От Соловьёвой горы к Соловьёвскому саду
(по Петербургу тагильскому)

    Тем, кто любит бывать в Санкт-Петербурге, наверняка знаком сад, в центре которого возвышается одновременно строгий и изящный обелиск "Румянцева победам". Во всех путеводителях этот сад значится, как "Румянцевский", а любой петербуржец расскажет вам о том, что назван сад в честь знаменитого русского полководца, выдающегося государственного деятеля времён правления Екатерины II,  генерал-фельдмаршала, генерал-губернатора Малороссии Петра Александровича Румянцева. Так же любой петербуржец расскажет вам, что прежде на месте сада был расположен парадный плац Кадетского корпуса, а ещё раньше – Меньшиковский рынок. Но далеко не каждый житель Петербурга добавит, что первоначально этот сад звался Соловьёвским. Ещё меньше питерцев знают, кто такой этот самый Соловьёв, чьё имя некогда носил этот сад. А между тем, сад Соловьёва, или Соловьёвский сад, является одной из многих исторических ниточек, связывающих истории двух городов – блистательного Петербурга и промышленного Нижнего Тагила.

соловьёвский сад

    О Фёдоре Петровиче Соловьёве, приказчике тагильских демидовских заводов наш читатель уже знает из материала о Фотие Ильиче Швецове. Однако там упоминается лишь небольшой эпизод из жизни Фёдора Петровича. Между тем, история семьи Соловьёвых вполне достойна отдельного рассказа...

    ...Пращур знакомого нам Фёдора Петровича – Пётр Семёнович Соловьёв – происходил из рода подмосковных крестьян, бежавших "по расколу" на Урал. Здесь глава семейства как "изрядно знакомый с железным делом" был привлечён к заводским работам.

    С молодых лет Пётр показал "изрядные способности к счёту и аккуратному письму", за что был рекомендован для дальнейшего обучения. Быстро зарекомендовав себя в глазах хозяев, он пошёл вверх по карьерной лестнице. В 1785 году его направляют служащим в петербургскую контору Демидовых, а через четыре года — в штат заводской конторы тагильских заводов. В 1806-м  Пётр Соловьёв был поставлен главой полицейского отдела этой конторы, а в 1820-м получил должность второго приказчика. Ещё через год он был отозван Николаем Никитичем в Петербург, где получил должность приказчика домовой конторы. В 1823-м году Демидов назначает его ревизором на тагильские золотые прииски. С этой задачей Пётр Соловьёв справился, а его знания и преданность была отмечена Николаем Никитичем приличным окладом и назначением на должность "камисара" – доверенного лица и инспектора, – Тагильских заводов.

    Вероисповедание подчинённых мало волновало всех Демидовых. В ответ на донос,  где Петра Семёновича Соловьёва представляли как раскольника, Николай Никитич писал: "Нам совершенно безразлично двумя перстами крестится Соловьёв иль тремя, а важно штоб он онымя перстами наши деньги не загребал себе в карман...". Поэтому Соловьёвы чувствовали себя на демидовских заводах вполне комфортно.

    Несмотря на положение служащего, дающее ряд льгот как самому Соловьёву, так и членам его семьи, Пётр Семёнович настаивал, чтобы дети его "познавали жизнь с азов, не гнушаясь чёрной и непочётной работы". Поэтому все сыновья Петра Семёновича – Фёдор, Иван и Филарет – карьеры свои начинали с подмастерьев. При этом Соловьёв-старший строго спрашивал с детей и за учёбу, и за работы по дому.

    Старший сын Петра Семёновича – Фёдор – был самым способным и к труду, и к наукам. Кроме того, он отличался даром предпринимательства, который пригодился ему, как только Фёдор стал жить самостоятельно...

    ...Несмотря на то, что и Петр Семёнович, и стремительно поднимающийся Фёдор Петрович ходили у Демидова в фаворе, на заводах Соловьёвых не любили ни работные, ни приказчики. Николаю Никитичу не раз приходилось осаживать других служащих, которые жаловались на Соловьёвых. А случалось это весьма часто...

    ...Пётр Семёнович положил солидное начало семейному капиталу. Пользуясь покровительством Демидова, он завёл старательское дело, которое всемерно расширял и развивал, а позднее ввёл в него и старшего сына – Фёдора.

    ...Что касается Фёдора Петровича, то по свидетельству Александра Акинфиевича Любимова, он "являл собою копию отца своего и видом, и повадками", "...с работными строг без разбору, а буде простой какой али поломка, виновных не ищет, а назначает". Были и более серьёзные обвинения в адрес Фёдора Петровича. Например, в том, что он раздаёт премиальные, выделенные из заводской кассы, только "людям своей веры". Но до тех пор, пока заводами руководил Николай Никитич, Соловьёвым всё сходило с рук.

    Такое заступничество объяснялось во многом тем, что Соловьёв-старший отвечал за работу всех демидовских золотых приисков на Урале. Под его надзором добыча золота каждый год росла, отчётность была в полном порядке, и этого, по мнению Николая Никитича, было достаточно для того, чтобы покровительствовать своему приказчику во всём.

    Соловьёвы были в большом почёте среди старообрядцев, которых на уральских заводах господ Демидовых было если не треть, то уж точно четверть от общего числа работающих. Правда, Пётр Семёнович старался лишний раз не показывать свою принадлежность к "старой вере", но Фёдор Петрович, напротив, принимал активное участие в жизни старообрядческой общины, помогал семьям староверов материально или ссужал деньгами под низкий процент.

    ...Изжить Соловьёвых с заводов смог только опытный стратег и тонкий интриган Любимов, за что тагильские староверы затаили обиду на него и его сторонников. Впрочем, местные кержаки зря переживали за судьбу попавшего в опалу Фёдора Петровича. Отстранённый от заводской службы, он почти сразу же был приближен Павлом Николаевичем Демидовым, и вскоре они, в равных долях, вложились в золотоносные прииски в Восточной Сибири. Не ведали тагильские староверы и про то, что Соловьёв, в свою бытность при заводах, потихоньку крал у хозяев. Забегая вперёд, скажем, что большого срама Фёдор Петрович избежал лишь в связи с собственной кончиной, оставив после себя не только компрометирующие записи, касающиеся периода службы на тагильских заводах, но и долгов всего более чем на 400 тысяч рублей серебром. Кстати, одним из тех, кому бывший демидовский приказчик задолжал крупную сумму, был и нарвский купец Генрих Шлиман — будущий открыватель Трои...

    ...Накануне кончины своего последнего покровителя – Павла Николаевича Демидова, – Фёдор Петрович переехал в Петербург. В 1850-м "у иностранного гостя Джейльса Лорера" он купил свой первый дом на Румянцевской площади Васильевского острова, расположенный между 1-й линией и Песочным переулком. Покупка обошлась в 57143 рубля серебром. Вскоре, он покупает ещё один каменный дом на 6-й линии Васильевского острова. А через два года — ещё один каменный дом на Румянцевской площади между Песочным переулком и 2-й линией за 43 тысячи рублей серебром у известного петербургского лесопромышленника Громова.

    В Петербурге Фёдор Соловьёв начинает заниматься благотворительностью. Хотя суммы, которые он жертвовал на различные социальные и муниципальные программы, были небольшие – от 50 до 150 рублей. Однако вскоре о богатом сибирском золотопромышленнике Соловьёве заговорили не только в купеческих кругах, но и в кругах петербургской знати. В 1852 году Фёдор Петрович был введен в состав городского Комитета для призрения бедных, а в 1855-м был награждён Золотой медалью на Владимирской ленте. Засветился Соловьёв и в кругах близких к императорским: в 1856 году он изъявил желание пожертвовать "из своих скромных средств" в пользу жителей северных районов Финляндии, пострадавших от неурожая. К этой акции тут же присоединились многие именитые персоны — князья Голицын и Юсупов, граф Шувалов, Аврора Карловна Демидова и даже императрица. Среди этих титулованных персон фамилия купца 1-й гильдии Соловьёва смотрелась очень эффектно, хотя сумма, которую он пожертвовал в общую кассу, составила всего лишь сто рублей серебром...

    ...На этом фоне совсем иначе выглядит биография единственного сына Фёдора Петровича – Степана Фёдоровича Соловьёва, слава о делах которого гуляла по всех территории Российской Империи — от Невы до Амура.

    Степан Фёдорович Соловьёв родился 19 декабря 1819 года в Нижнетагильском заводе и был при рождении крещён по старому обряду священником Симеоном Денисовым. В 1833-м Соловьёвы принимают православие, но это событие мало что меняет в жизни Степана. Юношу тяготит быт и жизнь на заводе, его интересуют различные науки, в особенности биология, география, история, но отец считает, что знаний, полученных в начальной школе и заводском училище, вполне хватит, чтобы управлять семейным делом: Фёдор Петрович готовит сына на пост управляющего своими золотыми и платиновыми приисками. В возрасте 18 лет Степан получает от отца доверенность на управление соловьёвскими приисками и уезжает в Иркутск.

    Надо сказать, что Степан Фёдорович оказался не только хорошим управляющим, но и удачливым предпринимателем. Уже через два года он открывает собственные прииски. Полученную прибыль он выгодно вкладывает в торговлю, то и дело вступая в различные купеческие товарищества, что очень скоро сказывается на росте доходов.

    В начале 40-х, посещая отца в Петербурге, Степан Фёдорович знакомится с купцом 1-й гильдии, известным библиофилом и страстным коллекционером редких и старопечатных книг Алексеем Ивановичем Кастериным. Ни одно книгохранилище Российской Империи не превосходило его коллекцию многочисленностью собранных редких экземпляров книг. Степан Соловьёв завёл дружбу с Кастериным и, занимаясь самообразованием, часто пользовался его библиотекой. Но в 1847 году Алексей Иванович умер, и его наследники вознамерились распродать книги с торгов. Степан Соловьёв срочно приехал в Петербург и выкупил всё собрание за 10 тысяч рублей серебром.

    Об этом событии заговорил весь просвещённый Петербург, но история кастеринской библиотеки не закончилась сменой владельца. 17 июля 1848 года Степан Фёдорович преподнёс библиотеку Кастерина в дар Императорской публичной библиотеке. 1082 тома 1048 названий, в том числе 700 ранее в библиотеке отсутствовавших, пополнили фонды библиотеки. В числе последних было более 300 старопечатных изданий на церковно-славянском, русском и сербском языках. Одних только раритетов, изданных в период 1451–1700 гг. в коллекции насчитывалось 557.

    Директор Императорской публичной библиотеки генерал-майор Д. П. Бутурлин ходатайствовал о награждении молодого мецената, и вскоре Степан Фёдорович был награждён золотой медалью с надписью "За усердие" на Владимирской ленте...

 Директор Императорской публичной библиотеки Д. П. Бутурлин

 Директор Императорской публичной библиотеки Д. П. Бутурлин

     В то время С. Ф. Соловьёв жил главным образом в Иркутске, где с 1853 г. значился временным красноярским купцом. По доверенности от 11 сентября 1853 г., выданной ему отцом, он имел право "полновластно производить розыск, разведку и разработку золотосодержащих россыпей в Восточной Сибири и кредитоваться от имени отца до 100 000 рублей...". Соловьёв-младший постоянно расширял своё дело. Крупные разведывательные партии направлялись им на Алтай, в Верхотурский уезд Пермской губернии, в Забайкальский край, в Архангельскую губернию и в другие местности. На открытых месторождениях золота и платины Степан Фёдорович создавал новые прииски.

    Степан Соловьев считал, что сверхприбыли, которые он получал, обязывают его постоянно заниматься благотворительной деятельностью. Перечень пожертвований, сделанных им до 1857 года, впечатляет.

    В Иркутске им был основан, и всю жизнь опекаем, Александровский детский приют для сирот. За многократные, значительные пожертвования приюту Степан Фёдорович был удостоен в 1852 г. высочайшего благоволения Императора Николая I.

    Ещё одну высочайшую благодарность Соловьёв-младший получил за безвозмездный взнос для проведения Амурской экспедиции на Дальнем Востоке денег и снаряжения на сумму в 9 тысяч рублей серебром.

    В 1854 году он финансирует ученую экспедицию по реке Вилюй в Якутскую область. За что был избран членом-соревнователем Сибирского отделения Императорского Русского географического общества.

    В 1855 г. он пожертвовал казенным запасным складам Туруханского края 7000 пудов хлеба.

    В 1854–56 гг. Степан Фёдорович Соловьёв передал правительству России два пуда золота на оказание помощи семьям убитых и раненых русских воинов. Кроме того, он организовал сбор средств среди рабочих и служащих своих промыслов для этих же нужд, за что он и его работники были "отмечены признательностью Императора".

    Благодаря постоянной финансовой поддержке С. Ф. Соловьёва Восточно-Сибирский отдел Русского географического общества стал "настоящей иркутской академией". На подаренные им полпуда золота была организована ещё одна экспедиция для изучения Амурского края под руководством Ричарда. Карловича Маака, работавшая с 1 апреля 1855 по 16 января 1856 г.

 Ричард Карлович Маак

 Ричард Карлович Маак

     Экспедиция собрала богатейшие материалы о природе и народах, населявших Приамурье. Желая познакомить соотечественников с краем, столь важным для России, С. Ф. Соловьёв принял на себя расходы по изданию книги Р. К. Маака "Путешествие на Амур, совершённое по распоряжению Сибирского отдела Русского географического общества в 1855 году" (СПб., 1859), богато иллюстрированной великолепными рисунками флоры и фауны Приамурья, видов левобережья Амура, зарисовками аборигенов, их жилищ и быта. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьёв-Амурский ходатайствовал о достойном награждении Соловьёва, который "не в первый раз уже содействует денежными способами развитию учёных исследований в отдаленных краях Сибири". Его поддержал и великий князь Константин Николаевич. 7 апреля 1856 г. был подписан указ о награждении С. Ф. Соловьёва золотой медалью на Андреевской ленте...

    ...Тем временем, 9 октября 1856 г., в Петербурге скончался Фёдор Петрович Соловьёв. Степан Фёдорович переехал в столицу, в 1857 году стал петербургским купцом и принял доставшиеся ему в наследство большое дело отца и его долги.

    Рассчитавшись с долгами отца, Степан Фёдорович Соловьёв приобрёл ещё несколько домов в Петербурге. Сам он поселился в отцовском доме, а свободные помещения предоставил под бесплатные квартиры беднейшим жителям Васильевского острова.

Один из домов, купленных С. Ф. Соловьёвым на 6-й линии Васильевского острова

Один из домов, купленных С. Ф. Соловьёвым на 6-й линии Васильевского острова

Один из домов, купленных С. Ф. Соловьёвым на 6-й линии Васильевского острова

     ...В столице, С. Ф. Соловьёв увлёкся коллекционированием живописи русских и европейских художников. Как свидетельствовал известный исследователь Центральной Азии и Сибири Г. Н. Потанин, собрание картин Соловьева было широко известно в Петербурге, и включало в себя живописные работы Рубенса, Рембранта, Лампи, Щедрина, Венецианова, М. М. Иванова и других художников.

    В 1864 году Степан Фёдорович избирается гласным Петербургской городской думы.

    Кроме этого, он состоит одновременно членом городской санитарной комиссии, попечителем санитарной комиссии Васильевского острова, членом "Комиссии о пользах и нуждах общественных", членом попечительного комитета Максимилиановской лечебницы герцога Максимилиана Лейхтенбергского, членом комиссии для сбора пожертвований в пользу погорельцев городов России, членом комиссии о необходимости принятия мер к облегчению кредита недостаточным жителям Петербурга, депутатом от городской думы в Обществе водопроводов, членом совета Православного миссионерского общества.

    В думе и во всех комиссиях Степан Фёдорович принимал деятельное участие, был инициатором многих начинаний во благо городу и горожанам. На заседаниях думы, советов и комиссий он всегда активно и твёрдо, но тактично, высказывал свою точку зрения, если был убежден в её справедливости, не оглядываясь на высокие чины, титулы и сословное положение коллег, что не могло не вызывать в отдельных случаях нелицеприятия в его адрес.

    В 1866 году благотворительная деятельность С. Ф. Соловьёва на благо Петербурга была достойно оценена. Он был награждён орденом Святого Владимира 4-й ст.

    Последним крупным благодеянием С. Ф. Соловьёва явилось создание на Васильевском острове сада. В 1863 году Городская дума приняла решение "о создании сквера на Румянцевской площади за счёт обывателей, проживающих в её районе". Однако за два года ничего не было сделано.

    Тогда 26 марта 1865 г. Степан Фёдорович письменно уведомил городскую думу, что принимает на себя благоустройство Румянцевской площади с разбивкой на ней сада и сооружением ограды, с окончанием всех работ через 15 месяцев, и с первоначальным пожертвованием на эти работы 25 тысяч рублей серебром.

    Работы по приведению площади в порядок начались уже спустя два дня. А к октябрю территория сада была обнесена ажурной чугунной решеткой протяжённостью почти 470 метров, сделанной по проекту архитектора, академика Академии художеств Николая Николаевича Ковригина.

Фрагменты ограды сада

Фрагменты ограды сада

Фрагменты ограды сада

Фрагменты ограды сада

     Вокруг ограды был уложен тротуар из трех рядов лещадных плит и установлены 52 чугунные тумбы. Внутри сада были разбиты клумбы и цветники, высажены деревья: липа, дуб, ясень, клен, лиственница, тополь, ива, жимолость. По периметру решётки были проложены водопроводные трубы с кранами для поливки газонов и в помощь ближайшим домам на случай пожара. Вскоре в саду были установлены  газовые фонари. По проектам известного в те годы скульптора Давида Ивановича Иенсена на территории сада были построены павильон с чугунными колоннами и два красивых фонтана с чугунными чашами.

Давид Иванович Иенсен (фото конца XIX в.)

Давид Иванович Иенсен (фото конца XIX в.)

     В павильоне должны были размещаться музыканты, там же находился чайно-кофейный буфет. Перед павильоном устанавливались кресла, стулья и скамейки для слушателей и зрителей концертов.

Музыкальный павилион

Музыкальный павилион

Один из фонтанов "Соловьёвского сада"

Один из фонтанов "Соловьёвского сада"

Один из фонтанов "Соловьёвского сада"

     Газеты писали, что фонтаны были изготовлены в Париже, а заказ и доставка их обошлись Степану Фёдоровичу в приличную сумму. Происхождение фонтанов не раз оспаривалось в разные годы и разными исследователями. Версии выдвигались самые различные, в том числе и о том, что чаши фонтанов были изготовлены на демидовских заводах.

    Накануне открытия в саду, который, кстати, первоначально именовался сквером и таковым был нанесён на карты города, было установлено 70 скамеек и несколько чугунных ящиков для цветов.

    Несмотря на то, что строительство сада обошлось устроителю в сумму, превышающую 100 тысяч рублей, он настаивал, что вход в сад должен быть бесплатным в любой день и для лиц любых сословий.

    Весной 1867 года сад был торжественно открыт и практически сразу стал одним из самых любимых мест жителей Васильевского острова. А 10 августа 1867 г. Степан Фёдорович умер.

    Ему было 48 лет...

    ...В течение трех лет после смерти С. Ф. Соловьёва сад содержался на средства его двоюродной сестры и наследницы всех капиталов Елизаветы Ивановны Переяславцевой, а в апреле 1871 года он был передан в ведение и на содержание Санкт-Петербургского городского общественного управления. 5 марта 1871 года Песочный переулок, соединяющий сад Соловьёва со Средним проспектом, был переименован в Соловьёвский.

Обелиск "Румянцева победам"

Обелиск "Румянцева победам"

     В советское время сад был переименован в Румянцевский в виду того, что он располагался на Румянцевской площади, а на его территории находился известный обелиск "Румянцева победам", перенесённый сюда с Марсового поля ещё в 1818 году. А в декабре 1952 года с городских планов исчез и Соловьёвский переулок – его переименовали в улицу Репина.

Соловьёвский сад. Вид на Румянцевский обелиск со стороны другого фонтана

Соловьёвский сад. Вид на Румянцевский обелиск со стороны другого фонтана

    ...Елизавета Ивановна Переяславцева прожила до декабря.1897 года.

    Занималась ли она управлением золотоплатиновых приисков брата, неизвестно. Зато известно, что она занималась весьма неблаговидным для лиц своего сословия делом – финансовыми аферами. Пользуясь имиджем богатой наследницы, стремящейся развить семейный бизнес, она брала в долг крупные суммы денег – от 10 до 50 тысяч рублей, использовала их для своих нужд, а долг отдавала, перезаняв денег у другого кредитора.

    Смысл этих манипуляций долгое время был непонятен и современникам Переяславцевой, и, впоследствии, историкам: ведь Елизавета Ивановна, унаследовав от брата колоссальное состояние, совершенно не нуждалась в деньгах. В конце концов, эти странные махинации привели к тому, что Елизавету Ивановну объявили в имперский розыск за уклонение от погашения долгов. Правда, тут полиция опоздала на пять месяцев...

    Сыновья Елизаветы Ивановны – Фёдор и Пётр, – без особого успеха пытались продолжить дела их знаменитых дяди и деда. В конце концов, они посвятили себя военной службе...

     

    При подготовке материала были использованы следующие источники:

    — Путеводитель: 60000 адресов из С.-Петербурга, С-Пб, 1854

    — РГИА. – Ф. 1343. – Оп. 27, 39, 60

    — РГИА. – Ф. 37. – Оп . 43

    — РГИА. – Ф. 1265. – Оп. 5.

    — ЦГИА СПб. – Ф. 781. – Оп. 4

    — ЦГИА СПб. – Ф. 2188. – Оп. 1.

    — С.-Петербургские сенатские объявления: 1850 г. – № 22, № 93250; 1851 г. –  № 19, № 7668; 1852 г. – № 83, № 42828.

    — Машков В. А. "Благотворители Соловьёвы", 2005

    — Русский биографический словарь. – Т. 8.;

    — Саитов В.И. "Петербургский некрополь" – СПб., 1912–1913. – Т. 2.

    — Венюков М. И. "Из воспоминаний". – Амстердам, 1859.

    — Ундольский В. Каталог славяно-русских книг церковной печати библиотеки А. И. Костерина. – М., 1848.

    — Романов Н. С. "Летопись города Иркутска за 1881–1901 гг". – Иркутск, 1993.

    — Сибирская жизнь. –  7.09.1903. – Иллюстрированное приложение,

    — Торговый сборник. – 1867, – № 33.

    — Известия С.-Петербургской общей думы. – 1866 .

    — Весть. – 1867. – № 97.

    — Аксонометрический план Санкт-Петербурга 1765-1773 г.г. П. де Сент-Илера, И. Соколова, А. Горихвостова и др.. СПб.: Крига, 2003.

     

    18.02.14


Читать оригинал статьи на сайте

Главная страница