"Он мне родня по юности..."

    20 марта 2015 г. исполнилось десять лет, как нет с нами Виктора Александровича Арефьева (1956-2005 гг.).

    В 1999 году он написал о себе для первого сайта Нижнетагильского музея-заповедника: "Родился в 1956 году в городе Нижнем Тагиле. Начал заниматься археологией с 1974 года. Окончил исторический факультет Нижнетагильского государственного педагогического института. В 1977-1982 годах работал в археологической лаборатории Уральского государственного университета. Являлся в эти годы участником почти всех полевых исследований Ю.Б. Серикова. С 1986 по 1990 год работал в Нижнетагильском педагогическом институте, позже – в Институте истории и археологии Уральского отделения РАН. Основное направление его исследований – изучение процесса орнаментирования керамических сосудов в эпоху неолита Среднего Зауралья".

    Очень лаконично и скромно. Но специалисты-археологи, работавшие с В.А. Арефьевым, знали, что он родился археологом. И хотя он дважды в силу разных причин пытался уйти из науки, это ему не удалось. Археология не отпускала его. Но эта статья – не оценка вклада в науку, да и не мне её давать, это воспоминания об очень хорошем человеке и друге.

    Виктор Александрович Арефьев, или просто Витя Арефьев. Для меня он из тех редких людей, встреча с которыми не случайна. Которые, несмотря на нечастые встречи, расстояние между которыми могли исчисляться годами, всегда незримо присутствовали в моей жизни. И сколько бы времени ни прошло с последней встречи, я всегда могла позвонить Вите, обратиться к нему, не боясь быть не узнанной и не понятой.

Ю.Б. Сериков в кабинете археологии Конец 1970-х гг.

    Конечно, почти тридцать лет назад, в том, как сейчас кажется, бесконечно далеком 1979 году, когда я семнадцатилетней лаборанткой пришла в Нижнетагильский краеведческий музей, я этого не могла знать. Мне хочется чуть подробнее остановиться на том времени, казалось бы, таком светлом, беспечном, где-то беззаботном. Флигель во дворе Горсовета – старинный дом с цокольным этажом – составлял единый архитектурный ансамбль со зданием управления заводами Нижнетагильского горнозаводского округа, в котором в то время размещался Горисполком.

Виктор Арефьев. 1980-е гг.

    Флигель во дворе в то время занимали городское управление коммунального хозяйства и Ленинский отдел ЗАГС. А в цокольном этаже во всю длину здания находилось фондохранилище музея. Двор горсовета был засажен пышными кустами сирени и боярышника. От крылечка черного входа в Горсовет вела дорожка, которая упиралась прямо в выступающий вход в "археологический подвал", где хранились археологические коллекции и находился кабинет для сотрудников-археологов.

    Десяток крутых ступенек вниз, и вы попадали в довольно просторный коридор, в который выходили три двери. Здесь была сосредоточена вся тепловая система здания, на стене коридора громоздились трубы разных диаметров и вентили. Художница музея Зина Крамская старательно выкрасила их некрасивую, местами ржавую поверхность в разные цвета, и они уже представлялись не трубами, а эдакой художественной инсталляцией, удивлявшей своим многоцветием приходящих сантехников. Крайняя слева дверь вела в мастерскую, там же стоял копировальный столик со стеклянной столешницей и подсветкой. Дверь напротив входа вела в хранилище археологических коллекций средневекового периода. А дверь справа вела в большой кабинет.

С. Кошурников, Ю. Сериков, В. Арефьев в пещере Камня Дыроватый, начало 1980-х

    Это было очень оригинальное помещение, поражавшее воображение: сводчатые потолки, напротив двери большой выступ скальной породы, с которым строители, видимо, то ли не справились, то ли не посчитали нужным справиться. У двух зарешеченных окон с широкими подоконниками стояли два старинных письменных стола с фигурными ножками и резными дверцами, за которыми работали археологи Юрий Борисович Сериков и Павел Халяев. Вдоль стены стоял огромный стол, тоже старинный, за ним работала Амалия Иосифовна Рассадович, можно сказать, патриарх тагильской археологии. У противоположной стены размещался огромный стол-тумба, в котором хранились коллекционные описи, а рядом с ним стоял небольшой столик, покрашенный, так же, как и тумба, в веселенький голубой свет и аккуратно и старательно затянутый клеенкой в голубую клетку. Это и был стол Виктора Арефьева.

    Ю.Б. Сериков, П.К. Халяев и В.А. Арефьев представляли Нижнетагильский отряд археологической лаборатории Уральского государственного университета. Юрий Борисович – руководитель, тогда защитил кандидатскую диссертацию, Павел окончил университет, а Виктор, самый молодой из них, был студентом истфака УрГУ. Торцовые стены этого экзотического кабинета украшали цветные рисунки на ватмане, изображающие охоту на мамонтов, и всюду стояли ящики с черепками, каменными отщепами и т. д. В смежных комнатах размещались хранилища, где на стеллажах находились археологические коллекции. Воды и туалета в помещении не было, за этими надобностями ходили либо в Горсовет, либо в музей.

    Тогда я была направлена лаборанткой к А.И. Рассадович для проведения сверки археологических коллекций. С Виктором мы быстро нашли общий язык. Не могу сказать, что подружились, потому что уже позже поняла очень строгое и даже трепетное отношение Вити к таким понятиям, как дружба, любовь, долг. Однако это не мешало ему быть всегда доброжелательным и внимательным. Он одним из первых преподал мне музейные уроки, основы системы учета археологических коллекций, а главное, музейное отношение к делу – почтение и уважение к его величеству Артефакту. Это сейчас звучит высокопарно, а тогда, тридцать лет назад, он просто рассказывал, показывал, учил. Особенно ему удавалась работа с керамикой, и я, буквально замерев, смотрела, как из разрозненных черепков он постепенно складывал целую стенку древнего горшка с бесхитростным орнаментом. Он показывал мне разные способы нанесения орнамента, рассказывал, насколько важен орнамент для определения датировки. И эти уроки стали первыми и важными в становлении меня как музейщика. Хотя археологом я не стала, но сами принципы помогли потом мне стать успешным научным сотрудником отдела фондов, а впоследствии и главным хранителем Нижнетагильского музея-заповедника горнозаводского дела.

    Кроме археологов, в подвал приходило множество людей, кто в одиночку, кто целыми группами: школьники, ребята постарше – мои ровесники, и совсем уже взрослые. Тогда помещение наполнялось голосами, смехом. В ту пору я наслушалась неисчислимых полевых историй и воспоминаний. Когда все археологи были в сборе, велись и концептуальные беседы, научные споры, прерываемые веселым "советским" анекдотом.

    Местом для таких бесед была курилка: в вышеописанном коридоре стояли несколько старых фанерных стульев и баночка вместо пепельницы. После пары часов работы кто-нибудь говорил: "Покурим", – и все отправлялись туда, даже я, некурящая, поскольку эти разговоры в курилке были интересны и захватывающи.

Прощание с археологическим подвалом, 1994 г.

    Из всех трех археологов Витя был наименее популярен у школьников. Его часто упрекали в занудстве. На самом деле он был дотошным, требовал тщательности и выверенности во всем, что давалось далеко не всем школьникам. Витя выполнял самые точные работы: чертил профили раскопов, его дневники были образцом подробности. Археологи нынешнего поколения даже не поймут, насколько трудоемкой и кропотливой была эта работа: на самодельном копировальном столике чертить пером и тушью один за одним профили раскопов. Потом, уже в конце 1990-х годов, Витя полностью освоил цифровые технологии и программы, и копировальный столик и рулоны кальки остались в далеком прошлом.

    Такой же дотошностью Витя отличался и в устройстве полевого лагеря, полевых работ. Он ничего не делал наспех, все очень основательно и конструктивно.

    Я пришла в музей в декабре, а весной 1980 года впервые наблюдала, насколько весна важна в жизни археолога. Только солнце стало припекать, как Витя оживлялся, воспоминания прошлого полевого сезона сменились планами на будущий. Он вытаскивал, просматривал снаряжение, чинил, штопал, ремонтировал, в нем кипели нетерпение и ожидание выезда в поле.

    Невозможно описать все большие и маленькие события того счастливого времени…

* * *

    В 1993 году после двухгодичного перерыва я вернулась в Нижнетагильский музей-заповедник, уже в должности главного хранителя. Это было очень трудное время. Флигель неумолимо ветшал. За зиму 1993-1994 года мы пережили четыре сантехнических аварии, вставал вопрос о срочной эвакуации коллекций в отреставрированное здание Нижних Провиантских складов. Куда перемещать археологические коллекции, вопрос не был решен. Весной 1994 года было принято решение: отключить систему теплоснабжения цокольного этажа. В результате археологический подвал остался без отопления.

    Я испытывала буквально физическую боль при виде стремительно ветшавшего здания и помещений. И посчитала нужным и важным устроить своеобразное прощание с подвалом: перед началом всех сантехнических работ собрать в нем всех причастных к этому помещению – археологов, несколько поколений участников археологических работ. Поделилась этой идеей с Витей, и мы с ним очень легко, на удивление легко, осуществили эту идею. Нас собралось неожиданно много – более двадцати человек в нашем подвале, где мы сварили картошку с тушенкой ели, пили и вспоминали… С тех пор подвал был заперт и редко посещаем по необходимости археологами.

    В 2001 году представительница нового поколения музейных археологов Антонина Герасименко (Бунькова), ее подопечные кружковцы и Валерий Федорович Старков, сотрудник отдела природы музея, аккуратно, на саночках и вручную переместили коллекции в другой подвал, уже здания заводоуправления, бывшего Горсовета. Туда перекочевали часть стеллажей и Витин стол с голубой клееночкой….

    Думаю, что подробная биография Виктора Александровича будет еще написана его соратниками и учениками. Я не могу этого сделать, поскольку наши встречи потом уже были эпизодичны.

    Но… Витя был первым, кто позвонил в мою дверь наутро после смерти моего мужа Павла Халяева в октябре 1994 года. Я так и не знаю, откуда он узнал об этом – ведь тогда не было мобильной связи, да и домашние телефоны имелись далеко не у всех. Очень много людей пришли попрощаться с Павлом и поддержать меня. Но все три дня подготовки похорон, сами похороны, поминки он и Андрей Гоман были рядом со мной. А потом редко, тем не менее регулярно, Виктор не забывал узнавать, как мы живем, обязательно приносил детям яблоки. В этом был весь Витя – подарок детям должен быть не безделушкой, а полезным.

В.А. Арефьев проводит топографическую съемку

    Потом мы еще успешно сотрудничали на музейном поприще.

    В 1994 году ушла из жизни А.И. Рассадович, оставив большой и очень разрозненный архив, который разбирала и систематизировала Е.А. Устинова. Обработкой фотонегативного фонда занимался Витя. Я не знаю, кто еще, кроме него, был бы способен выполнить эту чудовищную, огромную работу – обработать десятки рулонов черно-белых пленок с минимальными пояснениями. Даже сейчас, в компьютерную эпоху, это чрезвычайно трудоемкий процесс. А тогда, в середине 1990-х годов, он делал контрольные отпечатки со всех негативов, разрезал и раскладывал по конвертам. Аннотировал со свойственной ему дотошностью, привлекая и находя тех, кто работал с Амалией Иосифовной в 1950-1970-е годы.

    В 1999 году нам выпала еще одна большая совместная работа. Проект, которым я руководила, выиграл грант фонда Сороса. Заключался он в создании интернет-сайта "Коллекции Нижнетагильского музея-заповедника". Надо сказать, что когда я писала заявку, то еще плохо представляла, что такое Интернет. Знакомство с компьютером у меня ограничивалось работой в текстовой программе "Лексикон". Работа осложнилась тем, что почему-то известие о получении гранта пришло с опозданием на полгода, а на работу отводился год. И хотя нам и продлевали срок исполнения, действовать нужно было очень интенсивно.

    И если по другим музейным коллекциям я владела материалом, то по археологическим, многочисленным и разнообразным, мне было чрезвычайно трудно сориентироваться. Поэтому сразу подумалось о Вите, который совмещал в себе сразу три нужных качества: он являлся специалистом-археологом, который прекрасно знает коллекции Нижнетагильского музея, отличным фотографом и хорошо владел компьютером. Когда я предложила Вите эту работу, то с большим облегчением вздохнула, видя тот энтузиазм, с которым он взялся за дело. Обычно про такие ситуации пишут, что "мы долго обсуждали творческое воплощение, спорили и убеждали друг друга". Я не могу этого сказать, потому что Виктор понял меня буквально с полуслова, настолько мы совпали в видении структуры и подачи материала, что особых разговоров и не было, сразу началась работа. Весь археологический раздел, весьма обширный, сайта "Коллекции Нижнетагильского музея-заповедника" был выполнен Виктором. Структура, тексты, фотографии, биографические справки – это все его работа, которая получила положительные отзывы и актуальна до сих пор. За это я ему безмерно благодарна.

    И вот 2005 год, и телефонный звонок, и невозможность понять и принять информацию – "Умер". И звучат в голове строки Александра Розенбаума:

    Как хорошо, что Витя это не увидит…

Ольга ХАЛЯЕВА.

    Литература: Газета "Тагильский вариант" №10(193) от 19.03.2015.

Главная страница