Улица с необычной историей
Тагильчане знают, что наш город вырос из завода, который был построен туляками Никитой Демидовичем Антюфеевым и сыном его Акинфием Никитичем, и что своим развитием Нижний Тагил обязан младшему сыну последнего, Никите Акинфиевичу Демидову, и его потомкам: Николаю Никитичу, Павлу и Анатолию Николаевичам, Павлу Павловичу, Елиму Павловичу и его сродным братьям. О других сыновьях Акинфия, Прокофии и Григории, тагильчане знают лишь общие сведения: родились и выросли на Урале, управляли доставшимися по наследству заводами, слыли чудаками и меценатами, однако к истории Нижнего Тагила отношения не имели. Так гласит официальная история нашего города, написанная тагильскими историками и краеведами в 50–70-х годах ХХ века.
Впрочем, многие исследователи ещё тогда отмечали, что официальная история Нижнего Тагила изобилует пробелами, а зачастую и противоречиями, объяснить которые никто не мог. Государственные исторические архивы, открытые для широких масс в конце 90-х — начале 2000-х, позволили не только пролить свет на ряд неизвестных до этого моментов в истории города, но и иначе взглянуть на историю развития Урала в XVIII и XIX веках.
Историей улицы Передовой в Нижнем Тагиле впервые заинтересовались незадолго до её переименования в улицу Аганичева осенью 1974 года. Научные сотрудники музея, архивисты и краеведы установили, что в конце XIX — начале ХХ века улица называлась Большой Фокинской, а ранее — просто Фокинской. Однако откуда взялось это название и в связи с чем, выяснить не удалось. Тогда мало кто мог предположить, что эта улица является живым свидетелем непосредственного участия в становлении Нижнетагильских заводов старшего сына Акинфия Демидова — Прокофия Акинфиевича.
История Фокинской улицы началась задолго до её появления в Нижнетагильском заводе. Обнаруженный в хранилищах Нижегородского государственного архива документ гласит:
"1720 году, июля в 30 день, морского флота капитан-поручик граф Николай Фёдоров сын Головин своё в Нижегородском уезде в Барминской волости село Фокино и сёлы с деревнями, в числе коих и сёлы Быковка и Осташиха, и деревню Отары с пашнями, лесами и с покосами и со всеми угодьями по обе стороны реки Волги, что есть за ним крестьяны, не оставляя за собой ничего, продал за тридцать тысяч рублёв сибирских железных заводов камисару Никите Антюфееву, сыну Демидову..."*
Покупка эта со стороны выглядела весьма странно. Земли в тех местах были малоплодородны, а некоторые даже не расчищены. Жители тамошних сёл кормились со скудных огородов, занимались промыслом рыбы да подрабатывали в бурлацких артелях. Правда, на купленных землях имелись небольшие залежи железной руды, которую плавили местные кузнецы, но ясно было, что они скоро истощатся. Всё, чем были богаты те места, — это людские ресурсы, которых так не хватало Демидову на Урале.
Историки полагают, что главным мотивом покупки нижегородских вотчин графа Головина было желание Никиты Демидовича стать дворянином. Действительно, менее чем через два месяца, 21 сентября 1720 года, вышел указ Петра I, которым заводчик был "возведён и пожалован в благородное дворянское достоинство по Нижнему Нову Городу". В 1725 году Никита Демидович умер и нижегородские сёла Фокино, Быковка, Осташиха и Отары перешли к его сыну Акинфию согласно завещанию покойного.
Георг Кристофов Гроот. Портрет Акинфия Никитича Демидова (1745 г.)
Деятельный Акинфий Никитич не сразу обратил внимание на нижегородские владения. Только через семь лет, в 1732 году, он, проезжая из Тулы на Урал, велел завернуть в Фокино. Визит продлился недолго: двое суток спустя Акинфий отправился дальше, увозя с собой двоих сельских кузнецов и образцы железных руд из находившихся близ Фадеевых гор. Любопытно, что в памяти фокинских и быковских крестьян Акинфий Демидов навсегда остался "добрым барином". Дело в том, что, будучи неопытным помещиком, он назначил жителям оброк, размер которого был втрое меньше, чем крестьяне платили прежнему хозяину.
После смерти Акинфия Никитича в 1745 году всё его имущество, согласно завещанию, должно было быть разделено между тремя сыновьями — Прокофием, Григорием и Никитой. Официальная история гласит, что Прокофий и Григорий начали оспаривать завещание, потому что их части наследства были несоизмеримо меньше, чем часть, доставшаяся Никите. Когда же в недрах Государственного исторического архива нашли подлинное завещание Акинфия, оказалось, что все три части наследства были примерно равные.
Истинные мотивы тяжбы между братьями Акинфиевичами заключались в том, что привилегии, дарованные Никите Демидову царём Петром, действовали только до тех пор, пока всё хозяйство Демидовых оставалось неделимым. Раздел "железной империи" грозил потерей налоговых льгот, казённых заказов, а также права торговать за границей. Потеря только этих привилегий грозила обернуться для Демидовых значительными убытками. Зная, что наследственные тяжбы в Сенате длятся годами, Прокофий, Григорий и Никита решили оспорить завещание своего родителя и тем самым потянуть время. Расчёт оказался верным. Пока в Сенате шли разбирательства, Демидовым удалось приблизиться ко двору императрицы Елизаветы и заручиться её поддержкой. Раздел демидовского хозяйства всё же состоялся, но практически все прежние привилегии для наследников Акинфия Никитича были сохранены.
Согласно указу императрицы, изданному в 1751 году, нижегородские вотчины Демидовых отошли старшему сыну Акинфия Прокофию:
"По смерти действительного статского советника Акинфея Демидова, между детьми ево Прокофием, Григорием и Никитой, по миролюбовному их согласию, на все ево заводы и прочие движимые и недвижимые имении розделу и росписанию вышепоказанные в Нижегородском уезде [...] село Фокино, селы Быковка, Осташиха и деревня Отары отнесены при первой части достались большому сыну акинфееву Прокофию Демидову".
Дмитрий Григорьевич Левицкий. Портрет Прокофия Акинфиевича Демидова (1773 г.)
Пожалуй, ни об одном из Демидовых не сложено столько легенд, как о Прокофии Акинфиевиче.
Образ эксцентричного чудака, то разбрасывающего золото горстями, то надевавшего очки на своих собак и лошадей, то прилюдно стыдившего столичных дворян, намертво прирос к Прокофию Демидову ещё при его жизни. В результате к концу XIX века слухи и исторические анекдоты о нём окончательно заслонили его реальную личность — столь же незаурядную, как и у прочих представителей демидовского рода.
Старший сын Акинфия Никитича Демидова, появившийся на свет 8 июля 1710 года в Невьянском заводе, был не только первенцем в семье, но и первым из Демидовых, рождённых на Урале. Здесь же, в Невьянске, Прокофий провёл детство и юность. Именно здесь, в Невьянске, начал формироваться его живой, веселый, деятельный, но вместе с тем строптивый, непокорный характер, часто заставлявший мальчика идти против воли отца. В Невьянске юный Прокофий получил отличное по тем меркам домашнее образование. А когда юноше исполнилось16 лет, отец отправил его учиться в Москву.
"Учили меня в ту пору наукам разным и полезным и прочей ерунде — политесу да умению на рапирах биться", — вспоминал позднее сам Прокофий.
В 1729-м, когда Прокофию исполняется 19 лет, он вместе с братом Григорием переезжает в село Красное, под Соликамск, где знакомится с соляным промыслом и управляет соляными варнями, которые достались Акинфию с приданым жены.
В 1739 году Прокофий женится на княжне Матрёне Антиповне Мещерской. Ещё через год у молодожёнов рождается первый сын. Поселившись в фамильном доме в Туле, Прокофий начинает регулярно наезжать в Петербург и Москву, где скупает книги по биологии, ботанике и цветоводству. Некоторые из них были совсем недёшевы, причём часть книг выписывалась из-за границы. Увлечение Прокофия ботаникой не было очередной блажью. В одном из писем отцу старший сын Акинфия писал:
"Было бы зело полезно для заводов наших найти аль вырастить такие виды овса да ржи, штоб на Камне сами росли и кормили, а то руду да уголь жрать не будешь, а хлеб в Невьянск везут вдвое и более того дороже..."
Вскоре по примеру старшего брата ботаникой и селекцией стали заниматься и Григорий с Никитой.
В 1741 году Прокофий обратил внимание на три завода, построенных его отцом в Нижегородском уезде десять лет назад, а ныне находящихся в упадке: Нижнечугунский, Верхнечугунский и Корельский. Заводы эти простаивали по причине полного истощения местной сырьевой базы, и Акинфий Никитич давно хотел продать их. Однако Прокофий решил дать заводам вторую жизнь. Он подсчитал, что стоимость чугуна в те годы на внутреннем рынке была невысока и гораздо выгоднее было бы торговать сортовым железом, везти которое в европейскую часть России с Урала было невыгодно из-за высоких пошлин. Прокофий рассудил, что если выделывать железо вблизи основных рынков сбыта — Москвы и Нижнего Новгорода, — то прибыль от продажи сортового железа троекратно покроет расходы на перевозку чугуна с Невьянского завода. Все три завода вскоре были переоборудованы в "передельные" и стали работать на уральском чугуне, принося Демидовым стабильную прибыль. Узнав, как старший сын распорядился заводами, Акинфий Никитич тут же поручает ему "ведение" Невьянским заводом, где в 1742 году был размещён крупный казённый заказ от военного ведомства.
После смерти Акинфия Никитича все демидовские заводы перешли к его наследникам "в коллегиальное ведение", которое длилось почти семь лет. Надо сказать, что накануне смерти Акинфия многие его заводы на Урале находились не в самом лучшем состоянии. Положение Нижнетагильского завода оказалось самым сложным: отсутствие высококвалифицированных кадров, продолжающееся не один год маловодие привели к тому, что выработка чугуна и железа сократились почти вдвое.
По просьбе младшего брата, Никиты, Прокофий приезжает на Нижнетагильский завод и в течении десяти дней знакомится с состоянием дел. Дав несколько рекомендаций по реконструкции доменного хозяйства и посоветовав брату открыть при заводе школу, он принимается за решение, пожалуй, главной проблемы тех лет — нехватки рабочих рук. Делает это Прокофий с присущим ему размахом: он перевозит на Урал почти три четверти крестьянских семей из села Фокино — всего более двухсот человек.
"Каждому переселенцу мужеского пола выдать по двадцати рублёв серебром на заведение хозяйства и по три рубли семи алтын и двух копеек на хлебное содержание в дороге, — писал Прокофий управляющему своих нижегородских вотчин. — А ежели кто в отказ пойдёт, того драть лозинами и на Камень отправлять силком, аки последнего татя. Ибо нет нынче иных забот важнее железных дел".
В Нижнетагильском посёлке фокинцам досталось не самое лучшее место для поселения — наделы для них нарезали на каменистом Маральском шихане. Впрочем, роптаний по этому поводу тагильские приказчики не слышали. Позднее выяснилось, что родное для переселенцев "селище Фокино" находилось на высоком и малопригодном для земледелия берегу Волги, а сама местность сильно напоминала Маральский шихан.
Большинство фокинцев были устроены коногонами на рудник или углежогами, некоторых определили на заводы. Поселение нижегородцев быстро разрослось и превратилось в улицу, которая и получила название Фокинская. К середине XIX века улица Фокинская простиралась от улицы Тагильской до заболоченной поймы реки Тагил (близ нынешнего пересечения улиц Красноармейской и Аганичева) и насчитывала уже более двухсот дворов.
Улица Фокинская на плане Нижнетагильских заводов 1846 г.
В середине XIX века на Фокинской улице появилась прослойка ремесленников, основным занятием которых являлась роспись подносов и посуды, а также изделий домашнего обихода из дерева и бересты. К концу XIX столетия стали появляться на Фокинской и свои купцы, торговавшие в розницу и мелким оптом. Самыми известными из них были Желудяковы и Тяжельниковы, в магазинах и лавках которых можно было купить муку, крупы, бакалею, фураж и галантерейные товары...
Что же касается самого села Фокино, то оно ещё не раз фигурировало в истории демидовского семейства.
После рождения у Никиты Акинфиевича первой дочери Прокофий, зная о болезненном состоянии супруги брата Александры Евтихиевны, пригласил их пожить в Фокино, отдохнуть вдали от мирской суеты.
"Недалече от моего Фокино бьют из-под земли ключи чистейшей воды, кою местные почитают лечебной и святой, — писал Прокофий Акинфиевич младшему брату. — Приезжайте и живите, сколь душе угодно, да сил набирайтесь. А мои сыны Лев да Аммос проследят, штоб никакой нужды вы не испытывали".
Никита и Александра прожили в Фокино три месяца и остались очень довольны.
Год спустя, узнав о рождения племянника Николая, Прокофий Акинфиевич написал Никите: "...Безмерно рад за тебя, любезный мой братец, и буду доволен, коль в честь оного события примешь ты в дар от нас то самое селище Фокино, в коем ты бывал прошлым годом".
И хотя Никита Акинфиевич отказался принять подарок — в ту пору он уже начинал строительство усадьбы в подмосковном Княжищево (Алабино), — Фокино ещё долго считалось его собственностью. В 1796 году на территории села открылась одна из четырёх "домовых контор" Николая Никитича Демидова — Фокинское правление Нижегородских вотчин господ Демидовых, просуществовавшее до конца XIX века. Тогда же в селе по инициативе Николая Никитича были разбиты яблоневые и вишнёвые сады, которые стали своего рода визитной карточкой села в советский период.
Ныне Фокино представляет собой небольшой населённый пункт с населением чуть больше 1200 человек. О связи села с Нижним Тагилом нынешние фокинцы практически ничего не знают, хотя о том, что их село некогда принадлежало Демидовым, знает каждый. В Фокино сохранилось несколько домов, построенных на каменных этажах и полуэтажах бывших демидовских строений.
Село Фокино в наши дни (фото 2000-х гг.)
Продолжение следует…
----------------------------------------
* Урал в XVII и XVIII веках относили к "сибирским территориям" России (прим. авт.).
29.09.2018