Народный директор
Странно, но об этом человеке, возглавлявшем крупнейший в стране завод на протяжении 20 лет, написано очень немного. Наверное, поэтому последние два поколения тагильчан знают о "самом народном" директоре Уралвагонзавода в основном краткие биографические данные: где родился, где учился, кем работал, чем награждён. Конечно, есть на Вагонке и улица, и Дворец культуры его имени, и памятник ему, но стоит поинтересоваться у коренных жителей Дзержинского района, кем был Иван Васильевич Окунев, когда работал и что сделал, большинство ответит просто — был директором на УВЗ.
Памятник И. В. Окуневу, установленный в 2011 г. на площади у Дворца культуры вагоностроителей
А ведь ещё совсем недавно, каких-нибудь 25-30 лет назад, почти каждый работающий на УВЗ или живущий на Вагонке мог рассказать практически всю биографию Ивана Васильевича Окунева. А уж про то, что благодаря усилиям и настойчивости "народного директора" в районе был построен прекрасный Дворец Культуры, новый кинозал, появились стадион и спортивные площадки, базы отдыха и пионерские лагеря, парки и скверы знал каждый первоклашка любой вагонской школы. А сколько ходило в народе историй и баек про Окунева! Причём, почти все они были реальными.
Почему же написано об Окуневе так мало? Отчасти, наверное, потому, что сам Иван Васильевич настоятельно просил корреспондентов газет и журналистов не упоминать лишний раз о нём. "Вы лучше о рабочих напишите", — неизменно отвечал Окунев на предложения журналистов написать о нём статью, — "Что директор? Скучнейшая должность: сплошные рапорты, парткомы, месткомы, заседания. Другое дело то, что происходит в цехах. Вот где производственная романтика! Вот где трудовые подвиги!.." Рассказывали, что даже сфотографировать Ивана Васильевича для статьи в заводской многотиражке или городской газете было большой проблемой. "Нет, давайте в другой раз", — отговаривал фотокоров Окунев, — "Смотрите, спецовка грязная. Не дело это. Да и белую рубашку надо надеть…" "Иван Васильевич, горком партии требует, чтобы было ваше фото…", — убеждали его корреспонденты. Но и тогда Окунев сдавался не сразу.
Как-то Окунев признался редактору "Тагильского рабочего" Александру Ермакову, что не любит официальное фото, потому что плохо получается на снимках: "Какой-то я сам не свой всегда выхожу. Вроде делаю всё, как говорит фотограф, но получаюсь отвратительно". В чём-то Иван Васильевич был прав: на официальных фотографиях он выглядел зажатым. Зато почти на всех любительских снимках, сделанных случайно или снятых друзьями для себя, Окунев выходил живым, настоящим. Впрочем, судите сами:
Ведущие специалисты Уралвагонзавода. В первом ряду 2-ой слева Н. А. Кучеренко, И. В. Окунев, Л. И. Кордунер ,А. А. Морозов (фото 1945 г.)
Директор УТЗ Юрий Максарёв и главный технолог Иван Окунев (фото 1944 г.)
Есть ещё один существенный момент, с которым мы столкнулись, готовя этот материал. Официальная биография "народного директора" необычайно суха и не даёт полного представления об Окуневе, как о человеке и руководителе. Другое дело рассказы тех, кто работал с Иваном Васильевичем на производстве, пересекался с ним в общественной работе, обращался к нему по бытовым вопросам. И даже те, кто критиковал Окунева, всегда отзывались о нём с большим уважением…
Иван Васильевич меняет профессии
Иван Васильевич Окунев родился 16 июня 1906 года в селе Лебяжье, Вятской губернии. Детство и отрочество его прошли в деревне. В официальной биографии И. В. Окунева указывается, что он, закончив в 1935 году Уральский политехнический институт, поступил на Уралвагонзавод, имея на руках диплом инженера-механика. В других источниках говорится, что Окунев был направлен на Уралвагонзавод в 1938 году после окончания Уральского индустриального института им. Кирова. Но если с названием ВУЗа всё понятно (с 1934 по 1946 гг. Уральский политехнический институт назывался Уральским индустриальным институтом), то дата поступления Ивана Васильевича на завод долгое время оставалась загадкой. О том, что до поступления в институт Окунев работал школьным учителем, а по окончании какое-то время преподавал в ФЗУ, знали немногие, а сам он не любил рассказывать об этом.
Иван Васильевич Окунев как и многие молодые специалисты начинал трудовой путь на заводе с должности мастера. Трудолюбивый, исполнительный, думающий инженер-механик быстро попал в поле зрения руководства предприятия, которое вскоре стало выдвигать его на новые должности: старший мастер, начальник смены, начальник цеха, главный технолог.
В конце 80-х, на волне так называемой "гласности", недоброжелатели Ивана Васильевича начали говорить о том, что, мол, Окунев "взлетел с мастеров в директора благодаря исключительно тем репрессиям, которые были развёрнуты в стране в конце 30-х – начале 40-х годов, когда весь цвет инженерно-технической мысли УВЗ, как и миллионы советских граждан, был репрессирован…" Но это было верно лишь отчасти. Главная причина "взлёта" молодых специалистов тех лет крылась в другом. Дело в том, что Уралвагонзавод, как и многие другие индустриальные объекты в СССР, строился и входил в рабочий режим в основном силами приглашённых специалистов, которые, отрабатывая контракт, уезжали по месту жительства и прежней работы. Удерживать таких людей в Нижнем Тагиле было нечем – даже квартиры, которые им предоставлялись, и мебель в них были казёнными. Некоторые, правда, привозили с собой жён и детей, но о том, чтобы переехать на Урал насовсем, речи не шло: уж больно диким, неблагоустроенным казался посёлок Вагонстроя тем, кто приезжал на новый завод-гигант из Харькова, Одессы, Москвы или Ленинграда.
Всё это прекрасно понимали "наверху", и поэтому с самого пуска завода одним из приоритетных направлений внутризаводской политики стало обучение и воспитание своих специалистов. И эта политика очень скоро дала свои положительные результаты.
Иван Васильевич был как раз из числа тех, кого считали будущим завода. Руководство завода (а в период с лета 1938-го по осень 1941-го оно сменилось четырежды) не боялось поручать Окуневу новые участки работ, доверять решение сложных производственных задач. Были уверены, что кто-кто, а Окунев справится. "Ему можно было поручить какую угодно задачу", — вспоминал бывший директор завода Юрий Евгеньевич Максарёв, — "Даже, если с решением подобных задач раньше он не сталкивался. Посоветуется со специалистами, с рабочими, попросит помочь, научить, будет ночами сидеть над чертежами и документацией, но выполнит…"
С началом Великой Отечественной войны, когда Уралвагонзавод принял эвакуированные заводы с Украины, перед ведущими специалистами предприятия встала новая задача: как можно быстрее освоить выпуск оборонной продукции. Окунев с первых дней включился в эту работу: знакомился с технической документацией, изучал технологические процессы нового производства, и вскоре стал самостоятельно решать возникающие производственные проблемы, предлагать свои решения тех или иных задач.
При его непосредственном участии на заводе внедрялись различные технологические новшества, прогрессивные технологии, в частности, первое в мире поточно-конвейерное производство танков Т-34.
Знания, опыт и труд Ивана Васильевича в годы войны были по достоинству оценены партией и правительством. В 1943 году он дважды был награждён орденом Трудового Красного Знамени, в 1944-м — Орденом Ленина, а год спустя — Орденом Отечественной войны I степени.
Осенью 1944-го, когда на фронтах Великой Отечественной ещё шли бои, правительство СССР выпустило ряд постановлений, согласно которым некоторые предприятия должны были в сжатые сроки подготовиться к переходу на мирную продукцию, а кое-где и возобновить её выпуск. Уже в декабре того же года на Уралвагонзаводе прошло производственное совещание, где обсуждались вопросы, связанные с возобновлением выпуска вагонов.
Директор завода Ю. Е. Максарёв предложил назначить Окунева ответственным за восстановление вагонного производства. "Берите себе в помощники кого хотите, но не больше пяти человек…", — распорядился Юрий Евгеньевич, — "Конкретных сроков пока нет, но надо торопиться: войне скоро придёт конец…"
Уже на следующий день Иван Васильевич назвал фамилии пяти инженеров, с кем ему предстояло выполнить работу, которой в мирное время занимался бы целый проектный институт. Около года группа Окунева изучала чертежи и готовила планировку цехов к переходу на выпуск вагонов. Все самые прогрессивные технологии и методики, которые были внедрены на производстве танков и бронекорпусов, группа стремилась использовать для организации вагонного производства. Особо ценным представлялся опыт создания поточных линий и внедрения технологии автоматической сварки.
И в начале 1946 года в вагоносборочном корпусе заработал цех платформ, а уже 19 марта того же года Уралвагонзавод сдал Наркомату путей сообщения первую послевоенную партию платформ. А до конца года НКПС СССР получил 7769 платформ с маркой "УВЗ".
В 1946-м директора завода Юрия Евгеньевича Максарёва переводят на должность заместителя министра транспортного машиностроения. Рассказывают, что, передавая дела новому директору УВЗ, бывшему парторгу завода, Семёну Андреевичу Скачкову, Максарёв положил перед ним папку с личным делом Окунева: "Я слышал, что и для тебя новое место ищут, Семён. В общем, не тяни, готовь себе замену…"
Через три года С. А. Скачков будет назначен директором Челябинского тракторного завода, а на его место заступит Иван Васильевич Окунев…
Рядовой Окунев
Как мы уже отмечали выше, официальная биография Окунева не даёт полного представления об этом незаурядном человеке и выдающемся руководителе. Совсем другим предстаёт перед нами образ "народного директора" УВЗ в воспоминаниях современников.
Александр Дмитриевич Ермаков в своём очерке "Иван-озеро" описывает один эпизод, благодаря которому, можно судить о характере Окунева.
Однажды на завод пожаловала комиссия штаба гражданской обороны с очередной проверкой. По итогам проверки был составлен акт, в котором проверяющие, не разобравшись, понаписали много лишнего и не соответствующего действительности. Для пущей важности, проверяющие подписали документ не только своими ФИО и должностями, но и воинскими званиями: майоры, полковники, подполковники. Как водится, с актом дали ознакомиться и директору. Иван Васильевич прочитал, красным карандашом подчеркнул напраслину, и написал "Не согласен. Рядовой Окунев".
Возмущённые шутливой резолюцией проверяющие пытались устроить разборки по этому поводу в горкоме партии, но Окунев отстоял честь завода – несправедливые оценки были исключены из акта.
Если говорить о воспоминаниях, которые оставили об Иване Васильевиче люди, работавшие с ним и знавшие его хорошо, нельзя не назвать книгу Леонида Николаевича Карцева "Воспоминания Главного конструктора танков", который с 1953 по 1969 год работал на УВЗ главным конструктором.
Леонид Николаевич Карцев, главный конструктор УВЗ в 1953-69 гг.
Вот как писал Карцев об Иване Васильевиче в главе этой книги "Директор завода":
"Такого организованного человека, как Иван Васильевич Окунев, я не встречал в жизни ни среди гражданских, ни среди военных руководителей всех рангов.
Рабочий стол его всегда был абсолютно чистым. Он не терпел на нем ни одного предмета, ни одной бумажки. Никогда он ничего не записывал, все держал в памяти.
Рабочий день его начинался в 6 часов 30 минут. До 8 часов он один, без всякой свиты, обходил цехи завода: бывал, как правило, в отстающих цехах и там, где намечалось отставание, беседовал с рабочими и мастерами третьей смены или пришедшими на первую. К 8 часам Окунев приходил в кабинет и в течение получаса знакомился с почтой. В это время в его кабинет никто не заходил. Все телеграммы, поступавшие на его имя, ему приносила в течение дня секретарь. Он при ней их расписывал и сразу же отдавал в "работу". С 8.30 до 11.00 к И. В. Окуневу без предварительной договоренности и доклада мог зайти любой начальник цеха, отдела или их заместители. Очереди не было, так как в кабинете никто не засиживался более 10 минут. Вопрос решался однозначно — или "да", или "нет". Если он соглашался с просьбой или предложением пришедшего, то сразу же давал распоряжение исполнителю.
В 11 часов начинался директорский рапорт по телефону. К этому часу в диспетчерскую сходились все заместители и помощники директора. Вел рапорт начальник производства, директор же только иногда вмешивался. Начальники цехов докладывали по установленной форме – не более одной минуты каждый. Рапорт заканчивался в 11.30. До 12 часов директор обсуждал различные вопросы с заместителями. В 12 часов он уезжал домой на обед. После обеда Окунев иногда шел в цех или проводил совещание. К совещаниям он тщательно готовился, поэтому они длились, как правило, не более получаса. За это время Окунев выслушивал мнения заинтересованных лиц, уточнял свое предварительное решение и давал задания исполнителям. Остальное время до конца рабочего дня кабинет директора был свободным для посетителей. Если в данный день не было парткома или приема рабочих, он уезжал с работы в 17.30. Никаких совещаний после рабочего дня у него никогда не было.
Каждую неделю перед выходным директор проводил очные рапорта в заводоуправлении. На них рассматривались общие вопросы: техника безопасности, снижение трудоемкости, о чистоте на заводе, о попавших в вытрезвитель, о состоянии с питанием в столовых и т.д. Как и на другие совещания, Окунев приходил в зал одним из первых, минут за десять, садился за стол президиума и глазами сопровождал входящих. Никто не опаздывал
Директор очень любил чистоту и порядок в цехах и на заводской территории. Так, например, он заставил в сборочном цехе на корпусном конвейере все лестницы и лесенки покрасить белой эмалью. Рабочие, прежде чем залезть внутрь корпуса, вынуждены были тщательно очищать обувь. Однажды на "декаднике" Окунев рассказывает: "Иду сегодня мимо конструкторского бюро, а под окном у Карцева лопухи растут". Сам я этих лопухов почему-то не замечал. Пошел проверить. А оказалось вот что. Кто-то под окном моего кабинета отрыл траншею, а затем засыпал ее глиной. На ней-то и выросла сорная трава, напоминающая лопушки. Пришлось срочно посылать людей в цех озеленения за семенами газонной травы…
Следует особо отметить, что И.В. Окунев органически не мог ничего просить у начальства или у кого-то из соседей, он предпочитал "натуральное" хозяйство. Однажды, когда я зашел к нему по какому-то вопросу, он сказал: "Знаешь, у нас под Тагилом добывают мрамор, остается много мраморной крошки. Что если в опытном цехе из нее сделать мраморные полы? Когда сделаешь, скажи. Я приведу всех начальников цехов, покажу им и заставлю то же сделать у себя в цехах. Это мне надо не для показухи, а для дела: ведь на такой пол рабочий не бросит заготовку или деталь, а после смены обязательно подметёт его". Наши умельцы в опытном цехе постарались. Пол был сделан из разноцветных шашек, разделенных алюминиевыми пластинами, хорошо отшлифован и выглядел не хуже, чем на некоторых станциях московского метро. Иван Васильевич привел всех начальников цехов, показал новый пол, и в месячную программу каждого цеха было вписано задание по покрытию определенной площади цементным раствором с мраморной крошкой. Если установленное задание по новому полу цехом не выполнялось, при других отличных показателях ему классное место в соцсоревновании не давали.
Директор жил только одним заводом, никаких других забот и увлечений он себе не позволял. Всё он делал фундаментально. Помнится, как-то начало лихорадить цех крупного стального литья. Иван Васильевич заставил выложить в цехе весь пол чугунными плитами, изготовить специальные рольганги для перемещения опок, заменить вентиляцию и провести целый ряд других мероприятий по улучшению условий труда рабочих. Цех выправился.
На каждый год директор планировал какое-нибудь общее дело, направленное на улучшение социальных условий трудящихся. В конце 1950-х гг. он затеял строительство дворца культуры и, несмотря на последовавшие запреты, дворец был выстроен исключительно красивым и уютным. Как-то зимой на очередном "декаднике" Окунев сказал: "На приемах рабочие не дают мне жизни с детскими учреждениями. Надо эту проблему решить в следующем году. Кондратьев, зачитай, кому что строить". Цеху крупного стального литья, например, предписывалось построить детский комбинат на 100 мест. Более мелкие цехи были объединены по два–три. За год построили столько яслей и садиков, что потом некоторые из них закрывали в связи с уменьшением рождаемости…"
(продолжение следует)
——————-
Редакция "Тагильских историй" благодарит краеведа Алексея Хлопотова за предоставленные фотоматериалы
01.04.15