Я это сам пережил
Военнопленные
На заводе металлоконструкций в разных цехах работало около двухсот военнопленных. В отличие от нас все упитанные, здоровяки. Кормили их лучше, чем прочих заключенных, раз в пять даже лучше, нежели в столовой ИТР на заводе. Были среди них немцы (наибольшее количество), венгры, румыны, итальянцы, чехи. Трудились не спеша, с рабочего места кроме как на обед не уходили. Выработка у них была самая большая - 125% .
Станки, рабочее место, материалы, заготовки - все у них содержалось в образцовом порядке. Очень не любили, когда их после выполнения задания вновь заставляли работать. Приходилось задание давать с завышением. У меня в бригаде было таких шесть человек на подаче металла. Швеллер №30, балки до №36 грузили вручную на вагонетку, толкали в цех и в цехе разгружали с помощью крана. И боже упаси, если заставишь их нагрузить лишнюю вагонетку, - ругают меня, Сталина, Гитлера, но идут и делают что прикажешь.
В разметке работали разметчиками немец Гильдебрант и чех Малинка - танкисты из колонны Гудериана, разгромленной под Великими Луками.
Командиром у военнопленных был бывший майор эсэсовец Яков. Открыто, враждебно порицал наш советский строй, нашу политику. Превозносил Гитлера, проклинал Сталина. Утверждал, что в третьей войне Германия обязательно победит Россию. Во время обеденного перерыва (обед им привозили из лагеря и разливали в миски) собирались где-либо в углу цеха, разметали пол и танцевали под губную гармошку. Играли на гитаре и пели негромко песни. Если мы, ЗК и вольные, после гудка на работу долго чухались, что-то выясняли, дослушивали байки, то немцы сразу приступали к работе. Во всем чувствовалась дисциплина.
У них был специальный лагерь с проволочными ограждениями, но охраны не существовало. На работу ходили без конвоя колонной по четыре человека в ряд под командованием майора эсэсовца Яшки. Все военнопленные его боялись. Он был рыжий, невзрачный, но дисциплину держал кайзеровскую. Из лагеря никуда не выпускали. Побегов и самовольных уходов не было - тоже вымуштрованная дисциплина. Одеты были каждый в свою форму. Пробыли на заводе они с полгода.
Однажды вместо большой колонны пришло человек двадцать, но моих грузчиков и разметчиков среди них не было. Спрашиваю у паренька немца, работавшего у нас наметчиком: “Почему так мало пришло?”. Объяснил, что ночью всех эсэс, гитлерлартайн отпра-вили далеко в Сибирь. У них были отличительные знаки на левой руке у плеча, так им и надо. Мальчишке было лет семнадцать-восемнадцать, очень любил свою работу наметчика. Даже в обед стучал молотком. Сам он из рабочей семьи, насильно был мобилизован.
Итальянец
Среди военнопленных оказался один итальянец. Ниже среднего роста, черный, подвижный. Очень боялся холода. Военнопленным давали шоколад, масло, сыр в мизерных количествах. Он скопит немножко, придет на кухню заводской столовой и просит: “Пани синьора, возьми шоколад, сыр, масло, дай макароны”. И давали. Ведь работали одни женщины, а они жалостливы, тем более к такому убогому итальянцу.
Эсэсовки
Отряд человек в сорок военнопленных женщин-эсэсовок в возрасте 20- 28 лет (по утверждению эсэсовца Яшки) строил дорогу рядом с ЗМК. Это там, где сейчас ходит трамвай от управления НТМК до Комсомольской. Здоровые и красивые бабы. Работали, как мужчины-немцы, не спеша, но качественно.
Во время обеденного перерыва раздевались догола и в чем мать родила ложились на обочину дороги, загорали. Наши заключенные - те, кто позубастей, через заградзону заигрывали с ними. Они же были невозмутимы, не обращали внимания, изредка бросая в наш адрес с презрением “руссшайзе” (дерьмо). Ходили они строем в своей военной форме, командовала ими майорша. Мужчины-немцы презирали их, старались не заводить с ними разговоров и называли “шлюссе” (шлюхи).
Из воспоминаний бывшего заключенного бригадира П. ШУРДЕЛИНА.