Дети и внуки П.Ф. Гаева

    Улица Пароходная. Улица детства и юности моей мамы, не просто обычная окраинная городская улица, а "родовое гнездо" большой уральской рабочей семьи Гаевых.

    В 1834 году крепостные изобретатели отец и сын Черепановы проложили по ней, тогда прямой и широкой, рельсовый путь и пустили по нему изобретенный ими первый на Руси паровоз. Назвали его пароходом, "пароходным дилижанцем", так как ходил он на пару. По этой улице стали возить руду – от рудника горы Высокой (которая сейчас – "яма глубокая") к железоделательному заводу, построенному тульским заводчиком Никитой Демидовым в далеком 1721 году. Рудник и завод были как бы противоположными полюсами улицы – каждое утро жители Пароходной уходили в две стороны, на рудник и завод, чтобы вечером вернуться домой.

    Именно по ней шагал на протяжении более 30 лет каждый будний день раным-рано на работу мой дед Петр Федорович Гаев. С 1916 года его судьба была неразрывно связана с секретным в то время заводом №63, ныне ВМЗ, выпускавшим так необходимые фронту и в годы Первой мировой, и Великой Отечественной войны артиллерийские снаряды и другую военную продукцию. С этим заводом тесно переплелись судьбы и моей мамы, и других многочисленных отпрысков рода Гаевых.

    В 70-е годы ХХ века улицу Пароходную, как и всю старую Выю, снесли, построили на ее месте типовые панельные пятиэтажки. Сейчас на месте дедовского 38-го стоит дом №39 по улице Космонавтов. Только детский сад комбинированного типа №170 оставил себе прежнее название улицы – Пароходная, 15. Словно для того, чтобы оно окончательно не кануло в Лету...

    Фотокопия нашей судьбы...

Семья Гаевых. ФОТО ИЗ СЕМЕЙНОГО АРХИВА.

    В предыдущей статье рассказ шел о прародителях рода Гаевых – прадеде Федоре, знатном купце, деде Петре и его прославившихся в боях Первой мировой братьях Матвее и Михаиле, бабушке Анне. В этой статье речь пойдет о следующем поколении рода Гаевых – детях и внуках Петра Федоровича и Анны Христофоровны (в девичестве Чернышевой). Предки моей бабушки были привезены Демидовыми с юга, из Черниговской губернии, в отличие от предков деда – туляков.

    Итак, перенесемся из 1914 года царской России (именно этим годом датирован редкий снимок в предыдущей статье) в год 1957-й, в советскую Россию, в уже ставшее историей хрущевское время.

    Перед вами все многочисленное семейство Гаевых – сыновья, дочери, зять, снохи, внизу – младая поросль, внучата. В том, 1957-м году, 5 декабря, в День Конституции, бабушке Нюре исполнится 60 лет, очевидно, поэтому вся родня, собравшись в погожий сентябрьский денек в палисаднике у родного дома, в тени раскидистых яблонь, решила увековечить себя для потомков. Автором снимка является стоящий слева в верхнем ряду мой крестный, или, как тогда говорили, кока, Сергей, родившийся в июле 1921 года, третий ребенок четы Гаевых. Он установил на штативе новенький ФЭД с выдержкой 15 секунд – и, о чудо, остановись, мгновение! – до сих пор в домашнем альбоме хранится "фотокопия нашей судьбы".

    ...Эта самая судьба сыграла злую шутку с добрым и чутким Сергеем – в раннем детстве он, заигравшись с другими детьми, случайно упал в раскрытую дверь глубокого подполья, сильно расшибся, повредив позвоночник. Так и остался на всю жизнь инвалидом, с горбом на спине и хромым на одну ногу. Голова зато была светлая! Работал скромным бухгалтером. Увлекался чтением технической литературы, радиоделом, фотографией, разводил диковинные цветы. В его доме в 50-х годах, у одного из первых на Пароходной, появился ламповый, с выпуклыми линзами, телевизор "КВН". Сергей прожил довольно короткую жизнь: умер от осложнения банального гриппа в 1971 году.

    Второй слева в верхнем ряду – Павел. Первый долгожданный сын появился на свет в далеком 1918 году. Как мне рассказывала мама, родившиеся в 1915 и 1916 годах погодки четы Гаевых скоропостижно скончались в младенчестве, не дожив и до года. Такое, увы, раньше сплошь и рядом случалось в бедных рабоче-крестьянских семьях. "Бог дал, Бог и взял", – говорили в таких случаях. Поэтому и заводили много детей, "про запас". Павел в полной мере унаследовал всю крепость, выносливость, надежность гаевского "замеса" – таких не берут никакие хвори, невзгоды и прочие форсмажорные обстоятельства. От них такие люди только сильнее становятся.

    Но не обошли стороной невзгоды и, казалось бы, несокрушимого Павла. 16-летним юношей он устроился в артель углежогов, что работала в районе Волчевки. В специально вырытой глубокой яме в течение длительного времени жгли древесину, получая таким способом угли для металлургии. Павел однажды, сидя у края ямы, незаметно для себя уснул и упал в глубину тлеющего кострища. На крик сбежались артельщики, с большим трудом вытащили беднягу из этого ада. Обгоревший на 50% Павел чудом остался жив. Сильный молодой организм выдюжил ...

    Начав свой трудовой путь, как отец и почти все братья и сестры, на 63-м заводе, позже Павел долгие годы трудился на Нижнетагильской трикотажной фабрике наладчиком оборудования. Выйдя на пенсию, давал вторую жизнь куклам и всякой бутафории в нашем кукольном театре. Он вообще мог играючи починить любую вещь – от электроплитки и чайника до пылесоса и стиральной машины. Был большим книгочеем и любителем-коллекционером старины. Его с женой Фаиной квартира по проспекту Ленина, 71, всегда была открыта для гостей. Здесь, подобно родительскому дому на Пароходной, частенько собиралась в дни всяческих славных дат календаря и юбилеев многочисленная родня. Допоздна велись задушевные разговоры, были слышны смех, дружное пение под баян, гармонь или гитару. Огромный стол так же, как и в дедовом родовом "гнезде", ломился от всевозможных угощений, чаще всего пирогов и собственных солений. А "гвоздем программы" были вкуснейшие самолепные уральские пельмени – обычно с мясом, но часто и не менее вкусные с капустой, картошкой, редькой, грибами. Стряпали их сообща, под несмолкаемые разговоры, шутки-прибаутки, причем умели виртуозно лепить и женщины, и мужчины. Мой папа, например, мастерски делал фарш: измельчал в самодельном деревянном корытце острой тяпочкой мясо, обычно двух сортов – свинину с говядиной, то и дело подливая ледяную родниковую воду, добавляя лук, чеснок. Фарш получался эластичным, воздушным, необыкновенно вкусным. А над тестом колдовала моя мама – ей вообще лучше всех в родне удавалась всяческая стряпня – от простых кулебяк с капустой и хвороста до сложнейших тортов типа "Наполеон" или "Птичье молоко". Это умение передалось по наследству, смею считать, и мне.

    Третий слева из братьев – Анатолий, родившийся в 1927 году. Сызмальства пропадая допоздна на улице, освоил все нехитрые уроки Пароходной – был сорванцом, забиякой, любил азартные игры, но не забывал, конечно, и помогать родителям по дому: натаскать с колонки воды, вскопать огород, нарубить дров, починить покосившийся забор... После окончания школы-семилетки поступил в ремесленное училище. Потом, как большинство его сверстников с Пароходной, – на 63-й завод, где в годы войны рабочие получали хорошие продовольственные карточки, что было совсем немаловажно для большой небогатой семьи. Позже трудился на кондитерской фабрике (построенной, кстати, на сохранившемся с далеких демидовских времен фундаменте того самого медеплавильного завода, давшего жизнь нашему городу) наладчиком оборудования, электриком. Как и у всех Гаевых, руки у Анатолия росли откуда надо: в 60-е годы купил большой (бывший поповский) дом неподалеку от отцовского, сам перестраивал его, делал ремонт в многочисленных комнатах, ухаживал вместе с женой Алевтиной (стоит на снимке рядышком, по левую руку) за большим огородом – как и у всех в роду Гаевых, основным кормильцем семьи. Был заядлым рыбаком, любил собирать грибы, ягоды.

    К сожалению, рано, в 52 года, ушел из жизни. Летом, в один из жарких июльских дней, уехал один на рыбалку в Верхнюю Ослянку – на красавицу Чусовую. Там у него случился сердечный приступ, никого поблизости не было, чтобы оказать необходимую срочную помощь. Так и нашли его лежащим у дерева рабочие-смолокуры, сборщики живицы...

    Четвертый в верхнем ряду – "последыш", младший сын Петра Федоровича и Анны Христофоровны, Геннадий, родившийся по настоятельному совету врачей в надежде помочь встать на ноги обезножевшей после неудачной врачебной манипуляции матери, моей бабушке Нюре, в 1940 году, менее чем за год до начала Великой Отечественной войны. На этом снимке ему недавно исполнилось 17 лет. Он, как и другие братья Гаевы, после окончания 7-го класса 28-й школы и года учебы в "ремеслухе" оттрубил несколько лет слесарем на 63-м заводе. Потом на долгие годы связал свою жизнь с шахтой "Естюнинская". Местом душевного отдохновения служила пасека за поселком Дальним, а потом – сад на Гаревой. Геннадий, хоть и не окончил университетов, был самым эрудированным, начитанным из всех Гаевых, можно сказать, "ходячей энциклопедией". Воинскую службу проходил в послевоенной Германии, тогдашней ГДР, стоял на страже Бранденбургских ворот. Кто мог предположить тогда, что через какие-то 30 с небольшим лет "железный занавес" окончательно рухнет и Восточная Германия объединится с Западной.

    Геннадий тоже, к сожалению, рано уйдет из жизни, не перешагнув даже 60-летний рубеж.

    Фотографии скажут про нас.

    В послевоенные годы, обуреваемые какой-то неведомой ими раньше тягой к перемене мест, где только не побывали братья Гаевы – Павел, Анатолий и даже инвалид Сергей в поисках лучшей доли... Поработали на платиновом прииске на Северном Урале, лесозаготовках Сибири, соляных копях Пермского края, на нефтяном промысле в Прикаспии, осваивали целинные земли в Казахстане. Но так нигде основательно и не прижились – видно, крепко-накрепко связал невидимыми нитями их души и сердца родной Урал. Права оказалась на все сто русская поговорка: "Где родился, там и пригодился". Единственным, на всю оставшуюся жизнь родным, теплым очагом остался для всех них Тагил, отчий дом на милой сердцу рабочей окраине – улице Пароходной.

    Коротенько упомяну об остальных членах семейства Гаевых, изображенных на ставшем уже реликвией любительском фото. Автор снимка Сергей положил руку на плечо своей любимой жены Татьяны, у ее ног стоит моя двоюродная сестричка Ирина, дочь Анатолия и Алевтины (ее, увы, не стало в 2007 году). Рядом, сложа руки, сидит, о чем-то задумавшись, первая жена Павла Вера, родом из Вере-щагино. В центре – старшая дочь Гаевых, моя крестная мать, кока Нина, родившаяся в 1920 году, продавец Военторга, одна воспитавшая сына Владимира (первый в нижнем ряду слева). Здесь ему 11 лет. Ну а стоящая в коленях у Нины малышка в новеньком китайском костюмчике – не кто иной, как я, автор этой статьи, на сегодняшний день ровесница своей изображенной на этом снимке бабушки Анны, имеющая уже сама трех внуков.

    Впереди Анны Христофоровны – моя родная сестра Надя, ставшая в 1957 году первоклашкой 32-й школы, на ней форменное платье тех лет. Бок о бок с ней – тоже на тот момент школьник, внук сидящего выше деда Петра, сын Павла, четвероклассник Николай, живущий сейчас на Ставрополье.

    О стоящем последним в верхнем ряду моем отце Николае Афанасьевиче Черезове и сидящей ниже маме Марии Петровне, единственной из большого семейства добровольно ушедшей в 18 лет воевать на фронт, в следующем рассказе.

Наталья СОШИНА.

    Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 11.02.2015.

Главная страница