Радист-разведчик – это и женское дело
Встретила меня женщина интеллигентная, с красивыми, очень молодыми и, как мне показалось, озорными глазами: "Извините, у нас ремонт". Правда, следов его я, как ни пытался, обнаружить не смог. Располагаемся в чистой, уютной, просторной комнате. Зная, что по военной специальности Нина Евдокимовна Волкова радист-разведчик, предлагаю начать нашу беседу без разведки. Моя собеседница принимает игру и с улыбкой заявляет: "Не могу. Я ведь службу прошла в передвижном полевом разведывательном радиоузле Красной Армии. Да, вы правильно поняли, подчинялись мы Генеральному штабу. А внешне выглядели, как кошки, которые гуляют сами по себе. Но на самом деле мы находились в постоянном напряжении, были на постоянной связи со своими корреспондентами. Нет, нет, не газетчиками, а разведчиками, которые находились далеко и от нас, и от линии фронта".
Сказав это, Нина Евдокимовна с лукавинкой посмотрела на меня: "А если честно, от самостоятельности нашей легче нам не было: ходили в рваных сапогах, питались нерегулярно, обходились в основном сухим пайком. Вся жизнь проходила в Студебеккере, который был и казармой, и местом службы и отдыха. И так почти четыре года. Как попала в эту службу? Это история".
А история оказалась до банальности обычной. Закончив в 1942 году десять классов, с подругой Лидой Пур пришла Нина в военкомат, ручкой с пером Рондо (эту деталь Нина Евдокимовна особенно подчёркивает) написала заявление: "Папа мой, участник Гражданской войны, коммунист, всегда говорил, что Родина – это всё, Родину надо защищать. И я так была воспитана: если я не пойду, то кто пойдёт?"
Так что вопросов "Что делать?" и "Как поступать?" у десятиклассниц из Красноуральска не было. Думали, что служить будут вместе, ведь у обеих имелись свидетельства об окончании курсов сандружинниц, значки ГТО и "Ворошиловский стрелок". Но Нину направили в Горький, в школу радистов-разведчиков, а Лиду – в санитарный поезд. Полгода в школе, и вот их, радисток, встречает командир полевого передвижного радиоузла майор Матвиенко, красивый, высокий и очень строгий. Видела его Нина всего-то несколько раз. Хозяйство у него было беспокойное.
"На месте мы практически не находились, всё время шли за войсками, – вспоминает Нина Евдокимовна, – я всегда очень волновалась, ну, а в первое время особенно. Боялась – вдруг не услышу своего корреспондента. Он ведь находился по ту сторону и, кто знает, в каких условиях. Но, слава Богу, не было такого. Хотя один случай всё-таки помню: я не услышала сообщение и попросила повторить его. Ответ был очень жёстким, я его тогда никому не переводила, и сейчас бы этого не сделала.
Каким был быт? – Нина Евдокимовна только улыбается. – Ну, разве это женское дело – ночью стоять на посту? Ну, разве это женское дело – не спать несколько суток подряд? До сих пор помню, с каким трудом боролась со сном, с ног ведь валилась. На посту ходила взад и вперёд без остановки, стихи вслух читала. Да, мы старались быть похожими на мужчин. Первое время сделали короткие стрижки, походки даже изменили. А потом нет, шиш! Потом так захотелось краситься, сахар не ешь, бережёшь, чтобы челочку им сделать.
Были счастливы, когда доставали котелок воды, чтобы вымыть голову".
Хоть и подражали мужчинам, но часто плакали, потому что было тяжело, хотелось домой. Между собой только о доме и говорили, о том, кем будут после войны. И как выйдут замуж. И будут ли мужья их любить. Но до этого надо было пройти тысячи километров. Мечтала Нина побывать в логове фашистов, но путь их пролёг через Польшу в Чехословакию.
"Нет, не в Прагу, а в Брно, – поправляет меня Нина Евдокимовна, – задача-то у нас особая и зачастую не связана была с какими-то событиями. Мы ведь и после Победы работали в том же режиме. Правда, после перехода границы нас объединили в два центра (передающий и принимающий), условия стали намного лучше, и выглядели мы цивильнее. Как это понимать? А так, что и одевать нас стали с учётом погоды и условий. А то ведь, помню, под Киевом одели нас в бушлаты, ватные брюки, а тут – оттепель. Сушили всё в своём Студебеккере, здесь же, в этой парилке, и спали. Но болели удивительно редко, то ли молодые были, то ли берегло мистическое напряжение организма. Зато потом всё это аукнулось".
День Победы их подразделение встретило в Чехословакии, но домой собираться было рано. Демобилизовалась она только в октябре 1945 года, аж из самой Вены. Впечатлений от этой европейской столицы осталась масса. Красивейший Дунай, знаменитый венский лес... Кстати, впервые тогда она увидела Чёртово колесо. Часто сегодня перебирает Нина Евдокимовна открытки с видами Вены, которые привезла в далёком сорок пятом.
Дома встретили её с радостью. Она сразу отметила, что семья бедствует. Нужно было срочно устраиваться на работу. Радисты в городе не требовались. Куда идти? На вопрос этот ответила навестившая свою бывшую ученицу Анисья Михайловна Попова, предложившая ей место учителя младших классов. В гимнастёрке, в кирзовых сапогах приходила она к своим ученикам, которые не сводили восторженных глаз со своей учительницы. Закончила экстерном педучилище. Этот период оказался самым голодным.
В Нижний Тагил насовсем она попала, будучи уже замужем. Привезла с собой в далёком 1950-м чемодан да дочь. Здесь закончила пединститут, отработала учителем русского языка и литературы, завучем в школе рабочей молодёжи №1, завучем и директором школы № 8.
"Нижний Тагил стал мне второй родиной, но часто вспоминаю деревню Заплатину, где родилась (девичья моя фамилия Заплатина), Верхотурье, где училась до четвёртого класса (до сих пор перед глазами церковь на площади, словно лебедь, раскинувшая свои крылья, в ней была библиотека). Вспоминаю и своих подруг, которые, к счастью, живыми вернулись с фронта. А вот ребята, после девятого класса ушедшие на фронт, в большинстве своём домой не вернулись. Что ж, у войны лицо мужское".
Моя попытка убедить Нину Сергеевну, что лицо это и женское, успехом не увенчалась.
В. ЛИДИН.
Литература: Газета "Тагильский вариант" №15(198) от 23.04.2015.