Елизавета Васильевна Боташева

    Этот деревянный двухэтажный дом, каких немало было в старом Тагиле, находился в начале Ерзовки - одной из первых улиц города. В нем жили сначала перевозчики "заводских припасов", а позже - демидовские служащие. Одним из них был Дмитрий Петрович Шорин, занимавший ответственный пост главного кассира Тагильских заводов. Он пользовался полным доверием заводовладельцев, служил им "верой и правдой". Но прославился не этим - мало ли было преданных слуг у Демидовых!

    Дмитрий Петрович Шорин пользовался огромным уважением земляков как один из образованнейших людей своего времени, обладатель обширной библиотеки и уникальных коллекций, историк и археолог, соавтор первого научного труда о Тагильских заводах, художник и минералог, к компетентному мнению которого прислушивались русские и иностранные специалисты. Известен он был и как общественный деятель, принимавший участие во многих культурных начинаниях, будь то основание первого в Тагиле женского училища или сооружение храма в память отмены крепостного права. "Редкий человек, как попадаются редкие камни", - к этой характеристике Шорина хорошо знавшим его писателем Маминым-Сибиряком трудно что-либо добавить.

Е. В. Боташева (сидит слева) среди сотрудников краеведческого музея. 1966 год

    Шоринский дом, по отзывам современников, напоминал музей. "Поднимаясь по лестнице на второй этаж, - вспоминал все тот же Мамин-Сибиряк, не раз бывавший у своего тагильского друга, - вы видите картины, которым не хватило места в зале. Низенькие комнаты второго этажа сплошь заняты картинами, гравюрами, акварелями. Тут же горка из уральских камней, витрины с камнями и шкафы с книгами. Обстановка совершенно особенная..."

    В этой-то "особенной обстановке" прошло раннее детство Елизаветы Васильевны Боташевой, родной внучки Д. П. Шорина. Эти впечатления, а также тесное общение с кругом разносторонне образованных людей из тагильской заводской интеллигенции, к которой она принадлежала по рождению, родственным и духовным связям, во многом предопределили будущее призвание Елизаветы Васильевны, ее жизненный путь.

    Как у всех, кому выпала судьба жить в России в бурный ХХ век, этот путь не был ровным и благополучным. Не баловала судьба шоринскую внучку. В два года она осталась без матери. Воспитывалась в доме тетки - сестры отца Василия Дмитриевича Шорина. Штейгер демидовских платиновых приисков, он редко видел дочь. Светлой страничкой детства и отрочества Лизы было учение в гимназии, где у любознательной и общительной девочки появилось много подруг. Дружба с некоторыми из них прошла через всю ее жизнь.

    Вскоре после окончания гимназии, в 1918 году, Елизавета Васильевна вышла замуж за молодого преподавателя физкультуры В. А. Боташева. Но брак оказался неудачным, и молодой женщине с малолетним сыном в 1921 году пришлось начинать самостоятельную жизнь. Она поступила работать скромным делопроизводителем в профсоюз "Медсантруд". С 1923 года перешла в городскую библиотеку. Там началась многолетняя "библиотечная" биография Елизаветы Васильевны, после расставания с мужем сохранившей фамилию Боташевой.

    В ее жизни было все: лишения и материальные трудности революционных лет и суровые испытания немилостивых для русской интеллигенции 1920-1930-х годов. Были и сожаления о несбывшейся мечте получения высшего образования и не сложившейся личной жизни, а также постоянные тревоги за единственного любимого сына, выбравшего нелегкую профессию военного медика. "Все как у всех", - любила повторять Елизавета Васильевна, отбиваясь от любопытствующих журналистов.

    И все же - далеко не так, "как у всех"... Два пути было у русских интеллигентов после "рокового" 1917 года: не принимать совершившийся "переворот", саботировать "незаконную" советскую власть и даже эмигрировать за границу или, наоборот, принять случившееся, постараться его осмыслить и добровольно идти на службу новой власти, продолжая при этом прежде всего служить своей Родине, ее народу, быть ему необходимым и в новых исторических условиях. У внучки Д. П. Шорина колебаний не было. Елизавета Васильевна навсегда осталась в родном Тагиле, выбрала профессию библиотекаря и посвятила ей всю жизнь. Это решение не явилось случайным: в шоринском роду были ведь не только техники и организаторы заводского производства, но и деятели культуры и просвещения - учителя, художники и библиотечные работники. Среди последних родная дочь Дмитрия Петровича Шорина Ольга Дмитриевна Нефедьева и две его внучки Вера Александровна Кирсанова и Елизавета Васильевна. Он и сам был увлеченным собирателем и хранителем книг. В его обширной библиотеке, по воспоминаниям современников, были исторические книги, прижизненные издания произведений Пушкина, Жуковского, Карамзина, романы Вальтера Скотта и Сервантеса, сочинения по философии, экономике, статистике, географии. Книгами были уставлены все комнаты шоринского дома. Выписывались газеты и журналы, в том числе "Современник", "Нива", "Пермские губернские ведомости" и другие. К чтению книг приохочивали с ранних лет всех членов многочисленной семьи Шориных. Книгу здесь не просто ценили и любили - ей служили. Все Шорины - каждый по своему - были связаны с книгами и с просвещением в широком смысле этого слова.

    Все они, как и их знаменитый предок, преданно любили родной Тагильский край, гордились его славной историей, немало сделали для сохранения и преумножения его природных и культурных богатств, старались сделать их более доступными для народа. Такую же цель поставила перед собой заведующая краеведческой библиотекой Елизавета Васильевна Боташева.

    Судьбе было угодно, чтобы, проработав 10 лет в городской библиотеке, она была переведена в краеведческую, как стала называться бывшая заводская библиотека, где когда-то работала ее тетка. Переступив ее порог в 1933 году, она осталась там до 1968 года, то есть почти до конца своей жизни.

    Попала она в эту библиотеку в тяжелый момент ее истории. Только что прошел суд над бывшими сотрудниками краеведческого музея (частью которого была библиотека). Арестованы были почти все научные сотрудники (в том числе первый директор музея А. Н. Словцов, обвиненный во "вредительстве"). Специальная комиссия от гороно, обследовавшая музей и библиотеку, констатировала "отсутствие научной, массовой и политической работы, слабость материальной базы". Все приходилось начинать сначала.

    Почти три месяца библиотека не принимала посетителей: шел ремонт и проверка библиотечных фондов. По настоянию Елизаветы Васильевны было выделено помещение для читального зала. 16 декабря 1933 года состоялось открытие "читальни", где была сосредоточена основная работа с посетителями библиотеки. С помощью актива были проведены чистка и разборка книг, начато изучение и систематизация рукописного фонда, в читальном зале выделены специальные "уголки" по истории Высокогорского рудника и Нижнетагильского завода, подготовлены первые выставки по истории революционного движения на Урале и другим темам, организовывались громкие читки для неграмотных посетителей.

    В библиотеку сразу записалось 156 человек. В 1933 году коллектив музея и библиотеки (13 человек, в том числе 4 научных сотрудника) принял участие в проводившихся тогда политических компаниях по сбору урожая и выборам в Советы. Был составлен план работы на 1934 год. Но в конце года библиотеку постигло несчастье: из ее книжного фонда (30 тысяч экземпляров) было изъято 19 тысяч книг и передано в Свердловск в библиотеку Института марксизма. Часть их удалось вернуть только после больших хлопот и далеко не все. Изъятие "ненужных" и "вредных" книг из библиотеки продолжалось и в последующие годы.

    Важнейшей заботой заведующей библиотекой было расширение круга читателей. И здесь заметные успехи были достигнуты уже в первые годы работы Елизаветы Васильевны. Если в 1934 году удалось обслужить 156 читателей, то уже в 1937 году их число достигло 2396, а в 1939-м - 3852. Главными потребителями книг была молодежь (школьники, учащиеся педучилища и учительского института), тагильские краеведы, специалисты - геологи, металлурги, а также журналисты, советские и партийные работники. Для рабочих и кустарей, объединенных в артели, устраивались читки литературы и доставка ее по заявкам прямо на производство (нередко вместе с выставками, по которым Елизавета Васильевна тут же проводила экскурсии). Немало времени у нее занимали составление многочисленных справок (не только на краеведческие темы), подготовка докладов и участие в различных политических кампаниях. К массовой работе предъявлялись в 1930-е годы особенно жесткие требования. По этому показателю в основном оценивалась работа библиотеки и музея. Разнообразные формы принимала просветительская деятельность, которая была на первом плане у самой Елизаветы Васильевны. Она считала ее своим основным долгом.

    Во второй половине 1930-х годов работа музейной библиотеки набирает темпы: если в 1934 году удалось организовать 2 выставки, то в 1939-м их было уже 14. Докладами, читкой и беседами охвачено 362 человека. В дневнике Елизаветы Васильевны за март-апрель 1939 года читаем: "3 марта - готовила передвижную выставку о Д. Н. Мамине-Сибиряке. 5 марта - готовила справки по запросам читателей о пустынях, об Александре Невском, о Красной армии и другие. 7-8 марта - выставки и беседы о дне 8 Марта. 11 марта - доклад в центральной библиотеке о Я. Свердлове. 23 марта - беседы о Конституции на избирательных участках. 26 марта - громкая читка для ребят из Черноисточинска в "читальне" произведений советских писателей. Всего за март сделано 4 выставки, 2 доклада, 3 читки, 4 экскурсии, написано 37 справок. Продолжалась работа над тематическими каталогами, разборка рукописей и другая текущая работа... За апрель 1939 года библиотеку посетило 349 читателей, выдано 350 книг. Выставок - 5, докладов - 3, справок - 18. Беседы в цехах металлургического завода, в артели "Луч", в рабочих общежитиях и в школах".

    Поражает не только размах просветительной деятельности молодого библиотекаря, но и ее эрудиция, отразившаяся в разнообразной тематике выставок и бесед. Это и классики русской литературы Лермонтов, Толстой, Салтыков-Щедрин и, конечно же, любимый Пушкин, которому в 1937 году было посвящено несколько выставок, десятки бесед и докладов, и советские писатели (Горький, Герман, Бондин). Это и история революционного движения в России и на Урале, достижения первых пятилеток, новая конституция, история библиотечного дела, природные богатства Урала и даже строение вселенной.

    Впечатляют адресаты просветительской деятельности библиотеки. Это не только школы и общежития промышленных предприятий, где приходилось ориентироваться на молодую, любознательную, но еще не очень грамотную аудиторию. Заявки на доклады Елизавете Васильевне делали в 1930-е годы такие "солидные" организации, как горсовет и педучилище, руководство "Уралзолота", рудника III-го Интернационала и Высокогорского железного рудника. В числе посетителей библиотеки и музея были участники Международного геологического конгресса, проходившего в 1936 году в Нижнем Тагиле. Захаживал туда академик М. А. Павлов, регулярно приезжавший в Тагил на металлургический завод, где под его наблюдением проходили опыты по получению феррохрома. Самые разнообразные справки Елизавета Васильевна готовила не только для рабочих, учащихся и педагогов Тагила, но и для ленинградского писателя Бармина, работавшего над повестью "Руда", историка техники В. В. Данилевского, географа Л. Е. Иоффе и других ученых и писателей.

    Самоотверженно и умело выполняла свои многообразные обязанности библиотекарь Боташева. С ее приходом обрела новую жизнь старинная заводская библиотека, основанная в 1850-е годы энтузиастами просвещения А. Н. Карамзиным, А. М. Янушкевичем и Д. П. Шориным.

    Сейчас нам нелегко представить труд библиотекаря в те, уже далекие от нас годы, когда буквально вся огромная страна двинулась в поход за знаниями, когда велась бескомпромиссная борьба с темнотой и безграмотностью и рождалась новая рабоче-крестьянская интеллигенция, которой суждено было решать глобальные задачи огромной исторической важности. Но как можно было этого достигнуть без книг? Они были нужны всем. И именно скромный библиотекарь (как и школьный учитель) оказался на передовом рубеже великой битвы за знания и культуру. Получая совсем небольшую заработную плату, он должен был быть "мастером на все руки" - везде успевать, все уметь делать. В довоенные и отчасти еще в первые послевоенные годы труженик библиотечного дела не только обслуживал резко возросший контингент своих читателей, но и вел занятия с неграмотными, читал лекции и проводил экскурсии, устраивал передвижные выставки, писал лозунги и заметки в местную газету, участвовал в различных кампаниях, начиная от выборов в органы Советской власти и кончая пропагандой достижений передовой техники, освоения целинных земель.

    Все это самоотверженно и умело выполняла Елизавета Васильевна - одна из рядовых славной армии работников культуры и просвещения молодой советской страны. И все же просто рядовой она не была уже в силу того, что работала в особой - краеведческой - библиотеке. Елизавета Васильевна с самого начала активно участвовала в широко развернувшемся в первые годы советской власти массовом краеведческом движении. Еще в 1923 году в Тагиле было создано Общество для изучения местного края (ТОИМК), одним из первых членов которого стала Е. В. Боташева. Члены общества добились восстановления в городе музея, создали местный архив, в котором собирались и хранились уникальные документы. Здесь в 1920-1930-е годы регулярно проводились археологические и этнографические экспедиции и даже выпускалось краеведческое издание "Материалы по истории Тагильского края". Краеведение прочно вошло в школьные программы. Целая армия учителей и учащихся занялась изучением родного края, поисками его природных богатств с целью "поставить их на службу социализму".

    Штабом тагильских краеведов, естественно, был воссозданный в 1924 году краеведческий музей, а точнее его библиотека. Заведующая библиотекой стала их верным другом и компетентным советником. Всем помогала Елизавета Васильевна, и никто не уходил из библиотеки неудовлетворенным. Об этом красноречиво свидетельствуют записи в "музейной книге", полные слов благодарности и восхищения. Здесь расписались П. П. Бажов, М. С. Шагинян и Константин Симонов, академик Б. Б. Кафенгауз, профессор В. С. Виргинский, члены научных экспедиций Института этнографии В. Ю. Крупянская и Н. С. Полищук и многие-многие другие. К советам Елизаветы Васильевны прибегали авторы исторических романов об Урале и кинематографисты, снимавшие в Тагиле фильмы о Демидовых, а также артисты, занятые в спектаклях по произведениям Мамина-Сибиряка.

    Елизавете Васильевне приходилось выступать в самых разных ролях. Никто не мог лучше прочитать в любой аудитории лекцию об истории и природе Тагильского края, провести экскурсию по музею и городу, где ей был знаком и памятен каждый уголок. Ее живая, образная речь, одушевленная любовью к родному краю, буквально завораживала слушателей, перенося их в иную историческую эпоху и делая их участниками тех далеких событий. Впечатления от рассказов Елизаветы Васильевны и от ее незаурядной личности, наверное, лучше всех передал выдающийся писатель и литературовед Ираклий Андронников, в 1956 году приезжавший в наш город за "тагильской находкой". "Елизавета Васильевна Боташева, - пишет он в своих воспоминаниях, - женщина невысокого роста, темноволосая с проседью, с живыми глазами, радушная и на редкость скромная. Занимает в музее должность библиотекаря, а на деле отдает музею всю душу. Каждый экспонат для нее живой, и рассказывает она об Урале, может быть, сама не сознавая того, удивительно... Как только Елизавета Васильевна заговорила - казалось, заговорила сама история..."

    В этом сделанном мастерской рукой наброске, наверное, почти каждый тагильчанин послевоенных лет легко бы узнал привлекательный облик "библиотекарши" из музея. Многие жители Тагила и его окрестностей не только брали книги из музейной библиотеки, но и слушали ее выступления и экскурсии, с неизменным интересом рассматривали разнообразные по темам передвижные выставки. Для Елизаветы Васильевны массовая работа никогда не была обременительной. Она любила общаться с людьми, охотно делилась своими знаниями, стремясь пробудить в них интерес и любовь к родному краю. В ней всегда жил Просветитель с большой буквы, и это неизменно поддерживало ее в трудные минуты жизни. А их было немало.

    Так, подлинной ее болью была судьба редких книг из уникального книжного фонда бывшей демидовской библиотеки. Кто только не покушался на книги XVIII-XIX веков, обширное собрание планов, чертежей и рукописей. Чехи, отступавшие с белой армией в 1919 году, не слишком грамотное областное начальство, забравшее уникальные старинные издания для библиотеки партшколы, бдительные дамы из горлита, искавшие антисоветскую крамолу в книгах с непонятными названиями на иностранных языках и -особенно - в старинных картах и планах. Были и просто "охотники до чужого добра". Со всеми приходилось сражаться заведующей краеведческой библиотекой, где силой, где хитростью отстаивая право краеведческого музея на "демидовское наследство", собирая незаконно захваченные и разбросанные по разным местам книги, альбомы и рукописи.

    Не менее важно было организовать собирательскую работу на территории города среди его населения. Но и здесь забота о пополнении библиотечных фондов у Елизаветы Васильевны была неразрывно (и естественно!) связана с просветительской деятельностью. Об этом наглядно свидетельствует, например, небольшая заметка в газете "Тагильский рабочий" за 1965 год "Жемчужины на чердаках" о поступлении в библиотеку редкой рукописи с рисунками крепостного тагильского художника Дубасникова и старинной книги историка XVIII века Голикова о Петре Великом. Отметив большую ценность подобных находок, показанных на музейной выставке "Культура Тагильского края в XVIII веке", Е. В. Боташева рассказывает о музейной библиотеке и о значении ее книжных и рукописных богатств. Она обращается к своим читателям и всем жителям Тагила с призывом не уничтожать, а собирать и сдавать в библиотеку старинные книги и документы, среди которых, по ее словам, "могли оказаться подлинные жемчужины". Если бы не такие заметки и в целом подвижническая деятельность Елизаветы Васильевны (которая сама передала в библиотеку уникальные материалы родового шоринского архива), вряд ли попали бы в музей "Тагильская находка" и другие редкие книги и рукописи, составляющие сейчас гордость собрания!

    Не боялась Елизавета Васильевна идти и на риск, сохраняя в библиотечных фондах запрещенные издания 1920-1930-х годов, ставшие впоследствии библиографической редкостью. А как трудно было организовать сколько-нибудь сносные условия хранения бесценного книжного и рукописного фондов в тесных, не приспособленных для этой цели помещениях с печным отоплением (замененным только в 1950-е годы).

    Как настоящий русский интеллигент Елизавета Васильевна была подлинным - не на словах, а на деле - патриотом своей страны, своего народа. Это особенно наглядно проявилось в годы Великой Отечественной войны. Когда вся страна подвигами на фронте, героическим трудом в тылу боролась с фашистскими захватчиками, добиваясь победы, Елизавета Васильевна также внесла в нее свой - и немалый - вклад.

    Штат музея был тогда сокращен до четырех человек, и ей пришлось совмещать работу в библиотеке с заведованием организационно-массовым отделом музея. Уже в первые военные дни она проводила читки на призывных пунктах, позже устраивала выставки на патриотические темы в школах, кинотеатрах города, выступала с докладами и беседами перед ранеными и призывниками, посылала письма и книжные посылки на фронт. В многочисленных госпиталях города особенно часто видели библиотекаря из музея. Сама мать фронтовика, она приходила туда не столько по обязанности, сколько по зову сердца. "Мне хотелось, - вспоминала позже Елизавета Васильевна, - хоть чем-нибудь скрасить томительное лежание раненых, хоть на миг дать возможность забыть боль и скуку. Я организовала иллюстративно-художественные выставки-передвижки в палатах и "красных уголках" в 45 точках. Особой популярностью пользовались лекции в палатах тяжело больных, а среди слепых - громкие читки художественных произведений... Как приятно было идти, зная, что тебя ждут с нетерпением - кто послушать, кто чтобы написать письма родным, передать их на почту..."

    Елизавета Васильевна по своей инициативе организовала при библиотеке "справочный уголок" для нуждающихся в помощи красноармейцев и их семей. Об этом было объявлено в газетах и по радио. В результате запросы в библиотеку стали поступать отовсюду. Елизавета Васильевна аккуратно отвечала на них, добиваясь выполнения просьб своих многочисленных адресатов (обращаясь порой в самые высокие инстанции - вплоть до Верховного Совета и даже самого И. В. Сталина). Благодаря переписке многим раненым и их семьям удалось найти своих близких. Их благодарственные письма сохранились в музейном архиве, так же как извещения о посылках на фронт, которые от себя посылала Боташева. Посылки с вырезками из фронтовых газет шли и на обратный адрес.

    В годы войны краеведческий музей с помощью Елизаветы Васильевны начал собирать материалы по истории Отечественной войны для будущих экспозиций. В трудные военные годы у тагильчан не исчез, а, наоборот, усилился интерес к истории страны и родного края, защищая который отдавали свои молодые жизни солдаты Советской армии. Повысился спрос на книги, особенно патриотического содержания. В библиотеку приходили многочисленные запросы по самым разным темам: о промышленности Тагила и геологических исследованиях, о писателях, педагогах и других выдающихся людях края и т. д. О том, как самоотверженно и интенсивно работала Елизавета Васильевна в военные годы, свидетельствуют строки ее дневника:

    "17 марта 1942 года. С 12 до 14 часов лекция в госпитале "Лермонтов - великий патриот нашей Родины". Написала письмо родным одного раненого и три телеграммы, а также одно письмо-благодарность за книги (с фронтовыми материалами). Искала профессору Кафенгаузу материалы о Демидовых, а ученику - о Петре I. Проводила экскурсию по музею для художников города. Ходила в горзо насчет лектора, в радиовещание - насчет извещения о лекции.

    17 апреля 1943 года. Составляла списки на продовольственные карточки. Писала письмо жене по поручению раненого. Искала ответ на запрос в справочном отделе библиотеки. Получила посылку с фронта (листовки и брошюры) в подарок от бойца библиотеке музея. Искала материалы для театра (о Брусилове) для грима и режиссерской работы. Обслуживала читателей".

    В музейном архиве сохранилась обширная фронтовая переписка Елизаветы Васильевны. О чем только ей не писали: о трагедии разорванных войной судеб и о радости восстановленных (нередко с ее же помощью) семейных связей. Были здесь и просьбы похлопотать о пенсии и протезах. Один боец просил проверить облигации денежно-вещевой лотереи, другой - послать ему на фронт рассказы Мамина-Сибиряка и т. д. И все эти просьбы безотказно выполнялись.

    Когда зимой 1942 года из-за отсутствия дров музей был закрыт, библиотека (или, точнее, ее читальный зал) продолжала работать. За старинным, еще демидовских времен, столом на огонек настольной лампы собирались очень разные люди. Были среди них и тагильские старожилы, и заброшенные военной судьбой эвакуированные, а также бывшие узники Тагиллага, оставшиеся поднадзорными, русские и немцы, украинцы и поляки, педагоги и ученики, художники и артисты - словом, интеллигенция во всех ее ипостасях. Что сближало этих людей, таких разных по своему положению и судьбам? Что привело их в музейную библиотеку? Конечно же, не только возможность найти здесь интересную книгу или прочитать свежую газету (в городе действовали и другие библиотеки). Главное заключалось в духовном общении, которое в то тяжелое время было дороже "хлеба насущного" (хотя все они нуждались и в нем).

    Хозяйка библиотеки с ее высокой интеллигентностью, добротой и вниманием ко всем и каждому была магнитом, притягивавшим тех, кто и в суровых испытаниях сохранил стремление несмотря ни на что по-прежнему приносить своими знаниями и опытом пользу стране, напрягавшей все силы в борьбе с ненавистным врагом. Нет ничего удивительного, что для многих Елизавета Васильевна и ее библиотека впоследствии стали "светлой точкой" в воспоминаниях о Тагиле. Неслучайно и то, что многие из тех, кто сидел за демидовским столом, например, Н. М. Грюнер, П. Э. Рикерт, О. Н. Бадер позже пришли работать в Нижнетагильский краеведческий музей и заложили прочные основы его дальнейшей интенсивной научно-исследовательской и экспозиционной деятельности.

    Доброта, бескорыстие и какая-то особая приветливость Елизаветы Васильевны всегда привлекали к ней людей. Это ощущали прежде всего ее коллеги. Они высоко ценили ее эрудицию и тонкий художественный вкус. С ней можно было посоветоваться обо всем - где найти материалы для разработки научной темы, как оценить тот или иной принесенный в музей экспонат, как интереснее "подать" в экскурсии новый раздел экспозиции и т. п. Всегда у Елизаветы Васильевны находился добрый и дельный совет, а порой еще и "сюрприз", который она торжественно доставала из таинственных недр библиотечных фондов или семейного архива и вручала счастливому экспозиционеру. Для Е. В. Боташевой не существовало слов "нельзя" или "невозможно" - она убеждала в этом коллег не словами, а делами, являясь для всех живым примером трудолюбия и находчивости в самых сложных обстоятельствах.

    Под ее заботливым надзором работали разнообразные секции, числившиеся при музее, будь то участники Гражданской войны или садоволы и огородники, также собиравшиеся в гостеприимной музейной библиотеке. Но, конечно же, особым вниманием Елизаветы Васильевны всегда пользовались "чистые" краеведы (неважно, сколько им было лет, - 8 или 80). Среди них были и те, кто еще только робко вступал на краеведческую стезю, и те, кто уже нашел свою тропу и шел по ней достаточно уверенно. И тех, и других она равно любила, для каждого у нее находилось доброе слово и необходимый материал - книги с библиотечной полки или редкая рукопись, карты, план из музейных и библиотечных фондов, которых, по словам Елизаветы Васильевны, еще не касалась рука исследователя.

    Порой на розыски таких материалов уходили месяцы и годы (что не всегда принимали в расчет исследователи, не удосуживавшиеся иногда даже указать, откуда они получили уникальные сведения). Зато как радостно было Елизавете Васильевне видеть опубликованную статью или книгу с какими-то новыми материалами об Урале или о Тагиле. Она всегда спешила сообщить об этом (искренне забывая о своей роли в появлении "новинок"). Но ее коллеги хорошо знали, что без Елизаветы Васильевны не было бы книги об изобретателе Кузнецове, не стала бы знаменитой "Тагильская находка" карамзинских писем. Именно ею были составлены первый указатель литературы о Тагиле, опубликованный в сборнике "Нижний Тагил", а также "Летописи истории города" во всех изданиях этой книги.

    Трудно пересказать все, что она сделала для музея и для культуры города. Елизавету Васильевну с "ее" библиотекой по справедливости можно считать одним из "столпов", на которых держался краеведческий музей,
в 1930-1960-е годы имевший славу не только старейшего, но и одного из лучших музеев страны.

    Через ее добрые руки прошли, наверное, не десятки, а сотни мальчишек и девчонок, от нее впервые узнавших и полюбивших родной Тагильский край. В детских душах Елизаветой Васильевной навсегда были посеяны семена, проросшие впоследствии патриотическими делами во имя своей "большой" и "малой" Родины. Были среди этих детей и будущие герои фронта и тыла Великой Отечественной войны, и будущие Почетные граждане Нижнего Тагила, а также матери, отцы (а теперь уже и деды!) нынешних тагильчан, с честью продолжающих дела своих предков.

    Какой помнится Елизавета Васильевна тем, кто знал ее при жизни? Очень разной: сдержанной, немногословной, всегда собранной, со вкусом одетой и в то же время доброй, приветливой, всегда готовой прийти на помощь, взять на себя главный труд и ответственность, не подчеркивая при этом превосходства своих знаний и опыта. Словом, по-настоящему интеллигентным человеком, из тех, на ком всегда держалась и держится Россия...

    Какой была Елизавета Васильевна вне работы - в обычной жизни? Наверное, самой характерной ее чертой была необыкновенная скромность. Она никогда не преувеличивала своих заслуг, а скорее, наоборот, была склонна их преуменьшать, замалчивать. Работавшие с нею в 1950-1960-е годы сотрудники музея помнят, как она смущалась, получая несколько больший, чем у других, оклад. При этом большая часть денег обычно тут же под разными предлогами раздавалась нуждающимся товарищам.

    Вспоминается ее какое-то тоже очень русское и "интеллигентское" гостеприимство. Незабываемые встречи в скромной квартире Елизаветы Васильевны, в которой еще сохранялся особый аромат старины. Здесь под аккомпанемент старенького фортепиано звучали русские романсы, а на столе красовался пышный пирог, испеченный по всем правилам уральской кухни. Сколько интересных историй было рассказано за столом собиравшимися здесь музейщиками и их верными друзьями! Какие замечательные планы и мечты рождались в теплой, дружеской атмосфере, которую умела создавать вокруг себя хозяйка квартиры!

    Елизавета Васильевна скончалась 14 апреля 1982 года. Большую часть своей жизни и всю свою душу она отдала становлению и развитию уральского краеведения. Нижнетагильский краеведческий музей и его библиотека были для нее родным домом. Все свои обширные знания и незаурядные способности она, как и ее предки из славного рода Шориных, посвятила великому делу просвещения народа, сохранению и преумножению культурных богатств Нижнего Тагила - города, где она родилась и выросла. "Светлая память о Елизавете Васильевне Боташевой, - говорилось в помещенном в местной газете некрологе, - человека большой культуры, редкой скромности, подлинном энтузиасте краеведения сохранится навсегда в памяти тагильчан".

     

    Архив Нижнетагильского музея-заповедника. Ф. 57. Оп. 1. Д. 61, 95; Оп. 1. "Л". Д. 32.

    Мамин-Сибиряк Д. Н. Платина // Статьи и очерки. Свердловск, 1947.

    Неклюдов Е. Г., Калистратова Э. А. Дмитрий Петрович Шорин // Нижний Тагил в лицах. Общественные деятели Тагила XIX - начала ХХ в. Нижний Тагил, 1998. С. 15-29.

    Голованова Н., Сметанина Е. На скромной должности библиотекаря // Горный край. 2000. 24 августа.

    Андронников И. Л. Тагильская находка // Библиотека "Огонек". М., 1956.

    Боташева Е. В. Жемчужины на чердаках // Тагильский рабочий. 1965. 8 января.

    Некролог Боташевой Е. В. // Тагильский рабочий. 1982. 15 апреля.

Т. К. Гуськова

 

 

Главная страница