Забытые истории. Урал до Демидовых. Часть 1. Вогульские кузницы

    До недавнего времени история Среднего Урала XVII века оставалась белым пятном в историографии России. Даже в научных трудах серьёзных исследователей последних 100–150 лет о Среднем Урале XVI и XVII столетий говорится как о "почти пустынном крае", который начал осваиваться только с появлением в начале XVIII века первых крупных металлургических предприятий. О том, что это далеко не так, историки начали говорить совсем недавно — каких-то 15–20 лет назад.

    Причиной тому был недостаток исторических документов тех лет, основных источников информации для любой серьёзной исследовательской работы. Действительно, самые старые документы, которые хранились в Государственном архиве Свердловской области, относятся к 1719 году — времени основания Сибирского вышнего горного начальства. Основная же масса письменных источников формировалась после основания Екатеринбурга в 1723 году. Таким образом, период освоения Среднего Урала в XVII веке и ранее оказался в информационном "провале", в результате чего возникли многие исторические мифы, которые не только гуляют по страницам средств массовой информации и просторам сети Интернет, но и смогли обосноваться в учебниках истории. Тем временем большие массивы документов по истории освоения Среднего Урала и Сибири в XVII веке, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), почти не изучались региональными историками, так как долгое время оставались неразобранными.

    Между тем XVII век занимает в истории Урала особое место. Это период колонизации края и начала его освоения русскими переселенцами. В это же время закладывались основы будущей индустриализации Урала, развития транспортных путей и населённых пунктов. Многолетняя кропотливая работа в РГАДА и Центральном историческом архиве уральских учёных-историков, проведённая в конце 90-х — начале 2000-х годов, позволяет нам глубже заглянуть в историю родного края.

    Начиная с середины XVI века Урал привлекал русских переселенцев обилием свободных земель и никем не контролируемых природных ресурсов. Кроме крестьянства, уральским регионом активно интересовалось и купечество, считавшее развитие торговли с Сибирским ханством и среднеазиатским регионом выгодным и перспективным делом. Именно в этот период появляются первые русские поселения на Урале. Одним из таких поселений была находящаяся в 60 километрах от Нижнего Тагила деревня Баронская*, основанная в 1579 году. Основными видами занятий первых русских переселенцев были земледелие, охота и рыбалка.

Деревня Баронская (фото 2000-х гг.)

Деревня Баронская (фото 2000-х гг.)

    Большая часть русских поселений на Урале формировалась вокруг острогов — укреплённых стрелецких или казачьих гарнизонов, выполнявших в XV–XVII веках функции корпуса пограничной стражи. Одно из таких поселений — Верхнетурская (позднее — Верхотурская) слобода, появившаяся возле одноимённого острога в 1598 году, — уже через два с половиной года имело и государеву ямскую службу, и таможню, то есть, по сути, было центром уезда.  

    Если в конце XVI — начале XVII века большинство переселенцев на Урал были военными и крестьянами, то начиная с 20-х годов XVII столетия на Камень потянулись и ремесленники, которые первыми начали осваивать здешние природные кладовые. Большинство переселенцев оседало в Верхотурском, Тобольском и Кунгурском уездах, где находились наиболее оживлённые торговые пути, неограниченная сырьевая база и устойчивый спрос на производимую продукцию.  

    Ехавший в начале 90-х годов XVII века из Москвы в Китай царский посол Эверт Избрант Идес писал, что сухопутное путешествие по Верхотурскому уезду от Уткинской пристани через Аять и село Арамашевское до Невьянского острога доставило ему и его спутникам "величайшее наслаждение", произведя впечатление "хорошо обжитой земли с прекрасно обработанными полями".

    C самого начала своего освоения Урал привлекал государство не только как перспективный край с точки зрения развития земледелия, но и как территория, богатая полезными ископаемыми. Уже в 20-х годах XVII века на Григоровой горе близ Соликамска началась "штоленная и шахтная добыча медной руды, в местах иных в глубину сажен и по десяти, и по двенадцати". Добытую руду плавили в домницах при Пыскорском монастыре, а выплавленную медь отправляли в Москву, где она шла на производство пушек и колоколов. Пыскорский монастырский завод проработал недолго (с конца 20-х и до середины 30-х годов XVII века) и производил до 600 пудов меди в год.

Вход в старинную штольню рудника на Григоровой горе (фото 2000-х гг.)

Вход в старинную штольню рудника на Григоровой горе (фото 2000-х гг.)

    В целом положительный опыт добычи медной руды на Григоровой горе убедил власти в целесообразности глубокой разведки новых месторождений металлов "при Камне, на нём и за им".

    Уже в начале 1654 года по царскому указу тобольскому воеводе Василию Ивановичу Хилкову было велено: "В Тобольску и Тобольского разряду во всех городах и острогах сыскати медные руды. А что сыщеца, то те медные руды и той руды опыты присылати к Государю. Тотчас слать в Тобольской уезд дворян да детей боярских да с ними рудознатцов да иных людей мастеровых, кто медную руду знает во многие места. Да с ними же посылать иноземцов, татар и бухарцов добрых, к тому делу приличных и руду знают, поскольку человек пригоже..."

    Также Тобольскому воеводе предписывалось дать соответствующие указания воеводам в Верхотурье, Туринске и Тюмени, разослать по воеводствам образцы медных руд и копии царских указов, по которым человеку, нашедшему медную руду, гарантировалось государево жалование.

    Однако, несмотря на неоднократные мероприятия казны, серьезной добычи меди на Урале в XVII веке так и не было организовано. Отчасти это происходило потому, что добыча меди представляла интерес только для московской власти, а для переселенцев больший интерес представляла добыча железной руды. Поэтому воеводы на местах ставили перед рудознатцами более широкие задачи — искать не только медную руду, но и железную. Летом 1654 года в результате "розысков", предпринятых в Верхотурском уезде, было найдено несколько месторождений меди и железа. Руководил экспедицией "сын боярской" Панкратий Семенович Перхуров. Ему удалось найти четыре месторождения в Невьянской слободе, наиболее перспективным из которых было месторождение у деревни Ерёминой.

    Приказчику Невьянской слободы было велено: "Сыскать в Невьянской слободе гулящих людей дватцать человек, а сыскав, послал их к Панкратию Перхурову для отыску и копанья медной руды в работники, а за тое работу давал им, гулящим людям, на корм, на хлеб из государевых невьянских доходов по четыре деньги на день".

    Но в результате в распоряжение Перхурова было прислано только десять человек "и без какого бы то ни было жалования, денежного или хлебного". В итоге добыть удалось только 40 пудов "сырой" руды, после чего работы были свёрнуты.

    В августе 1654 года Перхуров обнаружил месторождение железной руды вблизи Армашевской слободы. И вновь реакция воеводы на находку была скорой:

    "И вновь бы тебе, Панкратей, железной и укладной руды сыскивать, которая была добрая и в дело годилась, и которая была Государевой казне в прибытке. А велеть бы тебе рудокопам арамашевским да пашенным крестьянам, как от страды отделаются, промышлять тебе тое руды неоплошно и Государю послужить с великим радением. А сколько по которое число той железной и укладной руды изготовишь ты, о том тебе для ведома отписать на Верхотурье".

    Также было принято решение в Арамашевском остроге плавить для казны железную руду, ковать из неё железо и отправлять в столицу зимним путём. Для проведения этих работ воеводой было указано прислать кузнецов из Невьянской, Ирбитской и Тагильской слобод. Таким образом, мы можем видеть, что попытки наладить на Среднем Урале производство железа и меди предпринимались задолго до того, как тульский купец Никита Демидович Антюфеев получил "по уговору" свой первый завод в наших краях.

    Однако все попытки казны "завести железоделательные фабрики" имели более чем скромные результаты. Наиболее известный и успешный из казённых заводов на Урале в XVII веке — Ницынский, построенный в 1629–1630 годах тобольским сыном боярским Иваном Шульгиным, — работал с большими перебоями, давая в год от 120 до 300 пудов железа. Всё оборудование завода составляли две сыродутные печи и два ручных кузнечных горна. В 1637 году завод сгорел, был отстроен и продолжал работать до 1700 года, пока рядом, в 15 вёрстах, не началось строительство Федьковского чугунного завода.

Доменный "анбар" на две печи — основа Ницынского железоделательного завода (реконструкция)

Доменный "анбар" на две печи — основа Ницынского железоделательного завода (реконструкция)

    Главной причиной этих неудач современные историки считают нерешённость вопроса с привлечением на Урал рабочей силы. Государство тогда не сумело привлечь на заводы работников ни принудительно, ни по вольному найму. Тем временем местное население испытывало острый дефицит железа и изделий из него, которые в основной своей массе завозились на Урал из Поморья и стоили диких по тем временам денег — от 70 копеек до одного рубля и пяти алтын за пуд. Таким образом, в течении всего XVII столетия уральские поселения были вынуждены самостоятельно обеспечивать себя железом.

    Таким образом, на протяжении XVII века основным производителем железа и железных изделий на Урале и в Сибири стала деревня. Крестьяне и ремесленники сами разведывали месторождения болотной, озёрной и гнездовой руды, удобной для обработки в кустарных условиях, сами добывали её и выплавляли из неё железо, после чего кузнецы занимались выковкой необходимых в деревне вещей и для продажи на рынке, и по заказам крестьян или казны. В ряде уральских селений, расположенных вблизи месторождений болотных, озёрных руд и рудных гнёзд, "железные" промыслы развивались гораздо успешнее. Болотные и озёрные руды легко поддавались обработке и плавке в "малых горнах", хотя содержание железа в них было низким.

    Что такое болотные (или луговые) и озёрные руды? Это разновидности бурого железняка, которые образовались путём отложения на дне болот и малых стоячих водоёмов окислов и гидроокислов железа в виде конкреций, твёрдых корок и слоёв. Такие руды содержат от 20 до 50% окиси железа.

Образцы болотной руды

Образцы болотной руды

    Несколько иначе обстояло дело с гнездовой рудой, добывать и обрабатывать которую было труднее, чем болотную, но и она была вполне доступна для крестьянских "железных" промыслов. Георг Вильгельм де Геннин так описывал гнездовые руды:

    "Оные железные руды лежат великими обрывными гнёздами, из которых бывает в выборе около ста тысяч пудов, и больше, и меньше, и находятся почти наружи земли, что с малым трудом без бурования и без стрельбы порохом, одними кирками и ломами добываются великими штуками. Оные же руды весьма преизрядны и прибыточны в плавлении на железо, что изо ста пудов руды выходит пятьдесят пуд чугуна, и оные не в пример олонецким рудам".

    Для многих крестьян-переселенцев поиски, плавка железных руд и выработка железа были весьма важным источником существования: железо на Камне в те времена было в цене. В ноябре 1671 года воеводой и приказчиками Верхотурского уезда была предпринята попытка переписи всех лиц, занимающихся каким-либо ремеслом, промыслом или торговлей. Для этого из Верхотурья по всем слободам уезда были посланы выборные целовальники из посадских людей, чтобы "со всяких чинов, с торговых, с промышленных и с ремесленных людей в уездах, с их животов и промыслов ратным людям на жалование взять пятнадцатую деньгу". В ходе проверки жители Камышевской, Пышминской, Белослуцкой и Усть-Ирбитской слобод под присягой заявили, что на территории этих слобод крестьяне ничем не промышляют "опричь пашни". Дело в том, что крестьяне, пришедшие на свободные уральские земли, возводили свободу на Камне в абсолют, а потому платить промысловый оброк наотрез отказывались и, как могли, скрывали свои производства.  

    Но в последней трети XVII века положение с крестьянскими "железными" промыслами на Урале начинает меняться. Появление государевых налогов "с рудного дела крестьян", "с железного дела крестьян" и "с кузниц" положило начало разделению труда между рудознатцами, плавильщиками и кузнецами. И если до сих пор казна проявляла мало интереса к крестьянам-рудоплавильщикам, то во второй половине XVII века правительство активизирует свою политику в отношении них. Прежде всего, вводится "горная подать" — рудоплавильщиков обязывали сдавать в казну каждый десятый пуд выделанного ими железа. У населения этот налог не вызывал ни малейшего энтузиазма, и они стали ещё тщательнее скрывать свои производства, что также не способствовало ни пополнению казны, ни насыщению местных рынков.

    Впрочем, скрывать производства было не так то просто: и домница, в которой из руды выплавляли крицу, и кузница, где выковывали изделия, часто ставились рядом с жилым домом. Если доходы такого кузнеца-рудоплавильщика позволяли, то сооружения обносились забором и накрывались примитивным навесом, но чаще обходились без этого.

Выплавка железа в домашней домнице (реконструкция)

Выплавка железа в домашней домнице (реконструкция)

    Что касается наших мест, то первые кузницы на территории нынешнего Нижнего Тагила, согласно той же переписи, появились в 1671–1674 годах. Хотя вполне возможно, что таковые могли существовать и ранее.

    Местоположение одного такого рудоплавильно-кузнечного хозяйства сохранилось в народных преданиях и городских легендах до наших дней.

    Есть на берегу реки Тагил, между устьем реки Рудянки и началом давно несуществующей улицы Горной, небольшой участок земли, который носил название Вогульские кузницы. История эта берёт начало в тот период XVIII века, когда Демидовы начали строить на реке Тагил чугуноплавильный и железоделательный завод. Обследуя русло реки Тагил за территорией строящегося завода, демидовские приказчики наткнулись на заброшенные домницы и остатки кузницы. Местные старожилы из расположенной неподалёку деревни Фотеево рассказали, что кузницы принадлежали семье оседлых манси, которые ещё лет 15 назад покинули эти места. Манси же, живущие вдоль реки Выи, рассказывали, что кузницу завёл в незапамятные времена беглый русский крестьянин, выдававший себя за ясашного вогула**. Доменные мастера обследовали кузню и домницы и пришли к заключению, что они ещё вполне работоспособные.

    Узнав об этой неожиданной находке, Акинфий Демидов распорядился восстановить плавильно-кузнечное хозяйство, которое прослужило людям более двухсот лет.

Район вогульских кузниц на карте города 1960 г.

Район вогульских кузниц на карте города 1960 г.

    Поначалу, при Демидовых, кузница служила своеобразным "автосервисом" для тяжелогружёных подвод, перевозящих грузы между Выйским и Нижнетагильским заводами. Затем, в начале ХХ века, здесь делали сельскохозяйственный инструмент и ковали лошадей для жителей окрестных улиц. Кузницу закрыли лишь в начале 40-х годов прошлого века.

    Позднее, уже в советское время, подобные плавильные места были обнаружены на Голом Камне, вершинах гор Деляночной и Синей. Все они относились к XVI–XVII векам — периоду начала колонизации Среднего Урала русскими поселенцами. С 1953 года археологическими экспедициями на месте вогульских кузниц руководила археолог Амалия Иосифовна Рассадович. Она установила в черте города почти все места, где велись плавки меди и железа в додемидовские времена...

Амалия Иосифовна Рассадович

Амалия Иосифовна Рассадович

    Во второй половине XVII века население Урала значительно увеличилось за счет новых переселенцев из Средней России. Бурные события в центральных землях (реформы патриарха Никона, раскол церкви, восстание Степана Разина, неурожаи в начале 30-х и в 40-х годах столетия) способствовали росту числа как беглых крестьян, так и "гулящих людей", то есть крестьян, легально ушедших из своих "миров". Многие из них оседали на Урале, который к середине XVII века был достаточно освоен, чтобы принять большое количество переселенцев, и достаточно удален от центра, чтобы скрываться от преследований властей и политических коллизий. Во второй половине XVII века "гулящие люди" составляли почти 1/3 населения в Ницинской и почти половину — в Невьянской слободе. С ростом населения "железные" промыслы начинают стремительно развиваться на Среднем Урале. В 1698–1699 годах в Верхотурском уезде, в Аяцкой слободе насчитывалось 16 крестьян-рудоплавильщиков, в Невьянской слободе — 15, в Краснопольской — четыре. Ежегодная производительность крестьянской домницы колебалась от 40 до 60 пудов кричного железа.

Продолжение следует…

    ---------------

    * Деревня Баронская была основана на правом берегу реки Межевая Утка, на землях, подаренных купцам Строгановым по царской жалованной грамоте 1568 года; название деревни возникло после 1722 года, когда купцам Строгановым был жалован баронский титул (прим. авторов).

    ** Ясашными вогулами в XVI–XVIII веках называли манси (часто крещёных), которые платили в казну натуральный налог в виде шкур промысловых зверей или других продуктов производства, в том числе и крицей (прим. авторов).

    ---------------

    При подготовке материала использовалась литература и архивные материалы, перечисленные в библиографическом указателе "История Урала" (сост. Н. П. Милинькова и О. А. Мельчакова), СПб., 2000 г.

    Фото: фоторепродукции из личных архивов авторов, С. В. Волков, а также фото, заимствованные из открытых источников

    06.04.2019


Читать оригинал статьи на сайте

Главная страница