Федор Филиппович Звездин

    В середине и второй половине XVIII века изделия из бронзы становятся предметом роскоши, удовлетворяющим самые изысканные запросы русских вельмож. В эпоху Елизаветы и Екатерины II бронза завозилась из-за границы, в основном из Франции. В Эрмитаже хранятся вазы из слоновой кости в бронзовой оправе, выполненные в мастерской известного французского мастера П. Гутьера, создавшего изысканный стиль, отличающийся поразительной ювелирной техникой. В конце ХVIII –– начале ХIX века в Париже работал его ученик Пьер-Филипп Томир, известный своими изделиями в стиле ампир.

    По мнению искусствоведа Т. М. Трошиной, Томир сыграл определенную роль в становлении уральского и, в частности, тагильского бронзолитейного дела первой половины XIX века. Дело в том, что Нижнетагильский горнозаводский округ Демидовых в начале этого столетия стал одним из крупнейших в России производителей меди –– важнейшего компонента бронзы. В 1814 году поблизости от знаменитого Высокогорского железорудного месторождения был открыт богатый Меднорудянский рудник. Добыча медной руды и малахита стала прибыльной отраслью окружной экономики. На производство меди был полностью перепрофилирован Выйский завод, возникли медеплавильные цехи и на других заводах округа. Появляется материальная основа для производства бронзы и развития бронзового литья. Традиции же литейного искусства издавна существовали на Тагильских заводах. Еще в XVIII веке здесь отливали разнообразные, в том числе и художественные, изделия из чугуна.

    В 1801 году Николаем Никитичем Демидовым была предпринята попытка подготовить кадры собственных бронзолитейщиков. Трое учеников Выйского училища –– Андрей Баранов, Григорий Андреев и Иван Лепилов –– были отправлены в Петербург к известному скульптору Пьеру Ажи и другим мастерам литейного дела. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна. По-видимому, в Тагил они не вернулись. Однако мысль создать собственное бронзолитейное производство, по всей видимости, не покидала заводчика, во всем стремившегося не отстать от столичной и европейской знати.

    В 1808 году Демидов заключает контракт на изготовление бронзовых изделий, украшенных малахитом, с фирмой "Карбонель, Томир и К ". Так завязываются довольно продолжительные контакты русского магната с одним из известнейших французских мастеров бронзового литья. Эта история получила продолжение в 1820 году, когда Демидов отправил учиться к Томиру своего крепостного. Этим человеком был Федор Филиппович Звездин –– будущий выдающийся уральский литейщик, с именем которого связан расцвет литейного искусства в Нижнем Тагиле в 30-40-е годы XIX века.

    Звездин родился в 1805 году в семье крепостного Тагильских заводов. Как одного из наиболее одаренных учеников Выйского заводского училища его в 15-летнем возрасте отправляют к П.-Ф. Томиру во Францию. Контракт, первоначально заключенный на 4 года, впоследствии, возможно, был продлен. Вполне вероятной представляется также последующая стажировка Звездина в Пруссии на Берлинском заводе –– одном из крупнейших центров художественного литья в Европе. Там он мог работать в мастерской известного скульптора, модельера и золотых дел мастера Фердинанда-Августа Фишера.

    Готовясь к возвращению в Россию, Федор Филиппович писал Демидову:
"... я задумал везти на Родину дань моей национальной любви к служению индустрии, которой я учился во Франции в литейной мастерской... Вашей светлости верный слуга, я буду полезен своему заводу". Но в 1828 году Николай Никитич Демидов скончался во Флоренции. Несметные богатства унаследовали его сыновья Павел и Анатолий. По их распоряжению Звездин вернулся из-за границы. 22 июня 1830 года петербургская контора Демидовых выдала Звездину свидетельство о том, что он "отпущен для жительства в Петербурге впредь на 12 месяцев". К документу прилагалось краткое описание внешности литейщика: "Лет 25, рост средний, волосы светло-русые, глаза серые, лицо чистое". Осенью того же года ему разрешили "вступить в законный брак с дворовою девушкой господ Демидовых Анной Гордеевой, которая имеет от роду 21 год".

    В столице Звездин испросил дозволения показать свое искусство и был направлен на механический завод Берда. Выдержав там все испытания, Федор Филиппович вместе с женой в декабре 1830 года выехал на Нижнетагильские заводы. Здесь он сразу же приступил к организации "бронзерной фабрики" при Выйском медеплавильном заводе. Уже в начале 1831 года в Петербург были затребованы "на расплавку металлов 20 карандашных горшков" для устраивавшейся мастерской Звездина. Однако необходимые для высоких технологий литья графитовые тигли ("горшки") удалось получить только в 1833 году. Поэтому первыми изделиями мастера стали технические отливки из чугуна, сделанные им на Верхнесалдинском заводе.

    В те годы в Выйском механическом заведении трудились над постройкой первого в России паровоза выдающиеся механики Е. А. и М. Е. Черепановы. Именно для их "пароходного дилижанса" в 1832 году Звездин и отлил чугунные колеса, а в 1833 году –– самые длинные в мире чугунные рельсы, которые соединили Выйский завод с Меднорудянским рудником. Паровозы Черепановых не сохранились до наших дней, а фрагмент рельсов и скреплений, найденный в районе, где в середине 30-х годов XIX века "ходили" паровозы, хранится в фондах Нижнетагильского музея-заповедника.

    Первые заказы на художественное литье "бронзерная фабрика" Звездина, в "штате" которой числилось уже 18 квалифицированных мастеров, получила в 1833 году. Тогда им было поручено "изготовить некоторые мелкие чугунные вещи" для выставки в Санкт-Петербурге, среди которых были ваза и подсвечники. "Если вещи сии в отливке выйдут хороши, –– предполагали в столичной конторе Демидовых, –– то все-таки тем же докажем, что можем отливать таковые вещи и на продажу".

    Среди чугунных "фигур", освоенных в мастерской Звездина, особым спросом пользовались бюсты императора Николая I, императрицы, цесаревича Александра Николаевича, великих немецких писателей Шиллера и Гёте, модели которых, очевидно, были привезены мастером из Пруссии. Заказы на них поступали на протяжении 30-х и в начале 40-х годов XIX века.

    К числу первых бронзовых отливок, выполненных Федором Филипповичем, относится бюст Н. Н. Демидова, датированный 1834 годом. Ныне он находится в Екатеринбургском историко-краеведческом музее. Позже мастер неоднократно возвращался к образу бывшего хозяина, с которым, вероятно, лично встречался, проживая в его доме в Париже. В качестве моделей могли использоваться и два мраморных портрета Демидова, созданные великим итальянским скульптором Антонио Кановой и его учеником Адамо Тодалини. По-видимому, они были доставлены в Тагил вместе с прахом Н. Н. Демидова в 1828 году.

    Конец 30-х годов был для Звездина напряженным периодом. Он работал над техническими отливками для заводов и рудников, выполнял задания по художественному и декоративному литью. Заводская контора, считая, что "дело сие зело тягостное", особой помощи Звездину не оказывала, но требовала обязательного выполнения заказов. В 1839 году в Петербурге должна была состояться большая выставка мануфактурных изделий. Для нее Звездину предписывалось "немедленно заняться отливкой разного рода бронзовых и чугунных вещей... и стараться обработать их наилучшим образом".

    Среди представленных на выставку "вещей" были "мелкого размера мальчик, вынимающий занозу, лошадка, бык, канделябры", а также чугунные бюсты императора и императрицы, подсвечники, щипцы и "ваза на манер алебастровой". Многие из этих произведений Ф. Ф. Звездина сохранились до наших дней как свидетельства высочайшего мастерства их автора.

    В Нижнетагильском музее экспонируются алебастровая ваза и ее великолепная бронзовая копия. "Мальчик, вынимающий занозу", побывавший на выставке, находится в Екатеринбургском музее изобразительных искусств. А в Нижнем Тагиле хранится статуя, отлитая Звездиным в 1841 году, по-видимому, для открывшегося тогда в поселке "Музеума естественной истории и древностей" –– прародителя современного музея-заповедника. Фигура "Мальчика" представляет собой довольно хорошую копию со знаменитой древнегреческой статуи.

    Обращение к античным образцам в творчестве Ф. Ф. Звездина не было случайным. Оно диктовалось не только требованиями заказчиков и модой на произведения античности, но и желанием автора совершенствовать свое мастерство, используя высшие достижения классического искусства. В таких работах литейщику удалось достичь значительной пластической выразительности.

    Чугунные и бронзовые фигуры "Бык" и "Конь" ("Лошадка") наиболее часто встречаются среди произведений тагильского мастера. Одна из бронзовых "Лошадок" Звездина хранится сейчас в Государственном Русском музее. В этой скульптуре легко угадывается известная работа П. К. Клодта, увековечившая знаменитого чистокровного жеребца Мидлетона. Звездину удалось не только сохранить все особенности оригинала, но и реализовать собственные впечатления. В произведении уже зрелого мастера теплые тона бронзы тонко очерчивают идеальные пропорции лошади и создают впечатление живого тела.
В 1837 году Нижний Тагил посетил цесаревич Александр Николаевич. В "бронзерной фабрике" он осмотрел "бюсты в натуральную величину чугунные государя императора и государыни императрицы, мелкие чугунные и бронзерные вещи" и среди них особенно выделил "лошадку".

    Природная наблюдательность понадобилась литейщику и при создании скульптурного изображения "Быка", один из вариантов которого также хранится в Русском музее. Звездин талантливо воспроизвел статую быка античного скульптора Мирона, гипсовые копии с которой были широко распространены в России.

    Еще одной сохранившейся работой Звездина является "Девочка в молитвенной позе", отлитая с модели известного скульптора эпохи классицизма
Х.-Д. Рауха. Ее сходство с отливкой Ф.-А. Фишера "Молящаяся девочка" позволило нам сделать предположение о знакомстве тагильского мастера с немецким литейщиком, которое могло произойти в Берлине. Звездинский вариант, однако, имеет существенные отличия. Прямоугольный гладкий плинт был заменен в нем на квадратный с шероховатой, "земляной", поверхностью, а фигура девочки прижимается к стволу дерева. Этим русский мастер стремился создать композиционное пространство и внести авторское видение темы, отчетливее подчеркнув связь небесного и земного.

    В начале XIX века, после победоносной войны 1812 года, в русской культуре развивается "патриотическое" направление, для которого характерно прославление всего русского. Проявлением этого увлечения в творчестве Ф. Ф. Звездина можно считать скульптуру "Сноп пшеницы", по-видимому, представляющую собой фрагмент какой-то большой композиции. Хотя на отливке отсутствует авторское клеймо, манера и техническое совершенство позволяют однозначно приписать ее именно тагильскому литейщику. В исполнении Звездина сноп –– в народном сознании символ русского богатства –– становится ощутимым, весомым. Возможно, что это одно из немногих сохранившихся оригинальных произведений крепостного мастера, творившего в основном по заказу заводовладельцев.

    В 1840-е годы отношения Звездина с демидовским заводоуправлением начали портиться. Среди заказов "бронзерной фабрике" стали преобладать чисто ремесленные произведения, не требующие ни особого мастерства, ни творчества. Контора просила то "...немедленно приготовить медные вещи для отсылки в Пермь –– самовар в 2 ведра, кастрюлю в 1 ведро, круглое медное блюдо, котел медный в полведра, поднос круглый под самовар", то "дверные замки ценою по 10 рублей". Среди наиболее распространенных заказов этих лет были отливки херувимов для церкви, чугунных каминов, надгробных плит. Мелкие заказы поступали от частных лиц. Так, для приезжего художника П. П. Веденецкого был "сработан бронзовый Бонапарт" стоимостью 64 рубля, для служащего И. Я. Никерина изготовили вазу ценой 33 рубля. Тогда же Выйская бронзолитейная мастерская выполняла заказы Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода: гирлянды, орнаментальные украшения для "зерцал", вензеля, короны и двуглавого орла.

    К 1844 году относится описание "фабрики", свидетельствующее о ее состоянии в то время. Мастерская тогда располагалась в покрытом железом каменном корпусе длиной 38 метров, шириной –– 13 и высотой –– 5. В нем находились 2 кузнечных меха, 616 разных инструментов, "при бронзировке необходимых", 2 деревянных шкафа, 3 чулана и 2 "весовых коромысла" с гирями. Показательно, что тигли для плавки, без которых невозможно высокое качество литья, в описании не указаны. Это свидетельствует о закате литейного дела в Тагиле.

    Во второй половине 40-х годов, особенно после появления на заводах "главноуполномоченного" Демидовых поляка А. И. Кожуховского, многие крупные специалисты крепостного происхождения теряют свои должности и заменяются иностранцами. Эта участь постигла и Ф. Ф. Звездина. Сначала его переводят на работу уставщиком доменного производства, а в марте 1848 года вовсе увольняют с заводов "за неимением в нем надобности".

    Крепостной мастер вынужден был остаться жить в Нижнетагильском заводском поселке. Оторванный от творчества, он в дальнейшем лишь эпизодически привлекался к выполнению отдельных заказов. Так, в 1855 году Звездин консультировал отливку чугунных деталей к памятнику А. Н. Карамзину, установленному в Тагиле (фрагменты этого памятника сейчас можно увидеть в экспозиции музея-заповедника). Последнее упоминание о мастере относится к 1860 году, когда он принял участие в переливке колоколов для кафедрального Входо-Иерусалимского собора, которая производилась на Нижнесалдинском заводе.

    Судьба Федора Филипповича Звездина, одновременно и счастливая, и трагичная, в целом типична для многих талантливых тагильских мастеров крепостной эпохи. Получив блестящее европейское образование, развив природные способности, они, к сожалению, не сумели в дальнейшем полностью их реализовать. Тем не менее, благодаря деятельности этих людей, Нижний Тагил в первой половине XIX века становится одним из крупнейших провинциальных культурных центров России. Ф. Ф. Звездину по праву принадлежит заслуга появления и расцвета в Тагиле искусства художественной бронзы, которое можно отнести к одному из самых ярких проявлений мастерства и таланта русского народа.

     

    РГАДА. Ф. 1267. Оп. 8. Д. 101, 176.

    ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 675, 748, 786, 885; Оп. 2. Д. 129, 133.

    Губкин О. П. Уральское художественное литье // Россия и Западная Европа: взаимодействие индустриальных культур. 1700-1950 гг. Т. 1. Екатеринбург, 1996.

    Зек Ю. Я. Декоративная бронза Пьера-Филиппа Томира. Каталог выставки. Л., 1984.

    Карпова Е. В. Скульптурные портреты Демидовых // Демидовский временник. Кн. 1. Екатеринбург, 1995.

    Левинсон Н. Ф., Гончарова Л. Н. Русская художественная бронза // Труды Государственного исторического музея. Памятники культуры. Вып. 29. М., 1958.

    Павловский Б. В. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала. М., 1975.

    Трошина Т. М. Новые материалы об истоках бронзолитейного производства на Урале // Художественный металл Урала XVIII-XX вв. Екатеринбург, 1993.

    Шмидт Е. Прусское художественное литье. Берлин, 1981.

А. С. Смирнов.

 

 

Главная страница