О нем писали

     

Дорогой поисков

(Статья опубликована в газете "Тагильский рабочий" 22 марта 1972 года)

    Подойти к раскрытию псевдонима, снять с него покров таинственности – не очень просто. Нужно быть и филологом, и историком, и литературоведом, в общем, эрудированным человеком и при этом иметь чутье следопыта.

    Степан Яковлевич Черных – слесарь-наладчик цеха промвентиляции металлургического комбината. Но ему присущи многие черты настоящего исследователя. Вот почему его увлечение библиографией уже давно перешагнуло рамки любительства.

    Началось это давно, может быть, еще в ту пору, когда Черных был просто Степкой и босиком бегал по улицам уральской деревни Лопатовой. Старики, собиравшиеся летними вечерами на завалинке чьей-нибудь избы, нет-нет да и окликали его, устраивали "экзамен":

    – А ну-ка, Степанко, скажи, как зовут тещу Петровича, что живет в Барабе?

    "Барабой" называли самую крайнюю улицу на берегу реки Нейвы, от Степкиного дома не близкую. Черноголовый, стриженый мальчишка, шустрый, как вьюн, моментально называл эту "тещу" по имени – отчеству. Стариков поражала память пятилетнего парнишки, ведь он знал по именам всех деревенских жителей от мала до велика, названия ближайших сел и деревень, рощ и речек, помнил клички коров, лошадей и собак. Трудные, незнакомые слова запоминал с первого раза и навсегда.

    В шесть лет научился читать, особенно ему нравилась стихи, а в пятнадцать в областной пионерской газете "Всходы коммуны" опубликовал свое первое стихотворение. Однажды нежданно-негаданно из Москвы получил грамоту, подписанную Корнеем Чуковским, и посылку с книгами. Оказалось, что его стихи заняли третье место во всесоюзном юношеском конкурсе, который проводила "Пионерская правда".

    Конечно, Степан был рад, но мучила одна загадка: кто позаботился о нем, отослав стихи на конкурс? И лишь после войны узнал, что это сделала Котвицкая – методист областного Дома художественного воспитания детей. Узнал и то, что это подлинная фамилия свердловской поэтессы Елены Евгеньевны Хоринской. Тогда и было положено начало большой коллекции литературных псевдонимов, которую позже стал собирать Степан Яковлевич. Поэтому, когда Черных узнал о подписке на "Словарь псевдонимов", [1] у нас в городе первым на него подписался он, а когда получил книгу, увлекся ею как романом. Однако Степан Яковлевич обнаружил, что нет здесь псевдонимов, известных ему, которые сами по себе откладывались в памяти при чтении книг и журналов. Взял и отослал их Юрию Ивановичу Масанову, библиографу Всесоюзной книжной палаты, подготовившему словарь своего покойного отца к изданию. А недели через две подучил ответ. Юрий Иванович благодарил за хорошие находки, советовал продолжать розыски, заметив, что дело это нелегкое, так как псевдонимов в печати – море. Не оробел Степан Яковлевич и в это море окунулся с головой.

    Все свободное время просиживал в библиотеках, просматривая старые книги, справочники, картотеки и журналы. Всюду искал и находил.

    Когда масановский четырехтомный словарь полностью вышел из печати, Черных завел собственную картотеку. На первых порах его интересовали только писатели, но много встречалось статей об искусстве, истории, краеведении, авторы которых по каким-либо причинам подписывалась не своими именами. Объектами исследования стали и они.

    Картотека росла на глазах. Однако она не повторяла, а пополняла словарь Масанова, кое-где даже вносила в него поправки, устраняя неточности.

    Ну, а поэзия? Она жила в нем.

    Как у всякого поэта, видевшего войну своими глазами, стихи о тех годах есть и у Степана Яковлевича. Я с удовольствием слушаю, когда он, по-уральски окая, задумчиво читает проникновенно строчки своего "Подсолнуха":

    Упало семечко случайно,

    И вот во всей своей красе

    Расцвел подсолнух на нейтральной,

    Ничейной, страшной полосе.

    На ней разгорелся ожесточенный бой, но и тогда "стоял подсолнух, как железный, и все тянулся в высоту".

    ...Бежали молча по изрытой,

    По исковерканной земле.

    И что ж, подсолнух знаменитый

    Нас встретил в дымной полумгле.

    Слушаю и думаю, а ведь подсолнух – это образ самого Степана Яковлевича Черных. Это он на себе доказал, что "жизни власть неистребима, – хоть все кругом горит огнем".

    После войны по ранению Черных был отправлен на пенсию. Немного подлечившись устроился на огнеупорный завод скреперистом углеподачи. Когда врачи запретили работать в три смены, перешел в цех промвентиляции и стал слесарем-наладчиком. Болели старые раны, мучила гипертония, но, несмотря на это, все свободное время он отдавал библиографии.

    Сейчас в его картотеке насчитывается более двадцати тысяч криптонимов и псевдонимов советских писателей старшего поколения, таких как М. Кольцов, Ф. Гладков, М. Шагинян, И. Эренбург, И. Бабель, К. Паустовский, К. Федин, К. Чуковский, а также дореволюционных писателей – А.П. Чехова, И.А. Гончарова. Имеются в картотеке и псевдонимы В.И. Ленина.

    Наверное, не всем исследователям большевистской печати известно, кто настоящий автор брошюры "Карл Маркс", вышедшей в 1913 году в издательстве "Прибой". Ведь на обложке стоит подпись "П. Ор...ский". Это криптоним В.В. Воровского, образованный из псевдонима "П. Орловский". Криптоним в словаре Масанова не учтен, не указывают его и исследователи творчества В.В. Воровского Пияшев, Черноуцан, Верховцев. То, что картотека псевдонимов, собранная С.Я. Черных, таит в себе немало ценного, сомнений не вызывает. За краткими подписями-инициалами кроются неизвестные, забытые рецензии Куприна, Брюсова, Гарина-Михайловского, Мамина-Сибиряка и многих других писателей.

    Интересно, конечно, знать, что Константин Федин в начала своего литературного пути подписывался под породиями псевдонимом "Нидефак", что Павел Петрович Бажов был когда-то "Брагиным", а Антон Чехов – не только "Антошей Чехонте", но и "Гайкой №101010101" и "СБЧ", что означает "Селезенка без человека", то есть его псевдоним "Человек без селезенки", только в перевернутом виде.

    Однако познается неизведанное не ради любопытства. Если бы, к примеру, мы не знали псевдонимов и криптонимов того же Чехова, его литературное наследие было бы известно в настоящее время далеко не полностью. Словарь псевдонимов необходим редакторам и составителям различных изданий, является настольной книгой для исследователей литературы, искусства, науки.

    Степан Яковлевич не только отыскивает неизведанное, но и возвращает в жизнь забытое. Для этого он пользуется тремя способами. Выписывает из разных печатных источников уже раскрытые псевдонимы и систематизирует их. Работа кропотливая, требующая большого терпения.

    Другой путь – творческий: исследование, анализ и сопоставление стилей произведений и различных фактов из жизни их авторов. Здесь необходимо иметь глубокие знания истории, литературы и безупречную память. Это самый сложный и интересный способ разгадки тайн.

    И последний – переписка и встречи с интересными людьми.

    В 1960 году, к примеру, Черных узнал, что в Алапаевске, в доме покойного писателя Г.А. Булычева, живет хорошо знавший Мамина-Сибиряка Петр Васильевич Мурашов, который еще до революции написал и издал роман "Искры в тумане", а также редактировал журнал "Живое слово". Степан Яковлевич решил встретиться с ним. Обрадовался восьмидесятилетний старик, когда увидел в молодом собеседнике отличного знатока литературы. Многое для себя из разговора с писателем почерпнул и Черных, но возмутился тем, что совсем в одиночестве, всеми забытый, доживает жизнь человек, издавший несколько книг. Написал об этом В.Г. Лидину, с которым когда-то был знаком Мурашов. Результат не замедлил сказаться. Из Союза писателей Петр Васильевич получил перевод и путевку в подмосковный писательский дом отдыха, а Черных – искреннюю благодарность от Лидина за заботу о старом литераторе.

    Были у него и другие интересные встречи.

    Хорошим подспорьем в работе библиографа служит переписка. У Степана Яковлевича есть письма профессора Ленинградского университета, члена Академии наук П.Н. Беркова, прозаиков Е. Садовского, А. Бека, Е. Пермитина, поэтов А. Решетова, Ю. Благова и многих драматургов, искусствоведов, историков. Письма идут со всех концов страны. Авторы помогают ему в работе, поражаются его самоотверженности, хотят знать, кто он по образованию. И получают неожиданный ответ: он – слесарь и никакого дополнительного образования не получал. Сознает Черных – это большой пробел в его жизни. Но как быть? Ведь пример у него перед глазами – Иван Филиппович Масанов, который после окончания сельской школы приехал в Москву и кем только ни был: и каменщиком, и маляром, и кровельщиком, и упаковщиком, и рассыльным, и конторщиком, и кассиром. Но никак не смог стать тем, кем хотел, – студентом института. Однако после себя он оставил такой объемный, ценный труд, какой оказался не под силу людям с вузовскими дипломами. Следовательно, дело не только в образовании, дело еще и в самом себе, в той тяге к знаниям, которая не дает возможности замкнуться в комнатном уюте и ничего не видеть дальше занавешенных окон.

    Однажды мы были с Черных в Москве. Три дня я любовался столицей, и три дня он сидел в Союзе писателей и просматривал картотеку с анкетными данными умерших литераторов. Узнав, что этот человек с Урала, работники писательской организации искренне удивились:

    – Неужели просто так, без всякой командировки?

    Да, Черных приехал в Москву по собственной инициативе, использовал для этого отпуск. Цель одна – убедиться в правильности некоторых своих находок, разведать новое, интересное.

    Когда Степан Яковлевич закончил работу, я поинтересовался, нашел ли он для себя что-нибудь в картотеке. Черных задумался и с едва заметным раздражением произнес свое любимое слово: "Закапнуло". Усталые глаза сосредоточились, напряглись. Я был убежден, что в это время его мозг заработал со скоростью счетной машины. В самом деле он заговорил буквально через несколько секунд.

    – Понимаешь, в их каталоге псевдонимы некоторых писателей превратились в подлинные фамилии. Встречаются и самые настоящие ошибки.

    И рассказал о том, что, например, псевдоним "Николаева", принадлежащий переводчице Лейтнер, в карточке записан как фамилия, когда надо наоборот. То же самое касается ленинградского театрального критика Поташова. Его псевдоним "Голубов" записан в графе, где должно стоять собственное имя.

    Я нередко бывал у Степана Яковлевича в гостях. В комнате, заставленной книгами, картотекой и кое-какими вещами, необходимыми в быту, очень тесно. Мало того, что свои требуют убрать из нее "разный хлам", из-за чего частенько возникают ссоры, еще и соседи хмурятся – уснуть не могут, когда пишущая машинка стучит. Черных все терпит, ведь на улицу не убежишь.

    Я спросил как-то у него, почему он не просит себе квартиру:

    – Ты ведь, похоже, уже четверть века на комбинате работаешь?

    Степан Яковлевич смутился.

    – Да, квартира нужна, но, понимаешь, неудобно как-то за себя просить.

    Я вспомнил то время, когда мы работали с ним вместе. Он часто требовал от руководителей что-нибудь для других и никогда не обращался с личными просьбами. Это было давно. Ну, а сейчас? Ведь Черных стал заслуженным человеком, несколько лет был партийным вожаком в цехе, недавно избран председателем цехового комитета, военных и трудовых наград не счесть. Но никаких сдвигов в характере.

    Словарь Масанова. Я держу в руках четыре объемистых тома, в которых расшифровано восемьдесят тысяч псевдонимов и криптонимов, и думаю о том, какую колоссальную работу свершил Иван Филиппович. Создатель русского словаря псевдонимов, И.Ф. Масанов давно уже умер. Ушел из жизни и его сын Юрий Иванович, который завершил работу отца, доведя ее до печатного издания. Но ушли они, как подобает подвижникам, завещая свое нелегкое дело другим.

    Раскрываю четвертый том словаря и читаю в аннотации теплые слова о Степане Яковлевиче Черных. Это благодарность за 320 собранных им и помещенных в книге псевдонимов. Но, может быть, это и своеобразное напутствие, адресованное простому рабочему и в то же время литературоведу-библиографу, который в списках собирателей псевдонимов за все времена стоит тридцатым.

С.Я. Черных на встрече с книголюбами во Дворце
культуры вагоностроителей

С.Я. Черных на встрече с книголюбами во Дворце культуры вагоностроителей.

    [1] И.Ф. Масанов. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. В 4-х томах.

В.С. ДЕМЕНТЬЕВ.

 

 

Главная страница