Выйско-Никольская церковь (часть 2)

    ...Сразу после Октябрьской революции 1917 г. новая власть была настроена в отношении церкви и верующих вполне лояльно. Официально Декретом от 23 января 1918 года церковь была отделена от государства, однако, повышенного внимания к себе ни духовенство, ни верующие не ощущали. Более того, тот же декрет провозглашал не только свободу вероисповедания, но также и свободу отправления религиозных обрядов. Декрет лишал церковь имущества и возможности влияния на власть, но сохранял интересы верующих. По новым законам все земли, культовые сооружения и недвижимость церкви стали принадлежать народу. Верующим же было предложено объединяться в общины, и уже через них строить свои взаимоотношения с новой властью. Общины получали право бесплатной аренды бывшего церковного имущества и недвижимости, а также проведения религиозных массовых мероприятий, ведения финансовой и хозяйственной деятельности.
В период так называемых "перестройки" и "гласности" суть и содержание этого закона, а также подзаконных актов, сопровождавших его, намеренно искажалась, и теперь они представляются, как инструмент гонения на веру и верующих, хотя на самом деле являлись попыткой "с низов" встроить церковь в новую государственную систему. Попыткой, как впоследствии выяснилось, не совсем удачной.

Вид на Нижнетагильский посёлок. В центре – Выйско-Никольская церковь
Вид на Нижнетагильский посёлок. В центре – Выйско-Никольская церковь

    В 1921 году при церкви Святых угодников Николая, Павла и Анатолия была зарегистрирована Выйско-Никольская община. Община вела достаточно активную деятельность, и вполне успешно управляла делами. В храме, как и прежде, шли службы, действовал "филиал" церкви – часовня на Патраковом кладбище, отмечались церковные праздники. Так, в 1921 – 28 гг. Выйско-Никольская община регулярно организовывала традиционные крестные ходы – на Богоявление, Преполовение, начало Успенского поста, на Пасху и в день праздника Св. Пантелеймона. Община вела активную церковную и общественную деятельность. Так, в протоколе собрания общины от 25 декабря 1923 года в повестке дня значатся вопросы "Об отделении от Екатеринбургской епархии, и о введении самостоятельной епархии в Нижнем Тагиле", и "О переходе на новый стиль летоисчисления". Также община выдавала разрешения на посещение арендуемых строений. В августе 1925 года такое разрешение было выдано "группе учёных для описи и исследований здания храма и склепа кн. Демидовых". Начиная со следующего года такие разрешения стали выдаваться и организованным группам учащейся молодёжи.
Община принимала участие в дискуссиях с "обновленцами", приглашала священников из других городов для проведения торжественных служб. Причём, нареканий со стороны властей община не имела.

Выйско-Никольская церковь

    Однако положение дел стало меняться к концу второй половины 20-х годов.
Церковь, которая и прежде выступала с критикой внутриполитической линии Советов, в 20-е годы стала активным проводником идей реставрации прежнего режима. Как свидетельствовал в 1932 г. известный многим читателям по фильму "Операция "Трест"" Артур Христианович Артузов, "за период с 1923 по 1928 год практически две трети всей белоэмигрантской агентуры либо работали под прикрытием церкви, либо использовали для своей подрывной деятельности священников или членов их семей...". Поэтому руководство страны взяло курс на сокращение влияния церкви на общество. Началась активная антирелигиозная агитация, последовали гонения на священников, религия была провозглашена "опиумом для народа", и т. д. Священнослужители, почувствовав изменение отношения к ним властей, стали оставлять службу или же вовсе покидать страну.

    Последним настоятелем Выйско-Никольской церкви стал протоиерей отец Сергий, в миру Сергей Александрович Увицкий (1881-1932), переехавший в Нижний Тагил из села Меркушино Верхотурского уезда, где он служил в храме Святого праведного Симеона Верхотурского.

отец Сергий (Сергей Александрович Увицкий)
отец Сергий (Сергей Александрович Увицкий)

    В Нижний Тагил отец Сергий приехал в 1924 году с целью дать образование своим детям. Сам же он поначалу служил в Введенской церкви, а через год, в 1925-м, был возведен в сан протоиерея, и стал благочинным староцерковного Нижнетагильского округа и настоятелем Выйско-Никольской церкви. Для своего прихода и округа Сергей Александрович Увицкий сделал много хорошего, но его отношения с властью не складывались. Особое внимание к деятельности о. Сергия проявляло местное отделение ОГПУ: Увицкий числился "неблагонадёжным", так как в 1920-м был осужден за "активную антисоветскую деятельность", но освобождён по амнистии.

    "Увицкий — человек очень начитанный. Другие священники Выйско-Никольской церкви иногда тоже говорят проповеди, но они бывают очень короткими и только выдержками из Евангелия. А Увицкий своими ораторскими способностями всегда привлекает большое число верующих...", — записано в одном из донесений агента ГПУ, работавшего по "делу Увицкого" в 1928-30 гг.

    8 апреля 1929 года ВЦИК и СНК приняли новый закон о религиозных объединениях, который и положил начало "закручиванию гаек" в отношении церкви и, как следствие, верующих. Новый закон предусматривал и обязательную перерегистрацию всех религиозных общин. Авторы закона не скрывали, что этот пункт был введён как инструмент "регулирования численности церковных приходов".

    Перерегистрацию Выйско-Никольская община не прошла. А 10 февраля 1930 года отец Сергий был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. 16 мая 1930 года на заседании ОГПУ по Уралу по внесудебному рассмотрению дел он был приговорен к пяти годам исправительных работ.

Из материалов следствия по делу С. А. Увицкого  Из материалов следствия по делу С. А. Увицкого

Из материалов следствия по делу С. А. Увицкого

    Выйско-Никольскую церковь было решено закрыть, произвести там перепланировку, и передать здание под школу. Всё церковное имущество было перевезено в церковь Казанской иконы Божьей Матери. Чтобы сгладить недовольство среди верующих общины были проведены два собрания, на которых выступали не только представители местных Советов, но и агитаторы из Свердловска. На собраниях прихожане просили у властей оставить Выйско-Никольскую церковь за общиной. Надо сказать, что просили весьма убедительно и аргументировано. В частности, они предлагали оставить Выйско-Никольскую церковь действующей, а церковь Казанской иконы Божьей Матери закрыть, "...если уж надо непременно что-то закрыть". В начале 60-х свидетели тех дебатов рассказывали, что один из агитаторов попытался объяснить верующим, что "Выйско-Никольскую надо смести с лица земли хотя бы из-за того, что она была построена на деньги Демидовых – эксплуататоров и мироедов", на что кто-то из зала заметил: "Они конечно мироеды были, да только при Демидовых мы в онучах не ходили". Агитатор, обутый в сильно поношенные солдатские ботинки с обмотками, смутился, и больше слова не просил.

    Официальное решение о закрытии храма было издано Свердловским облисполкомом 30 ноября 1930 года. Здание частично разобрали: сняли чугунные плиты с пола, выломали решетчатые окна, сняли люстры, колокола и кресты, разобрали иконостас и паперть. Чугунные лестницы храма тоже разобрали и увезли на переплавку.

    Но всё-таки Выйско-Никольскую церковь не стали разрушать, а попытались приспособить для нужд города. Сначала в здании планировали открыть школу, затем — клуб, детский дом и даже кинотеатр. Но оказалось, что содержать огромное здание с высокими сводами весьма накладно, особенно в осеннее-зимний период, когда расходы на дрова и уголь выливались во внушительную сумму.
На какое-то время помещение приспособили под продовольственный склад. Но позднее в здании произошёл пожар, в результате которого купол храма обрушился. Какое-то время остатки Выйско-Никольской церкви оставались бесхозными. Их огородили забором, который, впрочем, не являлся преградой для детей из окрестных домов. В конце концов, руины были переданы воинской части, что находилась напротив, и было приспособлено под стрельбище...

    Дальнейшая судьба Выйско-Никольской церкви известна многим тагильчанам. В 1963-м остатки храма взорвали, а на его месте построили Дворец культуры "Юбилейный".

ДК "Юбилейный"

    Впрочем, в истории церкви Святых угодников Николая, Павла и Анатолия, как и в истории всех исторических объектов Нижнего Тагила, имеется немало загадок и тайн. Например, куда исчезло богатое убранство церкви? Известно, что во время проведения в 1922 году кампании по изъятию церковных ценностей, из Выйско-Никольской церкви было вывезено немногим более шести пудов серебряных изделий. Однако, сведений об изъятых золотых, платиновых предметах, скульптур и картин, выполненных итальянскими и французскими мастерами, изделий из малахита нет. А они были, если верить переписке Демидовых с управляющими их контор в Петербурге, Москве и Н. Тагиле.

    Единственным произведением искусства, которое находилось в храме и родовом склепе Демидовых и сохранилось до наших дней, является скульптура "Распятие Христово" работы известного французского скульптора Жан Жака Прадье (Jean Jacques Pradier). Её Анатолий Николаевич Демидов приобрёл в качестве надгробного памятника для могилы своего старшего брата – Павла.

Жан Жак Прадье (рис. XIX в.)
Жан Жак Прадье (рис. XIX в.)

    Первоначально скульптура была размещена в Санкт-Петербургской усыпальнице Демидовых в Александро-Невской лавре, а в 1875 году сыном Павла Николаевича Павлом Павловичем была перевезена в Выйско-Никольскую церковь.

"Распятие Христово" в Нижнетагильском краеведческом музее

"Распятие Христово" в Нижнетагильском краеведческом музее

    "Распятие Христово" в Нижнетагильском краеведческом музее

    В "перестроечное" время некоторые тагильские краеведы и уральские историки всерьёз полагали, что сокровища церкви "были предусмотрительно спрятаны"... под склепом Демидовых. А кое-кто даже предлагал начать раскопки на месте бывшей Выйско-Никольской церкви...

    Загадка № 2. Сами захоронения Демидовых в склепе под Выйско-Никольской церковью.
В том, что сами захоронения были, сомнений нет. Есть свидетельства современников о том, как в цокольный этаж церкви помещались гробы, оборудовались места погребения, и устанавливались надгробные плиты и памятники. Есть также фотографии с церемонии перезахоронения останков П. П. Демидова в Нижнем Тагиле. Есть воспоминания тагильских краеведов и сотрудников музея, которые принимали участие в осмотре склепа в 1964 году.
Одной из тех, кто осматривал склеп, была дочь тагильского селекционера К. О. Рудого — Вера Кузьминична Рудая, работавшая тогда в Нижнетагильском музее. Её воспоминания хорошо известны краеведам:

    "...В один из октябрьских дней позвонили в музей, что найдена могила одного из захороненных Демидовых, просили прийти музейного работника. При обследовании вскрытой могилы оказалось следующее: под завалом битого кирпича обнаружилась массивная чугунная могильная плита с надписью рельефными буквами: "Здесь покоится тело статского советника Николая Никитича Демидова – владельца Нижне-Тагильских заводов, умершего в 1828 г." и т. д. Под плитой открылась могила, облицованная большеразмерным красным кирпичом, дно было выложено деревянными дубовыми досками, и на них стоящий деревянный гроб на точеных ножках... ...Парча полностью утрачена за исключением позументной ленты, набитой по краям гроба... Внутри останки: череп с рыжеватыми волосами, кисти рук в шелковых черных перчатках, суставы пальцев сильно деформированы (болел подагрой), часть сапога лакированного; все это лежало на стружках... ...После осмотра останки были вновь захоронены здесь же в гробу".

    Художник Михаил Васильевич Дистергефт, также принимавший участие в осмотре демидовского склепа, тоже оставил воспоминания об этом эпизоде:

    "...Однажды дома неожиданно раздался телефонный звонок: "Срочно приезжайте на Выю, где идут работы по фундаменту для ДК ВЖР. Воинская часть, ведущая "нулевой цикл", наткнулась на захоронение каких-то... и не знают, что с ним делать. Срочно создана комиссия, куда вошли и вы...". Такая информация поступила от Т. К. Гуськовой, в то время научного работника музея. Я никогда не присутствовал при эксгумации и по пути к месту действия пытался представить себе такую акцию. Знал, что в склепах этого собора находится фамильная усыпальница Демидовых. Видел раньше старые фотографии, по которым можно было представить устройство надгробий, архитектурные достоинства, сохранность и ухоженность помещения. Не скрою, испытывал большой интерес и волнение. Пока я добирался на Выю, воображение всё рисовало мне гроб старинной работы и неведомый мне процесс вскрытия. Но когда я, наконец, достиг цели, увидел лишь большую бесформенную кучу земли, мусора, обломков гнилого дерева, почти свежих древесных стружек... ...Когда стало ясно, что это и есть захоронение Николая Никитича Демидова, мы с понятным чувством осторожности неловко стали копаться в этой куче... ...Сначала поразило всех хорошо сохранившееся шитье одежды в виде золотой скрученной нити. Сама ткань рассыпалась от прикосновения. А, может быть, это была часть позументной ленты, которой обшивали гроб, или остатки декоративных кистей? Попадались рыжеватые волосы пучками. Затем открылась в черной лайковой перчатке хорошо сохранившаяся тонкая кисть руки с предплечьем. Можно было рассмотреть форму пальцев с подагрически измененными суставами, и даже ногтевое ложе на мизинце. Я сфотографировал руку... ...Какие-то кости и мелкие предметы А. О. Рассадович отобрала для музея, отложив аккуратно на большом куске бумаги. Совершенно необъяснимо было отсутствие больших костей человеческого скелета. С появлением вновь пришедших людей (не помню, кого-то из музея) мы узнали, что череп Н. Н. Демидова и искусственные зубные протезы, находившиеся внутри черепа, отправили в зубную поликлинику. Потом говорили, что это оказались настоящие зубы, искусно вделанные в золото-платиновый бюгель. Моя жена Э. П. Дистергефт, в ту пору работавшая в музее изобразительных искусств, вспоминает теперь, что ее коллега В. К. Рудая показывала ей эти протезные челюсти, и она с интересом их рассматривала, держа в руках, удивляясь, восхищаясь высоким мастерством исполнения. Татьяна Константиновна предложила отыскать известного ей долгожителя Выи. Из рассказанного им было ясно, что в 1920-е в склепах бывали люди. Кто-то ковырял свинцовый слой обшивки на грузила для рыбной ловли, кто-то сдвинул плиту и проник в тайны захоронения, имея другие намерения... Можно утверждать смело, что могилы были ограблены..."

    И, в общем-то, всё.
А тем временем, если верить историкам, в цоколе Выйско-Никольской церкви были захоронены:
• в 1862 г. — Николай Никитич Демидов (ум. в 1828 г. в Италии, перевезён в Тагил в 1829-м);
• в 1874 г. — Никита Павлович Демидов (ум. в 1874 году в Петербурге);
• в 1875 г. – Мария Елимовна Демидова-Мещерская (ум. в 1868 г., похоронена в Париже);
• в 18(??) г. — Павел Николаевич Демидов (ум. в 1840 г. в Майнце, похоронен в Петербурге);
• в 1885 г. – Павел Павлович Демидов (ум. в 1885 г. в Италии)

    Возникает законный вопрос: а как же остальные захоронения? Их осматривали? Нашли ли их? А если не нашли, то были ли они вообще?..

    Почему возникли эти вопросы? Судите сами.

    Первое. Некоторые финские историки и биографы Евы Авроры Шарлотты Шернваль-Демидовой-Карамзиной утверждают, что Аврора Карловна на склоне лет перевезла останки первого мужа и единственного сына в своё имение Хагасунд, и через несколько дней захоронила их на кладбище Хиетаниеми. Другие же говорят о том, что в Финляндию был перевезён только лишь прах Павла Николаевича, причём, "без заезда" в Нижний Тагил (на этот счёт, вроде бы, даже имеются некие документы, выданные в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге), а тело Павла Павловича Аврора сопровождала на Урал вместе с Еленой Петровной Трубецкой-Демидовой – вдовой сына...

    Второе. В 1880 году великий князь Александр Александрович (будущий российский император Александр III) в ходе частной поездки в Европу, сделал в одном из своих дневников запись: "Был в Пер-Лашез, на могиле М.Э. Грустно..." Инициалами "М. Э." великий князь обозначал в своих дневниках и письмах Марию Мещерскую – первую супругу Павла Павловича Демидова, с которой в 1864-1866 гг. у будущего императора был столь бурный роман, что Александр хотел даже отречься от престола ради брака с Марией. И хотя, в конце концов, великий князь женился на датской принцессе Дагмаре, тёплые чувства к Марии он сохранил до конца своих дней.

Мария Элимовна (Елимовна) Мещерская, "М. Э." (худ. Ф. Кс. Винтерхальтер)
Мария Элимовна (Елимовна) Мещерская, "М. Э." (худ. Ф. Кс. Винтерхальтер)

    Получается, если Александр не врал (а с чего бы ему было это делать, да ещё в своём дневнике?), то в 1880 году могила М. Е. Мещерской-Демидовой была на месте. Возможно, Павел Павлович только намеревался перевезти прах первой жены на Урал, но не реализовал задуманное?..

    На фотографии склепа Демидовых в цоколе Выйско-Никольской церкви чётко видны лишь два захоронения. Чьи они?

    Одно – Павла Павловича Демидова. Об этом можно говорить с уверенностью, так как в нашем распоряжении имеется фото надгробного памятника, сделанное в склепе. А второе, как рассказывают тагильские музейщики, должно принадлежать Николаю Никитичу Демидову. Однако...

Н. Н. Демидов
Н. Н. Демидов

    Взгляните на прижизненный портрет Николая Никитича. Не находите, что изображение немного расходится с описанием останков, сделанных В. К. Рудой и М. В. Дистергефтом? Хотя, надпись на надгробной плите указывала, что под ней покоится именно Николай Никитич...

    Некоторым историкам не совсем понятно, ради чего были вообще организованы эти манипуляции с перезахоронением. По всем христианским канонам перезахоронение было возможно лишь в том случае, если на счёт места погребения не было никаких указаний в завещании усопшего. О чём говорят завещания Демидовых, которых перезахоронили в склепе Выйско-Никольской церкви?
Николай Никитич Демидов просил похоронить его "...там, где всегда был духом своим". Что он имел в виду – Нижнетагильский завод вообще или Входо-Иерусалимский собор, где был крещён, и на который тратил немалые средства – не ясно. Первоначально перевезённый из Италии прах его был захоронен во Входо-Иерусалимском соборе.
Павел Николаевич завещал похоронить его в Петербурге: "...в [Александро-Невской] Лавре, рядом с другими Демидовыми..."
Никита – первенец Павла Павловича и Елены Петровны Трубецкой — умер в возрасте двух лет, и решение о его погребении принимали родители.
Мария Элимовна (Елимовна) Демидова-Мещерская тоже завещания составить не успела, так как отошла в мир иной внезапно. Все хлопоты, связанные с её похоронами, приняла на себя Аврора Карловна, так как овдовевший Павел находился в "сильном расстройстве рассудка от горя".
Сам Павел Павлович просил похоронить его "...в родной земле, рядом с предками".

    Отдельно стоит вопрос и о том, были ли перезахоронены найденные останки, или же музейщики так и оставили их в разрушенном склепе. Одно время, в 70-х, официальные лица города говорили, что останки "перезахоронены на одном из кладбищ города". Документальных подтверждений на этот счёт нет.

    Как видите, время ничего не расставило на свои места, и загадки Выйско-Никольской церкви так и остаются неразгаданными.

     

    P. S.

    В марте 2012 года тогдашний губернатор Свердловской области Александр Сергеевич Мишарин озвучил намерение отстроить Выйско-Никольскую церковь заново, по оригинальным чертежам и эскизам, причём, отстроить на том же самом месте. Но в мае того же года Александр Сергеевич оставил свой пост, и вопрос о воссоздании легендарного храма "завис".

Схема Выйско-Никольской церкви.

     

    22.04.2015


Читать оригинал статьи на сайте

Главная страница