Улица Вогульская (продолжение): альма-матер Черепановых, ёлочные игрушки и первый "пролетарский" хлеб
...К 1734 году на Среднем Урале сложилась крайне напряжённая ситуация с поиском новых рудных мест и последующей заявкой их в Берг-коллегию. Заводчики из европейской части России, отправившиеся следом за Строгановыми и Демидовыми на Урал, пытались всеми средствами заполучить перспективные рудники, для чего зачастую использовали всевозможные ухищрения, а иногда и уголовно наказуемые деяния. Поиск месторождений железа, меди, полудрагоценных и поделочных камней, других полезных ископаемых часто вёлся на территориях чужих "дач", а заседающая в Санкт-Петербурге Берг-коллегия не имела возможности проверить принадлежность рудного места, потому что в заявке указывались не географические координаты месторождения, а его словесное описание, что открывало широкие возможности для мошенничества.
Так, к примеру, Магнит-гору (Высокую) вогульские и русские рудознатцы "открывали" трижды, каждый раз описывая её местонахождение по-разному. Несколько раз подавалась заявка и на "калатинские медные ямы" (месторождения серебряной руды на реке Калате неподалёку от Невьянска). Дважды фигурировали в заявках рудники, на которых уже давно работал Алапаевский завод. Грешили такими подлогами не только вогулы, видевшие в открытии новых рудных мест источник разового обогащения, но и заводчики — Осокин, Прозоров, Небогатов, Демидовы, Строгановы, Вяземские.
Чтобы навести порядок с поиском и разработкой новых месторождений на Урале, в 1735 году Сенат издаёт указ, обязывающий "главного горного командира" действительного статского советника Татищева вместе с заводчиками, "имеющими интерес к заведению медных и железных фабрик", разработать приложения к Горному уставу, устанавливающие общие для всех правила поиска новых месторождений и подачи заявок в Берг-коллегию.
Указ гласил:
"Над всеми партикулярными горными заводы иметь смотрение, чтоб заводы по надлежащему строили и размножали, медь и железо делали, как наилутче возможно, а негодного железа и нечистой меди в продажу и отпуски не употребляли и бес клейма заводского ничего не продавали, в заплате с мастерами правильно поступали, лишнею передачею мастеров друг от друга и беглых крестьян не приманивали да не держали, на пристанях один другаго не утесняли. [...] И для того определить шихтмейстеров, и во всех тех промышленников надлежащих требованиях к размножению тех промыслов советом и делом вспомогать, и от напрасных обид по указом и привилегии их оборонять, и в случившихся меж промышленниками распрях по указом, правильной и непродолжительной суд и росправу чинить. А понеже о том ещё обстоятельных и довольных уставов за новостию того дела не имеетца, а впредь бес того миновать невозможно, того ради по разсмотрению надлежащих указов, а также по причине приключившихся и впредь чаемых распрей межзаводчиками и мастерами в делах, к заводам принадлежащих, сочинить устав, к коему для совета созвать и самих промышленников, или прикащиков, и оной прислать для разсмотрения Сенатом..."
В 1736 году Татищев созывает в Екатеринбурге первое в истории Урала и Сибири "совещание заводских компанейщиков и их прикащиков", чтобы совместными усилиями выработать правила, по которым во все последующие годы могло бы пойти развитие промышленности региона.
Василий Никитич Татищев
Лично на совещание прибыли заводчики Григорий Вяземской, Александр Прозоров и Иван Небогатов. От хозяйства Акинфия Демидова присутствовали приказчики Степан и Яков Егоровы и Степан Петелин. Завод Никиты Демидова (старшего брата Акинфия) представлял управляющий Терентий Масалов, заводы купцов Осокиных — приказчики Набатов и Сорокин. Присутствовал на совещании и "государев камисар" Тимофей Бурцов, в обязанности которого входил надзор за соблюдением законности на уральских заводах. Приехали на совещание и приказчики баронов Строгановых Иван Окулов и Кирилл Наумов, которые привезли... уже готовый проект дополнений в Горный устав, составленный Строгановыми с учётом своих интересов.
Совещание длилось не один месяц, с долгими перерывами для консультаций приказчиков с хозяевами или же между заводовладельцами, и в конце концов завершилось принятием широкого ряда положений и правил, которые должны были упорядочить деятельность самих заводчиков и их подчинённых, в том числе и тех, кто занимался поиском новых рудных мест.
Совещание также постановило, чтобы с новыми дополнениями в Горный устав, которые составили более 20 страниц, ознакомили всех приказчиков, мастеровых и рудознатцев партикулярных заводов, для чего было рекомендовано открыть при заводах "школы рудознатцев", выпускников которых следовало снабжать "аттестатом" о том, что они "законам ведения розыска руд обучены и оные блюсти обязаны".
Впрочем, выполнять соглашения, достигнутые на этом историческом совещании, заводчики не спешили. В особенности Строгановы и Демидовы, которые полагали, что смогут обратить любую спорную ситуацию в свою пользу за счёт личных связей в Сенате или правительстве. Многие положения Горного устава, если и выполнялись ими, то чисто формально. Была предана забвению и идея создания "школы рудознатцев"...
...Демидовы вспомнили о подготовке рудознатцев только после смерти Акинфия Никитича, когда перед его сыновьями Прокофием, Григорием и Никитой встала непростая дилемма: разделить отцовские заводы и другую недвижимость согласно завещанию родителя и лишиться льгот и привилегий, дарованных ещё при царе Петре, или оставить всё большое хозяйство единым и уповать на новые преференции от царствующих ныне особ. Стремясь выиграть время, братья затеяли фальшивую тяжбу за пересмотр завещания Акинфия и добились от Сената постановления о "временном коллегиальном ведении заводами". Именно в этот период и появилась первая демидовская "школа рудознатцев". Организовал её Прокофий Акинфиевич Демидов в Невьянске, но в скором времени, приблизительно в 1745–1746 годах, школа переехала на Выйский завод.
В "школу рудознатцев", которая готовила будущих разведчиков уральских недр, принимали только людей, окончивших начальную школу, открытую в Невьянске ещё в 1719–1720 годах, но на территории Невьянской "дачи" уже не было неразведанных рудных мест. Тагильская "дача", напротив, имела много неизведанных территорий, и будущим рудознатцам было где практиковаться в поисках руд и самоцветных каменьев.
Для школы, где собирались готовить будущих геологов, близ Выйского завода, на краю деревни Вогулки, была срублена крепкая просторная изба, в которой без стеснения могли заниматься двенадцать человек. В школе преподавали геологию, основы химии, физику и горное законодательство. Ведь отыскать руду было только половиной дела: надо было ещё грамотно оформить заявку на открытое месторождение. Первый и единственный выпуск "школы рудознатцев" состоялся в 1747 году. Из дюжины её учеников только пятеро зарекомендовали себя грамотными специалистами. Остальные, как писал Прокофий Демидов братьям, "...в учении предавались лености и безделию, оттого и выпущены были бестолковыми..."
В 1748 году Никита Акинфиевич по примеру старших братьев решает организовать начальную школу и в своих вотчинах и обращается за помощью к Прокофию и Григорию. Первый поделился с младшим братом преподавателями, второй — книгами и учебными пособиями. Для школы с двухгодичным сроком обучения выделили ту самую избу, в которой обучали рудознатцев, и первыми учениками её стали дети мастеровых Выйского завода.
Страницы "Арифметики Магницкого" и "Букваря" — основных учебников Выйской школы
Здание школы, оказавшееся на улице Малой Вогульской (ныне просто Вогульской), не раз перестраивалось. Меняла профиль и сама школа. Так, в 1758 году, кроме чтения, письма, арифметики и закона божьего, в ней стали преподавать географию, основы химии и механики. В 1806 году школа перешла на четырёхгодичное обучение и стала именоваться Выйским училищем.
В 1839 году училище было передано в подчинение Министерству народного просвещения, где на него был составлен обязательный для тех времён "Паспорт учебного заведения":
"1. Название: Верхотурского уезда Нижнетагильского господ Демидовых завода заводское училище.
2. Время основания: преобразовано заводовладельцем т. с. Николаем Никитичем Демидовым в 1806 году.
Подчинено ведомству Министерства народного просвещения с оставлением наименования "заводского". Содержится за счёт заводовладельцев.
3. Состав: образовано по уставу 1828 года и состоит из трёх классов. Обучение продолжается 6 лет.
В нём чиновников и учителей: по штату — 3; сверхштатных — 5. При училище учреждён приготовительный класс.
4. Помещение: помещается в деревянном доме, принадлежащем заводам.
5. Учебные пособия: при училище имеется библиотека, учебные книги и пособия в достаточном числе..."
В 1840 году в заводском училище значились 66 учеников. Ещё 23 отрока состояли в "приготовительном" классе. Любопытно, что в числе обучающихся были три человека, принадлежавших к духовному сословию, и один купеческий сын. Но наибольшее число учащихся были детьми крепостных служителей.
Учились в Выйской школе многие прославленные тагильчане: вся династия Черепановых — Ефим, Алексей и Григорий Алексеевичи, Мирон Ефимович и Аммос Алексеевич; братья Швецовы — Фотий, Николай, Яков и Григорий; Алексей Ерофеев, Павел Стеблов, Павел Мокеев. Некоторые из них позднее стали преподавать в Выйском училище: Аммос Алексеевич Черепанов — черчение, Фотий Ильич Швецов — механику, Павел Акинфиевич Стеблов — арифметику, Алексей Ерофеев — русский язык...
В последующие годы число учеников и преподавателей только росло. К 1860 году здесь обучались до ста человек. Занятия вели до 11 преподавателей. Учебный процесс был тесно связан с практикой. Те учащиеся, которые провалили практику, к дальнейшему обучению не допускались. Остаться на второй год в училище считалось большим позором.
В 1871 году в здании Выйского заводского училища, переехавшего уже в центр Нижнетагильского посёлка, открылось Выйское одноклассное земское училище, которое просуществовало до Октябрьской революции, а после окончания Гражданской войны в том же здании разместилась начальная школа, где обучались дети до начала 50-х годов, когда пришло время застройки чётной стороны улицы Вогульской. Школу снесли, на её месте построили детский сад, получивший впоследствии индекс 11.
Здание начальной школы (бывшего Выйского училища) на ул. Вогульской (фото 1930-х гг.)
Здание детского сада № 11 (ул. Вогульская, д. 50)
Из других достопримечательностей чётной стороны Вогульской улицы следует вспомнить, наверное, лишь картонажный цех Нижнетагильской фабрики детской игрушки.
История его появления именно здесь также связана с историей Вогульской улицы.
В конце 30-х годов на улице Вогульской была создана артель по изготовлению ёлочных игрушек. Работали в артели в основном инвалиды и домохозяйки. Это небольшое предприятие, носившее имя Артель имени третьей пятилетки, изготавливало ёлочные украшения из дерева, картона, папье-маше и ваты. Работа была сезонная: в конце сентября артель начинала производить новогодний ассортимент, а уже начиная с января месяца следующего года переключалась на изготовление галантерейной, бытовой и сувенирной продукции. После Великой Отечественной войны на артель обратили внимание в Горпромторге и у предприятия стали появляться заказы от торговой сети Нижнего Тагила. А после создания в городе фабрики детской игрушки в 60-х годах артель стала её структурным подразделением. Картонажный цех, где изготавливали ёлочные игрушки из картона, ваты, папье-маше, разместили в цокольном помещении дома № 54, а стеклодувный цех оборудовали в здании бывших мастерских Земского училища, на месте слияния Липового тракта с улицей Черных. В ноябре 1978 года стеклодувный цех переехал на улицу Байдукова, а картонажный цех оставался на прежнем месте ещё некоторое время.
Дом № 54, где находился картонажный цех Нижнетагильской фабрики детской игрушки
Ещё одной достопримечательностью, появившейся в советское время на улице Вогульской, можно считать хлебозавод № 2. Сейчас в это трудно поверить, но до 1925 года в Нижнем Тагиле не было государственной хлеботорговли. Хлеб выпекали либо дома, либо покупали у частников, которых в годы НЭПа расплодилось в городе невиданное количество. Цены у частных производителей были разные, часто явно завышенные, и это не могло не вызывать возмущения у граждан. Осенью 1924 года Городской совет принимает решение о создании кооперативной хлебопекарни, которая должна была обеспечить город хлебом по фиксированным "пролетарским" ценам. Дело поручили Церабкоопу (Центральному рабочему кооперативу), для чего в распоряжение этой организации было выделено оборудование, реквизированное у кондитера Мецгера. Уже в апреле 1925 года кооператив приступил к выпуску хлеба. Но имеющиеся производственные мощности не позволяли выдавать более 1400 килограммов хлебобулочных изделий в сутки, а город в те годы потреблял не менее 2200 килограммов хлеба в сутки. Хлеба всё равно не хватало, а в обиходе тагильчан начало появляться разделение хлеба на "кооперативный" (доступный) и "частный" (дорогой).
В 1930–1931 годах "нэпманов", в том числе и частных хлебопёков, начали душить налогами и многие из них стали уходить с хлебного рынка. В 1932 году пекарня Церабкоопа объединилась с рядом частников и, заручившись поддержкой Уралхлебтреста, создала в городе 1-е хлебообъединение. Объединение сразу же начало искать возможность увеличить выпуск своей продукции, но для этого нужно было более мощное оборудование и полная централизация производства. Прекрасным примером тому служил построенный на окраине посёлка "Уралвагонстроя" хлебозавод № 1, на сооружение и запуск которого ушло всего 23 дня. С 1 января 1935 года этот завод начал выпекать почти 100 тонн хлеба в сутки, при этом работая на 50% своей мощности.
Исполком Горсовета обратился за помощью в Совнарком, и в 1937 году, после длительных согласований, Москва выделила деньги на покупку оборудования для нового хлебозавода, который решили построить на месте бывшего конюшенного двора Выйского медеплавильного завода. Другие варианты для размещения хлебозавода даже не рассматривались: здания, возведённые ещё при Демидовых, по-прежнему оставались крепкими и пригодными для эксплуатации.
Первая очередь хлебозавода № 2 была пущена в 1939 году. Через год в работу вошла и вторая очередь.
Хлебозавод № 2 на ул. Вогульской (фото 1940 г.)
В дальнейшем хлебозавод только развивался и наращивал мощности. К 1970 году он обеспечивал хлебом и хлебобулочными изделиями не только Ленинский и Тагилстроевский районы, но и ближайшие населённые пункты — сёла Николо-Павловское и Покровское, посёлки Черноисточинск и Уралец и другие. Предприятие выпускало 5 сортов хлеба и 15 видов хлебобулочных изделий...
Хлебозавод № 2 на ул. Вогульской (фото 1966 г.)
...После пересечения с улицей Красноармейкой Вогульская ещё довольно долго сохраняла свой начальный облик. Известный тагильский прозаик Борис Путилов так писал о ней в конце 60-х:
"Улица Вогульская, возникшая на месте мансийской деревни Вогулки более двухсот лет назад, по сей день остаётся такой, какой её построили наши прадеды: деревянной, низкой, одноэтажной. Словно хранит улица предания далёких демидовских времён, когда крепостные и каторжные только начинали поднимать из недр Седого Урала несметные его богатства..."
Дома по нечётной стороне ул. Вогульской после пересечения с ул. Красноармейской (фото 1968 г.)
Застраивать этот участок улицы начали довольно поздно, во второй половине 70-х. Застройка, как часто бывает, не обошлась без досадных потерь. В частности, были уничтожены несколько колодцев с чистейшей водой и пешеходный мост через реку Тагил, построенный в конце улицы в незапамятные времена. В наши дни этой части улицы Вогульской не существует. Жилые дома, появившиеся здесь в 1970–1990-х, отнесены к улицам Космонавтов и Ермака. В советское время был изменён и порядок нумерации домов.
В наши дни мало кто помнит и о первоначальном назначении башенки, которая венчает четырёхэтажный дом № 58 по улице Вогульской. В современных справочниках она значится как декоративное сооружение. Однако на рубеже 1950–1960-х годов она активно использовалась: здесь находился ретранслятор, входящий в систему оповещения гражданской обороны, и метеостанция Высокогорского рудоуправления.
Башенка на доме № 58 по ул. Вогульской
В 1950-е и 1960-е годы во дворе дома с башенкой было ещё одно приметное место — фонтан, который одаривал прохладой в жаркие летние дни жителей всех окрестных домов. В наши дни от фонтана не осталось и следа и даже жители дома № 58 не могут вспомнить место, где он находился...
----------------------
При подготовке материала были использованы документы Государственного исторического архива в расшифровке 1953 года с пояснениями и комментариями Н. И. Павленко и М. А. Горловского, фотографии из архива А. Ф. Кожевникова, личные фото авторов.
30.06.2018