На Северном полюсе было теплее, чем летом 1937 года в Нижнем Тагиле

    Северный полюс упомянут не случайно - об экспедиции советских полярников газета "Тагильский рабочий" в 1937 году рассказывает регулярно. Как и о первой Всесоюзной переписи населения, о подхваченном коллективами предприятий призыве весь год работать по-стахановски, об увеличении количества подписчиков на газеты и журналы. Но уже январь дал четко понять читателям - и летом вряд ли станет теплее. Пугают не синоптики.

    Грозовые раскаты принесла состоявшаяся в январе городская партийная конференция. Первый секретарь Нижнетагильского горкома ВКП(б) Шалва Окуджава громит с ее трибуны "троцкистско-зиновьевскую банду", требуя "беспощадно уничтожить, расстрелять гадину", покусившуюся на самое святое - партию большевиков. О том, что в самой ВКП(б) идет ожесточенная борьба, об оппозиции Сталину противников насильственной коллективизации крестьян и жесткого курса индустриализации страны не говорится. "Кто не с нами, тот против нас!" - вот главный постулат начинающегося "Большого террора".

    "Не с нами" оказалась большая группа специалистов Уралвагонзавода, начальник Уралвагонстроя Марьясин "разоблачен как троцкист и террорист". И вот даже дети, учащиеся школы №30, на страницах "Тагильского рабочего" требуют расстрела московских троцкистов - Пятакова, Радека, Сокольникова, еще не решаясь требовать такой же кары для отцов своих тагильских сверстников.

    "Подлейшие из подлых", "Смерть презренным!", "Расстрелять фашистских псов!" - уже не стесняются писать в газету взрослые.

    Обилие таких заметок наводит на мысль о том, что публичные обвинения - способ обезопасить от подозрений в двурушничестве себя. Помогало ли? В феврале "Тагильский рабочий" громит самого Ш.Окуджаву: "Распространению троцкистской заразы в организации способствовали гнилые методы, гнилой стиль руководства в практике работы первого секретаря горкома ВКП(б)" Ш.Окуджава выведен из состава членов бюро и пленума ГК ВКП(б). До оглашения "расстрельной статьи" остались считанные месяцы.

    И в том же феврале редакцию принуждают к самобичеванию за "беззубость, трусость, либерализм, угодничество, боязнь критиковать, невзирая на лица, отсутствие политической остроты... что мешало "Тагильскому рабочему" стать организатором, пропагандистом, агитатором". Подозрение - обвинение - расправа. Такая закономерность прослеживается в публикациях. Редактору газеты А.В. Орлову недолго оставаться в этой должности...

    В читальном зале городской библиотеки, где я просматривала подшивки "Тагилки" за 1937 год, была духота от летней жары, но с газетных страниц веяло могильным холодом. Его не могли растопить даже такие замечательные городские новости, как открытие первого кафе на улице К.Маркса, открытие водной станции, откуда катера и лодки могли доставлять тагильчан на Корабельный мыс или до дома отдыха "Руш", увеличение количества автомобилей в Тагиле, премьера фильма "Чапаев" в кинотеатре "Искра", на просмотры которого ходили целыми бригадами и сменами металлурги и горняки. Не оттаять душой, если рядом совсем другая информация - "Вытравить гниль на горе Высокой" (политическая травля директора ВЖР А Давыдова), "Очистить Уралвагонзавод от вражеских последышей". Недремлющее око политцензоров усмотрело "чуждые мотивы" и в творчестве тагильского журналиста и поэта Леонида Вилкомира, и "вражескую руку" в... библиотеках. Выставляют книжонки разных там бухаринцев!

    Вокруг эпохи "Большого террора" и спустя почти 70 лет не утихают споры - кто виноват? Развязал ли террор "демон революции" Троцкий или он стал ответом Сталина группе "заговорщиков-военных", региональным партийным вожакам, противившимся сталинскому курсу? В наше время кипят на страницах газет и журналов дискуссии - сколько голов, столько и умов. В 1937-м за всех думала голова "отца народов", умников же, имеющих свое мнение на происходящее в стране или заподозренных в этом, ждала неминуемая расправа, как и их семьи.

    "Тагильский рабочий", 5 сентября 1937 года. "В Свердловской областной прокуратуре закончено следствие по делу бандитской шайки, состоявшей из бывших руководящих работников Тагильского района: председателя горсовета... секретаря горкома... секретаря парткома Уралвагонстроя... редактора "Тагильского рабочего"... заведующей столовой партактива..." Ее-то за что? А за то, что все вышеупомянутые "продались заклятым врагам народа". 11 сентября газета публикует отчет из зала суда, которым стал клуб железнодорожников: "Маски сорваны". Судят уже не троцкистов-зиновьевцев-бухаринцев, а "сподвижников и приказчиков орудовавших в Тагиле японо-германских шпионов - Окуджаву и Марьясина". Суд скорый, а то, что неправый, станет известно лишь спустя десятилетия.

    А тогда "Тагильский рабочий" захлестнула волна политических доносов - писем с риторическим -вопросом, мол, на пользу ли советской власти работает имярек? Фамилии кажущихся подозрительными земляков, их должности прописаны четко, сами же авторы скрываются под псевдонимами "Моряк", "Рабочий", "Знающий".

    Легко осуждать тех доносчиков в наше время. Еще проще - называть "сталинистами" митингующих в дни бывших советских праздников людей с портретами "великого вождя и учителя". Они помнят (или читали) о репрессиях, но не хотят вспоминать, ценой какого всеобъемлющего страха обеспечивался "железный порядок" в те годы. Легко называть слепыми безвинно расстрелянных, стертых в лагерную пыль жертв репрессий, до конца веривших Сталину. "Он назвал своих родителей слепыми, для меня пострадавшие в те годы отец и дядя - святые", - так сказал мне однажды двоюродный брат известного (уже умершего) барда, уважаемый в городе металлург.

    Историю не перепишешь, как и "черные" страницы газеты почти 70-летней давности.

Татьяна КОНОНОВА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 02.09.05.

Главная страница