Павел известный и неизвестный
Старший* сын Николая Никитича Демидова – Павел – известен нынешнему поколению тагильчан, в основном, как муж Авроры Карловны Шернваль фон Валлен, и, очень часто на этом факте и заканчивается перечень его заслуг. Почему тагильские историки и краеведы советского периода так не любили Павла Николаевича, неизвестно. Тем не менее, заслуги Павла перед Отечеством не менее значимы, чем заслуги его отца, деда, и кое в чём даже прадеда, а жизненный путь этого представителя пятого поколения рода Демидовых не менее интересен, чем биографии других Демидовых.
Павел Николаевич родился в Москве 6 августа 1798 года.
Детство его проходило сначала в Вене при российском посольстве, где служил его отец Николай Никитич Демидов, а затем в Париже, где его мать, Елизавета Александровна Строганова, держала модный аристократический салон для почитателей талантов Наполеона. По настоянию Елизаветы Александровны, Павла отдали учиться в престижный Наполеоновский лицей в Париже. Однако, в 1805 году из-за ухудшения отношений между Францией и Россией Демидовы переезжают сначала в Италию, а затем, накануне вторжения Наполеона в Россию, перебираются в Москву...
Портрет Николая Демидова (худ. Сальватор Тонци)
Елизавета Александровна Строганова-Демидова (худ. Ритт)
...Надо сказать, что отношения Павла с матерью изначально оставляли желать лучшего, а после того, как мальчик стал свидетелем связи Елизаветы с офицером Апшеронского полка Гераклием Полиньяком, испортились окончательно. Павел переезжает к отцу, которого любил и боготворил с самого раннего детства. Николай Никитич в это время занимался формированием егерского полка для московского ополчения. Без долгих раздумий отец зачисляет сына в полк, ещё не зная, что им очень скоро предстоит принять участие в одном из великих сражений русской истории – битве при Бородино...
...Здесь следует сделать паузу, и обратиться к самой теме участия Демидовых в Отечественной войне 1812 года. Дело в том, что в период угара "перестройки" среди московских, уральских и тагильских историков появился модный тренд — "разоблачать фальсификаторов истории". И хотя тогда чаще других разоблачали "мифы социализма", досталось и более ранним периодам нашей истории. В частности, некоторые историки стали утверждать, что ни Николай Никитич, ни Павел Николаевич в кампании 1812 года участия не принимали, и вообще "демидовский" полк – это миф, запущенный самими тщеславными Демидовыми. Источником данного "разоблачения" послужила бульварная статья "Ополчения 1812 года" некоего А. К. Кабанова, опубликованная в 1912 году в юбилейном сборнике "Отечественная война и русское общество". Автор статьи писал, в частности, следующее: "...тайный советник Демидов и камергер князь Гагарин просили дозволить каждому из них обмундировать полк; однако они об этом не позаботились. Первый из них пробыл некоторое время в армии, где его поведение было весьма подозрительно. Второй отправился из Можайска в Нижний Новгород, откуда он воротился сюда. Демидов имеет 300 тысяч годового дохода, Гагарин столько же, но они и не думают выполнить обязательство, принятое им добровольно..." "Разоблачение" оказалось очень живучим, и сомнения в участии Демидовых в Бородинском сражении некоторыми историками и краеведами высказываются до сих пор. Поэтому, имеет смысл обратиться к архивным документам, хранящимся в ЦГВИА**.
Вот, первый из них:
"С.-Петербург.
Господин генерал-от-инфантерии граф Растопчин.
По представлению вашему утверждаю полковыми
начальниками Московской военной силой
полковника кн. Четвертинского — 1-го конного
казачьего полка, полковника Аргамакова — 1-го
егерского полка, генерал-майора Талызина 2-го —
2-го егерского полка, генерал-майора Талызина 1-го
— 3-го егерского полка, подполковника Свечина —
1-го пехотного полка, генерал-майора князя
Одоевского — 2-го пехотного полка, генерал-майора
Свечина — 3-го пехотного полка генерал-майора
Обрескова — 4-го пехотного полка, генерал-майора
графа Санти — 5-го пехотного полка,
генерал-адъютанта Лопухина — 6-го пехотного
полка, генерал-майора Арсеньева — 7-го пехотного
полка, генерал-майора Лаптева — 8-го пехотного
полка; тайному же советнику Демидову,
обер-прокурору графу Дмитриеву-Мамонову и
действительному камергеру князю Гагарину, во
уважение того что они собственным своим
иждивением формируют полки, всемилостивейше
повелеваю именоваться шефами сих формируемых
ими полков.
Александр
Министр полиции А. Балашов"
(из рескрипта Александра I Ф. В. Растопчину "Об
утверждении в должности командиров полков
Московского ополчения" 8 августа 1812 года)
Второй:
"...1-го егерского полка шеф, т. с. Демидов с
начала ополчения Московской военной силы,
употребляя всевозможные способы к
усовершенствованию вверенного ему полка, привел
полк в две недели к окончанию и выступил к
соединению с армиями, а 26-го числа командовал
резервом Московской военной силы, из коей
большая часть людей откомандировалась или в
подкрепление корпуса генерал-лейтенанта Тучкова
или же для выносу раненых с места сражения, а
потом до самого назначения сего полка в армию
показал себя самым деятельным и исправным
начальством...
Фельдмаршал князь
Г(оленищев) Кутузов. "
(из донесения М.И. Кутузова Александру I)
Третий:
"...Тайный советник ордена святого Иоанна
Иерусалимского командор Н. Н. Демидов, в
сражениях 26-го августа командуя 1-м егерским
полком, 6 и 12 октября и 5 ноября находясь при
генерале бароне Беннигсене, оказал примерную
храбрость... . "
(из представления к наградам командующего
Московскою военною силою графа Маркова)
И, наконец, ответ из
Бородинского военно-исторического
музея-заповедника, от старшего научного
сотрудника Бородинского ВИМЗ В. Н. Фёдорова:
"...Полк, шефом которого был Николай Никитович
Демидов, назывался 1-ый егерский. Он входил в
состав Московского ополчения. Полк участвовал в
Бородинской битве в составе 3-го пехотного
корпуса генерал-лейтенанта Николая Алексеевича
Тучкова на Старой Смоленской дороге, то есть на
оконечности левого фланга русской армии. В целом,
отряд Тучкова отражал наступления польского
корпуса Понятовского, который пытался обойти
русскую позицию с юга и нанести удар в спину.
После Бородинской битвы 1-ый егерский, как и все
Московское ополчение, был распределен между 1-ой
и 2-ой западными армиями, то есть ополченцы вошли
в состав регулярных войск. 30 марта 1813 года по
Высочайшему повелению московские ополченцы были
распущены..."
...Но вернёмся к герою нашего сегодняшнего рассказа.
Дальнейшие пятнадцать лет
его жизни были связаны с армией.
Современники неоднократно отмечали, что
"младой юнкер Демидов успех неизменный имел у
дам разного возраста и сословия, да у девиц, но
сам интерес имел, прежде [всего], к службе...".
Павел Николаевич Демидов
В декабре 1826 года по просьбе отца Павел оставляет воинскую службу. Николай Никитич был безнадёжно болен, и спешил приобщить старшего сына к делам, связанных с заводами. После смерти отца в 1828 году, Павлу пришлось не только взять на себя ответственность за состояние и развитие многообразного демидовского хозяйства, но и заняться имущественными делами своего младшего брата Анатолия, которому в то время едва исполнилось пятнадцать лет.
Юный Анатоль Демидов (рис. неизв. худ.)
Павел оказался достойным продолжателем дел своих предков. Документы Петербургской и Московской контор, а также переписка с управляющими уральских заводов свидетельствуют о том, что он довольно быстро вошел в курс хозяйственных дел и подключился к управлению всеми делами, начиная с производства металла и кончая финансами и подготовкой квалифицированных кадров. Так, в недолгий период единоличного правления Павла, практически на всех заводах демидовской "железной империи" увеличилось количество молодых людей из семей крепостных, которых отправляли на учёбу в Москву, Петербург, в Германию, Италию, Францию.
Во всём, что касалось развития производства, Павел показывал себя не только грамотным, но и весьма увлекающимся человеком. Так, в начале 30-х годов он заинтересовался "пароходным проектом" Черепановых. Тагильские механики просили на реализацию своей идеи более 10000 рублей серебром. Практичный Анатолий проект поддержал, но захотел сам перепроверить статью расходов. Но Павел, не задавая лишних вопросов, выделил просимую сумму, заявив: "Лично к таким делам таланта не имею. Умом вижу, а руками сделать не обучен. Но на нужное дело деньги всегда найдутся..." Когда управляющий тагильскими заводами Александр Акинфиевич Любимов предоставил Павлу Николаевичу калькуляцию реальных расходов "пароходной затеи", тот просто отмахнулся, отписав в ответ: "Раз сия паровая машина пошла, то учинять сыск представляется нам пустым..."
На тагильских заводах Павел Николаевич оставил о себе добрую память ещё и своей "социальной программой". Особым распоряжением господина владельца увольняемые по старости служащие стали получать пожизненную пенсию, составляющую половину их жалованья. Кроме того, Павел распорядился ежегодно выделять из средств конторы по пять тысяч рублей "на пособия увечным и немочным служителям и мастеровым, да ещё во всех скорбных случаях". Ещё столько же Павел добавлял из своих собственных доходов.
Не забывал Павел и о благотворительности, ставшей для рода Демидовых семейной традицией. Многочисленные пожертвования на разные нужды делались им на протяжении всей его жизни; он считал своей обязанностью "быть по возможности полезным человечеству сколь в своем отечестве, а также и в других местах".
Так, в 1829 году, он жертвует 500 тысяч рублей на помощь вдовам и сиротам офицеров и солдат, погибших в ходе русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Первоначально предполагалась постройка специального дома, но затем было принято решение капитализировать указанную сумму, с тем, чтобы проценты с капитала, названного Демидовским, шли на поддержку вдов и сирот. За это пожертвование Павел Николаевич был пожалован в камергеры Двора Его Императорского Величества.
4 октября 1830 года Павел Демидов обратился к Николаю I с просьбой принять пожертвование для учреждения в Императорской академии наук престижных Демидовских премий, призванных содействовать "преуспеянию наук, словесности и промышленности в своем Отечестве". Демидов обязался ежегодно вносить "в счёт Министерства народного просвещения сумму в двадцать тысяч рублей ассигнациями для вознаграждения оной пяти тысячами рублей каждого, кто в течение года обогатит российскую словесность каковым либо новым сочинением... Таковыми же суммами награждать за подобные сочинения в особенности по части медицины, хирургии и изящности".
Через год, в 1831-м, Павел добавил к этой сумме еще 5 тысяч рублей для издания научных трудов, находящихся в рукописи и потому не имеющих возможности претендовать на получение премии. Согласно воле Павла Николаевича, "Демидовские премии" должны были присуждаться в течение жизни учредителя и 25 лет после его смерти.
Первое присуждение "Демидовских премий" состоялось в 1832 году и продолжалось до 1865 года включительно. Первыми получателями "Демидовских премий" стали Магнус Георг фон Паукер за работу по русской метрологии, Юлий Андреевич Гагемейстер за труд "Розыскание о финансах древней России" и Александр Христофорович Востоков за труд "Русская грамматика Александра Востокова, по начертанию его же сокращённой грамматики полнее изложенная". Лауреатами этих премий стали такие выдающиеся русские ученые как хирург Николай Иванович Пирогов, химик Дмитрий Иванович Менделеев, физик и изобретатель Борис Семёнович Якоби, путешественники и географы Фёдор Петрович Литке, Иван Фёдорович Крузенштерн и многие другие.
Лауреаты Демидовских премий
Всего же за 33 года было выделено 55 полных и 220 половинных премий.
За учреждение этих премий Павел Николаевич Высочайшим указом был пожалован в кавалеры ордена Святого Владимира 3-й степени, а научная общественность избрала его почетным членом Петербургской Императорской и Российской Академий наук, почетным членом Московского и Харьковского университетов и Вольного экономического общества. Кроме того, по указу Николая I он получил чин статского советника и назначение в Курск на должность губернатора.
На должности губернатора Курска Павел Николаевич Демидов провёл четыре года, с 1831 по 1834. Первые два года его губернаторства в канцелярию царя приходили многочисленные жалобы на действия Павла Николаевича. Подавляющее большинство жалоб были написаны курскими чиновниками, помещиками, купцами и даже священнослужителями. В конце концов, в 1832 году, в Курск прибыла ревизия, но проверки показали, что новый губернатор ведёт дела справедливо, блюдя в первую очередь интересы государства, а большинство жалоб и доносов в ходе проверок не подтвердились. Более того, ревизоры были поражены тем фактом, что в Курске практически не было коррупции. Позднее, уже после смерти Павла Николаевича, выяснилось, что Демидов решил проблему взяток довольно оригинальным способом: он из личных средств доплачивал чиновникам суммы, вдвое превышающие среднемесячный размер взяток.
Впрочем, в памяти курян
Павел Николаевич Демидов запомнился и более
значимыми делами.
Так, перед резиденцией губернатора по его
приказу была сделана деревянная мостовая из
вертикально врытых в землю и прижатых друг к
другу дубовых торцов. По такой дороге движение
конных экипажей было почти бесшумным. Позже, по
этому примеру в городе также был выложен дубовый
торцовый тротуар на Московской улице у гостиницы
Полторацкого (ныне гостиница "Центральная").
На свои средства П.Н. Демидов привел в хорошее состояние очень запущенный к тому времени общественный Лазаретный сад, устроив там красивые беседки, гроты, лабиринты и приказав в этот единственный городской сад бесплатно впускать всех, включая беднейшие слои населения. Сюда с радостью стекался народ в вечернюю прохладу тенистого сада, где звучала музыка военного духового оркестра. Позже Демидов пожертвовал 20 тысяч рублей Курской губернии на вечное обращение для раздачи с них процентов беднейшим семействам Курска. Согласно воле Павла Николаевича, городская Дума выдавала эти пособия в день рождения жены Николая I императрицы Александры Федоровны.
В 1831 году в Курской губернии свирепствовала эпидемия холеры. "Федеральные" средства на борьбу с этой напастью были скудные и доходили до Курска с потерями. Тогда Павел Николаевич распорядился построить четыре лазарета за свой счет.
Все эти действия, популярные у простых людей, вызывали у некоторых царских чиновников плохо скрываемое раздражение. Так, всесильный тогда граф А.Х. Бенкендорф писал о Демидове в своих знаменитых "Записках": "...Эта губерния с некоторого времени была довольно худо управляема, и хотя последний губернатор ея, богач Демидов, сыпал деньги, чтобы поправить ее положение, однако, при слабом характере и малом знании дела он этим деньгам не много принес губернии пользы"
Павел Николаевич Демидов, 1833 г.
Но более всего Павла Николаевича прославила история с расследованием убийства простой крепостной девушки Жмыревой, забитой своими господами ради плотских забав. Приехавший на освидетельствование врач Лейдлов был подкуплен помещиками Луниными, и смерть списал на холеру, которая тогда свирепствовала в губернии. Но криминальная история стараниями Демидова получила огласку. Дело дошло до Сената, который исключил врача-взяточника из медицинской службы и посадил его в тюрьму. Тогда на защиту коррумпированного врача стеной встали льговские дворяне, пытаясь через своего предводителя дворянства Григорьева действовать на губернатора с целью облегчения участи злополучного лекаря. Но Павел не поддался уговорам. В своем ответе Григорьеву он писал: "...При всем моем желании делать всё приятное для дворянства здешней губернии я, к сожалению, не нахожу возможным предпринять ходатайство о бывшем льговском уездном медике Лейдлове; ибо произведенное им свидетельство мертвому телу крестьянской Жмыревой, давшее случай сокрыть настоящую причину смерти ея, от побоев происшедшую, есть такое преступление, которое отнюдь не может быть оправдываемо никакими другими хорошими качествами..." После этого случая, популярность губернатора в среде простых курян выросла необычайно.
Павел Николаевич Демидов оставил о себе в Курске добрую память еще и тем, что соорудил на свои деньги в 1834 году дорогой памятник на могиле известного поэта XVIII века И. Ф. Богдановича на Всехсвятском кладбище с беломраморной фигурой Психеи на гранитном пьедестале...
Памятник на могиле поэта И. Ф. Богдановича
...Между тем все сильнее давала о себе знать развивавшаяся болезнь — ревматизм суставов, что заставило Павла Николаевича обратиться с прошением об отставке. 2 апреля 1834 года он был уволен с должности губернатора и причислен к Министерству внутренних дел, получив за усердие по службе орден Святого Станислава 1-й степени.
По возвращении в Петербург
Павел не перестаёт заниматься
благотворительностью.
Вместе с братом Анатолием он принял участие в
строительстве Николаевской детской больницы в
Петербурге, внеся свою долю в размере 100 тысяч
рублей, а в 1834 году преподнес Ее Величеству
Императрице для основания какого-нибудь
общественного заведения московский загородный
дом Студенец, приобретенный им у графа
Закревского за 400 тысяч рублей, добавив на ремонт
здания еще 15 тысяч рублей.
За эти деяния Павел Николаевич именным указом был "всемилостивейше пожалован в должность егермейстера Высочайшего двора".
Но и в этой должности он пробыл недолго. Болезнь прогрессировала, и в январе 1836 года он вынужден был подать прошение об отставке с дозволением поехать за границу. В мае такое разрешение было получено...
Незадолго до отъезда Павел Николаевич побывал на представлении гоголевского "Ревизора". Пьеса ему так понравилась, что он обратился в Петербургскую Академию с предложением увенчать творение Гоголя одной из золотых медалей, учрежденных за счет суммы, ежегодно жертвуемой им в Академию. Из Академии пришел вежливый, но отрицательный ответ с сообщением, что, согласно составленному им же самим "Положению" о наградах, соискателем Демидовской премии не может выступать автор художественного произведения, за публикацию которого выплачивается гонорар. Говорят, что на отказ Павел не обиделся: пенять было не на кого – "Положение" о своих премиях он составлял и редактировал сам...
...Осенью 1836 года весь Петербург был взбудоражен сенсационной новостью: богатейший жених России — 38-летний Павел Демидов решил расстаться с холостой жизнью. Избранницей его стала фрейлина императорского двора, дочь выборгского губернатора, Аврора Шернваль...
Впрочем, эту историю наш Читатель уже знает.
...Умер Павел Николаевич Демидов в марте 1840 года по дороге из Брюсселя во Франкфурт, не дожив до своих 42-х лет. В июле 1840 года тело Павла Николаевича было привезено в Петербург и похоронено в Александро-Невской лавре. А в 1875 году прах был перевезён в Нижний Тагил и перезахоронен в склепе Выйско-Никольской церкви — родовой усыпальнице Демидовых, где ранее было погребено привезенное из Флоренции тело Николая Никитича Демидова...
—————————
* — первый ребёнок Н. Н. Демидова и Е. А.
Строгановой – дочь Александра – умерла в 1800
году, в возрасте четырёх лет. Третий ребёнок, и
второй сын — Николай – умер в младенчестве;
память о нём на Урале осталась в названии села
Николо-Павловское.
** — ЦГВИА — Центральный Государственный Военно-Исторический Архив
При подготовке этого материала были использованы следующие источники:
— С.А. Панчулидзев
"Сборник биографий кавалергардов. 1801-1825",
репр. изд-е 2001
— ЦГВИА, Ф.1л. оп.1., д.3574, ч.1 л.81-81 об.
— ЦГВИА ф.103, оп.208а, св. О. д.3, л.67
— ЦГВИА ф.103, оп.208а, св. О. Д.61., л.57-60
— Архивы МДФ и Курского областного
краеведческого музея, 2002
— личные архивы автора
17.12.13