Улица Гаёва: от беглых крестьян до Героев Советского Союза
Большинство улиц нашего города не сохранили свои исторические названия, а некоторые меняли названия по три, а то и по четыре раза. Сейчас эта длинная, прямая, как стрела, улица на "старой" Гальянке именуется улицей Гаёва. До этого она называлась Пограничной, а в самом начале своей истории звалась Петраковой (или Патраковой) улицей. Откуда взялись эти названия?
Улица Гаёва на электронной карте города 2018 года
Первое упоминание о Петраковой деревне "о трёх дворах, что близ заводу тулянина Никиты Демидова на Тагил-реке", встречается в архивах Российского государственного архива древних актов и датируется 1764 годом. В записи говорится о далматовских крестьянах, которые бежали от несправедливого наказания монахов Далматовского Успенского монастыря и "обрели себе покровительство на землях купца Демидова". Они и основали Петракову (или Патракову) деревню. Своё название поселение получило, очевидно, по "прозвищу" основателя (Патрак — упрощённая, уменьшительная форма крестильного мужского имени Патрикей). В те времена это было обычным делом: вспомнить хотя бы деревню Фатеево, названную по имени её основателя Терёшки Фатеева.
Но как далматовские монастырские крестьяне, известные в XVII–XVIII веках своими знаниями горного и железного дела, очутились в наших местах?
В январе 1763 года крестьяне села Николаевского (ныне — город Далматово), приписанного к Успенскому монастырю, изгнали из мирского правления старосту, навязанного им монахами, и выбрали своих сотника и старосту. Монахи заманили выборных за монастырские стены, избили их "до полусмерти", а земельные наделы крестьян Николаевского засеяли своим зерном. Крестьяне взбунтовались и взялись за вилы. Тогда настоятель монастыря архимандрит Иоакинф призвал на помощь отряд Азовского драгунского полка в составе 60 человек под руководством подпоручика Телепнева, который приступил к усмирению крестьян. Мирскую избу в селе спалили, а восстание жестоко подавили, убив более 160 человек. Немногие, кто смог бежать из окружённого Николаевского, частью подались в Петербург искать правды у царицы-матушки, а частью — в демидовские владения, очевидно, зная, что "от Демида выдачи нет". Демидовские приказчики поселили беглых с краю Гальянки, выправили им новые документы (видимо, этим объясняется разночтение в названии поселения — Патраково и Петраково) и определили на работу на завод. Со временем Петракова деревня разрослась и слилась с другими поселениями, а улицу, где жили беглые далматовские крестьяне, стали именовать Петраковской.
Улица на карте-плане Нижнетагильского завода 1846 года
Второе название улицы — Пограничная — тагильские историки связывают с разделением заводского посёлка на "части", которое произошло в конце XVIII — начале XIX века. По улице Петраковской прошла граница между "частью" (районом) Ключи и Гальянской "частью". Изначально границу предполагали проложить по речке Гальянке, но позднее её сдвинули ближе к заводу. Обуславливалось это тем, что на Ключах жили преимущественно те, кто работал на заводе, а на Гальянке — в основном углежоги и рудокопы. Правда, уже во второй половине XIX века деление "частей" по "профессиональному признаку" стало неактуальным, но название своё улица сохраняла более ста лет.
Улица Пограничная на карте Нижнего Тагила 1960 года
Что касается последнего названия улицы, то оно появилось 44 года назад. Тогда, в конце ноября, решением городского Совета народных депутатов за № 967 ряд улиц города были переименованы в честь выдающихся тагильчан — представителей рабочего класса. Улице Пограничной дали имя Еремея Гаёва — первого на Урале Героя Труда, одного из первых большевиков, одного из первых красногвардейцев Нижнего Тагила, человека, который родился и вырос на этой улице и фактически всю свою жизнь посвятил заводу имени Куйбышева.
Со сменой в нашей стране общественно-политического строя вспоминать о людях труда стало немодно. Прошло всего 10 лет после развала СССР, а о том, кто такие Аганичев, Дружинин, Оплетин, Гаёв в Нижнем Тагиле уже практически никто не помнил. О людях, которые строили социализм, вообще перестали вспоминать, совершенно забыв о том, что именно они создавали экономический, оборонный, культурный и научный потенциал страны, которым россияне пользуются до сих пор.
Еремей Иванович Гаёв родился в 1877 году в семье рабочего-литейщика Нижнетагильского завода. Когда мальчишке исполнилось семь лет, его отдали в школу. Но учиться пришлось недолго. Едва Еремей окончил три класса, скоропостижно скончался отец. Мать-домохозяйка пошла работать кухаркой к купцу Галицину, а его — десятилетнего подростка — взяли в старательскую артель дальние родственники. Работа была только летом, платили мало, по пять копеек в день, и Еремей мечтал устроиться на завод в чугунолитейный цех, где работал отец. Мастер литейщиков был не прочь взять мальчишку разнорабочим, но правила, введённые ещё при Авроре Карловне, не позволяли брать на работы детей младше 13 лет.
Несколько раз ходила мать к управляющему заводами, но тот был непреклонен: "Вот стукнет твоему Ерёмке тринадцать годков, и пусть приходит. А пока не могу. Хозяева узнают, худо будет".
Управляющий не обманул: в 1890-м Еремея взяли на работу в чугунолитейный цех.
В одном из своих последних интервью корреспонденту "Тагильского рабочего" Александру Ермакову Еремей Иванович рассказывал:
"Приняли меня в чугунолитейный цех разнорабочим. В светлое время суток занимался тем, что просеивал песок для форм, а в тёмное — работали-то по двенадцать часов — светил лучиной заливщику, чтобы он жидкий чугун мимо формы не разлил. В цеху таких ребят называли "светец". Электростанция тогда ещё слабенькая была, мощности еле-еле хватало, чтобы контору осветить. Вот и бегали мальчишки с факелами да с лучинами по тёмным цехам, освещая дорогу заливщикам".
Три года пробегал Еремей Гаёв с лучиной по чугунолитейному цеху, десятки тонн песка просеял. И всё — за 15 копеек в день. Тогда это была самая маленькая зарплата на заводе.
Когда Еремею исполнилось 16, он взял на заводе расчёт и отправился на заработки.
"Тогда кто-то пустил слух, что на Сосьвинском заводе Полозова разнорабочим платят вдвое больше, чем у нас, — вспоминал Гаёв. — Многие хотели туда податься, да просто так с завода не уйдёшь: у большинства долги — кто ссуду брал в заводской кассе, кто задолжал за продукты в заводской лавке, кто штрафы ещё не отработал. За мной долгов не числилось, и я поехал в Сосьву. Слух оказался выдумкой: расценки были ещё ниже, чем на Нижнетагильском заводе. Правда, работать приходилось только пять дней в неделю, по девять часов. Это обстоятельство давало возможность подрабатывать грузчиком на Сосьвинской пристани".
Почти три года проработал Еремей Иванович на чужбине и в 1896 году вернулся в Тагил, в родительский дом на Пограничной улице. Поступил на работу в тот же чугунолитейный цех, женился. А вскоре едва не погиб, попав под выплеснувшийся жидкий металл. Десять дней пролежал в больнице, а когда вернулся на завод, оказалось, что никакой компенсации за несчастный случай ему не выписали: мастер и цеховой приказчик скрыли несчастный случай, а страховые деньги на пострадавших присвоили себе...
После этого случая молодой рабочий Гаёв начинает искать правду и справедливость и оказывается среди первых участников "рабочего кружка", который появился на заводе в 1897 году. Идеи российских социал-демократов о справедливом устройстве общества, равных возможностях для всех и каждого, об улучшении жизни простого народа в те годы стремительно становились популярны среди рабочих. В 1904 году Еремей Гаёв принимает участие в первой "маёвке", проходившей за Рогожинским болотом. А в 1905-м становится одним из активных участников забастовки на Нижнетагильском железоделательном заводе и делегатом от бастующих. Именно ему товарищи поручили вручить требования рабочих к администрации предприятия. Тогдашний управляющий заводом Волынко рабочего делегата принял, прочитал требования забастовщиков и даже согласился с частью из них.
"Управляющий отметил несколько пунктов нашего требования и сказал, что их он может удовлетворить и что на неделе выпустит приказ по заводу. Остальные пункты нуждались в согласовании с хозяевами, — вспоминал Еремей Иванович в 1952 году. — Разговаривал он вежливо и производил впечатление человека понимающего. Попросил передать, чтобы рабочие выходили на свои места и ждали приказа по заводу, где будет официально объявлено об изменениях в нашу пользу. Но прошла неделя, две, а приказа всё не было. А когда он наконец появился, то оказалось, что ни одно из наших требований не удовлетворено. А вскоре зачинщиков забастовки, и меня в том числе, с завода уволили".
Чтобы прокормить семью Еремей Гаёв пошёл копать руду на Меднорудянский рудник, промышлял охотой и рыбалкой. Через девять месяцев его пригласили назад на завод: Демидовы получили большой заказ, а на предприятии не хватало квалифицированных кадров. К тому времени Еремей Иванович Гаёв уже состоял в подпольной организации РСДРП, активно проводил агитацию среди рабочих, распространял большевистские листовки, газеты и запрещённую литературу. Несколько раз его задерживали жандармы. До суда дело так и не дошло, но постоянная слежка и частые обыски заставили Еремея Гаёва уехать из Тагила. В 1915 году он вместе с семьёй отправляется в Томскую губернию, где устраивается формовщиком на Гурьевский завод. Лишь в мае 1917-го Гаёв возвращается в Нижний Тагил, где его сразу избирают цеховым старостой, затем членом заводского рабочего комитета, а вскоре и в городской совет, где большинство депутатов в то время были от партий меньшевиков и эсеров. В октябре 1917-го его избирают председателем заводского комитета и членом Делового совета — нового органа управления заводом.
Деловой совет Нижнетагильского завода. Первый слева (стоит) Е. И. Гаёв (фото 1918 года)
Вскоре началась Гражданская война и Еремей Гаёв с оружием в руках отправился защищать завоевания Октябрьской революции. Участвовал в боях за Нижний Тагил, защищал родную Гальянку, ушёл из города с последним отрядом красногвардейцев. В Перми тяжело заболел и был отправлен лечиться в Самару. После выздоровления занимался доставкой и распределением топлива в Самаре. Как только пришло известие, что колчаковцы оставили Нижний Тагил, Еремей Иванович сразу поехал домой. Рабочие завода вновь избрали его главой Делового совета, и восстановление предприятия происходило под его руководством. В 1920-м Деловой совет преобразовали в Управление, на завод прислали главного инженера и директора.
"Мне предложили возглавить чугунолитейный цех, — вспоминал впоследствии Еремей Иванович. — А мне было понятно: не потяну, образования не хватает. Согласился пойти в смену, старшим мастером. Знал, что в этой должности принесу больше пользы и цеху, и заводу. В чугунолитейном в то время начались простои и поломки. Пришёл, присмотрелся. Много новых людей, квалификация низкая, учиться никто не хочет, все хотят "деньгу зашибать" и работать не надрываясь — оплата-то подённая. Собрал людей, поговорили. Кое с кем, конечно, пришлось расстаться, но большинство поняли меня правильно. Стали учиться — и у опытных старых рабочих, и посещать занятия техучёбы. Вскоре выработка стала расти и рабочие сами предложили перейти с подённой оплаты на сдельную".
Опыт позволял Еремею Ивановичу замечать недостатки производственного процесса и находить решения возникающих проблем. Его рационализаторские предложения позволили сэкономить заводу тысячи рублей и значительно облегчить труд рабочих цеха. Одним из таких предложений стал процесс изготовления фурм из красной меди на Нижнетагильском заводе в 1932 году. До этого фурмы закупались за рубежом, причём с каждым годом за них приходилось платить всё больше и больше, и платить золотом.
Фурма, впервые отлитая в СССР из красной меди на Нижнетагильском металлургическом заводе, в отделе социалистического строительства Нижнетагильского краеведческого музея (фото 1980 года)
О рабочем-рационализаторе из Нижнего Тагила появилась заметка в газете "Правда", и 2 апреля 1933 года ВЦИК присвоил Еремею Ивановичу Гаёву звание Героя Труда — первому на Урале.
В те годы Герои Труда не получали от государства никаких орденов или медалей. Не предусматривало это высокое звание и денежных премий. Почётная грамота ВЦИК за подписью председателя М. И. Калинина, вручённая Еремею Ивановичу на собрании трудового коллектива, гласила:
"Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета, отмечая Вашу выдающуюся, исключительно полезную деятельность в социалистическом строительстве, выразившуюся в борьбе за новые социалистические формы труда, внесения в литейное производство рационализаторских предложений, а также учитывая Вашу работу в революционном движении, в партизанской борьбе и 40-летний производственный опыт, награждает Вас званием Герой Труда.
Председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета М. И. Калинин".
Уже после учреждения звания Героя Социалистического Труда Еремею Ивановичу Гаёву вручили орден Ленина (позже он был награждён орденом Трудового Красного Знамени, медалями "За трудовое отличие" и "За трудовую доблесть").
Еремей Иванович проработал на заводе до 1937 года. Когда ему исполнилось 60 лет, заводчане проводили его на заслуженный отдых. Но старому металлургу на пенсии не сиделось. Посидел недельку дома, пошёл в горком партии, попросил подобрать для него какую-нибудь работу и, когда ему предложили место мастера производственного обучения в ФЗУ, не раздумывая согласился. Для молодых ребят, решивших посвятить себя литейному производству, учиться у легендарного литейщика было прекрасным стимулом, и не будет преувеличением сказать, что практически всё послевоенное поколение литейщиков завода им. Куйбышева было воспитано и обучено Еремеем Ивановичем.
Журналист Александр Ермаков, написавший не один очерк о прославленном литейщике, как-то раз сказал: "Откровенно говоря, улицу надо было называть не Гаёва, а Гаёвых. Ведь четыре дочери Еремея Ивановича тоже оставили в истории города яркий след, посвятив себя учительской деятельности".
Это действительно так. Судите сами. Лидия Еремеевна Гаёва (Хлопотова) после окончания Молотовского (Пермского) государственного педагогического института начала работать в школе пионервожатой. Через два года она начала преподавать биологию в школе № 1 имени Н. К. Крупской. Практически все, кто учился у неё, помнят, какими интересными были её уроки, как досконально знала она свой предмет.
Учитель биологии школы № 1 Лидия Еремеевна Гаёва с ученицами во время экскурсии в лес
Затем Лидия Еремеевна стала директором этой школы. И вместе с сестрой — Галиной Еремеевной Гаёвой, учителем географии, — стала инициатором создания Музея истории образования в Нижнем Тагиле. Память о сёстрах до сих пор жива в стенах школы № 1.
Директор школы № 1 Лидия Еремеевна Гаёва (Хлопотова)
С историей школы № 48 неразрывно связаны имена двух других дочерей Еремея Ивановича Гаёва — Фаины и Нины.
Фаина Еремеевна Гаёва училась в Нижнетагильском педагогическом училище. Со второго курса девушка по комсомольской путёвке ушла добровольцем на фронт. Начинала свой боевой путь в зенитной батарее, защищая небо Москвы. Затем подразделение было переброшено под Сталинград, где девушки-зенитчицы обеспечивали сохранность эшелонов, курсировавших на линии Балашов — Камышин. Позднее в составе 1696-го зенитно-артиллерийского полка 5-го Гвардейского танкового корпуса принимала участие в боях на Курской дуге, освобождала города Орёл, Харьков, Киев. Была награждена орденом Отечественной войны и медалями "За отвагу" и "За оборону Сталинграда".
Фаина Еремеевна Гаёва с мужем Антоном Иосифовичем Мухачёвым (фото 1944 года)
В 1944-м Фаина Еремеевна вернулась домой, окончила педучилище, стала преподавать географию в школе № 48, впоследствии стала завучем школы, преподавала в Нижнетагильском педагогическом институте. Она была инициатором создания в школе № 48 Ленинского музея. Была удостоена звания "Отличник народного образования РСФСР".
Фаина Еремеевна с дочерью Людмилой
Вместе с Фаиной в школе № 48 начинала свою трудовую деятельность и её сестра Нина. В 1964 году Нина Еремеевна была назначена директором школы. При её руководстве музей школы получил медаль и диплом ВДНХ, при школе был создан центр учебно-воспитательной работы, завязалось и окрепло сотрудничество с шефами — коллективом треста "Востокшахтопроходка".
Вообще, улица Пограничная дала нашему городу немало прославленных имён.
Здесь прошли отрочество и юность командира взвода 766-го полка 217-й стрелковой дивизии, капитана Анатолия Петровича Селезнёва, ставшего Героем Советского Союза. Отсюда в декабре 1941-го он ушёл на фронт, сюда после демобилизации в 1947-м вернулся.
Герой Советского Союза А. П. Селезнёв (фото 1945 года)
В 1949 году Анатолий Селезнёв поступил в Свердловскую юридическую школу. В 1957-м заочно окончил Свердловский юридический институт. Был избран народным судьёй Ленинского района Нижнего Тагила, затем работал адвокатом. Заслуженный юрист РСФСР.
Уроженка улицы Анна Николаевна Шмелёва ушла на фронт одним набором с Фаиной Гаёвой. После войны работала в редакции "Тагильского рабочего", преподавала историю, выдвигалась на партийную работу. С улицей Пограничной, как и со всей "старой" Гальянкой, связана и жизнь Тамары Николаевны Сазоновой, педагога, директора детского дома № 2. Этот перечень можно продолжать.
В конце 1990 года несколько жителей улицы Гаёва обратились в горисполком и горком партии с просьбой увековечить имена жителей улицы, защищавших нашу Родину в годы войны и не вернувшихся с фронтов. Просили установить обелиск или памятный знак в память о павших соседях. "Улица-то большая. Дворов на сто пятьдесят, если не больше. Почитай, у каждого второго кого-то отняла война..." — говорили они, глядя с надеждой на секретаря горкома. Тот соглашался и обещал "рассмотреть вопрос". А через восемь месяцев и секретарь исчез, да и сам горком партии был упразднён.
Так до сих пор и остаётся история улицы Пограничной, ныне — Гаёва, с пропущенной страницей...
-----------
В материале использованы очерки А. Д. Ермакова "Светец" (1991 г.), Е. И. Гаёва "Воспоминания старого рабочего" (1938 г.), статья Ю. Шишонкова "Улица победителей" (2005 г.), фотографии из архивов НТГИА, находящиеся в свободном доступе; личные архивы авторов.
10.03.2018