Dura lex… (окончание)
В разработанной Демидовым системе "домашнего" судопроизводства из области ее компетенции были исключены лишь самые тяжкие уголовные преступления и те, что затрагивали интересы лиц, проживавших за пределами заводских поселков. Инструкции предписывали передавать такие дела и обвиняемых в совершении такого рода преступлений в Екатеринбургскую канцелярию Главного правления заводов. В этом случае, забота о высланных в Екатеринбург обвиняемых возлагалась на екатеринбургского стряпчего Нижнетагильской конторы. А его главная задача состояла вовсе не в том, чтобы совершился справедливый суд и преступник получил заслуженное наказание, а в том, чтобы свести к минимуму срок отсутствия обвиняемого на заводах. "Попечение" заводовладельца выражалось в требовании к стряпчему ходатайствовать по таким делам в местных инстанциях, "и не стоять за ценой, случись такая нужда".
Инстанций таких в ту пору было две: Контора судных и земских дел в Екатеринбурге и Кунгуре. Эти конторы осуществляли суд над всеми мастеровыми и работными людьми, приписными крестьянами "в делах персональных и земских, то есть в долгах, брани, увечье, грабеже и тому подобных распрях", а также производили сыск беглых. В этих двух Конторах расследовались дела о беглых, оседавших на Нижнетагильских заводах, по их приказу в заводские поселки высылались солдатские команды для поимки беглецов. Ещё одной инстанцией, куда демидовские стряпчие регулярно "доносили" взятки, была Верхотурская нижняя расправа – судебный орган низшего уровня. Верхотурская нижняя расправа состояла из "расправного судьи" и восьми заседателей. Судья назначался губернатором, а заседатели выбирались из крестьян или обывателей. Но, как и в случае с мирскими выборными, в заседатели не попадали представители бедных слоёв населения.
Административно-полицейские функции охраны "благочестия, порядка и добронравия" в границах уезда осуществлял Верхотурский нижний земский суд. В обязанности представителей этого органа входило предварительное следствие на местах по мелким уголовным делам, надзор за уплатой податей и сборов, руководство борьбы с пожарами и эпидемиями, надзор за тем, чтобы "в уезде никто беглых людей не принимал, не держал и не укрывал". В теории, если жалобщика не устраивало демидовское "домашнее" судопроизводство, он мог обратиться в уезд и "передоверить" своё дело уездным чиновникам. Однако, на практике, таких случаев было крайне мало: заводчане не без основания полагали, что за "вынос сора из избы" демидовские приказчики станут относиться к ним излишне придирчиво. Демидовы напрямую не запрещали жителям завода обращаться в уездные судебные органы, а за каждый подобный случай спрашивали с приказчиков, "обременяя штрафами за нерадивость".
Большую часть
рассматривавшихся в Главной заводской конторе
дел составляли имущественные споры. Но
документы, обнаруженные в Государственном
архиве Свердловской области, говорят, что
заводской администрации приходилось заниматься
не только дележом спорного имущества. В виду
того, что охране труда на демидовских заводах не
уделялось должного внимания, смертность в
результате несчастных случаев на производстве в
середине XVIII – начале XIX вв. была весьма высока, в
результате чего в заводских посёлках росло число
сирот и детей из семей, лишившихся единственного
кормильца. По "мирским" обычаям таких детей
могли брать на воспитание другие семьи с правом
усыновления, наделяя пасынка или падчерицу
правом наследования части своего имущества.
В соответствии с демидовским "домашним
правилом", заводской житель, захотевший
усыновить приемного ребенка и сделать его
наследником части своего имущества, должен был
обратиться в Нижнетагильскую контору с
соответствующим прошением. Решение этого
вопроса передавалось на усмотрение приказчиков.
Согласно "правилу", Главная заводская
контора должна была также выступать в роли
"опекунского начальства" по отношению к
малолетним наследникам умершего заводчанина.
Приказчики конторы вместе с мирским правлением
назначали опекунов, которые могли осуществлять
надзор за тем, как распоряжается имуществом
умершего его вдова, и в случае её
расточительства, контора и опекуны могли
передать право распоряжаться имуществом другим
лицам до совершеннолетия наследников.
Также заводовладелец оставлял за собой право вмешиваться и в брачно-семейные отношения. С середины XVIII века владельцы Нижнетагильских заводов запрещали своим работным выдавать дочерей замуж "в посторонние места", то есть вне заводских посёлков. А виновных в нарушении этого запрета ждало суровое наказание: при Никите Акинфиевиче Демидове — тюрьма и батоги, а при Николае Никитиче – штрафы и перевод в "поддоменные" на неопределённый срок. Вмешательство заводской администрации в вопросы брака работных было запрещено только тогда, когда заводами стали управлять Аврора Карловна и Андрей Николаевич Карамзин.
В перечне "вин", за которые работные и мастеровые подвергались различным наказаниям, наряду с традиционными проступками, такими как "упущение по заводским работам, утрата заводских вещей, неповиновение к начальникам, потаенное похищение чужой вещи", на заводах Демидова существовали и уникальные для того периода "статьи": "за учинение пьянства и чрезмерное питие вина", "за отказ отдачи отрока в школьное обучение", "за учинение побоев детям", "за допущение пожара". И наказания за эти проступки были вполне серьёзными – перевод на нижеоплачиваемую работу и даже выселение "за заводской предел".
Сказать, что "домашние правила" Демидовых противоречили существующему законодательству, было нельзя: вдохновение для свого "законотворчества" заводчики черпали из уже действовавших на территории Российской империи законов и правил. В частности, "домашнее" судопроизводство во многом было позаимствовано из Проекта Горного положения 1806 года…
К издержкам "домашнего"
законодательства и судопроизводства на
демидовских заводах можно отнести взятки,
которые выдавались горным и земским чиновникам,
повадившимся наезжать на заводы с проверками.
Взятки преподносились как деньгами, так и вещами.
Весьма популярным в конце XVIII века стал вид
взяток, связанный с оплатой "харчевания и
дорожных издержек", а также оплатой покупок
чиновниками вещей в других городах. Правило не
скупиться на подношения "ревизорам разным"
завёл ещё Никита Акинфиевич Демидов, а Николай
Никитич даже составил "табель", где было
довольно подробно расписано какому чиновнику, за
что и сколько следовало "доносить".
Взятки давались не только ревизорам.
Ещё большие суммы расходовали Демидовы на подкуп
судей при рассмотрении дел, касающиеся беглых.
"Приказные расходы" (отдельная статья
расходов в демидовской бухгалтерии, заведённая
специально для учёта взяток и "презентов") с
конца XVIII века и до середины века XIX возросли, в
среднем, с 600 до 10 000 рублей в год. Николай Никитич
Демидов лично инструктировал своих приказчиков,
как использовать деньги "к полезному
окончанию дел без дальних последствиев". И, как
следствие, в 1780 — 1850 гг. практически все дела,
касающиеся возврата беглых или оставления чужих
беглых на демидовских заводах, решались в пользу
Демидовых.
Первыми, кто решился на послабление "домашних правил" на заводах Нижнетагильского округа, была Аврора Карловна Демидова-Карамзина, которая взялась управлять заводами до наступления совершеннолетия сына Павла.
Аврора Карловна Карамзина (худ. Гау В. И.,1860 г.)
Первым делом "финляндская Венера" отменила запрет на браки с выходцами из "посторонних мест". Были отменены некоторые штрафы и большинство штрафных работ. Кроме этого, Аврора вернула запрет на использование детского труда на заводах и рудниках, отменённый ещё в 1799 г. царским указом. Она запретила принимать на работу подростков младше 14 лет, а для подростков, не достигших 16 лет, были определены лёгкие виды работ. Позднее Павел Павлович увеличил возрастной ценз для подростков при приёме на работу на один год, а Елим Павлович – ещё на год. Были увеличены оклады работающим женщинам и подросткам, которые при Николае Никитиче и при Павле Николаевиче были существенно ниже окладов мужчин. За период с 1846 по 1854 годы, когда заводами занимались Аврора Карловна и Андрей Николаевич Карамзин, были изменены или упорядочены и многие положения "домашних правил" в области судопроизводства. Управлявший заводами А. Н. Карамзин держал под личным контролем все вопросы, связанные с соблюдением российского законодательства, и все противоречия между ними и "домашними правилами" решал в пользу первых…
Следующий удар по
демидовскому "законодательству" нанёс Указ
об отмене крепостного права, и последовавшие за
ним подзаконные акты, в частности
"Дополнительные правила о приписанных к
частным горным заводам людях…" от 19 февраля 1861
г.
Но это тема отдельного разговора…
На старом уральском заводе (худ. Иогансон Б. В.,1937 г.)
При подготовке материала
использованы следующие источники:
• Кафеигауз Б. Б. "История хозяйства Демидовых
в XVIII—XIX вв.: Опыт исследования по истории
уральской металлургии". М.; Л., 1949.
• Петровская И. Ф. "Поместно-вотчинные
архивные фонды XVIII — первой половины XIX в.":
(дисс. к.и.н.) Л., 1955;
• Маханек К. С. "Организация управления
крепостными крестьянами в вотчинных имениях
Урала", Свердловск, 1960.
• Мухин В. В. "Уральская горнозаводская
вотчина Всеволожских в первой половине XIX в.":
(дисс. к.и.н.), Пермь, 1966
• Чернявская Т. А. "Горнозаводское хозяйство
Лазаревых в крепостную эпоху": (дисс. к.и.н.),
Свердловск, 1968;
• Мельчакова О. А. "Организация
судопроизводства в Нижнетагильском
Горнозаводском хозяйстве во второй половине XVIII
– начале XIX вв.", Екб., 2005
• Рабцевин В. В. "Крестьянская община в системе
местного управления Западной Сибири (1775 — 1825
гг.)//Крестьянская община в Сибири XVII — начала XX
в.", Новосибирск, 1977.
• ГАСО. Ф. 102. Оп. 1. Д. 17, Д. 74, Д. 75
• ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 381
• ГАСО. Ф. 620. Оп. 1. Д. 7.
• ПСЗ-1. СПб., 1830. Т.15. № 11185; Т. 28. № 1460.
• РГАДА. Ф. 1267. Оп. 7. Д. 327.
и др.
29.12.2015