Улицы "старой Вагонки"
Когда речь заходит об истории становления Вагонки как жилого района, почти всегда рассказ начинается с центральных улиц — Ленина (ныне Ильича) и Сталина (ныне проспект Вагоностроителей). Современным историкам и краеведам рассказывать об этих улицах сравнительно просто: их появление описано в прессе разных лет, в исторических очерках уральских журналистов, в широко доступных документах городских и областных архивов. Об особом статусе этих двух улиц говорят и построенные на них здания — настоящие памятники советской архитектуры первой половины ХХ века, не попавшие в реестры МУГИСО исключительно ввиду недостатка образования чиновников этой организации.
Однако мало кто знает о том, что центральными эти улицы были не всегда. Более того, они вообще могли таковыми не стать, если бы не многочисленный "десант" столичных архитекторов из объединения "ОСА" и проектировщиков ленинградского "Гипромеза", прибывший в посёлок "Уралвагонстроя" зимой 1934 года по просьбе народного комиссара тяжёлой промышленности Георгия Орджоникидзе. Они-то и перекроили уже начавшую формироваться карту Вагонки на свой лад.
Если внимательно посмотреть на довоенный снимок, сделанный с борта заводского самолёта, то без труда можно заметить, что самой благоустроенной улицей посёлка вагоностроителей была не улица Сталина (она только-только начинала застраиваться) и даже не улица Ленина, на которой уже возведены знаменитые на весь город конструктивистские дома, а следующая улица, где среди ровных рядов дровяников и брусковых домов возвышается здание средней школы № 7.
Несмотря на обилие двухэтажных "брусков", улица заметно отличается уровнем благоустройства от своих соседок: здесь хорошо различимы широкая мощёная проезжая часть, сформировавшиеся пешеходные зоны, огороженные невысоким штакетником междомовые пространства. Это улица Тельмана — одна из первых улиц посёлка "Уралвагонстроя", улица, где в первые годы строительства завода-гиганта проживали почти все главные специалисты стройки, включая директорат, улица, на которой появились первые в посёлке детский сад, магазин, рынок, клуб, аптека и... ресторан. Настоящий ресторан! Находился он в довольно странном по нынешним меркам месте — напротив школы № 7, там, где нынче расположен детский сад № 77 "Богатырь".
Один из американских инженеров, приглашённый на строительство завода, то ли в шутку, то ли всерьёз в письме брату высказался об этой улице так:
"Здесь есть магазины, библиотека с радио, аптека... Сюда раньше всех привозят свежую воду. Настоящий центр маленькой рабочей Вселенной".
Любопытно, что в первой половине 30-х годов улица Тельмана постоянно носила звание "улицы высокой пролетарской культуры".
Впрочем, объяснение этому факту очень простое: в 1932 году здесь были построены два первых в посёлке брусковых дома, в которые сразу же поселили руководство строительства. Как бы смешно это ни звучало, но эти два брусковых дома получили прозвище "дома дирекции" гораздо раньше, чем известный дом № 2 по улице Ильича.
В те годы "бруски" считались почти элитным жильём в посёлке строителей "Уралвагонстроя", застроенном дощатыми и дощато-засыпными бараками и полуземлянками. Дощатые бараки и полуземлянки считались "временным жильём" и не были рассчитаны на проживание в них в холодное время года. На зиму в такое жильё устанавливали "буржуйки" или самодельные железные печки. Чуть лучше условия были в дощато-засыпных бараках: в них было предусмотрено печное отопление.
Дощато-засыпные бараки с печным отоплением в посёлке вагоностроителей (фото 1932 г.)
Водопровода и канализации в посёлке не было, воду возили в бочках, а "удобства" находились на улице.
"Бруски" же с их большими окнами, кирпичными печками, кухнями и тёплыми клозетами по сравнению с бараками выглядели настоящими "барскими хоромами".
...Надо заметить, что брусковые дома, которые так надолго прижились в Нижнем Тагиле, вовсе не являлись местным ноу-хау. Типовой проект, по которому строились "бруски", был разработан в конце 20-х годов в Вятке. Там кварталы, застроенные такими домами, именовались "посёлками горсовета". Правда, согласно проекту, такие дома должны были иметь водопровод, центральное отопление и канализацию. Но в Нижнем Тагиле на первых порах обходились без этих удобств. А если говорить серьёзно, то брусковые дома стали настоящей находкой в условиях строительства "Уралвагонзавода". Они были дёшевы, отличались простотой возведения и возможностью широкого применения местных строительных материалов. В условиях, когда средства на постройку жилья в посёлках строителей закладывались в общий бюджет заводских строек, эти два фактора стали решающими при определении типа застройки...
Брусковые дома посёлка "Уралвагонстроя" (фото 1932 г.)
Не секрет, что начавшееся в 1931 году строительство "Уралвагонзавода" первые полтора года испытывало серьёзные кадровые и финансовые трудности. Рабочие, завербованные на "стройку века", столкнувшись на месте с полной бытовой неустроенностью и низкими заработками, проработав месяц или два, десятками и даже сотнями покидали стройку. Видя, что строительство завода-гиганта находится на грани остановки, в Совнаркоме и ЦК ВКП(б) предприняли ряд шагов, направленных на реанимацию стройки: на счета УВС ("Уралвагонстроя") были направлены дополнительные финансовые потоки, на Урал были мобилизованы ИТР из числа коммунистов и рабочие из числа комсомольцев, была проведена ротация руководящего состава. В июне 1933 года начальником "Уралвагонстроя" был назначен Лазарь Марьясин. А годом ранее, в июне 1932-го, в Нижний Тагил был направлен бывший заведующий отделом пропаганды Тифлисского горкома ВКП(б) Шалва Окуджава.
Л. М. Марьясин и Ш. С. Окуджава
Марьясин и Окуджава были людьми разными и поначалу их объединяло только одно — и тот и другой поехали в Нижний Тагил "на исправление". Сын витебского купца Лазарь Марьясин был начальником строительства коксохимического комбината в Магнитогорске, но случайно или нет был втянут в финансовые махинации и едва не попал за решётку по статьям 117, 128 и 129 УК РСФСР (в редакции 1926 года). От неприятностей его спас тогдашний председатель правления Государственного банка СССР Георгий Пятаков, с которым Марьясин был дружен ещё с Гражданской войны.
Шалву Окуджаву, допустившего несколько организационных промахов на посту завотделом пропаганды в Тифлисском горкоме, едва не "съел" первый секретарь ЦК КП(б) Грузии Лаврентий Берия, и лишь знакомство с наркомом тяжёлой промышленности Г. К. Орджоникидзе спасло Окуджаву от превращения из партийного функционера в директора чайной. Отправляя Шалву Степановича в Нижний Тагил, "товарищ Серго" надеялся на то, что его протеже проявит себя с наилучшей стороны и всесильный Берия изменит к нему своё отношение. В 1932 году Георгий Пятаков был переведён в Наркомтяжпром и занял пост первого заместителя народного комиссара тяжёлой промышленности СССР. Он и предложил наркому кандидатуру Марьясина на должность начальника строительства УВЗ.
Новый начальник строительства и новый парторг сошлись на удивление быстро. Найдя взаимопонимание в производственных вопросах, Окуджава и Марьясин очень скоро начали вместе заниматься и бытовыми проблемами жителей посёлка. Уже в сентябре 1933-го начался снос "холодных" бараков и строительство на их месте "брусков". На окраине посёлка заработала пилорама, а вскоре и вторая, которую Окуджава "выбил" у первого секретаря обкома Ивана Кабакова. По инициативе Марьясина на Вагонке начали чаще проводиться субботники по благоустройству улиц и дворов. Не отставали от мужей и их жёны: Рита Яковлевна Лившиц-Марьясина и Ашхен Степановна Налбандян организовали женщин-домохозяек в женсовет, который развернул активную общественную деятельность — от бесед с нерадивыми родителями подростков и чтения лекций в клубах посёлка до общественного контроля над школами и детскими садами.
Улицы "старой Вагонки" — Ильича, Тельмана, Молодёжная и Свердлова — на карте 1960 г.
Приехавший с инспекторской проверкой в мае 1934 года Пятаков как непосредственный куратор НТМЗ и УВЗ был крайне удивлён, увидев благоустроенные улицы Ленина и Тельмана, Молодёжную и Свердлова, Дмитрова и Крупской. В докладной записке на имя Орджоникидзе он писал:
"Руководство "Уралвагонстроя" и лично тов. Марьясин Л. М., Окуджава Ш. С., Репин С. И. проделали большую работу по благоустройству жилого посёлка рабочих и ИТР завода... В посёлке работают банно-прачечный пункт, хлебозавод, детсад и ясли, две школы, заканчивается строительство ещё одной. Жилой посёлок радиофицирован. На ряде улиц действуют летние водопроводы. Полностью решены вопросы подвоза питьевой воды и вывоза нечистот. В посёлке проводятся санитарные профилактические мероприятия. Большинство рабочих расселены в тёплые общежития и утеплённые брусковые дома".
В августе того же 1934-го в Нижний Тагил отправляется сам Орджоникидзе. После осмотра запущенного в эксплуатацию цеха литых колёс и фундамента вагоносборочного корпуса нарком участвует в расширенном совещании специалистов и партактива, после чего просит Л. Марьясина показать посёлок. Его усаживают в открытый автомобиль и везут на улицу Тельмана. Георгий Константинович в сопровождении Марьясина и Окуджавы почти час ходит по улицам, разговаривает с рабочими, заходит в школу на улице Крупской. По возвращении в Москву Орджоникидзе докладывает на заседании Совнаркома об успехах на строительстве "Уралвагонзавода", несколько раз подчёркивая роль начальника строительства и парторга.
По итогам доклада Орджоникидзе в Совнаркоме были сделаны оргвыводы. На "Уралвагонстрой" направили дополнительную технику, специалистов, увеличили штаты и финансирование. Лазарю Марьясину и Шалве Окуджаве на бюро обкома были объявлены благодарности по партийной линии, а с Окуджавы были сняты прежние партийные взыскания.
Личная (учётная) карточка члена ВКП(б) Шалвы Степановича Окуджавы
Как ни странно, но после визита на "Уралвагонстрой" наркома Орджоникидзе дружба директора завода и его парторга начала меркнуть. Марьясин выстроил для своей семьи большой дом в слободке для иностранных специалистов и вскоре переехал туда. Семья Шалвы Окуджавы тоже съехала с улицы Тельмана — поближе к школе, в которую начал ходить старший сын парторга Булат. Современники вспоминали, что Марьясин стал больше времени проводить с американскими инженерами Сайрусом Нортом и Джоном Конаном, в то время как Окуджава старался всё своё свободное время проводить среди рабочих.
Вообще о Шалве Степановиче на Вагонке остались самые тёплые воспоминания. И рабочие, и инженерно-технический персонал уважали парторга и безоговорочно верили каждому его слову. Он не делал разницы между коммунистами, комсомольцами и беспартийными, между вольнонаёмными и спецпереселенцами, которых на строительстве завода работало более пяти тысяч. Рассказывали, что парторг лично два раза в неделю обходил магазины ОРСа и ЗРК (закрытого рабочего кооператива) и проверял наличие на прилавках продуктов.
Магазин закрытого рабочего кооператива посёлка "Уралвагонстроя" (фото 1932 г.)
Не чурался парторг Окуджава и тяжёлой физической работы. На субботниках его постоянно видели в тех местах, где было сложнее всего. Он укладывал бетон в фундаменты будущих цеховых корпусов, вместе со всеми расчищал площадки под строящиеся заводские объекты, подносил кирпич каменщикам. В свободное время мог зайти в клуб на лекцию или просмотр фильма, принять участие в диспуте, сыграть в шахматы с незнакомыми соперниками.
Партия в шахматы с парторгом (фото 1934 г.)
В 1932–1934 годах руководство страны начинает стимулировать развитие торговли сельхозпродуктами на рынках. Постановлениями Совнаркома СССР, ЦИК и ЦК ВКП(б) колхозникам предоставлялась возможность беспрепятственной продажи излишков сельскохозяйственной продукции "по ценам, складывающимся на рынке". При этом отменялись как республиканские, так и местные налоги и сборы с рыночной торговли. В посёлке "Уралвагонстроя" колхозный рынок появился благодаря усилиям Шалвы Окуджавы. Неутомимый парторг сам выбирал место для будущего рынка между улицами Свердлова и Тельмана. Изначально для удобства покупателей вход на рынок был сделан сразу с трёх улиц — Свердлова, Тельмана и Молодёжной.
Колхозный рынок на Вагонке (фото 70-х гг.)
В апреле 1935 года Шалва Степанович принимает участие в осмотре нового здания школы на Тельмана: до запланированного открытия остаются считаные месяцы, а в здании ещё много недоделок. Обход здания не окончен, но к Окуджаве подходит шофёр и вполголоса говорит:
— Шалва Степанович, вас срочно вызывают в горком партии.
— Неужели так срочно, что нельзя подождать полчаса? — недовольно спрашивает парторг.
Шофёр разводит руками: он не знает подробностей. Окуджава просит кого-то из членов завкома передать замечания и пожелания педагогов в директорат завода, а сам выезжает в горком. На месте выяснилось, что первого секретаря Нижнетагильского ГК ВКП(б) Михаила Кузнецова "забирают" на работу в область и "есть мнение" избрать на освободившуюся должность парторга "Уралвагонстроя" члена бюро ГК ВКП(б) Окуджаву.
На этом и закончился "первый тагильский период" в биографии Шалвы Окуджавы.
По случайному совпадению на этом закончился и период расцвета улицы Тельмана. Прибывшие в Нижний Тагил архитекторы из Москвы и Ленинграда на свой лад перекроили посёлок вагоностроителей. "Соцгород "Уралвагонстроя"" начали застраивать с улицы Ленина (ныне улица Ильича), а центр района сместился на улицу Сталина (проспект Вагоностроителей).
Впрочем, улица Тельмана ещё долго оставалась одной из самых опрятных и благоустроенных на Вагонке и пришла в упадок лишь с началом военного лихолетья.
Праздник Первомая на улице Тельмана (фото 1936 г.)
Шалва Окуджава не забывал своих товарищей по "Уралвагонстрою" и при каждом удобном случае навещал завод и посёлок, которым посвятил три года своей жизни. Последний раз он приезжал на завод 13 февраля 1937 года, за два дня до снятия с должности секретаря горкома партии и за пять дней до ареста в Свердловске...
Партийно-хозяйственный актив "Уралвагонстроя". В центре — Ш. С. Окуджава (фото 1934 г.)
(Продолжение следует...)
Дмитрий Кужильный и Сергей Волков специально для АН "Между строк"
17.02.2018