Оккупированное детство
Татьяне Стефогловой (Пируцкой) недавно исполнилось 90 лет. она – оптимист по жизни. Но и в ее памяти живут черно– белые, как фотографии в старых альбомах, воспоминания, связанные с Великой отечественной войной. Черный цвет в них – символ трагедий, белый – свет надежды, который поддерживал всегда.
О чем эти воспоминания? Белоруссия, Могилевская область, село Рудицы. Родителей Татьяны жизнь не баловала: росли в больших семьях, где было по семь и восемь детей. Поженившись и родив дочь и сына, ее отец с матерью решили ехать в Москву на строительство Метростроя, куда требовались рабочие. Отца приняли на работу плотником, а мать устроилась на одну из местных фабрик. Условия возведения столичной подземки были тяжелыми. Глава семьи заболел после того, как разгорячившись и устав, полежал на холодной земле. Куда его только ни возили три года, пытаясь вылечить почки, но поставить на ноги не смогли. Вскоре он умер. Мать осталась одна с двумя детьми.
– Наше горе казалось безмерным, но надо было жить дальше, – вспоминает Татьяна Ивановна. – На лето мама отправляла меня к бабушке в Белоруссию. 20 июня 1941 года я снова поехала туда, а 22-го началась Великая Отечественная война. Как всегда, мама мне отправила деньги, а они ей вернулись обратно с извещением: "Ваша местность оккупирована".
Татьяна Стефоглова (Пируцкая)
В это же время брат Татьяны Петр Пируцкий тушил фугасные бомбы, которые сбрасывались с фашистских самолетов на Москву. Вскоре ему и другим комсомольцам было предложено ехать на Урал, чтобы делать танки. Петр не раздумывал, прибыв на завод № 183, стал резчиком металла. Но об этом сестра узнает позже, а маме с Петром расскажет, какие страхи пришлось ей пережить во время оккупации.
– Когда немцы появились в нашей деревне, я удивилась: их лошади в упряжках с орудиями были большими и здоровыми, – говорит она. – Таких лошадей я еще не видела. Сначала оккупанты не обращали на нас внимания. Они разделили между собой колхозную землю, думая, что задержатся здесь навсегда. Освоившись, немцы стали нас выгонять из домов. Угонят в другую деревню, соберут ценные вещи, и мы возвращаемся. Потом начали забирать у нас скотину и птицу. Заходя во двор, громко гоготали по-немецки. Даже куры понимали, что немцы идут, и прятались под клеть. Когда непрошеные гости почувствовали, что на фронте дела не в их пользу, нас под дулами пулеметов, с угрозами быть убитыми погнали рыть окопы. Никогда не думала, что буду работать на немцев, чтобы они, прячась в окопах, убивали наших. Голод, холод и тиф свирепствовали в деревне. Есть было нечего. Если у кого-то оставались сахаринки, макнешь палец – так это было как шоколадка. Солили пищу удобрением: бабушка с ним чугунок в печь поставит, все выпарится, а жидкостью на дне присаливали. Посолишь пищу больше – горчит, но все равно лучше так, чем без соли.
Жившие в оккупации с нетерпением ждали весну, чтобы наварить щавеля и утолить голод. Однажды немцы надолго выгнали жителей из деревни. Картофель остался невыкопанным. Вернувшись весной, ели мороженую картошку, черную. Бабушка Тани толкла ее и пекла из нее лепешки, чтобы хоть как-то поддержать силы. Несмотря на это, девочка не избежала тифа.
– Волосы у меня выпали, я стала глухой, – вспоминает ветеран. – Училась ходить по стеночке. У кого немного сахарку в сундучке осталось, несут больному. Пососешь с кипяточком, и становится легче. Много тогда людей умерло! Немцы сильно боялись тифа, дома, где находились больные, обходили за пять верст. Когда наши войска стали выбивать фашистов с советской земли, оккупанты решили угнать нас в Германию. Мы прятались в сугробах, сараях, но это не помогало. Однажды немцы, собрав деревенских жителей, погнали их вперед. Мы шли день и ночь. Сил уже не было: сядешь на землю отдохнуть и засыпаешь. Впереди был Днепр. Перегнали нас через мост и тут же его взорвали. Люди плакали, решив, что теперь погибнут. Но наши бойцы мост быстро восстановили. Началась бомбежка с двух сторон. Мы стали разбегаться, рядом был лесок. С одной из девчонок мы сделали вид, что ягоды собираем. Немцы кричали: "Цурюк! Цурюк!". А мы выскочили и кинулись в высокую рожь. Прибежали в незнакомую деревеньку и кинулись в подвал первого попавшегося дома. Там уже люди сидели – от бомбежки прятались. Мы прыгнули, а они испугались, думали, бомба летит. К вечеру через деревню уже шли наши бойцы. Сколько было радости! Мы их обнимали, целовали!
Вскоре стала работать почта, и мать Татьяны получила первое письмо: "Дорогая мамочка! Мне не разрешают ехать в Москву, потому что я долго была в оккупации". После длительных хлопот мать собрала несколько писем дочери и отправила председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину. Тане пришел вызов: "Вам разрешен въезд в Москву". Всю в лохмотьях, худую, ее кое-как собрали в дорогу.
– Приехала я домой, когда мама была на работе. Соседка за ней сбегала, – продолжает рассказ Татьяна Ивановна. – Она зашла и меня не узнала. Я заплакала: "Мамочка, это же я!" Мы с ней обнялись, поцеловались. Я рассказала ей, что бабушка умерла, а многие из родственников погибли в дороге, когда фашисты их гнали в Германию.
По окончании войны от сына Петра из Нижнего Тагила в Москву пришло письмо: "Мама, приезжайте, когда семья будет вместе, мне дадут квартиру". Так Пируцкие поменяли столицу на Урал. Татьяна сразу же устроилась на работу в цех 390 учеником крановщицы. Здесь девушка вышла замуж, познакомившись со слесарем цеха 630 Григорием Стефогловым. Родились дети – Виктор и Ольга. Жили, как и все, бедно, в бараке. Сын мечтал о баяне, и, собрав на него деньги, родители купили ему этот музыкальный инструмент. Обладая удивительными по красоте звучания голосами, Татьяна Ивановна с матерью стали заниматься в хоре ветеранов ДК имени И.В. Окунева. Аккомпанировал им Виктор.
Наша героиня посвятила хору полвека. Вместе с другими ездила в Москву записывать песни коллектива заводского дворца на пластинку. Она и сейчас любит петь – для родных и друзей, порадовала и нас, журналистов. А еще часто берет в руки альбом с фотографиями, где рядом с черно-белыми снимками много цветных фотографий – счастливых моментов ее жизни.
Раиса КОЛЕСНИКОВА.
Фото Людмилы Ивановой.
Литература: Газета "Машиностроитель" от 05.05.2017, №17.