагалось в Немецкой слободе, а сейчас в нем - Государственный педагогический университет). Дом имел фасад длиной 94 метра, здесь были свой театр в отдельном помещении, семь или десять оранжерей, теплицы, сад-парк площадью около 10 гектаров. Характер рельефа заставляет вспомнить о Московском ботаническом саде Прокофия Демидова: как и последний, он был устроен на террасах, уступами спускавшихся к Яузе-реке.
Здесь росли кедры, пихты, "свяничные" деревья, специально привезенные с Урала (их отбирали близ Висимо-Шайтанского завода), а также тисы, пальмы, лавры, самшиты, фикусы, персики, абрикосы, арбузы, виноград, сливы, ананасы, вишня, различные овощи, алоэ, герани, розы… Всего около 9 тысяч наименований растений. И это только по данным 1774 года! Над одной из оранжерей высилась деревянная часовая башенка с куполом. После смерти Никиты Демидова коллекция, созданная им, была сохранена, но стала постепенно уменьшаться: к 1803 году при Слободском доме оставалось уже не более трех тысяч растений…
В 60-70-е годы садово-парковые ансамбли созданы Н. Демидовым и в его подмосковных владениях. К примеру, поместье Сергиевское (Алмазово), по оценке искусствоведов, стало "одним из интереснейших" в загородной черте Москвы. Регулярный парк, разбитый на плоском заболоченном участке, неузнаваемо преобразил окрестность: появились пруды, каналы, оранжереи, искусственная гора, лабиринт, малые архитектурные формы.
Из других увлечений Никиты Акинфиевича стоит отметить собирание коллекций руд, минералов, образцов флоры и фауны, ископаемых древностей. Одна из комнат Слободского дома называлась "куцкамерой", хозяин специально "выискивал" для нее произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства: картины, табакерки, вазы, подсвечники, посуду, часы, книги.
Н. Демидов, между прочим, состоял почетным членом Петербургской Академии художеств, членом Вольного Экономического общества, учредил при Академии медаль "За успехи в механике", активно поддерживал образование, занимался благотворительностью. В частности, он не раз жертвовал Московскому университету. Поддерживал тесные контакты с Петербургской Академией наук, переписывался с Мари-Франсуа Вольтером, был дружен с историком, коллекционером и государственным деятелем А. Мусиным-Пушкиным, выдающимся русским скульптором Ф. Шубиным, академиком П. Палласом и другими известными людьми.
Никита умер последним из сыновей Акинфия Демидова. И с ним, считают эксперты, действительно была исчерпана присущая основателям промышленного рода "живая" любовь к технике. Именно на Никите-младшем иссякла горнозаводская энергия рода. Проклятие отца, к сожалению, сбылось. А потомков Демидовых поглотила Европа. Не случайно и сыновья Никиты-млад-шего заводами занимались уже не из влечения к делу, а, скорее, по инерции, из рационально осмысленной необходимости. Они относились к этому как к обязанности, которую просто кто-то должен был исполнять.
А вот пришедшие им на смену Демидовы вышли на совершенно новый уровень – научный.
Скажем, Павел Григорьевич Демидов, отказавшись от занятий промышленным предпринимательством, с 1762-го по 1772 годы состоял на государевой службе в Берг-коллегии и вышел в отставку в чине статского советника. Запомнился истории тем, что первым из семьи предпринял "ученые путешествия", при Московском университете создал общество испытателей природы (МОИП), сделав ему множество дарений, включая минц-кабинет (собрание из нескольких тысяч редких монет), роскошную библиотеку, превышавшую три тысячи названий, кабинет натуральной истории, денежные пожертвования – 100 тысяч рублей. Такие же суммы были им подарены Киевскому и Тобольскому университетам. С одобрения государя Александра I П. Демидов учредил Ярославское училище высших наук (впоследствии – Демидовский лицей и государственный университет, обретший имя своего основателя), оговорив, что "означенную в Ярославле гимназию возвысить в такое училище, которое бы имело одинаковую степень с университетами и все преимущества оного…"
Павел Николаевич Демидов – камергер и егермейстер двора, курский губернатор, почетный член нескольких академий и университетов, обладатель огромного состояния, благотворитель и чудак, вошел в скрижали истории тем, что 4 октября 1830 года учредил в Париже именную премию за научные достижения, сообщив об этом решении императору Николаю I: "Желаю по самую кончину дней…еже-годно из своего достояния жертвовать в Министерство народного просвещения сумму двадцать тысяч рублей ассигнациями для вознаграждения из оной пяти тысячами рублей каждого, кто в течение года обогатит русскую словесность како-вым-либо новым сочинением, достойным отличного уважения по мнению членов Санкт-Петербургской Академии наук". Инициатива П. Демидова была воспринята благосклонно, более того – царским указом от 24 ноября 1830 года он был награжден орденом св. Владимира 3-й степени.
Присуждение же новой премии регулировалось особым "Положением о наградах, учрежденных П. Демидовым". Он разрешил академикам вносить изменения в правила, и "Положение" потом видоизменялось. Так, ограничений по "отраслям человеческих познаний" не было: премии могли быть удостоены как русские ученые, так и иностранцы, принимались к рассмотрению исследования не только по словесности (лингвистика, филология), но и в области естественных, точных наук, а также технические изобретения.
Первое вручение Демидовских премий состоялось в 1832 году. Из 13 поступивших работ награду получили четыре. А за все время существования премии было рассмотрено 903 работы, в том числе 769 – на русском языке. Было присуждено 55 полных наград, 53 полные премии, 220 половинных. Еще 127 работ получили почетные отзывы. На издание 27 рукописей выдавались необходимые средства. Всего же демидовская комиссия использовала 251 567 рублей.
Отметим, что среди лауреатов престижной Демидовской премии – ученые с мировым именем: П. Аносов, Д. Менделеев, Н. Пирогов, И. Сеченов, П.Чебышев, Б. Яко-би и многие-многие другие.
После многолетнего забвения, в 1993 году благодаря усилиям Уральского отделения РАН, академика Геннадия Месяца и акционерного общества "Новая гильдия" общенациональная неправительственная Демидовская премия была, наконец, возрождена.
Сергей ПАРФЕНОВ, заслуженный работник культуры РФ.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 09.10.2013; 30.10.2013; 11.12.2013.