"Ружья делаем, а косу не умеем?.."

   Я и не предполагал даже, что в России производство кос началось еще 270 лет назад. Родиной такого сельскохозяйственного орудия для косьбы травы и хлебов стал Средний Урал, точнее, ныне не существующий Быньговский завод, который располагался в 7 верстах от Невьянска.

   В летопись он вошел в 1718 году, когда впервые заработали его молотовые фабрики и кузница на десять горнов. Этот железоделательный завод был сооружен по воле родоначальника знаменитой горнозаводской династии Демидовых - Никиты Антуфьевича. Здесь изготовляли медную посуду, железную кровлю и иные снасти. А в 1731 году после завершения строительства косной фабрики первыми в России начали делать косы, которые отличались высоким качеством. Их быньговские железных дел мастера выпускали не менее 15 тысяч штук в год.

   В двадцатые годы XVIII века по указанию Петра Великого производство кос в России пытались наладить силами немцев и шведов. Иностранные специалисты трудились очень долго. И после многолетних неудач все же создали изделие “необыкновенного фасона”. Выглядело оно красиво, но косить было невозможно. Тяжелый клинок не резал, а мял траву.

   “Ружья делаем, а косу не умеем?” - узнав об этом, Акинфий Демидов очень рассердился и решил наладить выпуск на своем заводе. И быстро наладил. Нынешние почти не отличаются от тех, “демидовских”. Если внимательно вглядеться, то можно заметить, что коса лишь на первый взгляд имеет незамысловатую форму. Но плоскость косы имеет такой изгиб, который идеально соотнесен с движениями косаря. Словом, безукоризненный образец с точки зрения технической эстетики. Рационализм, доведенный до совершенства. С давней поры сохранился и способ правки кос: отбивание, наклепывание. Оказалось, что механические удары не просто ровняют лезвие, но и укрепляют его, при этом вызывая в металле сложную физико-химическую реакцию.

   В 1742 году на уральских заводах Акинфия Демидова побывал академик Петербургской Академии Наук И.Г. Гмелин. Его визит начался с Невьянска. В обоих воспоминаниях о посещении здешнего завода он отмечает, что “наряду с выделкой полосного железа здесь было поставлено производство кос...” Вполне естественно, заводовладелец расширял производство ходового товара. В этом убеждает и следующий факт. Покинув берега реки Нейвы, академик Гмелин прибывает в Нижний Тагил, затем знакомится с Лайским заводом, что в 20 верстах к северу. Как утверждает профессор Б. Кафенгауз, “за четыре года до приезда Гмелина (т.е. около 1738 г.) сюда было перенесено с Быньговского завода производство кос”. Но исследования последних лет, в частности, доктора исторических наук А. Черкасовой, говорят о том, что на Лайском заводе новое производство появилось несколько позже. Потому что в 1738 году здание для него еще не было построено. Лишь в мае 1739 года, держа под неослабным контролем его возведение, Акинфий Демидов отправляет приказчику Григорию Сидорову чертеж косной фабрики вместе со своими пояснениями, где есть такие слова: “И будет в оной фабрике два пола. Один в шести аршинах от земли, а другой в пяти аршинах”.

   Первые образцы кос новой фабрики могли быть изготовлены в середине 1740 года. 10 июня Акинфий Демидов в своем письме Григорию Сидорову дает наставление не делать косы тяжелее немецкой, образец которой он отправил в Лаю. Через три месяца он получил с завода пять кос, но из них лишь одна отвечала всем требованиям: “Одна на путь маленько забродит, другая испорчена ручным молотком, а у третьей обушек испорчен”. Отмечая эти погрешности, заводовладелец дает в письме подробное указание, как улучшить качество кос. Этот факт говорит о том, что на новой фабрике работали не быньговские мастера, а местные, у которых не все сразу получалось.

   Через год выделка кос была поставлена уже на прочную основу. В ноябре 1741 года в письме приказчику Лайского завода Демидов выражает свое удовлетворение косами фабрики и отмечает, что они “делом и фасоном весьма хороши”.

   Начало производства кос на Нижнетагильском заводе прежде всего связано с именем тагильчанина, механика-самоучки Егора Григорьевича Кузнецова-Жепинского. История сохранила быль о пребывании тагильского механика в Туле, куда он был направлен для изучения приемов работы тамошних мастеров. И там случайно ему пришлось изладить ружье, после чего тульский генерал Ярков, изумленный мастерством тагильчанина, заявил: “Ты прислан не учиться, а посрамить наших мастеров”.

   Егор Григорьевич участвовал в создании на Нижнетагильском заводе вододействующих машин и оборудования, спроектировал стан для проката сортового четырехгранного железа - оригинальную техническую новинку. В истории Нижнего Тагила “первый слесарный и кузнечный мастер” Е.Г. Кузнецов более известен другими своими делами. В 1775 году он завершил работу над оригинальными напольными часами, которые исправно показывали время суток, фазы Луны, время восхода и захода Солнца, год, месяц, число и другое. Любопытных тагильчан удивляла миниатюрная модель кричной фабрики, которая как бы знакомила с процессом получения из крицы чистого железа.

   Вскоре искусный мастер удивил своих земляков еще одним диковинным изобретением - музыкальными дрожками, на изготовление которых он потратил 16 лет. Оригинальность дрожек в том, что во время движения звучала органная музыка: двадцать две мелодии. Привлекал внимание верстомер. Его можно считать “прадедом” автомобильного спидометра.

   Семейство Кузнецовых, которое имело собственную кузницу, отдало предпочтение частному занятию - стало делать косы. Отсюда можно сделать вывод, что косное дело взяло старт в Нижнем Тагиле где-то во второй половине 1804 года. Продолжительное время кузнецовские косы ценились очень высоко, но постепенно утратили былую славу. Кузнецовы удерживали пальму первенства лишь до тех пор, пока на заводе не наладили массовое производство кос. Это подтверждает “Донесение Нижне-Тагильской конторы П.Н. Демидову” от 30 мая 1830 года: “Косы же Жепинскими (Кузнецовыми. - М. Р.) вырабатываемые есть совсем другого рода и формы, принятой прежде по нехождению сюда кос венских и баташевских, и количество оных выделывалось самое малое, так что в годичное время не более 50 штук. Нынче же по мере усовершенствования в отделке и доброте нижнетагильских кос (заводских кос. - М.Р.), можно доложить, что косы Жепинских против прежнего упали как в цене, так и в славе, приобретенной во время первоучки выделывания кос при нижнетагильском косном производстве без ограничения... Чтобы приохотить покупателей, контора будет стараться выделку кос более приводить в улучшение, будучи уверена, что в отношении к качеству их заслужит установитель сего производства Иван Федорович Макаров общую репутацию и надеемся, что со временем снабжение Сибири косами будет зависеть от одних Нижне-Тагильских заводов”.

   Установитель косного производства на Нижне-Тагильском заводе И.Ф. Макаров был талантливым металлургом и механиком. В 1807 году его направили в командировку в Вену для изучения технологии изготовления стальных кос. Дело в том, что не только демидовские заводы, но и вся промышленность России в начале XIX века плохо снабжала машинами и орудиями труда земледельческие хозяйства. Не только машины, но и серпы, и косы, и сохи во множестве в страну ввозились из-за границы. Косы в основном импортировали австрийские фирмы, которые к тому времени считались лучшими в мире. Свой товар они рекламировали так: “Не косят, а бреют”. “При косьбе скорее устанут ноги, чем руки”.

   Надо полагать, что в 1807 году в Нижнем Тагиле началось производство кос, и оно достигло своего расцвета к 1830 году.

   В 1836 году И.Ф. Макаров отправился в округ Златоустовских заводов, который объединял Артинский, Златоустовский, Кусинский и Саткинский заводы. Такая поездка была вызвана тем, что здесь ввели выделку кос из литой тигельной стали по его оригинальному методу, предложенному им год назад. Массовое производство усовершенствованного сельхозинструмента было налажено на Артинском заводе усилиями начальника Златоустовского горного округа, выдающегося металлурга Павла Петровича Аносова. В своем письме от 26 сентября 1836 года правителю дел Московского общества сельского хозяйства он отмечает, что “...сбыт на месте и похвала остроте их вполне убеждают меня, что Россия будет иметь свои косы лучше привозных. Встречались косы с недостатками, для отвращения коих я должен был снова пожить на Артинском заводе, и теперь опытное производство кончилось, и началось настоящее, безостановочное действие косной фабрики”. П.П. Аносов по-новому организовал и закалку кос, для чего вместо традиционного масла стали применять “сгущенный воздух”, о котором стоит рассказать особо. Любознательность и проворный ум позволили инженеру-изобретателю сделать неожиданное открытие там, где другие видели лишь экзотику. Путешественники, посетившие Сирию - родину знаменитой дамасской или булатной стали, в своих воспоминаниях обращали внимание на особенный, на их взгляд, мистический способ закалки булатных клинков на оружейной фабрике. При ней, лежащей между двумя горами в окрестностях Дамаска, были сооружены две каменные стены, высота которых около 15 футов (около 4,5 метра), а длина близка к 33 футам. Между собой они образуют угол, где сделано отверстие до четырех футов шириной и до пяти футов высотой, оно снабжено массивной дверью. Во время сильного ветра клинки нагревают докрасна, помещают в отверстие и отворяют дверь. Силой горного ветра, способного опрокинуть всадника на коне, быстро охлаждают клинки.

   Долгие размышления позволили сделать Аносову любопытный вывод: “Сии сведения послужили мне поводом заключить, не зависит ли необыкновенная острота азиатских сабель более от способа закалки ими употребляемого, нежели от материала, из коего приготовляют они клинки. Для подтверждения сего предположения я решился сделать испытание в малом виде над различными стальными вещами, закаливая оные в сгущенном воздухе цилиндрических мехов, ибо действие искусством сгущенного воздуха должно быть одинаково с действием сильного ветра”.

   Как гласит русская пословица, опыт - лучший учитель. Предметом первой пробы стал столовый нож, нагрев который до красного цвета, экспериментатор подставил к отверстию, откуда дул сильный поток “сгущенного воздуха”. Опыт показал, что при этом металл теряет упругость. Но вопреки пословице: “Из худого хорошее не сделаешь”, вышло совсем наоборот, что было доказано следующим этапом эксперимента. Лезвие ножа, закаленного по новому способу, после заточки получилось необыкновенно острым.

   Опыты с ножами привели инженера Павла Аносова к идее организации закалки кос по новой технологии- холодом. Вот что он написал, о результатах двухлетней экспериментаторской работы: “При кошении закаленными по новому способу косами травы в одно время с косами, закаленными обыкновенным способом, выяснилось, что отбитая и надлежащим образом, выточенная коса, закаленная в воздухе, режет траву легче и чище, и что косец идет вперед, чувствуя менее усталости, и уходит далеко без повторительного кошения... Мастеровые, участвовавшие в опытах, тут же охотно купили все косы, которые были закалены по новому способу, хотя цена на них была назначена более высокая, чем на остальные косы”.

   На I Всемирной выставке, которая проходила в 1851 году в Лондоне и была названа “всемирным конгрессом продуктов и производителей”, стальные косы Артинского железоделательного завода Златоустовского округа получили серебряную медаль. Эта весомая награда подвела итог сорокалетней неустанной и кропотливой работе по совершенствованию такого вида орудия труда.

   Из 17 тысяч экспонатов, представленных на выставке, английская печать выделила и другое изделие Аносова - знаменитые булатные клинки. Газета “Морнинг пост” восторженно отмечала, что “замечательный успех этой отрасли русской промышленности, без сомнения, относить можно к высокому качеству употребляемой стали”. В эти успехи уральской продукции в Лондоне свой весомый вклад внесли железоделатели Нижнетагильского завода. Ведь Аносов широко использовал известное тагильское железо с маркой “Старый соболь”, которое отличалось, образно выражаясь, своей добротой и мягкостью. Если в начале освоения производства кос их изготовляли из простой стали, то позже начали применять более твердый и вязкий металл по способу сварочного булата.

   До наших дней дошли приятные воспоминания известного златоустовского мастера Николая Ивановича Швецова, который сопровождал экспонаты своего завода на Лондонскую выставку. И вот там английские специалисты решили испытать прочность златоустовского булата. Они безжалостно рубили амосовским клинком по английскому. На клинке, изготовленном английскими мастерами, появились значительные зазубрины. А уральский приобрел только пятнышки. Вот такой крепкой была сталь Каменного пояса.

   Завод в Артях, где выделка кос началась еще в 1808 году, действует и поныне. Теперь название ему - “Артинский механический завод”. Его продукция, на первый взгляд, незамысловатая: косы, серпы, разного вида иглы... И в наше время стальная коса нет-нет да совершенствуется. Лет тридцать назад на заводе перешли на прокатку кос, что значительно улучшило их качество. Примечательно и то, что такое новшество артинские машиностроители стали применять первыми в мире. При изготовлении косы прежним способом, которым пользовались до сего времени, заготовка восемь раз подвергалась огненной обработке. Сталь заметно теряла углерод, что снижало ее прочность. Технологическая новинка позволила перейти лишь на разовый нагрев. И то только токами высокой частоты, которые не оказывают пагубное воздействие на химический состав металла.

   Полевые испытания новой косы убедительно доказали, что заводчане на правильном пути. А качество такого вида сельскохозяйственного орудия познается в сравнении. Поэтому экзамен держали сразу пять марок кос. Это две артинские: предыдущая кованая и нынешняя прокатная. Рядом встали косари-испытатели с заграничными изделиями, выпущенными в Австрии, Венгрии и Югославии. Несколько слов о том, как на деле косы “экзаменуются”. Природа щедро одарила окрестности поселка Арти прекрасными покосами, заливными лугами. Их красотой, напоминающей цветастый ковер, в свое время я любовался во время съемки телевизионных репортажей о сенокосе на полях совхоза “Артинский”. Они-то и стали испытательными полигонами стальных кос. Правило этого занимательного состязания известно издавна: кто кого обойдет. При этом немаловажно, кто реже вспомнит про оселок, то есть меньше будет остановок из-за того, что звонкоострая перестает сечь траву. Чем длиннее прокос между отказами (есть такой термин у косарей. - М.Р.), тем ближе победа. В такой сенокосной гонке есть и таинственный момент: никто из его участников не знает, какого изготовителя косу он испытывает.

   По результатам упорного труда двух бригад самой стойкой была признана уральская новинка - образцы артинской прокатной косы (вспомните рекламу: “Не косят, а бреют”). Артинская коса, выпускаемая прежде, заняла третье место, обставив позади венгерские и югославские изделия.

   Через пять лет после этого памятного события, в 1975 году, косы, изготовленные на Артинском механическом заводе, были признаны лучшими в мире. Такого триумфа они добились на международных соревнованиях в Турции.

   К сожалению, кризис 90-х годов минувшего века коснулся и артинских машиностроителей: резко сократилась реализация продукции, произошел спад производства... Но заводчане нашли возможности войти в уверенную колею. В середине 1997 года возобновился выпуск знаменитых кос, потому что начали поступать заказы от прежних потребителей из российской провинции и зарубежных стран. Сейчас объем их производства в девять раз меньше, чем в лучшие годы, но это все-таки шаг вперед. Правда, на рынках “за бугром” объявилась в изобилии конкурентная продукция. Это - косы из Австрии и Китая. Но, как гласит уральская поговорка, базар цену скажет. Поэтому такое естественное положение со сбытом продукции, возможно, артинцев не очень тревожит. Ведь уральские косы убедительно доказали, что они прочнее, чем австрийские, легче, чем китайские. И пока в мире равных им нет.

Марлис РАФИКОВ.

Главная страница