"Железная империя" Демидовых в XVIII веке. Касли
Во второй половине XVIII века Никита Никитич Демидов прочно обосновался на Южном Урале и в ближнем Зауралье, "обложив" своими заводами вотчины отца и старшего брата с юго-востока. Заводы, которые строил и скупал Никита Никитич, не имели столь богатых запасов руд, как, например, Нижнетагильский. Однако младший брат "нашего" Акинфия сумел поставить работу своих предприятий так, что их продукция скоро начала вытеснять с внутреннего рынка продукцию других уральских заводов. Простейшим методом для вытеснения конкурентов являлся обычный демпинг – снижение цены на две-три, а то и пять копеек за пуд было хорошим стимулом для роста покупательского спроса. Не брезговал Никита Никитич и обычным подлогом, ставя на своё железо отцовское клеймо.
В 1751 году тюменский купец Пётр Изергушев писал своему компаньону купцу Якову Соколову: "…Изрядная путаница в сортах железа происходит у нас. Железо заводов наследников господина Акинфия Демидова в цене разнится с тем, што с заводов брата его Никиты аж до пяти копеек за пуд, а какое чьё железо часто понять не мочно, и клеймятся оне одним тавром…"
Однако в арсенале Демидова-изгоя были и другие, вполне прогрессивные методы. Так, почти все заводы Никиты Никитича, кроме сортового железа, предлагали широкий ассортимент изделий из металлов — гвозди, топоры, пилы, весы, предметы бытового и хозяйственного назначения. Кроме того, у Никиты Никитича был несколько иной подход к самому "заведению" производства. Часто он не строил заводы с нуля, а покупал либо уже готовые предприятия, либо предприятия на стадии строительства, тем самым экономя и время, и деньги. К тому же служба в Берг-коллегии давала ему возможность следить за состоянием дел на строящихся и работающих заводах в различных уездах и округах Южного и Среднего Урала, и как только какой-нибудь неудачливый заводчик изъявлял желание продать своё предприятие, Никита уже знал об этом, и если предприятие было ему интересно, то засылал на него своих оценщиков. Так произошло и с Каслинским заводом…
В конце 1745 года тульский купец Яков Родионович Коробков, имевший тогда торговлю и в Екатеринбурге, обратился в Берг-коллегию Оренбургской губернской канцелярии с просьбой разрешить ему построить чугуноплавильный завод "в угожем месте на 90 версте от Челябы, на реке Касли, што у Каслинских озёр…". В мае 1746 года такое разрешение было получено, но с оговоркой, что вопросы купли земель под завод проситель будет решать сам. Дело в том, что те земли, которые присмотрел Коробков, принадлежали сразу двум башкирским племенам, и Якову Родионовичу понадобилось немало времени, чтобы договориться с "башкирцами".
Тем не менее 3 февраля 1747 года в Исетской канцелярии Челябинской крепости была составлена купчая на приобретение Яковом Коробковым 250 тысяч десятин земли. Сделка обошлась купчине всего в 150 рублей. В том же 1747 году Яков Родионович заложил между озёрами Большие Касли и Иртяш, "чюгунолитейный да подливной завод".
На момент пуска завода 18 августа 1749 года на предприятии имелись плотина, доменная печь и кричная фабрика с двумя горнами и двумя молотами.
Заводская плотина была земляной, имела длину 60 саженей (128 метров), ширину — 13 саженей (27,7 метра), высоту — 8 аршин (5,7 метра). Вешняк содержал 5 запоров, деревянный ларь для подачи воды на рабочие колеса протянулся в длину более чем на 110 метров. Все заводские строения за исключением доменной печи и горнов, сложенных из камня и кирпича, первоначально были деревянными. Сырьевой базой завода служили местные месторождения бурых железняков с содержанием железа около 50%. Основная добыча руд велась с Иртяшского и Кызылташского рудников, однако в течение первых двух лет было разведано ещё пять месторождений. Завод из года в год наращивал объёмы выпускаемой продукции, и в 1750 году выплавил 24 тысячи пудов чугуна и выковал почти 16 тысяч пудов железа.
Однако начиная с 1749 года Каслинский завод начал испытывать различные трудности. Летние засухи и малоснежные зимы привели к тому, что заводской пруд перестал обеспечивать завод водой в достаточном количестве. Ощущалась нехватка рабочей силы. Вскоре к этим проблемам добавилась ещё одна: башкирские общины затеяли судебную тяжбу с Коробковым, обвиняя купца в обмане при совершении сделки купли-продажи земель. И Яков Родионович, после недолгих раздумий, принимает решение продать предприятие.
К его удивлению, покупатель на "малопершпективный завод" нашёлся быстро. Удивление Якова Коробкова возросло, когда он узнал, что купить завод хочет… Никита Никитич Демидов. Дело в том, что Яков Родионович приходился внучатым племянником первой жене Акинфия Никитича Демидова – Евдокии Тарасовне Коробковой и был в курсе конфликта в семействе Демидовых.
Но "злодей Никита" оказался весьма учтивым человеком, да к тому же предложил Коробкову за завод 10500 тысяч рублей серебром и "своё всестороннее содействие в заведении новых медных да железных предприятий, ежели таковыми продавец будет иметь желание заниматься". Договор купли-продажи был подписан 13 августа 1751 года. А спустя немного времени между сторонами началась судебная тяжба за рудники. Яков Родионович утверждал, что продавал Никите Никитичу лишь сам завод с лесной дачей, Демидов же заявлял, что договором предусматривалась также продажа рудных мест, снабжающих завод. В судах сторону Никиты Никитича представлял его сын Иван. Яков Родионович обратился за помощью к Прокофию и Никите Акинфиевичам, но родственники "рвения в участии" не проявили…
Став хозяином Каслинского
завода, Никита Никитич подверг его основательной
реконструкции.
К двум молотам, поставленным Коробковым, он
добавил еще девять. Число молотовых (кричных)
фабрик возросло до трёх. Кроме этого, было
подвергнуто реконструкции и водяное хозяйство:
заводской пруд был почищен, количество водяных
колёс было увеличено до 27, из которых
"боевых", то есть обеспечивающих работу
молотов, было десять, а остальные обеспечивали
работу горновых мехов.
Рабочую силу завода составили приписанные к заводу правительственными указами жители Каслинской слободы, преимущественно староверы-раскольники, "числом 354 душ мужского пола". Позднее все они были закреплены за заводом "навечно".
После смерти в 1758 году Никиты Никитича Демидова (старшего), завод достался его третьему сыну — Никите Никитичу Демидову (младшему), во владении которого находился до 1804 года. Никита Никитич-младший оказался энергичным и рачительным хозяином. Он расширил заводское хозяйство, поднял производительность завода, боролся за высокое качество продукции, требовал выделки железа "во всем хорошего и щегольского с похвалою". Им были построены лесопильная мельница с 2 рамами, кузница с 4 ручными горнами, амбары для хранения продукции. Каслинский завод выполнял отдельные правительственные заказы, например в 1762 году отлил 60 чугунных пушек и почти 50 тысяч штук ядер и картечи. В 1761 году на Каслинском заводе была запущена в строй медная фабрика с двумя медеплавильными печами и двумя горнами, однако из-за бедности местных меднорудных месторождений работала она время от времени, на привозных рудах.
Указами Сената 1756 и 1757 годов к заводу было приписано для выполнения вспомогательных работ 539 душ мужского пола государственных крестьян пяти близлежащих слобод. В 1762 году Никитой Никитичем Демидовым были переведены на Каслинский завод 373 души мужского пола собственных крепостных из Ромодановской и Людиновской вотчины Калужской губернии. Этими мерами удалось значительно увеличить рабочую силу завода. Правда, среди приписных крестьян первое время возникали серьёзные волнения, центром которых стал Масленский острог, где люди взялись за оружие. Для подавления волнений были вызваны правительственные войска, и после нескольких боёв восставшие были разбиты…
…Выплавка чугуна на заводе в 1760 году составила 99,4 тысяч пудов, в 1770 году — 128,6 тысяч пудов, выковано железа было соответственно 64,4 тысяч пудов и 120 тысяч пудов. Готовое железо для доставки в центр страны в зимний период гужевым транспортом отвозилось на Сорокинскую пристань на реке Уфе, а затем водным путем на барках-коломенках сплавлялось в Казань, Нижний Новгород и Петербург и другие города. Полосовое железо с Каслинского завода так же шло на экспорт.
Работа завода в Каслях была ещё однажды прервана, в январе 1774 года, когда работники завода в большинстве перешли на сторону Емельяна Пугачёва. Заводские приказчики и служащие были арестованы, закованы в кандалы и отправлены в занятые пугачёвцами Кыштым и Златоуст, где многих из них казнили. Заводская казна была конфискована, а все заводские канцелярские дела сожжены. 26 февраля 1774 года правительственные войска выбили повстанцев с завода, но 29 июня того же года отряд мятежных башкир сжег завод и заводской поселок, и разрушил плотину. Восстановление Каслинского завода началось только в апреле 1775 года, а доменная печь была вновь задута 24 декабря 1775 года.
На прежнюю мощность предприятие вышло только в 1778 году. Кроме выплавки чугуна и выделки полосового железа, завод стал в больших объемах производить "тяжеловесные чугунные припасы" — наковальни, прокатные валки, подфурменные доски и тому подобное. В 1800 году на заводе было выплавлено 135,6 тысяч пудов чугуна, и выковано 155 тысяч пудов железа.
Каслинский завод (фото конца XIX в.)
После смерти в 1804 году бездетного Никиты Никитича-младшего, по его завещанию Каслинский завод достался Петру Григорьевичу Демидову. Однако, тот в 1809 году продал его вместе с сёлами Воскресенским и Рождественским купцу 1-й гильдии Льву Ивановичу Расторгуеву за 700 тысяч рублей…
Что касается знаменитого каслинского художественного литья, то его развитие на заводе связано с именем Григория Зотова, предки которого появились на Урале благодаря исключительно усилиям Акинфия Никитича Демидова. Именно Акинфий в 30-х годах XVIII века добился разрешения на переезд крепостного служителя Петра Зотовича Зотова с сыновьями из Тулы в Невьянск. Старший сын Петра Зотова – Федот – дослужился до приказчика на Невьянском заводе, и все его дети, по правилам, заведённым на демидовских заводах, получили образование и должности. Сын Федота Петровича – Григорий – сделал карьеру уже при новом хозяине – Савве Яковлеве (Собакине).
Григорий Федотович Зотов (рис. неизв. авт. 1820 г.)
Начинал Григорий Федотович
поверенным в делах Яковлева, затем был главой
правления Верх-Исетского завода, а с 1 апреля 1823
года стал управляющим заводов наследниц купца
Расторгуева.
Год спустя Григорий Федотович Зотов предложил
внедрить на Каслинском заводе немецкую
технологию художественного литья. В качестве
первых образцов он предложил использовать
немецкие отливки, привезенные им из Берлина в 1820
году. Однако уже через несколько лет, Зотов
отправляет нескольких каслинских литейщиков
учиться на "бронзолитейную фабрику Выйского
заводу", где под руководством Фёдора
Филипповича Звездина работало более 20 мастеров
художественного литья из бронзы и чугуна. Фёдор
Филиппович не только обучил каслинцев
премудростям своего ремесла, но также передал им
около 40 моделей и более сотни эскизов и рисунков,
которые впоследствии были реализованы на
Каслинском заводе. В числе этих эскизов был и
знаменитый "Конь с попоной", ставший
впоследствии гербом города Касли, и до сих пор
приписываемый архитектору П. К. Клодту.
Сам Г. Ф. Зотов так же неоднократно бывал на Выйском заводе, перенимая опыт тагильских мастеров. "Стремление моё устроить литейное хозяйство в Каслях не хуже тагильского, господ Демидовых, и даже много лучше…", — писал он в докладной записке владелицам Каслинского завода в 1825 году.
Каслинский "Конь с попоной" (авт. эск. Ф. Ф. Звездин)
Зотов в течение нескольких
лет занимался развитием художественного литья
на Каслинском заводе, но в 1826 году попал под
следствие по обвинению в превышении полномочий.
В ходе следствия выяснились некоторые
неприглядные стороны деятельности Григория
Федотовича, в том числе и соучастие в убийстве
нескольких человек.
В 1827 году он был осуждён на пожизненную ссылку в
Кёксгольм, где через 14 лет скончался.
История связей тагильского и каслинского литейных художественных промыслов имеет немало интересных страниц, с которыми мы планируем познакомить Читателей в будущем.
22.07.14