Самоходно-артиллерийские полки как фактор качественного усиления бронетанковых частей красной армии в годы Великой Отечественной Войны

    Первые подразделения самоходных артиллерийских установок (САУ) появились в русской Императорской армии в годы Первой мировой войны. На забронированном шасси тяжелого грузовика монтировались различные артиллерийские системы. В 1914–1918 гг. действующая русская армия получила до сотни бронированных артиллерийских машин типа "Маннесман-Мулаг", "Паккард", "Пирлесс", вооруженных 37-мм автоматической пушкой "Максим-Норденфельд", "Пирс-Эрроу" с 57-мм пушкой, "Лойд" с 76,2-мм полковой пушкой или зенитным орудием системы "Лендера". Наиболее массовым и любимым в войсках был бронеавтомобиль "Гарфорд". Бронированный исполин весом в 11 т имел на вооружении три пулемета "Максим" и 76,2-мм противоштурмовую пушку образца 1910 г. Всего было выпущено около 50 экз. Тридцать таких машин хранились на складах резерва РККА до 1941 г. с целью переоборудования в артиллерийские бронедрезины. Но этого сделать не успели, и в отчаянном положении начальной фазы оборонительных боев под Москвой осенью 1941 г. несколько этих архаичных машин приняло участие в сражениях как самоходные артиллерийские установки [1].

    Положительный опыт применения этой машины в качестве средства мобильного артиллерийского сопровождения пехоты и кавалерии в годы Мировой и Гражданской войн был учтен советскими конструкторами еще перед войной. К концу 1920-х гг. советские конструкторы решают создать небронированную САУ. Учитывалось, как в случае с "Гарфордом", что артсистема будет поддерживать пехоту, кавалерию, а также легкие танки типа МС-1 (Т-18), Т-27, пулеметные бронеавтомобили, вне ружейного огня противника. Ведя огонь с дальних дистанций, небронированные машины легче смогут преодолеть бездорожье, двигаясь за атакующими. В рамках этой концепции и была создана установка типа СУ-12 и ее модификации СУ-4 и СУ-8. На шасси автомобилей ГАЗ-АА, "Морленд", "Форд А", ЯГ-10, ЗиС-5 монтировались полковая 76,2-мм пушка. На танке Т-26 устанавливалась 76,2-мм зенитка образца 1931 г. (система СУ-5). На танкетке Т-27 крепилась безоткатная 76,2-мм пушка конструкции Л. В. Курчевского (система СУ-76К).

    Выпущенные малыми (по советским меркам) партиями общим количеством не более 200 штук, такие самоходки приняли участие во всех довоенных конфликтах и в начальный период Отечественной войны. В финскую войну две безоткатки Курчевского захватил противник, и ее успешно испытали на своем полигоне немцы. На колесном ходу самоходки пытались строить и в первые месяцы войны. Было построено 300 зенитных 37-мм установок на шасси грузовика ЗиС-6, продолжался и выпуск счетверенных установок "Максим" на базе грузовика ГАЗ-АА. Боевой опыт показал, что нужна более мощная база. Для нее с 1943 г. была выбрана автомашина "Студебеккер" [2]. Как противотанковое средство себя прекрасно зарекомендовала 57-мм пушка ЗиС-2 системы В. Г. Грабина на базе бронированного тягача А-20 "Комсомолец", спроектированная В. Сапожниковым. Выпущенная в количестве 100 единиц, она включалась в состав танковых бригад в разгар битвы под Москвой. Выяснилось, что самоходчики уничтожали вдвое больше немецких танков, чем обычные артиллеристы [3].

    В боях под Москвой принял участие также "Отдельный тяжелый дивизион особого назначения", состоящий из двух тяжелых 64-тонных СУ-14, вооруженных 152-мм орудиями и одной опытной тоже 64-тонной машины СУ-100 "игрек", вооруженной 130-мм морской пушкой. Этим самоходкам не повезло: запуск их в серию не состоялся, т. к. их конструктор П. Ч. Сячинтов был расстрелян в 1937 г. [4].

    Казалось бы, что здравый смысл должен был победить после окончания советско-финской войны (1939–1940 гг.). Но военная мысль по-прежнему отставала от инженерной. Созданная самоходка КВ-2 со 152-мм орудием по требованию военных по-прежнему оснащалась не компактно оборудованной рубкой, а громоздкой башней. Главное же было в другом – военные так и не поняли, какой мобильный огневой кулак получают танковые войска на поле боя. Не получило поддержки предложение о переоборудовании 61 танка Т-35 в самоходки по типу СУ-14. Одно это позволило бы перевооружить целую бригаду устаревших двухбашенных пулеметных танков БТ-2, полученными башнями с Т-35 (61 башня с 76,2-мм орудием и 122 – с 45-мм пушкой). По наиболее оптимальным штатам 1944 г. (21 самоходка в полку), к 22 июня 1941 г. можно было бы создать тяжелую танковую бригаду СУ-14 в 63 единицы и 15 полков на КВ-2, которых было выпущено более 330 штук. К сожалению, военные продолжали рассматривать КВ-2 не как многоцелевое самоходное артиллерийское орудие, а как танк для непосредственной атаки. Итог известен, множество и Т-35, могущих послужить базой для самоходки СУ-14, и КВ-2 были брошены в ходе первой недели Приграничного сражения. На уровне опытного образца остался и симбиоз этих двух систем, известный как "объект 212 А", состоявший из улучшенной СУ-14 с пушкой БР-2, смонтированной уже на шасси танка КВ [5]. По такому типу к 1943 г. немцы создали САУ "Фердинанд".

    Подводя итог вышесказанному, можем констатировать, что уже перед началом Великой Отечественной войны советскими инженерами была запроектирована и создана целая гамма самоходок, как на колесном, так и на гусеничном шасси, вооруженных пушками различных калибров. Но нашим военным еще только предстояло научиться применять столь универсальное оружие на поле боя.

    К январю 1943 г. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин утвердился во мнении иметь самоходную артиллерию в составе танковых корпусов. К этому времени серийно выпускались СУ-76 (СУ-12) заводами УЗТМ и № 38 на шасси танка Т-70 и СУ-122 (СУ-35) на шасси танка Т-34. До 1 апреля 1943 г. планировалось выпустить соответственно 650 и 300 таких машин [6]. В состав полка включались четыре батареи, состоявшие из 16 СУ-76, одной СУ-76 командира полка и восьми СУ-122 – всего 25 машин [7]. Уже 14 февраля 1943 г. первые самоходные полки, сформированные в конце декабря 1942 г., приняли участие в тактической операции 54-й армии Волховского фронта под Смердынью. За 6 дней боев полки уничтожили 47 дзотов, подавили 6 минометных батарей, уничтожили 14 противотанковых орудий и сожгли 4 склада боеприпасов. Начала разрабатываться тактика самоходной артиллерии [8]. Кумулятивный снаряд СУ-122 полевой гаубицы М-30, массой 13,4 кг, пробивал броню в 120 мм на расстоянии 1 км [9]. Эта установка была выпущена в количестве 638 штук на базе Т-34 и 22 штук – на базе трофейного немецкого танка Т-III. Испытания улучшенного образца "122 М", проведенные на Уральском полигоне под Нижним Тагилом в июне 1943 г., не выявили преимуществ данного вида самоходки [10].

    Над созданием тяжелой САУ советские конструкторы продолжали трудиться и после начала войны. Почему-то компоновка на перспективном образце "212 А" не получила дальнейшего развития. Вместо этого высшему командованию РККА были представлены двух и трех орудийные самоходки в бронированной рубке с передним расположением. Сталину система крайне не понравилась, он потребовал САУ с орудием большой мощности, как истребитель опорных пунктов противника [11]. В течение всего 1942 г. конструкторское бюро УЗТМ во главе с Г. Н. Рыбиным (проект У-18 и У-19), научно-исследовательский отдел ВАММ имени Сталина во главе с С. А. Давидовичем и инженер-конструктор 2-го отдела Народного комиссариата тяжелой промышленности С. А. Гинзбург разрабатывали проект тяжелой САУ. После постановления ГКО от 4 января 1943 г. на основе этих разработок заводы № 100 НКТП и № 172 Народного комиссариата вооруужений в течение 25 дней разработали и изготовили СУ-152 [12]. Проработка отдельных узлов машины велась тремя коллективами в течении всего 1942 г. Сталин настолько верил в успех дела, что еще 2 января 1943 г. постановлением ГКО установка была принята на вооружение, и к 1 марта было выпущено 36 машин, достаточных для вооружения трех полков (по 12 штук в полку). Но по дальнейшему использованию САУ в отдельных полках разгорелся нешуточный скандал.

    По версии главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова, опыт использования двух первых самоходных полков (получивших номера 1433 и 1434) на Северо-Западном фронте был крайне неудачным. Произошла шумная дискредитация нового вида артиллерии. Была создана специальная комиссия, которая обсуждала передачу самоходной артиллерии в подчинение командующего бронетанковыми и механизированными войсками. Итог прений подвел И. В. Сталин – учебный центр и все полки САУ передавались танкистам [13]. 23 апреля 1943 г. Сталин дал распоряжение не пропускать ни одного танкового корпуса без самоходной артиллерии. Командирами полков САУ назначались танкисты [14].

    Ход дальнейших военных действий доказал правильность принятого решения. Обладая равными скоростными характеристиками с танками, самоходки в составе танковых групп прорывались в глубокий тыл противника, уничтожали долговременные огневые точки, блокировали железнодорожные станции, из засад расстреливали тяжелые фашистские танки, действуя с дальних дистанций. Ремонт САУ осуществлялся на ремонтных базах танкистов в самые короткие сроки, т. к. было понятно, что наличие тяжелых САУ в составе бригад – это вопрос жизни и смерти.

    В комплектовании полков САУ необходимо было учитывать равномерность в процентном соотношении танкистов и артиллеристов. Первые могли рассматривать САУ как "плохой танк", а вторые – как подвижную пушку. Между тем требовалось понимание того, что на поле боя появилось качественное средство поддержки танкистов, по скорости, маневренности, запасу хода почти не уступающее базовым танкам, оказывающее им поддержку огнем и гусеницами. Впрочем, ошибались и немцы, имевшие огромный опыт применения самоходной артиллерии. Пущенные ими 5 июля на северном фасе Курской дуги в ход САУ "Фердинанд" 653-го дивизиона майора Штейнваха были укомплектованы экипажами из артиллеристов-добровольцев. Двигаясь напролом без прикрытия танками, они потерпели сокрушительный разгром. Из 45 машин было уничтожено 39. Не имевшие пулеметного вооружения массивные 72-тонные монстры несли потери даже от простой пехоты. 8 июля полк СУ-122 уничтожил под станцией Поныри еще 4 "Фердинанда". Более успешно действовал 654-й дивизион майора Ноака: он был укомплектован танкистами. Те вооружили свои самоходки пулеметами МГ-42, при необходимости стреляя через ствол орудия. Позади самоходной рубки устанавливалась скамья для шести пехотинцев, которые прикрывали самоходку [15].

    Но после Курска немецкое командование отправило танкистов в тыл, сделав правильный вывод, что "Фердинанд" не танк, а 653-й дивизион самоходных установок, действуя из засад, нанес большой ущерб наступающим советским войскам. Правда, сделаем оговорку, немецкий дивизион состоял из 45 самоходок и трех танков разведки, что по мощности равнялось четырем советским тяжелым полкам по 12 самоходок в каждом (САП). Так, что если сложить средние боевые результаты четырех тяжелых САП, то получим итог, не хуже немецкого.

    Не все гладко обстояло с комплектованием и боевой подготовкой в наших только что сформированных полках самоходной артиллерии. Так, в июне 1943 г. политорганами и штабом 1-го танкового корпуса (которым командовал наш земляк В. В. Бутков [16]) разбиралось дело о злоупотреблениях и преступлениях со стороны командования 1437-го САП. Было выявлено, что полк как боевая единица "не сколочен", и поставленные перед ним задачи выполнить не сможет: там совершенно не уделялось внимания подготовке старших офицеров на батареях. Из 21 механика-водителя только 5 были неплохо подготовлены; остальные нуждались в серьезной дополнительной подготовке. Военная прокуратура констатировала, "что в течение трех месяцев с момента сформирования полка советская военная дисциплина подменена массовыми репрессиями". Командир полка майор В. С. Гаевский и его заместитель по политической части майор Г. Л. Бабкин и начальник штаба майор А. И. Авдеев, находясь в состоянии опьянения, неоднократно избивали вверенный им сержантский офицерский состав. В марте 1943 г. майор Авдеев даже застрелил механика-водителя СУ-122 старшего сержанта В. С. Навака. Военный трибунал Западного фронта приговорил Бабкина и Авдеева к расстрелу с конфискацией имущества, а Гаевского – к 10 годам с лишением высокого звания и наград с отсрочкой приговора до окончания военных действий. Но военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-полковника В. Ульриха смягчила приговор в отношении Бабкина и Авдеева, заменив расстрел десятью годам ИТЛ [17]. Правда, и Гаевский не сгинул в безвестном штрафном батальоне. К 1944 г. он уже полковник, командир 366-го гвардейского ТСАП, отличившегося в боях под Секешфехерваром и при взятии города Заечар в Югославии [18].

    Конечно, столь слабо подготовленные САП не смогли в полной мере проявить себя в ходе Орловско-Курского сражения. Всего в нем приняли участие 37 САП:

Самоходные артиллерийские полки, входившие в состав войск, участвовавших в Курской битве 5 июля – 23 августа 1943 г. (по состоянию на 1 августа 1943 г.)*

    * Курская битва. Хроника, факты, люди: В 2 кн. М., 2003. Кн. 2. С. 28–42.

    Так, вступив в бой 13 июля 1943 г., 1-й танковый корпус к 17 июля лишился ощутимой части своей боевой техники. В 89-й танковой бригаде осталось 25 Т-34, 3 Т-70, 1 Т-60, в 159-й танковой бригаде 20 Т-34, 9 Т-70, 5 Т-60, в 117-й танковой бригаде 17 Т-34, 6 Т-70, 3 Т-60, 2 СУ-76, в 1437-й САП 1 Т-34 и 10 СУ-122 [19]. Не лучшим образом действовал и 30-й Уральский Добровольческий танковый корпус. Сформированный в Нижнем Тагиле из тагильчан и оснащенный сверхплановой продукцией УВЗ и УЗТМ, 1621-й САП под командованием майора Зорихина при форсировании реки Орс на Волховском направлении понес большие потери (позднее полк возглавил Ф. Д. Пархоменко) [20].

    Для улучшения боевых характеристик СУ-122 (СУ-35) в июле 1943 г. на полигоне поселка Старатель были проведены испытания его улучшенного варианта СУ-122 М. Испытания показали, что необходимо переходить на новую самоходку СУ-85 (вооруженную скорострельной пушкой Д-5С). Эти самоходки пошли в части в сентябре 1943 г. и применялись при форсировании Днепра. Именно на такой машине воевал К. Малешкин, герой повести Курочкина "На войне, как на войне". В одноименном фильме, по вине некомпетентных сценаристов, он почему-то сражается на ИСУ-152 [21]. Своевременность ввода в состав танковых корпусов САП проявилась в ходе Прохоровского сражения. Самоходчики из состава 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова сыграли значительную роль в грандиозной танковой битве.

    12 июля 1943 г. 25-я танковая бригада и 1446-й САП 29-го танкового корпуса под командованием гвардии капитана М. С. Лунева в составе 26 танков Т-34, нескольких Т-70, двух батарей СУ-76 и двух батарей СУ-122 (8 штук) на высоких скоростях пытались прорваться в тыл противника. С дальних дистанций противник расстреливал атакующих. Была подожжена и самоходка лейтенанта В. М. Кубаевского. На полной скорости героический экипаж протаранил танк противника [22]. В том сражении самоходчики 5-й гвардейской танковой армии из 1446-го и 1447-го САП, имевшие 42 САУ, безвозвратно потеряли 8 СУ-122 и 3 СУ-76. В строю оставалось (на 16 июля 1943 г.) 13 СУ-122 и 12 СУ-76. Еще 3 СУ-122 и 3 СУ-76 находились в ремонте [23]. К сожалению 1529-й тяжелый САП на ИС-152 прибыл на усиление 29-го танкового корпуса в район Прохоровки лишь 12 июля всего с одним возимым боекомплектом снарядом (20 штук в машине) и участия в бою не принимал. Ротмистров держал его в резерве как последний "довод королей" на случай прорыва фашистов в тыл его армии [24]. Из отличившихся самоходчиков необходимо отметить наводчиков орудий 1446-го САП С. И. Заводилина, В. Я. Булгакова и безукоризненные действия командира 1447-го САП майора В. Ф. Гайдаша.

    Понесшие в оборонительных боях значительные потери самоходные полки смогли к Белгородско-Харьковской наступательной операции выставить всего 138 машин всех типов [25]. Курская дуга показала полезность нового вида войск. Сталин, помня о неудаче двух полков на Волховском фронте, неустанно отслеживал боевую подготовку самоходчиков. Так, на совещаниях с присутствием Н. Бирюкова 23, 24 апреля, 12, 13, 18, 22 мая 1943 г. он интересовался состоянием подготовки полков, критически оценивал подготовку механиков-водителей, замечая, что с их подготовкой "провалились и артиллеристы и танкисты".

    Сталин потребовал улучшить качество подготовки механиков-водителей, немедленно продолжить работы по качественному изготовлению новых САУ, обеспечить все полки горюче-смазочными материалами до 15 заправок и доложить о дислокации каждого полка. Особое внимание Верховный Главнокомандующий уделил тяжелым полкам: "1536-й и 1537-й ТСАП отправить Западному фронту на станцию Сухиничи. Из трех САП Воронежского фронта два полка вернуть и держать в резерве. Из двух тяжелых полков САУ, отправленных Брянскому фронту, один вернуть" [26]. Понимая интерес командующих фронтами к этим соединениям, Сталин оперировал этими частями, перераспределял их, создавал резерв Ставки. В ходе Курской битвы, когда наши войска несли тяжелые потери, Сталин лично держал под своим контролем количество самоходок для имеющихся и вновь формируемых полков [27]. Именно благодаря такому постоянному контролю со стороны Верховного Главнокомандующего наши танкисты получили мощнейшее оружие, а новый вид танковых войск не был дискредитирован.

    К 28 июню 1943 г. на сборочном конвейере Челябинского Кировского завода как главного изготовителя ИС-152 находились 101 корпус в сборке, 4 самоходки – в приемке военпредов и 96 самоходок были уже сданы. Столь высокие темпы изготовления и сдачи тяжелых боевых машин позволили уже к 20 июля 1943 г. сформировать в главном центре сосредоточения самоходной артиллерии – поселках Пушкино, Мамонтовка и Ивантеевка Московского военного округа –1545, 1546, 1547, 1548, 1549, 1828-й тяжелые самоходные полки. Все эти части были оснащены по штату февраля 1943 г. и имели в своем составе 6 батарей СУ-152 (всего 12 установок), командирский танк КВ-1С, разведвзвод из 4 машин БА-64, 42 грузовых машин обеспечения.

    Кроме тяжелых, ускоренными темпами формировались средние и легкие самоходные полки. К 20 июля 1943 г. в Пушкино были сформированы 1494, 1495, 1817, 1818-й полки. Они имели в штате по 16 СУ-122, одному командирскому Т-34, но еще недополучили автотранспорт. Формирующиеся в поселке Мамонтовка 1819, 1820, 1821, 1822, 1823-й полки "тренировались в получении материальной части". Из легких самоходных полков полностью к отправке на фронт были готовы 1814, 1815, 1816-й полки. Формировавшиеся в поселках Ивантеевка и Мамонтовка 1888, 1889, 1890, 1891, 1892, 1893, 1894, 1895, 1896, 1897-й полки имели по 21 СУ-76М, но совсем не имели автотранспорта. Находившиеся в поселке Пушкино 1898, 1899, 1900, 1901, 1902-й ЛСАП только "проходили теоретический курс обучения, ожидая поступление материальной части" [28].

    Бесперебойная работа в тылу позволила обеспечить накопление необходимых ресурсов к предстоящему форсированию Днепра и освобождению Правобережья Украины. После победоносного окончания боев на Правобережной Украине советское командование смогло обобщить боевой опыт по использованию самоходных полков в составе танковых бригад. Штаб бронетанковых и механизированных войск Красной армии издал директиву № 481509С от 24 января 1944 г. "О недочетах в боевых действиях танковых войск и мероприятий по их устранению", происходит и реорганизация частей самоходной артиллерией. Согласно директиве Генерального Штаба № 3064050 и директиве Управления формирования и комплектования БТ и МВКА № 502540С, все ТСАП с четырехзначной нумерацией автоматически становились гвардейскими с трехзначной нумерацией. По новому штату количество самоходок в полках всех типов легких, средних и тяжелых полков становиться единым – 21 САУ [29].

    В мае 1944 г. перед началом решающих операций Красной Армии в штат 70-ти гвардейских стрелковых дивизий вводится отдельный самоходно-артиллерийский дивизион в составе трех батарей (12 установок СУ-76М). Этому решению предшествовали длительные споры между танкистами и артиллеристами по поводу применения самоходной артиллерии. Первые считали, что она должна непосредственно поддерживать пехоту, а вторые видели самоходные полки только в составе танковых соединений. В начале июня 1944 г. Сталин принял "соломоново решение", оставив самоходные полки в составе танковых войск, но он одновременно распорядился и о создании 15 артиллерийских бригад, каждой из которых был придан полк САУ-85. Всего было произведено 14,3 тыс. СУ-76, СУ-76М и 1,2 тыс. СУ-76И на базе немецкого танка Т-III. Это была самая массовая машина Красной Армии после танка Т-34 [30].

    С января 1944 г. наиболее распространенным стал следующий боевой порядок танковых групп непосредственной поддержки пехоты при прорыве глубоко эшелонированной обороны противника. В Новгородской операции при прорыве линии "Пантера" для усиления 59-й армии было выделено 3 САП. Была выработана тактика трехэшелонного построения танков и САУ. На узком участке фронта оборону немцев после артиллерийской подготовки прорывали 16, 29 и 122-я отдельные танковые бригады на танках Т-34 и Т-70. Каждой бригаде в качестве усиления был приданы гвардейские танковые полки (№ 32, 35, 50) на танках КВ-1, огнеметные танковые батальоны (№ 500, 502, 503) на танках КВ-8 и 1433, 1434, 1536-й САПы на самоходках СУ-122 и СУ-152 [31].

    По такой же схеме действовали в Белорусской операции 1944 г. приданные 11-й гвардейской армии танки и САУ. В первом эшелоне двигались инженерно-разградительные машины 148-го полка. За ними на расстоянии 150 м шли танки 63 и 35-го гвардейских тяжелых танковых полков на ИС-2 и 120-я танковая бригада на Т-34. Атаку первого эшелона замыкали штурмовые батальоны. Во втором эшелоне на расстоянии 300 м от первого двигались 348, 345-й гвардейские ТСАП и 1435-й САП. За ними шли части 16, 84, 26-й гвардейских стрелковых дивизий. В третьем эшелоне на расстоянии 150 м от второго двигались танки КВ-8 517-го огнеметного танкового полка при поддержке саперно-штурмовых групп 84-й гвардейской стрелковой дивизии. Задачей второго и третьего эшелона было уничтожение блокированных групп противника. С воздуха атакующие части прикрывались самолетами 21, 25, 88-й смешанных гвардейских авиадивизий. Такое трехэшелонное построение войск гарантировало прорыв обороны противника [32]. Всего в Белорусской операции было задействовано около 70 самоходных полков, в которых насчитывалось 1548 САУ:

Самоходные артиллерийские полки, входившие в состав войск, участвовавших в операции "Багратион" 23 июня – 29 августа 1944 г.*

    * Операция "Багратион". Освобождение Белоруссии. М., 2004. С. 136–148, 309–319, 468–480.

    Танковые корпуса имели самую разнообразную материальную часть: все американские танки поступали в состав отдельных танковых полков общевойсковых армий (здесь по штату находились, как правило, 21 танк, из которых 11 – М4А2 и 10 – "Валентайн IX"), танковых и механизированных корпусов (например, 3-й гвардейский Сталинградский механизированный корпус, действовавший в составе 3-го Белорусского фронта, на 22 июня 1944 г. имел 196 танков, из которых 110 – М4А2, 70 – "Валентайн IX", 16 – Т-34). Их массовые поставки начались с весны 1944 г. Причем тенденция оснащения мехкорпусов лендлизовской техникой оказалась весьма устойчивой. Так, 3-й гвардейский танковый корпус (1-й Прибалтийский фронт) также был оснащен танками американского и английского производства и к 15 августа 1944 г. имел 99 – М4А2 и 23 – "Валентайн IX". В мае 1944 г. получил матчасть зарубежного производства и 1-й Красногвардейский механизированный корпус 1-го Белорусского фронта. В бригадах и полках корпуса числилось 136 танков М4А2, 44 – "Валентайн IX", 5 – "Валентайн X", 21 СУ-76, 21 СУ-85, 43 БА-64, 47 БТР "Скаут".

    5-я гвардейская танковая армия 3-го Белорусского фронта в операции "Багратион" была одной из самых крупных танковых группировок, имевших на вооружении смешанную технику советского и зарубежного производства. В ней насчитывалось 350 танков Т-34, 64 – М4А2, 39 – "Валентайн IX", 29 ИС-122, 23 ИСУ-152, 42 СУ-85, 22 СУ-76, 21 САУМ10, 37 СУ-57. Танки М4А2 "Генерал Шерман" использовались в Красной Армии до конца войны. Так, 8-й гвардейский Александрийский механизированный корпус 2-го Белорусского фронта 14 января 1945 г. имел в своем составе 185 – М4А2, 5 – Т-34, 21 – ИС, 21 СУ-85, 21 СУ-76, 53 "Скаута", 52 БА-64 и 19 ЗСУ М17; 9-й гвардейский мехкорпус 2-го Украинского фронта 10 августа 1944 г. насчитывал 100 – М4А2, 40 – "Валентайн IX" и 3 СУ-76, а 5-й гвардейский кавалерийский корпус 5 августа 1944 г. имел 26 – Т-34, 41 – М4А2 и 19 СУ-76 [33].

    Непосредственно сами САПы в ходе боевых действий могли пополняться самой разнообразной боевой техникой. Так, при освобождении Крыма весной 1944 г. 1452-й полк имел в наличии 3 СУ-76, 6 СУ-152, 11 КВ-85 и 5 КВ-1С. 9 мая 1944 г. два танка КВ и самоходка ворвались в центр освобожденного Севастополя [34]

    Динамика роста применения танко-самоходных групп представлена в таблице № 3:

Состав танковых групп непосредственной поддержки пехоты в некоторых операциях 1942–1945 гг.*

    * Бабин А. И. и др. На Волховском фронте. 1941–1944. М., 1982. С. 63.; Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М., 1979. С. 102, 105.

    Одно из самых впечатляющих сражений с участием двух самоходных полков, входивших в состав 1-й танковой армии, произошло на Украине. 20 и 21 апреля 1944 г. немецкие танки атаковали позиции советских войск у села Незвиско. Завязался ожесточенный бой. "Тигры", "Пантеры" и другие фашистские танки попали под перекрестный огонь самоходных установок. 122-мм и 152-мм САУ выиграли сражение. 70 танков врага огневыми факелами пылали под Незвиско. В итоге гитлеровцы прекратили контратаки по всему фронту в Северной Буковине. Танкосамоходные полки свою задачу выполнили. Правда, в кровопролитном скоротечном бою они тоже понесли значительные потери, главным образом потому, что экипажи САУ впервые участвовали в бою. Не было у них настоящего опыта для маскировки своих действий; они еще не научились быстро менять позиции, бить врага излюбленным танкистами методом из засад. Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову кто-то доложил, что командование 1-й танковой армии неправильно использовало приданные ей самоходки. Полки вышли из строя, якобы потеряв напрасно много машин. При расследовании выяснилось, что самоходчики уничтожили 100 танков противника [35].

    В феврале 1945 г. первым на берега Одера вышли 347-й ТСАП под командованием подполковника Миронова и 75-й САП под командованием майора Козлова из 2-й танковой армии. В боях за Кенигсберг отличились 337-й ТСАП, 926 и 959-й САП. Недаром после победы над фашисткой Германией более 10 тяжелых самоходных полков, имевшие большой опыт по прорыву укрепленных районов противника, были переброшены на Дальний Восток. В августе 1945 г. 395, 383, 479-й ТСАПы были приданы 208, 210, 218-й танковым бригадам, входившим в состав 5-й армии. Для блокирования укрепрайонов японцев было создано 106 штурмовых групп и 163 группы разграждения. Входившие в их состав танкисты и самоходчики блестяще выполнили задачу по прорыву Пограниченского укрепрайона [36].

    К концу войны количество самоходок в действующей армии значительно увеличилось. В 1945 г. в Восточно-Прусской операции их насчитывалось 1654, в Висло-Одерской – 2479, в Берлинской – 2701. Ожесточенность уличных танковых боев увеличила и количество потерь. Так, к началу Берлинской операции 2-я гвардейская танковая армия имела 667 танков. В ходе операции из строя вышло 1284 танка и САУ, что составило 192 % первоначального списочного состава. Только четкая работа ремонтно-эвакуационных подразделений обеспечивала быстрое восстановление поврежденных машин. За время операции ремонтные службы восстановили 930 танков и САУ [37].

    В отчете о боевых действиях 1-й гвардейской танковой армии указывалось: "На всех этапах боя самоходная артиллерия играла важную роль в поддержке действий войск. При стремительном наступлении она совместно с танками неотступно преследовала противника, уничтожая его живую силу и технику. Обладая высокой подвижностью и мощной броней, равной современным танкам, самоходная артиллерия зарекомендовала себя как артиллерия непосредственного сопровождения танков и пехоты. Кроме того, самоходная артиллерия явилась эффективным средством обороны" [38].

    К концу войны в Советской Армии насчитывался 241 САП, из них 119 – легких на СУ-76, 69 – средних на СУ-85, СУ-100, СУ-122 и 53 – тяжелых на ИСУ-122, СУ-152, ИСУ-152. Часть полков была сведена в 12 бригад: 7 – легких, 4 – средних и одна – тяжелая. Имелось 70 отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов. За годы войны на их вооружении поступило 21 тыс. САУ. Половина полков была передана на усиление танковых армий, механизированных и кавалерийских корпусов, другая половина была передана общевойсковым армиям на их усиление [39].

    Таким образом, формирование и широкое применение самоходно-артиллерийских полков на фронтах Великой Отечественной войны позволило советскому командованию значительно повысить эффективность использования танковых войск и артиллерии, успешно прорывать глубоко эшелонированные позиции немецкой армии, значительно сократить потери на завершающих этапах войны. Опыт применения САП широко использовался советским командованием и странами-участниками Варшавского договора в послевоенный период. Он и сейчас – в сокровищнице боевого опыта Российской армии.

    Примечания

    1. Давиденко А. Историография советских танковых войск // Военно-исторический журнал. 1981. № 10; Энциклопедия бронетанкового вооружения и техники (колесные и полугусеничные бронеавтомобили и бронетранспортеры). Минск, 2004. С. 252–260.

    2. Носовский М. Э. Бог войны // Кузница Победы. М., 1980. С. 154, 170; Техника молодежи. 1998. № 3. С. 36–37: Танки в зимней войне // Фронтовая иллюстрация. 2001. № 3. С. 41.

    3. Холявский Г. Л. Энциклопедия бронетехники. Гусеничные боевые машины. Минск 2001. С. 80; Новиков В. Н. Накануне и в дни испытаний. М., 1988. С. 234.

    4. Холявский Г. Л. Указ соч. С. 78–80.

    5. Коломнец М. Танк прорыва Клим Ворошилов. М., 2006. С. 47–48.

    6. Бирюков Н. Танки – фронту! Записки советского генерала. Смоленск, 2005. С. 292–295.

    7. Там же. С. 298.

    8. Холявский Г. Л. Указ. соч. С. 11.

    9. Советские средние самоходные артиллерийские установки 1941–1945. М., 2005. С. 11.

    10. Там же. С. 28.

    11. Попов Н. С. и др. Конструктор боевых машин. Л., 1988. С. 205–206.

    12. Там же. С. 271–279: Советские тяжелые самоходно-артиллерийские установки. М., 2005. С. 4–6.

    13. Бирюков Н. Указ. соч. С. 293.

    14. Воронов Н. Н. На службе военной. М., 1963. С. 364–367.

    15. Карель П. Восточный фронт. Кн. 2. Выжженная земля. М., 2004. С. 22, 23.

    16. Военно-исторический журнал. 1981. № 12. С. 80–81.

    17. Крикунов В. П. Штрафники // Военно-исторический журнал. 1990. № 8. С. 48–50.

    18. Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы в 1944 г. М., 1970. С. 650.

    19. Военно-исторический архив. 2003. № 8. С. 122–123.

    20. "Прошу не отказать". Екатеринбург, 2005. С. 20, 25; Резник Я. Л., Иванова Л. А. Народный подвиг Урала. Екатеринбург, 2003. С. 7, 8.

    21. Техника молодежи. 1997. № 1. С. 34–35: Курочкин К. На войне, как на войне. М., 1985. С. 3.

    22. Замулин В. Прохоровка – неизвестное сражение Великой войны. М., 2005. С. 681–682.

    23. Лопуховский Л. Прохоровка – без грифа секретности. М., 2005. С. 490–492.

    24. Замулин В. Указ. соч. С. 342, 345: Курская битва. Хроника, факты, люди. Т. 2. М., 2003. С. 45–47.

    25. Попов Н. Развитие самоходной артиллерии // Военно-исторический журнал. 1977. № 1. С. 30.

    26. Пудовкин С. И. Из истории самоходной артиллерии: боевой путь 1536-го (378-го гвардейского краснознаменного Новгородского) тяжелого самоходного полка // Ученые записки НТГСПА. Общественные науки. Нижний Тагил, 2006. С. 159.

    27. Бирюков Н. Указ. соч. С. 323, 324–326, 329–330, 338.

    28. Там же. С. 354–355; Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М., 1979. С. 60–62.

    29. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 15. М., 1952. С. 17, 24.

    30. Бирюков Н. Указ. соч. С. 415; Холявский Б. Л. Указ. соч. С. 81–85. По другим данным производство составило: СУ-76 – 360 единиц, СУ-76М – 13 932 и СУ-76И (вместе с СУ-122И) – 1200. См.: Шунков В. Н. Танки Второй мировой войны. Минск, 1997. С. 61, 63.

    31. Бабин А. И. и др. На Волховском фронте. 1941–1944. М., 1982. С. 188.

    32. Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М., 1979. С. 103, 107–109.

    33. Свирин М. Стальной кулак Сталина. История советского танка. 1943–1955. М., 2006. С. 134–136.

    34. Коломиец М. Указ. соч. С. 120.

    35. Катуков М. Е. На острие главного удара. М., 1982. С. 309–311; Москаленко К. С. На юго-западном направлении. 1943–1945. М., 1972. С. 340–342.

    36. Пастухов А. О некоторых особенностях подготовки и ведения боевых действий с прорывом укрепленных районов // Военно-исторический журнал. 1984. № 9. С. 32–33; Литвяк М. Н. Породненные броней. М., 1985. С. 136, 160, 198, 190.

    37. Попов Н. и др. Указ. соч. С. 30; Зеленский В. Д. Тыловое обеспечение гвардейской танковой армии в Берлинской операции // Военно-исторический журнал. 1985. № 4. С. 50.

    38. Попов Н. и др. Указ. соч. С. 31.

    39. Великая Отечественная война. Энциклопедия. М., 1985. С. 630–631.

    Пудовкин Сергей Игоревич, аспирант кафедры истории НТГСПА; выпускник исторического факультета НТГПИ 1984 г. Автор 60 публикаций, в т. ч.: Тагильчане – танкисты и самоходчики в венгерских событиях 1956 г. Нижний Тагил, 2007; История юго-западных заводов: Краеведческий путеводитель по Черноисточинску, Висиму, Висимо-Уткинску и Серебрянке. Нижний Тагил, 2006; История Нижнетагильской организации РОСТО (ДОСААФ). 1927–2007 гг. Нижний Тагил, 2007. Область научных интересов: история самоходной артиллерии в годы Великой Отечественной войны, история Нижнего Тагила и Тагильского края

Главная страница