Улица Кирова: воздух позапрошлого столетия среди рассыпающихся купеческих домов
Когда-то, более 280 лет назад, эта улица была, наверное, самой главной транспортной артерией завода. По ней с Магнит-горы, переименованной позже в Высокую, в завод шли вереницы подвод, гружённых рудой. Руду требовали не только прожорливые домны Нижнетагильского завода. Магнитный железняк, добытый на горе, отправляли также на Невьянский и Староуткинский заводы.
Как и большинство старинных тагильских улиц, Кирова начиналась как дорога и первоначально никаких строений на всём своём протяжении не имела. Но уже во второй половине 30-х годов XVIII века на дороге появилось несколько бревенчатых зданий, в том числе и две кузницы. Кузницы эти, выполнявшие функции своеобразного "автосервиса", были крайне необходимы: подводы, перевозившие руду, частенько ломались, создавая заторы на пути следования обозов.
В первых описаниях Нижнетагильского завода, датированных 1737 годом, дорога с рудника в завод была уже обозначена как улица и имела название Большерудянская. Несколько позднее у Большерудянской появилась "помощница" – улица Рудянская. Случилось это в период "коллегиального правления заводами" с 1745 по 1758 годы.
Чтобы у читателя не возникало недопонимания, остановимся на этом отрезке времени в истории Нижнего Тагила. В 1745 году Акинфий Демидов умер, оставив после себя огромную "железную империю", куда входили не только рудники и заводы, но также речные пристани, соляные варницы, несколько домов в Туле, Москве и в других городах. Согласно завещанию, всё это добро должно было быть поделено между наследниками – сыновьями Прокофием, Григорием, Никитой и дочерью Ефимией.
В этом месте практически во всех рассказах о Демидовых на первое место выходит история с тяжбой по поводу наследства. Согласно самой распространённой версии, Акинфий Никитич завещал все свои заводы одному лишь Никите, а остальным наследникам определил по 5000 рублей серебром. И якобы, узнав о последней воле отца, Прокофий и Григорий челом били императрице, прося переделить наследство.
Эта легенда появилась в 30-40-х годах ХХ столетия и настолько укоренилась в отечественной истории, что со временем стала выдаваться за подлинный факт биографии демидовского рода. Но в начале "нулевых" выяснилось, что история с разделом наследства имеет несколько иное содержание. Это было установлено, когда обнаружилось последнее завещание Акинфия, составленное им в 1743 году, за два года до кончины, и некоторые другие документы. Согласно тексту этого завещания, старшему сыну Прокофию Акинфиевичу отходили Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский и Шайтанский заводы на Урале, Корельский, Нижнечугунский и Верхнечугунский заводы в Нижегородской губернии, пристань Курьинская на Чусовой, несколько домов в крупных городах, а также половина соляного производства в Соликамске.
Григорий Акинфиевич становился владельцем дедовского завода в Туле, а также Уткинского, Ашанского, Шаквинского, Ревдинского, Суксунского и Тисовского заводов на Урале. Никите Акинфиевичу достались заводы Нижнетагильский, Выйский, Черноисточинский и оба Лайских завода. Капиталы Акинфий Никитич разделил на четыре равные части, по числу наследников. Таким образом, получалось, что Прокофию по завещанию досталась наибольшая доля и инициировать передел имущества ему не было никакого резона. И если уж кто-то из братьев и казался обделённым, то это был Никита.
Однако челобитная императрице действительно существовала. Правда, несколько иного содержания. В ней братья просили Её Величество разрешить противоречие между завещанием их отца и наказом царя Петра, данного ещё Никите Демидовичу, не дробить уральские заводы на части. В той же челобитной наследники просили на время разбирательства позволить им "ведать заводами коллегиально". Надо сказать, что братья Акинфиевичи поставили перед двором сложную задачу, на решение которой ушло 13 лет.
Но какой смысл вообще устраивать тяжбу?
Дело в том, что Никита Демидович получил от Петра ряд существенных льгот, которые действовали только до тех пор, пока всё демидовское "железное хозяйство" остаётся единым и неделимым. Раздел же заводов мог обернуться существенными потерями: льготного налогообложения, права беспошлинного перевоза и беспошлинной торговли, потерей сырьевых и людских ресурсов. Всё это могло пагубно сказаться на работе заводов. За тринадцать лет тяжбы, искусно затягиваемой братьями, фискальное законодательство в стране изменилось в более благоприятную сторону, кроме того, братья Демидовы получили от двора ряд новых преференций.
До 1758 года Прокофий, Григорий и Никита "ведали заводами коллегиально", совместно реконструируя заводы и развивая заводские посёлки. На Нижнетагильском заводе в те годы появились церковь, школа, заводской госпиталь, "расчётный дом", правёжная изба, были укреплены заводские заставы, проложены новые дороги для доставки сырья на завод. Одну из таких дорог устроили для движения пустых обозов с завода на рудник. Она же выполняла функцию "дубля" Большерудянской улицы на случай, если на той возникали проблемы с движением обозов. Впоследствии дорога превратилась в улицу, которая стала именоваться Рудянской.
Фрагмент карты Нижнетагильского завода 1846 г.
Начинались Большерудянская и Рудянская улицы практически в одном месте – у въезда в завод, на месте слияния с улицей Тагильской. На Большерудянской селились преимущественно те, кто работал на заводе – мастеровые, приказчики, мелкие служащие. В первой половине XIX века по указанию Демидовых здесь были выстроены два дома для заводских служащих. Один из них был возведён по проекту крепостного демидовского архитектора Александра Петровича Чеботарёва, другой строился по проекту известного в Пермской губернии архитектора Александра Зиновьевича Комарова.
Дом для заводских служащих (арх. А. П. Чеботарёв) (фото 2016 г.)
В самом конце XIX – начале XX века, когда Демидовы были вынуждены сокращать расходы и избавляться от "непрофильных активов", дом Комарова был выставлен на продажу и почти сразу был куплен одним из представителей купеческой династии Треуховых, после чего в народе его стали называть "треуховским".
В советский период здание использовалось для размещения различных учреждений. В разное время в нём располагались райком партии, музыкальная школа, клуб, учреждения культуры. Эксплуатируя дом, власти города почти не заботились о его ремонте, и до наших дней строение дошло в плачевном состоянии.
"Треуховский дом" (арх. А. З. Комаров) (фото 2016 г.)
К началу ХХ столетия социальный состав населения улицы Большерудянской начал меняться. Здесь стали появляться мелкие подрядчики, зарабатывавшие на перевозке разных грузов для завода, да "худы купцы" – заводские мастеровые, которые в условиях экономического кризиса решили попытать счастья в торговле. Торговля велась в основном розничная, реже – мелкооптовая, наценки были копеечные. Соответственно, и доходы были небольшие, но для многих они являлись хорошим подспорьем.
В 1931-м улицу Большерудянскую было решено переименовать, присвоив ей имя уральского писателя, драматурга и публициста Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка. Инициатива исходила от тагильских комсомольцев, которые занимались ликвидацией безграмотности среди населения. Почти пять лет улица носила имя писателя, пока один из бдительных пролетарских рабкоров не обратил внимание членов бюро горкома партии на происхождение Мамина-Сибиряка.* В 1936 году улица "сменила фамилию" и до сих пор носит имя первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Кирова, убитого 1 декабря 1934-го в Смольном.
Улица Кирова до сих пор остаётся одним из немногих уголков Нижнего Тагила, где сохранились здания конца XIX – начала XX века. В те годы, когда организовывался завод-музей, прозвучало и предложение вернуть улице историческое название. Но по каким-то причинам о нём вскоре позабыли.
Дома начала XX в. на улице Кирова, бывшей Большерудянской
Ещё одна достопримечательность на улице Кирова – дом № 37. Как только не называли это строение тагильские историки и краеведы: "дом начальника рудника", "дом Мамина-Сибиряка", "Строгановский дом", "дом управляющего строгановской частью Высокогорского железного рудника", "шестаковский дом". Как ни странно, но все эти наименования в той или иной мере справедливы в отношении этого здания.
Дом № 37 по ул. Кирова (фото 2015 г.)
В официальной истории города это здание чаще значится как "дом Строгановых" с указанием на то, что жил в нём управляющий строгановской частью Высокогорского рудника и "строгановских отвалов". Но в действительности история этого здания выглядит несколько иначе.
В 1840 году обер-камергер, граф Григорий Александрович Строганов, унаследовавший от скоропостижно скончавшейся сестры Елизаветы очень небольшую долю Высокогорского рудника, обратился к одному из опекунов юного Павла Демидова – Анатолию Николаевичу Демидову – с предложением, которое не могло не заинтересовать того. Будущий почётный член Российской Академии наук и опекун Натальи Николаевны Пушкиной и её детей предлагал поставлять на демидовские заводы руду со своих рудников в обход казны, а выплавленное из этих руд железо должно было идти на продажу за рубеж уже как демидовское, так как Демидовы имели привилегию Сената на беспошлинную продажу своей продукции. Прикрытием для такого рода махинаций вполне могла служить доля покойной сестры. Подробности этого соглашения и его итоги до сих пор остаются тайной двух знаменитых семей, но стороны всё-таки достигли консенсуса. В том же 1840-м граф Строганов заказывает архитектору Александру Зиновьевичу Комарову, который в то время работал по найму на демидовском заводе в Нижнем Тагиле, проект "…доходного дома, каменного, о двух этажах, при флигеле, каретнике и бане". Комаров заказ выполнил и после его одобрения почти два года курировал строительство здания.
"Строгановский дом" (фото 2016 г.)
Дом изначально стал использоваться в качестве доходного. Здесь останавливались приезжавшие на заводы специалисты, иногородние купцы, состоятельные мещане. Во дворе дома, как и просил заказчик, имелись баня, каретник, несколько хозяйственных построек и большой сад. Во флигеле дома разместилась контора, приказчик которой формально ведал делами, связанными со строгановской долей в хозяйстве Демидовых.
Флигель "Строгановского дома" (фото 2016 г.)
В 70-х годах XIX века здание приглянулось купцу Шестакову, который, в конце концов, и приобрёл его.
А в феврале 1878 года в доме "на хлебах" поселился человек, чьим именем улица Большерудянская была названа при первом переименовании. Недоучившийся ветеринар Дмитрий Мамин приехал на Нижнетагильский завод из Нижней Салды в поисках заработков: после смерти отца он был вынужден искать работу, чтобы прокормить семью и дать образование братьям и сестре. Но в Нижнетагильском посёлке достойной работы не нашёл и три месяца перебивался с хлеба на квас, давая частные уроки детям местных обывателей.
Дмитрий Наркисович Мамин (впоследствии Мамин-Сибиряк)
В апреле того же 1878 года будущий писатель уехал из Нижнего Тагила в Нижнюю Салду. Тогда никто и представить себе не мог, что нищий постоялец "шестаковского дома" через несколько лет станет известен на всю Россию как автор романов "Приваловские миллионы" и "Горное гнездо".
Сразу после окончания Гражданской войны на Урале дом у потомков купца Шестакова был конфискован, и в нём были открыты детские ясли № 5. Позднее здание передали Высокогорскому рудоуправлению, а в 1981 году его отдали под квартиры лучшим молодым рабочим шахты "Эксплуатационная". В доме была проведена перепланировка, в результате которой появились четыре квартиры. Пятую квартиру устроили во флигеле. Перепланировка и ремонт здания были произведены силами самих будущих жильцов при участии ОКСа ВРУ.
"Младшая сестра" бывшей Большерудянской – улица Рудянская – долгое время пребывала в тени славы "родственницы". Кроме старообрядческой часовни, построенной в XIX веке в самом конце улицы, на ней нет ничего примечательного. В период "сталианса" на Рудянской начали было строить благоустроенные малоэтажки, но много не построили по причине близости действующего карьера.
Часовня на ул. Рудянской (фото 2015 г.)
В разное время Рудянскую предлагали включить в экскурсионные маршруты города и даже встроить в структуру Демидов-парка. И то и другое выглядело бы вполне логично, но решение по этому вопросу неоднократно откладывали, находя различные причины: состояние дорог, отсутствие инфраструктуры и тому подобное.
Улица Рудянская
Приезжавшие в Нижний Тагил для съёмок документального сериала "Хребет России" писатель Алексей Иванов и телепродюсер Леонид Парфёнов во время поиска натуры для съёмок побывали на Рудянской и позже вспоминали:
"…В этом конце Тагила, на этой улице, до сих пор витает дух демидовской старины. Кажется, что ты дышишь воздухом позапрошлого столетия! Обидно, что одна из старейших улиц города пребывает в забвении…"
---------------------
* Отец Д. Н. Мамина-Сибиряка – Наркис Матвеевич Мамин – был священником, а сам писатель учился в Екатеринбургском духовном училище и в Пермской духовной семинарии.
Дмитрий Кужильный и Сергей Волков для АН "Между строк"
23.07.2016