Урал до Демидовых
До недавнего времени, говоря об истории нашего города, мы, так или иначе, связывали её с именами Демидовых.В большой степени это справедливо, так как именно эта династия внесла основной вклад в развитие металлургии в нашем крае. Демидовы развернули здесь промышленное производство железа и меди, перевезли сюда мастеровых и работных; они же, в последствии, занимались обучением рабочих, благоустройством заводского посёлка, способствовали развитию сопутствующих ремёсел и транспортных путей.
Типичная плавильная мануфактура
Всё это так, но ещё с советских времён историю Нижнего Тагила представляли нам, мягко говоря, очень упрощённо. Частично это обуславливалось идеологическими мотивами, а частично – отсутствием исторических документов.
Природа первой причины большинству наших читателей более-менее понятна. Но как получилось, что Нижний Тагил – город с богатой историей и традиционно сильным краеведческим сообществом, – долгое время испытывал серьёзный недостаток в исторических документах и материалах?..
Здесь надо сделать паузу, и кое-что объяснить уважаемому читателю. Дело в том, что каждый раз, когда в государстве меняется политический строй, у новой власти появляется острая необходимость в изменении истории своей страны. Делается это с целью представить смену политического строя в стране как закономерный, неизбежный результат исторического процесса. Так было в 1917-1918 гг, так было и в начале 90х.
Основным инструментом в деле "причёсывания" истории является, как бы странно это ни звучало, закон. Так, за период советской власти было выпущено шесть декретов и указов, регламентирующих и организующих архивное дело в стране. Каждый из этих указов был, в первую очередь, направлен на централизацию архивных материалов, а уже потом на их систематизацию. Исторические, городские, а позднее и партийные архивы из населённых пунктов передавались на хранение в создаваемые областные и краевые архивы, которые, в свою очередь, находились в прямом подчинении центральных архивов, а так же советских и партийных органов. Передаче не подлежали только те исторические материалы, которые находились в экспозициях музеев, с которыми велась научная работа. Для всех остальных архивных фондов были установлены сроки хранения (обычно, не более 50 — 70 лет), по истечении которых документы передавались на хранение в областной архив.
Вторым важным моментом было (и до сих пор есть!) ограничение свободного доступа к определённым категориям документов. В прежние времена это осуществлялось созданием "спецхрана" — по сути, архива в архиве, доступ к которому разрешён ограниченному кругу лиц. В наше время официально закрытых архивов нет. Однако на деле получить доступ к некоторым категориям документов так же непросто.
…Интересующие нас исторические документы, к счастью, не имели грифа "секретно", не были официально признаны идеологически вредными, и всё же не были широко известны общественности. Причиной тому были издержки централизации архивов. А именно, то обстоятельство, что переданных в областные архивы документов оказалось так много, что разбор и систематизация их растянулась на десятки лет. Более того, известны случаи, когда интереснейшие исторические документы попросту терялись в центральных архивах. Так, например, произошло с архивами известного пермского краеведа А. К. Шарцева, которые после его смерти были переданы в ГАПО (Государственный архив Пермской области) и ГАНИОПД (Государственный архив новейшей истории общественно-политических движений) Пермской области. В этих архивах находились, в частности, документы, имеющие отношение к изобретателю первого в мире велосипеда Е. М. Артамонову.
Публикуемый ниже материал несколько отличается от предыдущих публикаций. Многие факты, отражённые в нём, стали известны сравнительно недавно, и практически не отражены в учебниках истории, методических материалах, а так же не публиковались в СМИ.
***** ***** *****
История Среднего Урала в XVII веке до сих пор остается "белым пятном" в современной историографии. Даже в серьезных научных исследованиях историков последнего столетия Урал XVII века называют "почти пустынным краем", от чего создается впечатление, что история нашего края началась только с основанием первых крупных металлургических предприятий в начале XVIII в.
Причины подобной ситуации носят чисто источниковедческий характер. Самые старые документы, хранящиеся в Государственном архиве Свердловской области, относятся к 1719 г., году основания Сибирского вышнего горного начальства. Правда, есть некоторые документы 1705 года, сохранившиеся в фондах Уктусского завода. Но основная же масса письменных источников формировалась после основания г. Екатеринбурга в 1723 г. Что же касается археологических источников, то они относятся к доисторическому периоду и истории Урала до заселения его русскими переселенцами. Археологические же раскопки уральских заводов XVII в. начали проводиться сравнительно недавно.
Таким образом, XVII век оказался в информационном провале, в результате чего возникли многие исторические мифы, которые не только гуляют по страницам СМИ, но и смогли обосноваться в учебниках истории. Тем временем, большие комплексы документов по истории Среднего Урала XVII в., хранящиеся в РГАДА (Российском государственном архиве древних актов), практически не изучались с точки зрения региональной истории.
XVII век занимает в истории Урала особое место. Это период колонизации края и начала его освоения русскими переселенцами. В этот же период здесь закладывались основания для будущей индустриализации, развития транспортных путей и населённых пунктов.
В течение XVII и в начале XVIII в. Урал с его свободными землями привлекал внимание переселенцев из других местностей Российского государства. Сначала в массе колонистов преобладало крестьянство, но очень скоро на "Камень" потянулись и ремесленники. И во многом этому способствовало открытие месторождений медных и железных руд. Большинство переселенцев оседало в Верхотурском, Тобольском и Кунгурском уездах, где находились наиболее крупные месторождения железных руд. Так в период с 1648 до 1700 гг. население Кунгурского уезда увеличилось в 12 раз, а Верхотурского — более чем в 7 раз.
Ехавший в начале 90-х годов XVII в. из Москвы в Китай царский посол Избрант Идес писал, что сухопутное путешествие через слободы Верхотурского уезда — от Уткинской пристани, через Аятскую и Арамашевскую слободы, и до Невьянского острога доставило ему "величайшее наслаждение". Идес отмечал, что вся область по дороге через Урал до Тобольска произвела на него впечатление густонаселенной и хорошо обжитой земли, с прекрасно обработанными полями.
Заселение Тобольского уезда началось несколько позднее, но шло еще более быстрыми темпами. Практически все значительные слободы основаны здесь во второй половине XVII в., большинство — в 60х-70 годах. Уже к началу XVIII в. Тобольский уезд не уступает Верхотурскому по заселенности. Нетрудно заметить, что Урал XVII в. представлял собой динамично развивающийся и весьма привлекательный для переселенцев из России край.
C самого начала освоения Урал привлекал государство не только как перспективный край с точки зрения развития земледелия, но как территория, богатая полезными ископаемыми. Уже в 20-х годах XVII в. на Григоровой горе (близ Соликамска) началась добыча медной руды. По сообщениям тогдашнего воеводы Телепнева, "…руду добывали штольнями и шахтами, в местах в глубину сажен по десяти и по двенадцати, а плавили ту руду в домнах при Пыскорском монастыре…" Выплавленную медь отправляли в Москву, где из неё лили пушки и колокола. Пыскорский монастырский завод работал с конца 20-х годов XVII столетия до середины 30-х. Производительность завода была до 600 пудов меди в год.
Вход в старинную штольню рудника на Григоровой горе
Положительный опыт добычи руды на Григоровой горе убедил центральную власть в целесообразности глубокой разведки новых месторождений металлов "при Камне, на нём и за им". В начале 1654 г. по царскому указу тобольскому воеводе Хилкову было велено "…в Тобольску и Тобольского разряду во всех городах и острогах сыскати медные руды. А что сыщеца, то те медные руды и той руды опыты присылати к Государю. Тотчас послати в Тобольской уезд дворян и детей боярских да с ними рудознатцов да иных людей мастеровых хто медную руду знает во многие места. Да с ними же посылать иноземцов, татар и бухарцов добрых, которые к тому делу приличны и руду знают же по скольку человек пригоже"
Нашедшему медную руду гарантировалось государево жалование. При находке медной руды предписывалось присылать образцы в Тобольск, а оттуда в Москву. Из Сибирского приказа были присланы также образцы медных руд, "двенатцать гривенок землянные медные руды да дватцать восемь гривенок верховые медные руды, что сыскана в Казани и иных государевых понизовых городах". Также Тобольскому воеводе предписывалось дать соответствующие указания воеводам на Верхотурье, в Пелыме, Туринске и Тюмени.
Однако, несмотря на неоднократные мероприятия казны, серьезной добычи меди на Урале в XVII в. так и не было организовано. Отчасти, это происходило потому, что добыча меди представляла интерес только для центральной власти, а для местных жителей больший интерес представляла добыча железной руды. Поэтому воеводы на местах ставили перед рудознатцами более широкие задачи – искать не только медную руду, но и железную.
Уже летом 1654 года в результате розысков, предпринятых в Верхотурском уезде, было найдено несколько месторождений меди и железа. Руководил первой экспедицией "сын боярской" Панкратий Семенович Перхуров. Ему удалось найти четыре месторождения в Невьянской слободе, наиболее перспективным из которых было месторождение у деревни Ереминой. Кроме того, Перхуров открыл месторождение железной руды в Армашевской слободе. В июле того же года Панкратий Семенович организовал добычу медной руды у деревни Ереминой. Приказчику Невьянской слободы было велено "…сыскать в Невьянской слободе гулящих людей дватцать человек, а сыскав, послал их к Панкратию Перхурову для отыску и копанья медной руды в работники, а за тое работу давал им, гулящим людем на корм на хлеб из государевых невьянских доходов по четыре деньги на день…"
Но в результате в распоряжение П. С. Перхурова было прислано только десять человек "без какого бы то ни было жалования, денежного или хлебного". "…и копали неделю руды под Ереминскою деревнею в одном месте. А укопал июля по 30 день сырой руды сорок пудов. И я тое руду в Ереминской деревне всыпал в крестьянской онбар и запечатал своею печатью. А копал руду от реки Невьи в хрящу в мелком осыпном камне с яру, в глубину в четверть аршина…", — писал Перхуров в донесении воеводе. Через неделю, работы у Ереминой были свёрнуты.
В августе 1654 г. Перхуров "…в Арамашеве изготовил руды железной и укладной, ис которой руды опыт учинен железной уклад". Реакция воеводы была скорой: "И вновь бы тебе, Панкратей, железной и укладной руды сыскивать, которая была добрая и в дело годилась, и которая была Государевой казне в прибытке. А велеть бы тебе рудокопам арамашевским, да беломестным казаком, пашенным крестьяном как от страды отделаютца промышлять бы тебе тое руды неоплошно и Государю послужить с великим радением. А сколко по которое число той железной и укладной руды изготовишь и ты б о том для ведома отписал на Верхотурье… А сколько руды железной и укладной приготовишь и ты б велел тое руду обжечь и зделать наготово, как бы годилась дуты в печи, а укладной руды изготовить больше… чтоб та руда изготовить до заморозу". Было также принято решение "…в Арамашевом остроге плавить на Государя железную и укладную руду гулящими людьми, а ковать то железо и уклад с волостей кузнецам". Для проведения работ воеводой было указано прислать работников из Тагильской, Невьянской, Ирбитской и Белослуцкой слобод.
Как можно заметить, попытки наладить на Среднем Урале производство железа и меди начали предприниматься задолго до того, как тульский купец Антюфеев получил "по уговору" свой первый завод в наших краях.
Однако на протяжении всего XVII в. основным производителем железа и железных изделий на Урале была деревня. Попытки казны создать железоделательные предприятия имели более чем скромные результаты. Наиболее известный из казенных заводов XVII в. — Ницынский — работал с большими перебоями. Намеченный ранее тобольским воеводой А. Н. Трубецким годовой выпуск железа в 400 пудов достигнут не был.
Доменный "анбар" Два таких "анбара" со вспомогательными постройками и составляли большинство уральских металлургических заводов XVII века (реконструкция)
"Невьянское рудное железное дело", более известное в исторической литературе как Ницинский завод, было основано в начале XVII в. на реке Ницце. Строительство и управление им осуществлялось из Невьянской слободы с 1629 года. Завод использовал в качестве сырья болотную руду. В 1637 г Ницинский завод сгорел дотла, но был отстроен и продолжал работать до конца XVII в. Закрылся Ницинский завод в 1700 г., и его закрытие связано с началом строительства Невьянского (Федьковского) чугунного завода в 1699 г.
Главной причиной этих неудач исследователи считают нерешенность проблемы рабочей силы: государство тогда не сумело привлечь на заводы работников ни принудительно, ни по вольному найму. Тем временем, население Среднего Урала испытывало острейший дефицит железа, которое в основной своей массе завозилось на Урал из Поморья, и стоило диких по тем временам денег: от 70 копеек до одного рубля и пяти алтын за пуд. Таким образом, в XVII в. уральские поселения вынуждены были обеспечивать себя железом и изделиями из него самостоятельно.
Крестьяне сами разведывали месторождения болотной, озерной и гнездовой руды, удобной для обработки в кустарных условиях, сами добывали ее, выплавляли из руды железо, после чего кузнецы занимались выковкой необходимых в деревне вещей и для продажи на рынке и по заказам крестьян или казны.
Однако в первой и второй трети XVII в. металлургические промыслы на Урале всё ещё были развиты довольно слабо, кузнецов для обслуживания всех нужд деревни и казны не хватало, многие слободы даже не имели кузнецов или квалификация кузнецов оставляла желать лучшего. В связи с этим, кузнецов нередко перебрасывали из одной слободы в другую исходя из интересов казны, при этом крестьянские общины расставались со своими кузнецами очень неохотно.
В тоже время в ряде уральских селений, расположенных близ месторождений болотных, озерных руд и рудных гнезд, металлургические промыслы развивались гораздо успешнее, чем у их соседей. Болотные и озерные руды легко поддавались обработке и плавке в "малых горнах", хотя содержания железа в них было низким.
Что такое "болотные" и "озёрные" руды? Это разновидность бурого железняка, образовавшаяся путём отложения на дне болот и небольших стоячих водоёмов окислов и гидроокислов железа в виде конкреций, твёрдых корок и слоев. Такие руды содержат от 20 до 50 % окиси железа.
Образец болотной руды
Немного иначе обстояло дело с "гнездовой" рудой. Добывать и обрабатывать гнездовую руду было несколько труднее, чем болотную или озерную, но была вполне доступна для крестьянских промыслов. В. И. де Геннин писал: "Оные железные руды лежат великими обрывными гнездами, ис которых бывает в выборе около ста тысечь пудов и больше и меньше, и находятца почти наруже земли, которыя с малым трудом без бурования и без стрельбы порохом, но кирками и ломами добываютца великими штуками. Оные же руды весьма преизрядны и прибыточны в плавлении на железо и розвариваютца в горну жидко и так плод из себя дают богатой, что изо ста пуд выходит пятьдесят пуд чюгуна, и оные не в пример олонецким рудам…"
Такого рода очаги крестьянской металлургии находились, например, в Кунгурском уезде, особенно в селах и деревнях около г. Кунгура, где в конце XVII-начале XVIII вв. вокруг месторождений гездовой руды у горы Советинской сложилась целая сеть крестьянского мелкотоварного железоделательного производства, на территории Тобольского уезда, возле многочисленных в этих местах месторождений болотных руд, в Багаряцкой слободе, известной развитыми кузнечными промыслами и в Арамильской слободе, где жила семья знаменитых уральских рудознатцев Бабиных, открывших во второй половине XVII века множество месторождений железных и медных руд.
Для многих крестьян плавка железной руды и выработка железа были весьма важным источником существования. Тот же В. И. де Геннин в письме Петру I от 25 ноября 1722 г. о крестьянах, делавших кричное железо: "…из оных многие тем малое число кормилися"
Верхотурский уезд по развитию металлургических промыслов на протяжении всего XVII в. заметно отставал от Тобольского и Кунгурского уездов. В ноябре 1671 г. властями Верхотурского уезда была предпринята попытка переписи всех лиц, занимающихся каким-либо ремеслом, промыслом или торговлей. Для этого из Верхотурья по всем слободам уезда были посланы выборные целовальники из посадских людей с целью "со всяких чинов с торговых, с промышленных и с ремесленных людей в уездах с их животов и промыслов ратным людям на жалование взять пятнатцатую денгу". В ходе проверки жители Камышевской, Пышминской, Белослуцкой и Усть-Ирбитской слобод под присягой заявили, что на территории этих слобод "торгов нет, и промыслов ремесленных нет тоже, окладывать некого, и пятнатцатую денгу взять не с кого", и вообще крестьяне этих слобод ничем "не промышляют опричь пашни".
Что касается наших мест, то первые кузницы на территории нынешнего Нижнего Тагила, согласно переписи, появились в 1673-1674 гг. Хотя, вполне возможно, что таковые могли функционировать и ранее. Дело в том, что крестьяне и ремесленники, пришедшие на свободные уральские земли, возводили свободу "на Камне" в абсолют, а потому платить промысловый оброк наотрез отказывались, и как могли, скрывали свои производства. Это, кстати, касалось не только выплавки железа, но и других производств.
Первое время на Среднем Урале, как и в других регионах с развивающимся "железным делом", не было разделения труда между рудознатцем, плавильщиком и передельщиком металла. Все они совмещались в одном понятии — кузнец. И кузница и домница часто ставились рядом с жилым домом, обносились забором и накрывались примитивным навесом.
Выплавка железа в домашней домнице (реконструкция)
В 1675 году приказчик Аятской слободы Ф. Арапов в докладе в Верхотурскую приказную избу писал: "…досмотрел я и описал Аятской слободы у кузнеца у Ивашки Лукянова Бурнаша кузница, а в кузнице печь плавильная на железо. У аятского оборчного кузнеца у Ивашки Дмитриева Серка кузница, а в кузнице печь плавильная на железо. И те кузнецы Ивашко Бурнаш и Ивашко Серко в Аятской слободе марта по 6 число железную руду на железо наплавливали. А кузницы делали в сентябре и октябре месяце нынешнего [1675] года… а у них, руды накопаны есть, а нарочно у них, кузнецов, железных плавилен и домниц нет".
В последней трети XVII в. такое положение начинает изменяться. Появление налогов "с рудного дела крестьян", "с железного дела крестьян", и "с кузниц" положило начало разделению труда между крестьянскими рудознатцами, плавильщиками и кузнецами.
Во второй половине XVII в. население Урала значительно увеличивается за счет новых переселенцев из Средней России. Бурные события в центральных землях — реформы патриарха Никона, церковный раскол, восстание Степана Разина, усиление закрепощения крестьян, неурожаи в начале 30-х и в 40-х годах века способствовали росту числа как беглых крестьян, так и "гулящих людей", то есть крестьян, легально ушедших из своих "миров". Многие из них оседали на Урале, который к середине XVII в. был достаточно освоен, чтобы принять большое количество переселенцев, и достаточно удален от центра, чтобы скрыться от преследований властей и политических коллизий. Во второй половине XVII в. "гулящие люди" составляли почти треть населения в Ницинской и почти половину в Невьянской слободе. С ростом населения металлургические промыслы стремительно развиваются по обоим склонам Среднего Урала. В Верхотурском уезде в 1698-1699 гг. в Аяцкой слободе насчитывалось 16 крестьян-рудоплавильщиков, в Невьянской — 15, в Краснопольской — 4 . В Кунгурском уезде также "в разных местах на Государеве земле обретаюца железныя руды, а копают тое железную руду и промышляют кунгурские крестьяне, плавят железо и из того железа делают уклад при своих домах ручною работою, а не водяными заводы…".
Ежегодная производительность крестьянской домницы колебалась от 40 до 60 пудов кричного железа, на это уходило 1,5 — 2 тонны руды.
Если до сих пор казна проявляла мало интереса к крестьянам-рудоплавильщикам, то во второй половине XVII в. правительство активизирует свою политику в отношении них. Крестьян-рудоплавильщиков облагают "горной податью" — они обязывались сдавать в казну каждый десятый пуд выделанного ими железа. У большинства ремесленников этот налог не вызывал ни малейшего энтузиазма, и они скрывали свои производства, что также не способствовало ни пополнению казны, ни насыщению местных рынков.
Архивные документы — так называемые "памяти" — из Верхотурской приказной избы последних лет XVII в. полны указаниями на саботаж царского указа: "И по се число с Краснопольской слободы с рудоплавильщиков железа на Верхотурье ты ничего не присылал, и учинил сему остановку…"; "…и прислал на нынешной год с плавильщиков Невьянских крестьян 16 пуд железа клевешков, а по справке на Верхотурье в приказной палате против прошлых лет в присылке того железа малое число…"; "…учинилось ведомо, что в Белоярской слободе у многие крестьян есть плавильни и они плавят железо. А с того железного плавления в казну Великого государя десятого пуда железа на Верхотурье не присылано".
Многие слободы старались отделаться чисто символическими отправками. Так, из Краснопольсой слободы в 1699 г. на Верхотурье отправили менее двух пудов, из Белоярской — 6 пудов и 1/8 фунта за два года. С рудоплавильщиков Тагильской слободы в 1699 г. удалось собрать также лишь два пуда, хотя приказчику были известны имена ямщиков и крестьян, всего более 13 человек, которые "плавили в Тагильской слободе из руды железо", причем некоторые из них даже возили железо на продажу на Ирбитскую ярмарку и на Верхотурье. Приказчик "по тех рудоплавильщиков посылал… многожды. А велел им быть в судную избу для допросу того железа, и они указу Великого государя учинились непослушны, мне посылать по них некого, только один на Тагиле беломестной казак, и тот приставлен у дощатников…".
По шести слободам Верхотурского уезда, крестьяне которых занимались рудным промыслом, — Арамашевской, Аятской, Белоярской, Краснопольской, Невьянской и Тагильской — в 1699 г. было собрано 55 пудов 2 фунта железа, а в 1700 г. — 52,5 пуда. Наибольшее количество железа было собрано с Невьянской и с Аятской слобод (27 и 21 пудов соответственно).
Надо отметить, что выплавка железа в уральских слободах была крайне нестабильна, а т.н. "десятый пуд" требовали исходя из прошлогодних сборов. Поэтому нередко возникали недоимки, которые выплачивались на следующий год. Так, в Арамашевской слободе в 1699 году было собрано 18,25 пуда за 1698 и 1699 гг. Имели место и более значительные сборы. Так, в 1694 г. в арамашевских житницах находилось 35 пудов железа…
Если судить только по количеству железа, обложенного налогом, логично сделать вывод, что некоторые слободы Верхотурского уезда, такие как Невьянская, Арамашевская и Аятская в конце XVII — начале XVIII вв. могли производить, пусть и нерегулярно, от 200 до 300 пудов железа в год. В уральских слободах, относящихся к Тобольскому уезду, крестьянская металлургия была развита значительно сильнее, и такие слободы как Багаряцкая или Арамильская несомненно производили значительно большее количество железа…
(продолжение следует)
01.10.13