Работные "людишки" демидовских заводов
Громадные богатства уральским горнопромышленникам создавала огромная армия крепостных и наемных людей. Откуда же брались работники для обеспечения действия многих десятков заводов и рудников? Как к ним относились хозяева?
Первым на Невьянский завод прибыли московские и тульские мастера и подмастерья. Привозили сюда Никита и Акинфий Демидовы и купленных ими крепостных крестьян. Но последние стоили денег, заводчики старались найти таких, за кого не нужно платить: беглых крестьян и солдат, раскольников, пленных шведов, каторжников. Самые разные люди заселяли поселок при Невьянском заводе, который положил начало грандиозному промышленному хозяйству Демидовых на Урале и оказался в ту пору во гласе довольно большой территории со многими населенными пунктами. В "Памяти Никите Демидову", составленной дьяком Андреем Виниусом по указу Петра I, упомянуто, а в январе 1703 года царским указом подтверждено, что "ему, Никите, в работу для тех вышеописанных дел отдать Верхотурского уезда Аяцкую, Краснопольскую слободы з деревнями и со всеми крестьянами, и з детьми, и з братьями, с племянники, и землею, и со всякими угодьями".
С самого начала существования на Урале крупной металлургической промышленности заводы постоянно использовали детский труд. Заинтересованность заводчиков в нем объяснялась и тем, что подростки представляли резерв рабочей силы для подготовки квалифицированных кадров.
Для "действительно мастеровых и работных людей" завод являлся основным источником существования. Формы оплаты труда - типично феодальные, включали в себя различные виды натуральных выдач, зачетов и отработок за пользование приусадебным участком, лесом, покосами. Они тесно переплетались с денежными выплатами - сдельная, повременная, складная и др. В течение первых двух десятилетий XVIII века на заводах наряду с денежным окладом практиковалась еще выдача хлебного жалованья. На Невьянском заводе Никиты Демидова его получали все мастеровые и работные люди, присланные из Москвы и с указу.
В конце второго десятилетия хлебное жалованье стало редким. Более живучими оказались такие виды платежей, как зачеты и отработки государственных податей. Приписные крестьяне и вечноотданные к заводам Демидова отрабатывали не только подушную подать, но и другие денежные поборы - за провиант, за канальное перекопное дело, за фураж офицерским лошадям, рекрутские и тому подобное. Демидовы были весьма изобретательны по части отработок.
В народе сохранилась память о Демидовых как о жестоких эксплуататорах рабочего люда.
"Первые заводчики,- писал Д. Мамин-Сибиряк,- были люди слишком энергичные, вроде Акинфия Демидова, и не стесняли себя в выборе средств при преследовании своих целей. По сие время на многих уральских заводах сохранились предания о том, как рабочих бросали в жерла доменных печей или топили их в прудах".
О жестокости Демидовых свидетельствуют и архивные документы. В челобитной 1704 года, поданной крестьянами на Никиту Демидова, говорится о том, что крестьянина Максима Симбирца и "детей его стегал на плотине плетьми на смерть и держал их в железах шесть недель и морил голодною смертию".
Крестьяне Невьянской слободы жаловались в 1708 году на притеснения Акинфия Демидова и указывали, что терпят от него "всяку бедность и голод, потому что "он, Акинфий, за тое работу, за рубку дров и за кладку куч и за возку железа и припасов, денег им не дают, неведомо для чего, и отчего мы Акинфиевы налоги и непомерной изгони обнищали и задолжали и все конечно разорились, и многие наши братья крестьяне разбрелись неведомо куда...".
И все-таки приток рабочих кадров на демидовские предприятия не иссякал. Историк А.С. Черкасова вполне справедливо считает, что освобождение как заводчиков, так и мастеровых от налогов и рекрутчины способствовало тому, что миграционные потоки стали направляться не вообще на Урал, а в заводские центры, и быстрый рост горнозаводского населения сделал здесь возможным строительство предприятий. Мастеровые и работные люди в отличие от приписные крестьян жили непосредственно при заводах, которые и давали им главные средства к жизни. Записанные в подушный оклад, они не были единым социальным слоем, объединяя в своем составе разнородные элементы. Однако наиболее многочисленной категорией работников были приписные крестьяне. Большая часть их выполняла подсобные работы по заготовке дров и угля, ломке руды и ее обработке, перевозкам грузов. Рабочие подвергались жестокой эксплуатации. Широко применялись телесные наказания, а также заключение провинившихся в ссылку на каторгу. Те приписные крестьяне, которые по разным причинам бросали свое хозяйство и переселялись на заводы, вливались в состав их населения.
После указа 1721 года, разрешившего покупать крепостных к заводам, и особенно после получения диплома о дворянском звании в 1726 году, Демидовы стали пользоваться этим источником для приобретения пополнения рабочих кадров. Тем не менее, перепись всех заводов, принадлежащих Акинфию Демидову, проведенная в 1732 году шадринским воеводой, показала, что из зафиксированных в материалах переписи 3595 душ мужского пола лишь 630 были купленными крепостными. Много числилось пришлых людей, особенно из центральных губерний.
Если на казенных заводах вначале практиковалась присылка мастеров "по указу" из центра, то на частных она не получила широкого применения. Исключение составлял Невьянский завод, переданный Демидову со всеми казенными мастерами, Около 30 процентов мастеровых и работных людей в прошлом жили в городах и, следовательно, могли иметь производственные навыки. Большинство же пришлых обучалось профессиям уже на самом заводе. Историк А.С. Черкасова обратила внимание на наличие большого количества квалифицированных работников в Невьянском заводе в 1721 году - свыше 250. Это подтверждает ее вывод, что Невьянский завод, несомненно, служил базой подготовки квалифицированных кадров для других заводов Демидова.
К 1747 году на заводах Демидова число купленных и собственных крепостных крестьян не достигало в среднем 23 процентов среди всех работников. На Тагильском заводе, например, крепостные составляли восемь процентов, а на Суксунском - 73 процента. Крепостных заводчики старались обучать мастерству в первую очередь. Поэтому к середине XVIII века среди квалифицированных работников их доля была выше. Например, в 1746 году не всех уральских заводах Демидовых среди обученных работников крестьяне составляли 38 процентов.
Итак, на местных заводах, в том числе и Демидовых, главным источником формирования мастеровых и рабочих людей были государственные и дворцовые крестьяне. Вотчины горнопромышленников являлись резервуаром трудовых ресурсов, откуда во второй половине XVIII века они черпали рабочую силу для своих заводов. Владельцы переводили крепостных и на старые заводы. Если во второй ревизии при Нижнетагильском и Выйском предприятиях крепостные составляли немногим более 10 процентов, то по третьей ревизии 1766 года их было 34 процента.
Переселяя крепостных на эти заводы, Демидовы стремились обучить их заводским профессиям, чтобы отказаться от найма вольных. Это была одна из мер предотвращения на старых заводах массового выступления вечноотданных, составляющих здесь подавляющее большинство. И наконец, крепостные были не только самой дешевой, но и самой послушной рабочей силой, так как находились в полной зависимости от власти "горных королей".
При всех заводах Демидовых к 1764 году числилось свыше 12 тысяч переведенных из вотчин и купленных крепостных, что составляло половину всех заводских людей. Остальные являлись "вечноотданными" из пришлых. Лишь небольшое количество относилось к казенным мастеровым. Представление о соотношении мастеровых и работных людей на заводах А.Н. Демидова дает ведомость, составленная в 1746 году в связи с освидетельствованием заводских людей "по мастерствам". В ней учтено 6416 "всех чинов" людей. Из них признаны знающими мастерство 2108, в том числе мастеров - 750, подмастерьев - 428, плотников - 142, сплавщиков - 30, учеников - 404, работников - 354. Об остальных сказано, что они никакому мастерству не обучались. Кроме того, 1235 не работали (видимо, старики и дети), 734 пришли после ревизии (из них 221 имели заводскую профессию), 200 мастеровых бежали, умерли или по болезни и старости Не работали.
Жестокостью отличались не только первые Демидовы. Всем им была свойственная эта черта. П.А. Демидов, например, удивлявший современников своей расточительностью и чудачествами, своей щедрой благотворительностью, все средства на свои причуды выколачивал с уральских заводов. Прокопий Акинфиевич обращался жестоко даже со своими приказчиками. Рабочим же и приписным крестьянам приходилось еще хуже. Платил заводчик им нерегулярно, заработки оставались низкими, в то время как цены на продукты питания и одежду значительно выросли. Он и его приказчики старались закабалить "вечноотданных" и приписных крестьян.
Юридически те и другие считались свободными и только должны были отработать на заводе подать, которую за них платил государству заводовладелец. Фактически же с ними обращались как с личными приписными крестьянами. Мастеровые и работные люди были привязаны к заводу приусадебными участками, сенокосными угодьями и небольшим личным хозяйством. Но основным источником существования для них оставалась работа на предприятии. Они находились в полной зависимости от заводовладельца.
Основанный в 1734 году Акинфием Демидовым Ревдинский завод достался по наследству его сыну Григорию. Позже завод перешел к Петру Григорьевичу Демидову, человеку весьма просвещенному. Однако при всех Демидовых труд на заводе был крайне тяжелым, особенно на доменных и кричных печах. Тяжесть труда во многом определялась примитивностью заводской техники. Осложнялась работа близостью огня и раскаленного металла и, конечно же, жестокостью Демидовых в отношениях с рабочими. Еще первый владелец Ревдинского завода ввел там поистине каторжный режим. За малейший проступок или неповиновение рабочие подвергались телесным наказаниям, нередко приводившим к смерти.
Провинившиеся работали с железной рогулькой на голове, с кандалами на ногах и железной тяжелой цепью или с деревянным чурбаном на шее. Не случайно Ревдинский завод Демидовых слыл местам ссылки или даже каторги. Рабочие этого предприятия не получали даже и той скудной пенсии, которая имелась на казенных заводах. Только некоторые мастеровые, уволенные по нетрудоспособности, пользовались небольшими пенсиями: от 80 келеек до шести рублей в год. Большая часть состарившихся рабочих жила подаяниями или устраивалась сторожами на завод, к складам, в церковь.
Существенного улучшения не произошло и после отмены крепостного права. Журналиста В.И. Немировича-Данченко, посетившего Урал в 1876 году, буквально потрясли разительные картины уральской пореформенной действительности. И даже через полтора десятилетия после отмены крепостного права автор свидетельствует: "Времена нынешние мало чем уступят прежним. Изменилась только форма насилия, бесправие заменилось фиксией бумажного права".
К отмене крепостного права в 1861 году Демидовы стали крупными землевладельцами и помещиками. Им принадлежало в Нижнетагильских заводах 629 773 десятины земли, леса, покосов.
Одновременно с манифестом 19 февраля 1861 года были утверждены "Дополнительные правила", отменяющие крепостное право, на частных заводах. Причем эта реформа на горном Урале касалась трех сторон жизни и быта населения: личной зависимости, поземельных отношений и аппарата управления. Разнородное по своему дореформенному положению население делилось согласно закону на две группы: мастеровых, исполнявших основные производственные работы, и сельских работников, находившихся на вспомогательных операциях. Период переходного состояния для всех заводов ограничивался двумя годами. На частных Предприятиях это был срок введения уставных грамот и замены крепостных работ вольнонаемными.
С возмущением писал о позорных и наглых издевательствах заводовладельцев над мастеровыми, о невыносимых условиях уставной грамоты, которая была навязана работным людям, Д.Н. Мамин-Сибиряк. "Шедевром канцелярской казуистики" называл он уставные грамоты Нижнетагильских владений Демидовых. Хозяева незаконно включали в разряд "мастеровых" всех жителей заводских поселков и деревень, лишив их тем самым права на получение пахотных земель.
По первоначальным проектам уставных грамот наделы тагильских мастеровых достигали 42 процентов удобных земель, или четыре процента всей территории округа. В среднем размеры земельных наделов на душу населения составили всего 1,8 десятины. Но и эти мизерные участки не являлись полной собственностью жителей. Без согласия заводовладельца или его управителя они не имели права добывать на своих землях полезные ископаемые, вырубать леса, расчищать земли под пашни. Все эти ограничения фактически лишали "освобожденных" людей возможности заниматься сельским хозяйством, а также затрудняли развитие местных ремесел и промыслов. Иными словами, и после реформы работа на демидовских, заводах и рудниках оставалась основным источником существования "людишек". Чтобы прочнее прикрепить их к заводам, владельцы выделяли мастеровым дополнительные сенокосные угодья, а также отпускали лес.
Таким образом, особенности реформы 1861 года в значительной мере определяли дальнейшее развитие экономики Нижнетагильского округа. Освобождение горнозаводского населения Урала от крепостной зависимости являлось в ней главным. Горно-промышленники и после реформы сохранили за собой ряд прав, ставящих рабочих в экономическую зависимость от заводовладельцев. Не получив "настоящей воли" в феврале 1861 года, горнозаводское население надеялось приобрести ее с введением уставных грамот, но его снова обманули. Управление Нижнетагильских заводов Демидовых при составлении уставной грамоты совсем не показало при своих заводах таких производственных операций, которые бы давали право на звание сельского работника, а, следовательно, и надел пахотной земли. Все население демидовских заводов, достигшее 100 тысяч, было зачислено мастеровыми. Таким образам, владелец сохранил за собой всю землю, которую был обязан выделить своим работникам. И это, конечно же, усилило борьбу против уставных грамот в вотчине "горных королей".
Николай МЕЗЕНИН.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 06.04.1993; 07.04.1993; 08.04.1993.