Ушковы: от отца к сыну, от сына - к внуку

    Возраст русского предпринимательства давно перевалил за тысячу лет. Политическое освоение Российским государством гигантских территорий шло параллельно с их экономическим освоением предпринимателями.

    В 1918 году советская власть под страхом смертной казни запретила предпринимательство, и вплоть до последних лет оно рассматривалось как дело, уголовно наказуемое. Из российской жизни изъяли важнейший элемент экономического развития, ликвидировали слой профессиональных организаторов, которых отечественная экономика рождала и взращивала столетиями. Но история их имеет право на внимание наших современников.

    Каждый род предпринимателей знаменит и славен по-своему. Писатель прошлого века П.Д. Боборыкин не случайно называл крупные купеческие фамилии в Москве "династиями".

    Были такие и на Урале. Среди них - семейство Ушковых.

    Основатель рода - Клементий Константинович (1783-1859) - гидротехник из демидовских крепостных, автор одного из проектов и строитель канала Черноисточинский пруд - река Черная. В январе 1857 года он же подал прошение на имя императора по поводу проекта канала река Тура - Кушвинский пруд, в котором писал: "Подобное мероприятие я окончил в Нижнетагильских гг. Демидовых заводах с большою для тех выгодою, а с делом этим я совершенно знаком, так как более 30 лет занимаюсь устройством мельниц и других гидравлических устройств".

    После постройки первого канала К.К. Ушков вместе с сыновьями получил 10 июля 1849 года вольную и записался в московское купечество.

    Дальнейшая история династии мало известна, хотя удивительна и по деловым достижениям, и по общественным связям. Ушковы упоминаются в материалах из истории купеческих родов по случаю тысячелетия русского предпринимательства.

    В семье тагильских крепостных было четыре брата: Клементий, Ефим, Арефий и Яков. Все предприниматели. Выйдя из среды разбогатевших демидовских мастеров, они организовали на Нижнетагильских заводах большое извозное дело.

    Братья и их дети вели дела не только в Уральском регионе, но и во многих районах России. Сын Якова, бывшего в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века механиком Нижнетагильских заводов, занимавшегося кузнечным делом, Капитон основал на своих землях в Елабужском уезде Вятской губернии два химических завода: Кокшанский (1850) и Бондюжский (пущен в 1869). Об этой ветви рода и пойдет наш рассказ.

    Кокшанский завод стал наиболее крупным предприятием России по производству калиевого хромпика (раньше заводов Германии и Австрии). Его продукции хватало на внутренние потребности страны для получения других химических соединений и вывоз за границу.

    Любопытны истоки дела. По торговым делам Капитон Яковлевич часто бывал в Петербурге и Москве, близко сносился с торговым домом московских купцов Малютиных, имевших обширную торговлю москательными и химическими товарами. От них-то любознательный и предприимчивый уралец и узнал, что краску хромпика получают только из Англии ценою 15 рублей серебром за пуд, а вырабатывается та краска из сырья; вывозимого из России. Ушков быстро сообразил: коли англичане, покупая за морем сырые материалы и приплачивая большие деньги за их доставку, находят выгоду в том, чтобы продавать хромпик в Россию, так и самим русским прямой расчет заняться этим делом. Располагая ограниченными средствами, он предложил гг. Малютиным войти с ним в компанию по созданию химического производства.

    Компания составилась на двенадцать лет, по истечении которых Капитон Яковлевич нашел возможность вести дело одному. В 1867 году заводчик Ушков (единственный экспонент из России по химическим продуктам) представил хромпик и купорос на Всемирной выставке в Париже и удостоился серебряной медали.

    Дело родителя продолжали сыновья Петр и Константин.

    Петр Капитонович демонстрировал продукцию завода, оставшегося в стране единственным по переработке уральского хромистого железняка в хромпик, на Всемирной выставке 1873 года в Вене. Фабрикаты: хромокалиевая соль, квасцы и серная кислота, украшавшие ранее технический отдел Московской политехнической выставки и получившие там большую золотую медаль и почетную награду, "приехали" в центр Европы. Русский химик А.К. Крупский писал: "Хромпик П.К. Ушкова был блистательно представлен в химическом павильоне Венской выставки среди других препаратов Кокшанского и Бондюжского заводов. Большой чугунный кристаллизационный котел, внутренняя поверхность которого сплошь закристаллизована была красными щетками хромпика, был прислан с этих заводов, чтобы в центре коллекции, экспонированной П.К. Ушковым, составить одно из блистательных декоративных украшений всего химического отдела".

    И на американский материк привоз Петр Капитонович свою продукцию. Он показал квасцы, медный купорос и хромпик на Всемирной выставке в Филадельфии (1876 г.).

    При 800 рабочих завод П.К. Ушкова производил в год 380 тысяч пудов различных химических товаров на сумму свыше 830 тысяч рублей. Для дальнейшего развития деятельности предприниматель учредил в 1883 году "Товарищество химических заводов П.К. Ушкова и Ко" с основным капиталом в 2400000 рублей. И когда через десять лет "Товарищество" участвовало в выставке в Чикаго, на заводах было уже полторы тысячи рабочих, которые производили в год соли хрома и поташ на два с половиной миллиона рублей.

    Своим производством П.К. Ушков заинтересовал Дмитрия Ивановича Менделеева. Они вместе ездили весной 1879 года в Италию, посещали там серные рудники. Русский химик, стремясь максимально использовать отечественное сырье, внимательно изучал возможности получения серной кислоты из колчедана на заводе Ушкова. По его же рекомендации в Елабуге наладили производство пороха. В небольшом объеме, но получившего высокую оценку специалистов. В 1890 году Д.И. Менделеев выступил на заседании отделения химии РФХО по поводу открытия Ушковым завода по производству белильной извести.

    Когда Петр Капитонович умер, его сын Иван значительно расширил "Товарищество" (правление помещалось в Москве, на Варварке). В состав правления входили директорами Иван Петрович, Александра Иванова и Константин Капитонович Ушковы.

    В 1910 году товариществу принадлежало 5500 десятин земли под лесными дачами, заводами и пристанями, четыре химических завода: Бондюжский, Кокшанский с пристанью на Каме, Казанский и Самарский, завод строительной извести и добыча известкового камня на Волге, торфяные болота близ села Частые на Каме, товарные пристани в Нижнем Новгороде, Ярославле, Перми, Левшине и Самаре со складскими помещениями. На Урале для нужд товарищества арендовали колчеданные, хромовые, медные, марганцовые рудники, управляемые конторой в Екатеринбурге.

    На заводах вырабатывались серная и соляная кислоты, олеум, сульфат, хлорная известь, глинозем, хромпик калиевый и натриевый, хромовые квасцы, штыковая медь, половые плитки, гончарная посуда для химического производства. Все материалы, потребляемые при их выработке, были отечественного происхождения за исключением двух: селитры из Чили и бокситов из Франции. Текстильная, красильная, кожевенная, писчебумажная, стекольная, химическая, металлургическая отрасли России потребляли фабрикаты, которых выпускалось уже несколько миллионов пудов в год. Продажей товаров ведали конторы в Москве, Нижнем Новгороде, Перми, Казани, Самаре, Омске и Уфе. Для доставки их по Волге и ее притокам товарищество имело собственный флот: стосильные буксирные пароходы, несколько десятков барж и мелких судов.

    Константин Капитонович Ушков (он умер после революции) был известен не только как предприниматель, но и как меценат. Он увлекался театром (не чуждаясь и других видов искусства) и стал первым пайщиком Московского художественного театра. Владимир Иванович Немирович-Данченко вспоминал: "Среди директоров фирмы (основателей филармонии. - Н.М.) был богатый купец Ушков. В кабинете - подлинный Рембрандт, в зале пол выложен перламутровой инкрустацией... Сам Ушков являл из себя великолепное соединение простодушия, хитрости и тщеславия... У меня с ним был эпизод: на своей крошечной сцене я давно отказался от декораций и заменил их так называемыми сукнами. Сукна эти очень потрепались, и я несколько раз обращался к администрации школы, но мне отказывали за неимением средств. Однажды я поймал удобную психологическую минуту и говорю Ушкову: "Ну что Вам стоит пожертвовать какие-нибудь пятьсот рублей. Вот великая княгиня зачастила ходить к нам, а на сцене какое-то тряпье". "Хорошо, -говорит Ушков, - пятьсот, говоришь? (В веселую минуту он любил переходить с собеседником на "ты"). Я тебе эти пятьсот дам, но смотри - скажи обязательно великой княгине, что я это пожертвовал, хорошо?" - "Хорошо, только давай". "Смотри ж, не забудь, что от меня пятьсот рублей, от Константина Ушкова". Вот он-то и записался первым пайщиком (для основания Московского художественного театра. - Н.М.) в размере четырех тысяч рублей. Впоследствии он не раз просил подчеркивать, что он был первым..."

    История предпринимателей Ушковых показывает, насколько продуктивна и полезна была их деятельность в Отечестве. Начиналась она на Урале, где и до сих пор в окрестностях Нижнего Тагила действует Ушковский канал - достойный памятник трудовой династии.

Николай МЕЗЕНИН.

 

Клементий Константинович Ушков

(1783-1859 гг.)

К. К. Ушков (Скульптор Ю. П. Клешевников)     Как выдающийся гидротехник вошел в историю демидовский крепостной К.К. Ушков.

    Еще в конце XVIII в. семья Ушковых "мелочною торговлей" приобрела небольшое состояние. Клементий Константинович значительно приумножил его. Он был владельцем двух мануфактур, изготовлявших повозки и конскую сбрую, ряда мельниц и табуна в 300 лошадей. Многие годы он был подрядчиком по перевозкам сырья и готовой продукции на демидовских заводах. "Гениальный техник, предприниматель, богач, - так пишет о нем М.С. Шагинян. - Такое крестьянское богатство не показывает ли "кулака"? Но заводской крестьянин Ушков - плод совсем своеобразных условий... Он несомненно богат от ума и таланта... прекрасно знает технику провешивания, начатки геометрии, геодезии, строительное дело, основные принципы механики, даже гидрометрии... Всего этого он, по-видимому, достиг самоучкой".

    Талант помог К.К. Ушкову добиться и независимости для своей семьи. Почти каждую зиму, когда уровень воды в Тагильском пруду падал, вододействующие механизмы металлургического завода останавливались. В 1841 г. Ушков договорился с демидовским управлением о строительстве "своим коштом" деривационного канала, который позволил бы круглый год поддерживать необходимый уровень воды в пруду. Мастер ставил перед администрацией лишь одно условие: "...За такое исправление для заводов, не говоря о себе, только детям моим... прошу от заводов дать свободу... иначе я не согласен взяться сие исправить... и за 50 тыс. рублей". В 1848 г. канал был построен. На реке Черной, отведенной с его помощью по новому руслу в Черноисточинский пруд, Ушковым была создана система резервных прудков. При строительстве дамб и шлюзов крепостной гидротехник учел особенности рельефа и добился предельного использования всех водных ресурсов местности.

    "Ушковская канава" сохранилась до нашего времени. Расположенная в 25 километрах от Нижнего Тагила, она до сих пор является регулятором его водной системы, удивляя современных специалистов остроумным решением гидротехнических задач.

Ушковский канал. Схема

    В 1849 г. К.К. Ушков с сыновьями получил "вольную" и приписался в купеческое сословие. В 50-е годы XIX в. Клементий Константинович предложил заводской конторе проекты проведения вод рек Сулемы в Шайтанку и Туры в реку Кушву.

    Способности отца унаследовал его сын Савва. В 1855 г. он предложил на рассмотрение Нижнетагильской заводской конторе проекты трех созданных им машин. Это паровая машина для выкачивания воды из шахт, "береговая паровая машина" и "машина, обугливающая дерево водяным паром". Но в условиях крепостного права новаторские идеи, особенно если они исходили от людей из народа, редко находили поддержку. Проекты Ушковых были отклонены.

 

И дольше века плещется вода

    Над солнечной гладью городского пруда возвышается могучая бронзовая фигура. Она стоит на массивной гранитной глыбе, выступающей из воды. Это — памятник талантливому гидростроителю тагильчанину Клементию Константиновичу Ушкову. Художник изваял его с гордо поднятой головой, во внушающей почтение позе. Взгляд крепостного мастерового устремлен на старый демидовский завод, что притулился у плотны, образовавшей обширный пруд, который делит Нижний Тагил на две части. Здесь и высится скульптурная фигура умельца, создавшего в сороковых годах прошлого столетия знаменитую “Ушковскую канаву (канал)” для снабжения водой Нижнетагильского завода.

    Вот уже без малого полтора века не меркнет слава незаурядного гидростроителя Ушкова: до сих пор созданная им гидротехническая система участвует в обеспечении водой одного из крупнейших промышленных центров Среднего Урала. Потому так широко разлился городской пруд. А памятник на нем - дань уважения таланту самородного умельца.

    Такое внушительное произведение монументального искусства, посвященное К.К. Ушкову, впервые создал известный тагильский скульптор, член Союза художников СССР И. Боголюбов.

    А другая его работа, также посвященная знатному гидростроителю, сделана в содружестве с архитектором В. Соломеиным. Плод их совместного творчества - своеобразный знак, символизирующий орудия труда, которыми строили гидротехническое сооружение. Он прекрасно вписывался в ландшафт Черноисточинского пруда, там, где на его просторы устремляется вода из “Ушковской канавы”.

    Тут мне требуется извиниться перед читателем за то, что я несколько опередил время. Пока что такие памятники не установлены. Но эти творения, как видно на фотоснимках, имеются. Они существуют только в уменьшенном размере. Но думается, что близок день, когда на тагильской земле в стройный ряд с памятником создателям первого паровоза России Черепановым встанут бронзовые фигуры К.К. Ушкова, выдающегося крепостного машиностроителя Е.Г. Кузнецова, талантливых крепостных художников Худояровых и других мастеров прошлого, чей талант приобрел крылья у Лисьей горы.

    ...В это майское утро Клементий Константинович проснулся заметно раньше обычного, до первых лучей ласкового весеннего солнца. Сегодня ему и Савве, сыну, предстояла длинная дорога, потому решили выехать спозаранку.

    Оставалось ровно полгода до 12 ноября 1841 года. Именно в тот осенний день К.К. Ушков обратился в управление Нижнетагильских заводов с прошением, где подробно изложил свой проект переброски води из реки Черной в Черноисточинский пруд для усиления его запасов.

    Майский ветер, который еще вечером был удивительно теплым, к утру изменил свое направление на северный. Даже слегка подморозило. С широко разлившейся реки Тагил, на высоком берегу которой расположился двухэтажный деревянный дом Ушковых, тянуло холодком. “Да, пока лист березы не развернется, устойчивого тепла не жди”, - подумал Клементий, удобнее усаживаясь в телегу.

    Реку Тагил переехали по мосту, выше которого виднелась крупитчатая мельница Ушковых. С нынешнего дня и до завершения всей задумки Клементия там будет ладить дела его сын Михаил.

    Летом река спокойная. Особенно в знойную пору, когда даже берега оголяются. Воды бывает мало и зимой. В такое время из-за нехватки напора для работы водяного колеса на заводе встают машины. Клементий Константинович не раз видел застывшую штанговую водоотливную машину, построенную ныне покойным Степаном Козопасовым для подъема воды из шахт Меднорудянского рудника. Правда, в таких случаях выручают паровые машины Черепановых, подключенные к насосам.

    А все-таки главной двигательной силой на заводах пока остается вода. Вот почему Клементий Ушков и отправился сегодня в путь, чтобы начать большую работу по обводнению реки Тагил.

    Показались корпуса завода под Лисьей горой, и стал слышен скрип, который издавала штанговая машина, соединившая рудник с огромного размера наливным колесом. Оно расположилось ниже заводской плотины и крутилось силой воды, в свою очередь, “оживляло” всю систему “штанги”, протянувшейся более чем на шестьсот сажен. При этом прикрепленные к высоким столбам коромысла, совершая поступательное движение, ужасно скрипели, производя удручающее впечатление, особенно на впервые приезжающих людей. Такой шум не способен заглушить даже звон колоколов на каланчах, -установленных на Лисьей горе и плотине. В это утро они, как всегда, звали народ “на поденщину” в цехи завода и в шахты рудника.

    И вот скрип, шум и звон уже позади. Деревья плотной стеной заслонили дома, а затем и гору Высокую. Дорога, построенная еще в начале прошлого столетия, напоминала прямую просеку, она то забиралась на вершину хребта, то опять спускалась вниз. Этот вековой проселок связал тагильские заводы с Усть-Уткинской пристанью на Чусовой, куда стекается многопудовое демидовское железо и затем по воде отправляется в дальние края.

    Нынче весна пришла поздно, к тому же оказалась буйной. Для Клементия Константиновича такой ее нынешний нрав в самый раз, потому что разлились и те реки, которые он наметил себе для обследования. Но сильный паводок помешал караванам отправиться в центр России, где их ждали с нетерпением. Горная красавица Чусовая - единственная река, замысловато извиваясь между крутыми и крепкими скалами, разрезала поперек на две части Каменный Пояс. Оттого и превратилась она в главный путь для вывоза с Урала и Сибири всевозможных товаров. Высокий на ней уровень воды, как и низкий, всегда мешает сплаву груженых барок вниз, к Каме. А когда воды слишком мало, то выручает Ревдинский пруд в верховьях Чусовой. Как только его водяной вал прокатывается по реке, тотчас караваны “отваливают” с пристаней.

    Идея Ушкова была почти схожа с таким же принципом создания надежной гарантии для сплава: использовать запас воды рукотворного водоема. Он решил в верстах 25-30 от Тагила создать водные вместилища, откуда заводской пруд будет черпать новые силы для вращения солидных колес.

    И отец, и сын ехали молча. Только крепко усевшийся на козлах кучер иногда нарушал тишину, покрикивая на лошадей. Широкая лента дороги, обрамленная стеной из деревьев, привела к столбу, напоминавшему о том, что здесь проходит граница между Европой и Азией. Отсюда Клементий Ушков и собрался начать работу, которая к своему победному финишу придет лишь спустя восемь лет. Он неплохо знал не только азиатскую сторону Уральского хребта, но и европейский склон. На лесных дорогах, проложенных по его отрогам, когда-то Ушков занимался извозом: вывозил уголь и дрова для Нижнетагильского завода. Сначала сам, а затем большим обозом в десятки лошадей. На этом деле сумел сколотить огромный капитал. Изобретательность и сметка Клементия Константиновича особо проявились позднее, когда он занялся устройством мукомольных мельниц. Если их количество росло в арифметической прогрессии, то доход от них - в геометрической. И в итоге Ушков стал очень богатым человеком.

    Это богатство – плоды его ума и таланта, которые он постоянно и верно направлял на приобретение нужных знаний и навыков. Для успешного сооружения мельниц строительное дело надо было знать четко - это само собой... Были еще и такие науки, как гидротехника, геодезия, гидрология, механика... Ведь без них никак не обойтись. В овладении ими помог не только “божий дар”, но и упорство, настойчивость. Всего этого крепостной-самоучка достиг “по самоохотной выучке”, как и его земляк Е.Г. Кузнецов. Как бы результатом такой “выучки” станет заявление Ушкова от 12 ноября 1841 гада, где он укажет, что “действительно имею способность насчет отвесов и ловкости изыскания мест, где лучше провести воду”. А до появления на свет этого “представления” нужно было прожить еще полгода.

    ...Граница между двумя частями света проходит по водоразделу. Потому и приехал сюда Клементий Константинович. Отсюда начинается уклон на восток или запад. Отсюда берут начало ручейки и реки. Словом, на границе, можно сказать, начало водной стихии, в которой Ушков должен навести порядок, подчинить ее себе и заставить служить железному и медному делу Тагила.

    Не одно лишь желание служить этому делу заставило его взяться за новую и трудную работу. В общем-то до сих нор Клементию Ушкову не приходилось строить большие каналы. В чем же секрет его такого рвения? В деньгах не нуждался - он богат. И о славе не думал. Свобода! - вот что его заставило взяться за гигантское дело. Свобода от крепостного права! И не себе. “...Но только детям моим двум сыновьям, Михаилу с женой и детьми, и холостому Савве прошу от заводов - дать свободу... а если не может даться детям моим от заводов вольная, то я не согласен взяться сие исправить поистине и за пятьдесят тысяч рублей, ибо неминуче полагаю и мне таковой суммы оное даже расходом коштовать будет, окроме моих хлопот”.

    Остается загадкой, почему Клементий Константинович просил свободу только двум своим сыновьям. Ведь, кроме них, у него еще Андрей и Анфатий, а также дочь Харитина. Быть может, первые оказались смышленее? Освобождение от крепостной зависимости, возможно, помогло бы им проявить свой талант для “свободного” дела? Может, и так. Но с другой стороны, для родителей все дети равны. Однако факт остается фактом: свободу отец требовал только “двум сыновьям, Михаилу с женой и детьми, и холостому Савве...”

макет памятника К.К. Ушкову.    Со временем оба этих сына проявили предприимчивость, сметливость. После освобождения от крепостного ярма стал вскоре Михаил деятельным купцом. Склонность к изобретательству ярко проявилась в Савве, что подтверждают архивные документы. Выяснилось, что он увлекался теплотехническими установками: был автором проектов паровых машин для “шахтного отлива”, для обработки древесины водяным паром, для перемещения речных грузов.

    Интересны в этом отношении воспоминания его дочери Елизаветы (она занималась литературной деятельностью под псевдонимом Гадмер): “Не получив никакого образования, он сам старался развить свой пытливый ум, страстно жаждавший знаний. Все науки интересовали его... Го-лова его вечно была занята планами и проектами каких-то усовершенствовании, долженствующих осчастливить человечество..”. “Неутомимый искатель новых изобретений страстно любил природу”.

    ...Давно Савва не бывал у пограничного столба. Его цепкий взгляд жадно ловил происшедшие перемены. Вот у раскидистой могучей сосны видны остатки былого костра. Кто-то безжалостно полоснул белый ствол березы, и она тихо плакала медовыми росинками - слезами. Приятное любование природой нарушил отец, который внезапно вынырнул из ельника.

    - Поедем к Черной речке, - сказал он.

    Вскоре проселочная дорога вышла на крутой берег реки Чауж и вплотную прижалась к воде. Временами Савве казалось, что левые колеса вот-вот сорвутся с колеи и дроги опрокинутся в речку.

    Остановка у моста через Чауж завершилась плотным, сытным обедом. Затем изучили берега река Черной: измерили скорость ее течения и глубину на разных участках.

    ...Такое тщательное изучение рек повторялось изо дня в день при разных уровнях воды. На место будущего ка-нала Клементий Константинович выезжал то с сыном, то один. Всегда с собой брал бурачок и длинную черемуховую палку. Это был его “научный” инструмент, им он пользовался для прокладки канала от реки Черной до Черноисточинского пруда. Нальет воды в бурачок и по-смотрит, куда наклон держит местность. Так Ушков определял, повернет река к пруду или нет.

    В длинные летние дни до того уставали, что иногда не было сил, чтобы добраться домой. Тогда ночевали в лесу, на берегу говорливой речки. В лесной тиши, под треск костра Клементий Константинович обдумывал свой смелый проект.

    Идея гидротехнической системы Ушковым овладела полностью. Он уже воочию представлял свое будущее детище. “Если такое свершится, - думал умелец, - то воплотится в дело почти полувековая мечта Нижнетагильских заводов”. А они, как позднее выразится Ушков в своем заявлении, “с издавних лет имеют напряжение перевести реку Черную в Черноисточинский пруд”. Кто только не брался за эту работу: и свои механики, и иноземные. Еще в начале века доказал бесплодность такой затеи французский инженер Клод-Жозеф Ферри. Обследовав местность, он твердо заявил: “Сие дело невозможно...”.

    С тех пор “невозможное дело” терпеливо ждало своего талантливого исполнителя - хозяина “крупитчатых мельниц” К.К. Ушкова. Его обводнительная система станет монументальным сооружением, хотя будет гениальным по своей простоте.

    Главное - нужно найти удобное и пригодное для плотины место на реке Черной. На это ушло целое лето. На замысловатой, понятной только Ушкову схеме та местность была обозначена как “Верхний прудок”. Позднее в прошении от 12 ноября 1841 го-да он будет отмечен таким образом: “Из коего пруда можно будет с 6-ти аршин пущать воду в канаву, чтобы непременно было падение до 4-х аршин”.

    Затем наметилось место для резервного прудка, который получил на схеме название “Нижний прудок”. От него до Черноисточинского пруда было 4,5 версты. Это расстояние и должна была занять канава для стока воды из реки Черной.

    ...Савве особо запомнился последний день августа первого года работы. Накануне они с отцом устроила ночлег там, где будущий канал должен соединиться с Черноисточинским прудом. Утром обычного в эти летние дни тумана над водоемом не было, Внимание Саввы привлекло предрассветное небо. Непривычно розовое, оно к тому же время от времени взрывалось бесчисленными блестками, Когда из-за лесистых зеленых гор встало солнце, небо постепенно приобрело желто-оранжевый, соломенный цвет, который вскоре занял все кругом так, что лишь сильно напрягая зрение, возможно было различать на пруду лодки с рыбаками, хоть те и находились близко к берегу.

    Вдруг по поверхности воды прокатилась высокая волна, сильно удалилась о прибрежные камни, откатила Савву и залила костер, где варился завтрак. Парень вскочил и тут почувствовал, как у него подкосились ноги. Но он удержался и не упал. Савва никак не мог сообразить, что же случилось. Повернулся в сторону отца, который перед этим невдалеке что-то замерял: тот нервно крестился, уставившись в одну точку.

    Так произошло редкое для Среднего Урала явление - землетрясение, зафиксированное летописцами. Колебание земли не ощутили только рыбаки в лодках на пруду. Но они заметили, как от колебания, наверное, у поверхности воды вдруг дружно столпились стайки рыб.

    ...Сейчас, конечно, трудно судить о том, когда у Клементия Ушкова родилась мысль об устройстве плотины и канала.

    Владелец обоза в триста лошадей, он, занимаясь перевозками грузов, мог не раз бывать на Каме, на соляных заводах В.А. Всеволожского. Здесь работал механик-гидротехник В.П. Воеводин, который создал деривационные установки - первые “во всех заводах хребта Уральского”. Кроме того, он довел “до превосходной степени совершенства устроения Горных заводов с их принадлежностями и разных махинальностей, облегчающих человеческие силы”. В награду за это Василий Петрович вместе с семьей получил от заводовладельца “отпускную” из крепостного ярма. Быть может, его обводнительные сооружения послужили прообразом Ушковского канала?

    Еще один примечательный факт. В конце тридцатых годов делами Нижнетагильских заводов занялся молодой А.Н. Демидов, заменивший на этом поприще больного брата. У нового хозяина появились реформаторские рвения, и он в августе 1839 года изменил состав заводоуправления. Управляющим технической частью заводов был назначен Ф.И. Швецов - инженер, новатор техники, имевший отечественное и заграничное образование.

    Снова в Тагил он приехал в 1828 голу после завершения учебы в Парижской горной школе и сразу же активно включился в работу: знакомился с производством на заводе, здесь организовал химическую лабораторию для анализа состава выплавляемого металла, занялся опытами по пудлингованию и по получению литой стали. Кроме того, подробно изучал геологическое строение Нижнетагильского округа, собирал коллекции минералов. В Государственном архиве Свердловской области сохранились документы, характеризующие Швецова как геолога. Среди них имеются “Повеления Демидова Швецову” о разведке полиметаллов, хрома, палладия, золота, серебра, свинца, “Распоряжение Швецову об обучении минералогии учеников Выйского училища”. По всей видимости, это и стало причиной того, что ему поручили составление карты платиновых россыпей во владениях Демидовых для выдающегося ученого, члена Берлинской Академии наук, почетного члена Петербургской Академии наук А. Гумбольдта. В 1829 году тагильский инженер сопровождал его в экспедиции по Среднему и Северному Уралу.

    Став техническим руководителем заводов, Фотий Швецов взялся за широкое внедрение в производство паровых двигателей. А необходимость в этом была острая. Из-за недостатка воды, особенно в Тагильском пруду, приходилось часто останавливать производство. Но для того, чтобы паровые машины широко шагнули в заводы, нужно было их обеспечить дешевым топливом, которое заменило бы дрова.

    Окружающие леса в основном использовались для получения угля, в огромном количестве шел он на выплавку чугуна. На рубку леса существовал лимит, самовольное использование леса на дрова каралось законом. А у работающих на заводах и медном руднике паровых машин “аппетит” был отличный: если бы все поленья сложить в одну кучу шириной и высотой в метр, то получилась бы громадина длиной более километра - столько дров каждая из них пожирала в среднем за год. Вот, видимо, потому в 1837-1839 годах по распоряжению А. Демидова была направлена экспедиция из французских горных инженеров для изучения Донецкого каменноугольного бассейна с тем, чтобы обосновать базу для получения дешевого топлива. Но предварительные результаты ее работы были подведены только в 1842 году, а практически до добычи каменного угля и вывозки его на Урал дело не дошло.

    В такой ситуации главной двигательной силой заводских машин и механизмов по-прежнему оставалась вода. За столь важное дело - обеспечение Нижнетагильского завода в достатке водой и взялся Ушков. Быть может, даже не без ведома и подсказки Швецова, который неплохо знал рельеф местности будущей водной системы.

    ...Так или иначе дело было, но к 12 ноября 1841 года родилась историческая бумага К.К. Ушкова, раскрывающая его замысел об устройстве “канавы”. “И все сие я берусь упрочить в три лета или могу поспешить и ранее. И сверх того по два года могу наблюдать, дабы сие действие всюду исправно было”. Словом, Клементий Константинович брался не только построить, но и довести сооружение до состояния безотказного действия.

    И это еще не все обязательства гидростроителя. “Пока я не пущу Черноисточинский пруд той канавой из реки Черной на прописанном основании воду, дотоле мне никакой суммы на расход того производства не требовать”. Ради свободы и счастья своих потомков Ушков идет даже на крупные расходы, которые по его расчетам обойдутся ему в пятьдесят с лишним тысяч рублей. (В действительности, расходы составили более ста тысяч рублей ассигнациями).

    Но и этим условия сделки не исчерпались. У заводоуправления он просит продать ему только нужные для строительства материалы. Остальные дела берется уладить сам: “Исправить берусь сию всю обязанность вольнонаемными людьми и нисколько не займу из штатных заводских людей или служателей”.

    Предложение о строительстве “канавы” заводу было выгодно, и его утвердили.

    Зиму и начало весны Ушков потратил на заготовку нужных для строительства материалов, приспособлений, инструментов, на подбор мастеровых и работных людей.

    ...Первый колышек на стройплощадке рядом с границей Европы и Азии был вбит в ясный майский день, через полгода после подачи Ушковым заявления в заводоуправление на “Кондицию”. Началась кропотливая работа, на финише которой ждала свобда - заветная мечта Клементия Константиновича Ушкова.

    Рытье “канавы” начали на том месте, где планировался нижний прудок. Ушков заранее продумал всю технологию возведения деривационной системы: вынутый грунт использовал для сооружения дамбы. Он оказался каменистым, тяжелым. А орудия труда самые простые: лом, кайло, лопата, тачка да конь с телегой. Правда, народ подобрался работящий, готовый за хороший “кошт” перевернуть хоть Землю. Решался важный жизненный вопрос: быть или не быть? Поэтому денег Клементий Константинович не жалел.

     Лишь теперь, когда на ме-стности, стала наглядно вырисовываться начертанная на бумаге схема, Савва осознал всю грандиозность и масштабность задумки отца. Клементий поручил сыну строго следить за качеством работы на прокладке канала. Савва неусыпно и дотошно наблюдал за тем, чтобы края его везде были засыпаны щебенкой и глиной, надежно укреплены. Такое техническое устройство было своего рода хитростью Ушкова. Если непредвиденно в канаве вода поднимется выше проектного уровня, то она быстро просочится, а бока у канала останутся в целости и сохранности. За день Савве приходилось проходить канал от начала до конца не по разу. Он был вполне согласен с осуществляемой идеей от-ца, но сам думал о другом. Понимал, что вода - дешевый двигатель, однако будущее не за ней, а за паром. Ему почти с детских лет приходилось видеть, как он работает, как помогает выкачивать воду из шахт.

    А сколько радости доставлял не только ребятишкам, но и взрослым пыхтящий “самоходный дилижанец” Черепановых! Немного погодя на Тагильском пруду появился и пароход. В первое время Савва любил подолгу наблюдать за ним с Лисьей горы. Но когда с отцом строил канал, он еще не ведал, что вскоре загорится идеей создания разных машин, которые приспособлены для работы силой пара.

    ...Летом 44-го года стояли затяжные дожди. Они заметно помешали стройке. Чтобы ускорить дело и закончить его в срок, пришлось организовать помощь. Поработать за обильное угощение согласились черновляне - мужики из рядом расположенного Черноисточинского завода.

    И вот в конце лета наступил долгожданный день пуска воды по новым рукотворным артериям. На торжество собралось все семейство Ушковых: приехали даже оба брата Клементия, Ефим и Андрей.

    В дремучей уральской тайге далече грянуло дружное трехкратное “Ура-а-а!” - восторженное одобрение победы. Победы разума и силы человека над природой. Савва одним из первых сорвался с места и побежал вслед за бурным потоком воды, который стремительно несся по новому руслу реки Черной, быстро заполняя его.

    Когда Савва вернулся, отец стоял на плотине и сосредоточенно глядел вдаль, туда, куда устремилась вода, чтобы влиться в Черноисточинский пруд, а затем добраться до Тагила. Его фигура, словно застывшая, напоминала в этот момент памятник, отлитый из бронзы или же выточенный из гранита. Савве казалось, что задумчивое лицо отца сегодня особенно ярко отражало его ум, упорство и благородство. От плечистого мужчины с сильными, не знавшими усталости руками, так и дышало богатырской мощью.

    ...С пуском “канавы” для Клементия Константиновича начались беспокойные и тревожные дни. Его мучили вопросы: насколько устойчиво станет работать обводнительная система? В достатке ли будет попадать вода в реку Тагил? Как выдержат сооружения “канавы” напор вешних вод? Ушков понимал, что исчерпывающие ответы он получит не скоро. Ведь не случайно на наблюдения гидростроитель попросил значительное время - “по два года”, “дабы сие действие всюду исправно было”.

    Почти каждую неделю, пока мороз не сковал прудки, Клементий обходил свои “владения”. Пока его детище вело себя нормально. Но главный экзамен был впереди, его пришлось ждать до 1849 года.

    В 1846 году, женившись на вдове Авроре Карловне Демидовой, муж которой Павел Демидов скончался шесть лет назад, совладельцем Нижнетагильских заводов стал Андрей Николаевич Карамзин (со временем ему, сделавшему многое для повышения культуры населения заводского поселка, благодарные тагильчане установили памятник). И вот в 1849 году новый владелец вместе с женой впервые приехал в Нижний Тагил. Архивные документы донесли до нас следующие строки: “Устроенный Ушковым запасной пруд с плотиною по реке Черной был осмотрен г. Владельцами и г. Главноуполномоченным...”. В то время “главноуполномоченным по имениям и делам господ Демидовых” был А.И. Кожуховский - “пан Антоний”, как его любили называть друзья, - назначенный два года назад.

    Карамзин остался доволен осмотром грандиозного и уникального сооружения. Именитой “комиссией” было отмечено умелое использование рельефа местности для возведения канала, дамб, плотины, шлюзов и прудков. Вот ее резюме: “Устройство плотины найдено весьма удовлетворительным, за что Ушакову с семейством объявлена свобода”.

    Наконец-то долгожданная свобода! “Вольная” не только сыновьям, но и ему - Клементию Константиновичу. Свобода, заработанная кропотливым трудом и потом, а главное - умом и талантом.

    От Ушковской “канавы” польза была не только Тагильском заводам. Она значительно прибавила воды в Черноисточинском пруду, что позволило расширить выпуск железа на Черноисточинском заводе и создало возможность для строительства поблизости нового предприятия. Его назвали Антоновским железоделательным заводом, и он проработал до первых лет XX столетия.

    Гениальное творение талантливого гидростроителя К.К. Ушкова, которое и в наши дни не перестает удивлять специалистов блестящим решением проблемы обеспечения запасов воды для заводов, Живет и продолжает служить людям, участвуя в регулировании водной системы Нижнего Тагила. Ушковская “канава” объявлена ценнейшим историческим и культурным памятником века.

    На снимках: макет памятника К.К. Ушкову.

М. РАФИКОВ.

 

Памятник русской гидротехники

    Канава в нашем понятии — это неглубокий и неширокий ров, часто естественного происхождения. Но есть канавы, имеющие историческое значение. Они создавались для снабжения водой населенных пунктов. Есть такая и в окрестностях Нижнего Тагила. Когда едешь в вагончике поезда со станции Кедун-Быково в сторону Висима по узкоколейной дороге, проложенной в демидовские времена, на этом пути есть небольшая остановка, названная Канавой. И когда идешь по дамбе вдоль заболоченных мест и красивых лесов, перед глазами встает прошлое: ведь это знаменитая Ушковская канава — ценнейший памятник русской гидротехники. Все это описано Маминым-Сибиряком в очерке “Плотина”.

    Проблема обеспечения заводов водой являлась одной из главных для того времени. В начале XVIII века было предложено создать резервный пруд на реке Черной и отвести его по новому руслу в Черноисточинский пруд. Для решения этой проблемы Демидов “выписал” из Франции ученых во главе с профессором Ферри. Но сколько они ни ходили по берегам, годного для канавы места не нашли. “Дело сие невозможно”,— заявили они. Вот тогда, 12 ноября 1841 года, легло на стол главного управляющего тагильскими заводами представление крепостного заводского крестьянина Климентия Константиновича Ушкова, который просил дозволения взяться за это дело. “Имею действительно способность насчет отвесов и ловкости изыскания мест, где воду лучше провести”,- писал он.

    Климентий Ушков хорошо знал гидротехнику и строительное дело, законы механики. Благодаря этому ему удалось найти место для сооружения плотины. Канал он решил построить за свой счет. И поставил перед заводчиком условие - дать вольную своим детям и жене. В архиве сохранился рапорт Нижнетагильской заводской конторы: “В сходность предписания главноуполномоченного Ушков был допущен к устройству запасного пруда с плотиною и немедленно приступит к работе”. В 1848 году строительство плотины и четырехкилометрового канала с двумя шлюзами (верхний – водозаборный, с двумя заборами на реке Черной, и второй резервный, в нескольких километрах от места слияния канавы с Черноисточинским прудом) было закончено. А какова была награда? Устроенный Ушковым запасной пруд с плотиной по реке Черной был осмотрен владельцами и главным уполномоченным. Устройство плотины найдено весьма удовлетворительным, за что Ушкову с семейством объявлена свобода, а 10 июля 1849 года выдана отпускная. Созданная Ушковым гидротехническяя система действует и поныне, питая водой и Нижний Тагил, и ближние заселенные пункты. Ну, а ушковская слава, утверждала Мариэтта Шагинян, еще живет в народе. Только надо бы на остановке “Канава” вместо старенького заброшенного вагончика около железнодорожного пути установить мемориальную доску с барельефом К. К. Ушкова, которая возродила бы память о талантливом гидромеханике крепостном Климентии Ушкове.

Владимир ТЕРЕНТЬЕВ.

 

Памятник, которого нет

    С увеличением производства и количества вододействующих колес на Нижнетагильском заводе в начале XIX века остро проявился недостаток воды. Хотя заводской пруд был большим - уровень ее в нем держался девяти аршин (6 м) – и подпитывался из расположенного в 25 километрах Черноисточинского пруда, воды для производственных нужд не хватало. Речки Чауж, Большая и Малая Березовка, Егорова Каменка насытить этот пруд не могли. А наиболее полноводная река Черная протекала в стороне.

    Мысль повернуть ее в Черноисточинский пруд давно возникала в Нижнетагильском заводоуправлении. Но осуществить это никто не мог, так как уровень реки был ниже зеркала воды пруда.

    За дело взялся крепостной умелец Клементий Ушков. В ноябре 1841 года он подал в заводоуправление прошение, весной 1842-го приступил к работе, а в 1848-м вода по Ушковской канаве пошла в Черноисточинский пруд.

    Клементий Константинович был родоначальником династии Ушковых, построивших на Урале крупитчатые мельницы и суконную фабрику, а также преуспевших в заводском деле: его сын Савва стал механиком-самоучкой. Сам же Клементий Константинович технической грамоте нигде не обучался, но разбирался в геометрии, гидротехнике, геодезии. Он принадлежал к плеяде тех техников-самоучек XIX века, которые своим пытливым умой и талантом, трудолюбием и смекалкой доходили до сути инженерных наук.

    Клементий был человек богатый, хотя и крепостной. Он занимался извозом, держал табун лошадей в 300 головы Затем занялся мукомольным делом, где доходы его росли довольно быстро. Поэтому он имел возможность выполнить работу “своим коштом”, то есть за свой счет, что и оговаривалось в соглашении с заводоуправлением. Кроме того, Ушков обязался не привлекать работных людей, занятых на заводах. А за выполненную работу просил он освободит” “от крепости” детей своих - двух сыновей и сноху, жену сына Михаила (про других детей речи нет), и 15 тысяч рублей ассигнациями. Всю стоимость “канавы” оценивал в 50 тысяч рублей.

    Суть деривационного сооружения такова. На реке Черней, в пяти километрах от Черноисточинского пруда, Клементий Константинович построил водоем, так называемый Верхний пруд, приподняв этим уровень воды, и прорыл канал (“канаву”) от него в основной пруд, Черноисточинский, в котором серия шлюзов позволяла регулировать уровень воды и при ненадобности “прислучившуюся весной и от дождей излишнюю воду по коренной речке опущать”... Верхний же пруд не был запасным или дополнительным. Он выполняет роль регулятора, позволяет направить воду туда, куда требуют обстоятельства.

    Интересен такой факт. Канава Ушкова прорыта не прямо в Черноисточинский пруд. В своем проекте он писал: “Сия ж вода проведена в речку Чауж, повыше лежащего на том Чауже по Висимской дороге моста, около полуверсты”. Это так и было, когда плотина Черноисточинского пруда, построенная в 1726 году вместе с заводом, была ниже и пруд значительно меньше. С реконструкцией плотины в последующие годы пруд поднялся и разлился, затопив место впадения канавы в Чауж. Следовательно, и Висимская дорога с мостом через Чауж отодвинулась повыше. В настоящее время Ушковская канава и река Чауж - это два раздельных притока Черноисточинского пруда.

    Кстати сказать, свое название он подучил не от реки Черной, как считают очень многие, а от озера Черного, в которое с незапамятных времен впадало несколько небольших речек, а вытекала всего одна - Исток. На Истоке селились старообрядцы - сначала скитами, потом поселком.

    В 1726 году Акинфий Демидов на Истоке для горного завода поставил плотину. Таким образом “...для действия заводских устройств было подпружено озеро Черное, которое и образовало пруд”. Так из двух природных первоисточников и сложилось название: Черноисточинский пруд.

    Примечательно то, что Клементий Константинович, намечая трассу канавы, использовал простейшие обыденные инструменты - бурак да правило, и еще отвес. Бурак - это берестяной сосуд емкостью один-полтора литра, где хранили молоко, квас и другие жидкости. Поставит бурак с водой, прикинет отвесом и видит, в какую сторону уклон. Да еще и высоту падения воды предусмотрел - до четырех аршин. При строительстве канавы пользовались лопатой, ломом, киркой... И все на лошадях. Но работа выполнена со знанием инженерного дела, была исключена фильтрация воды через дамбу, удачно использован рельеф местности: правый берег - склоны гор и возвышенностей, а левый - насыпной, дамба.

    Гениальность сооружения заключается в его простоте — настолько смекалистым был Клементий Константинович. Значимость - беспредельна во времени: Ушковская канава по сей день, 150 лет служит городу, прослужит и еще немало. И до сих пор нас удивляют смелость ушковского проекта, прочность его исполнения.

    В 1849 году, через год после пуска канавы, в Нижний Тагил приехали совладельцы заводов Аврора Карловна Демидова-Карамзина и Андрей Николаевич Карамзин. Восхищаясь талантом К.К. Ушкова и радуясь преуспеянию от этого в заводских делах, хозяева пожаловали “вольную” ему и всей семье.

    А уже в наше время тагильский художник Иван Боголюбов, работая над серией скульптурных портретов крепостных мастеров старого Тагила, решил увековечить образ талантливого гидротехника и создал модель памятника.

    Модель есть, вот она - на снимке. Памятника до сих пор нет. И только искусство фотографа помогло нам увидеть его в природной среде, в устье знаменитой “канавы”. На том самом месте, где и должен по праву стоять памятник ее создателю Клементию Ушкову.

С. ХЛОПОТОВ.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 25.11.1992.

И дольше века плещется вода...

    В это майское утро Клементий Константинович проснулся заметно раньше обычного, ещё до первых лучей яркого весеннего солнца. Ведь сегодня ему и Савве, сыну, предстояла длинная дорога, потому решили выехать спозаранку.

    К утру сильно подморозило. Даже не верилось, что ещё вечером вовсю дул удивительно тёплый и ласковый майский ветер. С широко разлившейся реки Тагил, на высоком берегу которой высился двухэтажный деревянный дом Ушковых, тянуло зимним холодком. "Да, пока лист берёзы не развернётся, устойчивого тепла не жди", - подумал Клементий, укладывая в дрожки тёплые вещи, еду и инструменты.

    Несмотря на прохладную погоду, нельзя было повременить с поездкой. Ведь оставалось только полгода до памятной даты -12 ноября 1841 года. Именно в этот день К.К. Ушков собирался обратиться в управление Нижнетагильских заводов с прошением, в котором подробно опишет свой проект переброски воды реки Чёрной в Черноисточинский пруд для умножения его запасов.

    С первыми лучами солнца подъехали к мосту через реку Тагил, выше которого, на реке Вязовке, встала мельница Ушковых. С сегодняшнего дня и до исполнения всей задумки Клементия там будет вершить дела его сын Михаил. У моста река резко сужалась, потому вода сильно бурлила. Она только в весеннюю пору такая шумливая и непокорная. Зато летом спокойная, особенно в зной. Временами голубая извилистая лента становилась такой узкой, что оголялось дно у берегов. В такое время из-за нехватки нужного напора для работы водяных колёс на чугуноплавильном и железоделательном заводе надолго вставали машины. Не раз Клементий Константинович воочию видел застывшие штанговые водоотливные машины, которые были построены покойным слесарем" Степаном Козопасовым для подъёма воды из шахт Меднорудянского рудника. Правда, в таких случаях выручали паровые машины Черепановых, также подключенные к шахтным насосам.

    Нынче весна была запоздалая, но очень буйно напоминала о себе. Для Клементия Константиновича такой её нрав был подходящим, потому что сильно разлились и те реки, которые он наметил для обследования. В верстах 25-30 от Тагила Ушков решил устроить несколько вместилищ, откуда заводской пруд будет черпать новые силы для вращения солидных водяных колёс.

Макет памятника К. К. Ушкову тагильского скульптора И. Я. Боголюбова.

Макет памятника К. К. Ушкову тагильского скульптора И. Я. Боголюбова

    То и дело Ушковым попадались еле карабкающиеся тяжеловесные повозки. Клементий Константинович прекрасно знал каждую версту этой дороги-трудяги. Теперь ему не счесть, сколько по ней он наездил, когда промышлял "обозным делом". На этом деле сумел сколотить огромный капитал. Изобретательность и сметка особо проявились позднее, когда занялся устройством мукомольных мельниц. Если их количество росло в арифметической пропорции, то его доходы - в геометрической. В итоге Ушков стал очень богатым человеком. Это богатство - плоды его природного ума и таланта, которые он постоянно и верно направлял на приобретение нужных знаний и навыков. Для успешного сооружения мельниц строительное дело нужно было знать чётко - это само собой. Были ещё и такие науки, как гидротехника, геодезия, гидрология, механика... Ведь без них никак не обойтись. В овладении ими помог не только "божий дар", но и упорство, настойчивость.

    Широкая лента дороги, обрамлённая высокой стеной могучих деревьев, привела к неброскому столбу, который напоминал о том, что здесь проходит условная граница между Европой и Азией. Вблизи него Клементий и собирался начать работу, которая к своему победному концу должна была прийти спустя семь лет. Здесь местность имела уклон и на запад, и на восток. Здесь же брали начало ручейки и реки. Словом, на границе начиналась, можно сказать, водная стихия, в которой Ушков решил "навести" нужный ему порядок и подчинить её своей задумке, а затем заставить долго служить железному и медному делу Тагила. Не только такое огромное желание позвало его взяться за новую и трудную работу. До сих пор ему не приходилось строить каналы. В деньгах он не нуждался. И о славе особо не думал. Свобода! - вот что заставило его браться за гигантское дело. Свобода от крепостного рабства! И не себе. "Детям моим, двум сыновьям, Михаилу с женой и детьми, и холостому Савве прошу от заводов дать свободу, а если не сможет даться детям моим от заводов вольная, то я не согласен взяться сие исправить поистине и за пятьдесят тысяч рублей...".

    Остаётся загадкой, почему Клементий Константинович просил свободу только двум своим сыновьям. Ведь кроме них у него были Андрей и Анфантий, а также дочь Харитина. Быть может, те оказались смышлёнее? Освобождение от крепостной зависимости, возможно, помогло бы им проявить свой талант? Действительно, позднее, после получения документа о свободе, Михаил стал деятельным купцом. Склонность к изобретательству ярко проявилась в Савве, что подтверждают архивные документы: он увлекался теплотехническими установками, был автором проектов паровых машин для "шахтного отлива", для обработки древесины водяным паром, для перемещения речных грузов. Интересны воспоминания его дочери Елизаветы (она занималась литературной деятельностью под псевдонимом Гадмер): "Не получив никакого образования, он сам старался развить свой пытливый ум, страстно жаждавший знаний. Все науки интересовали его... Голова его вечно была занята планами и проектами каких-то усовершенствований, долженствующих осчастливить человечество...".

    Тщательное изучение рек продолжалось почти всё лето. В район будущего строительства Клементий выезжал то с сыном, то один. И всегда брал с собой бурачок и длинную черёмуховую палку. Таков был его рабочий инструмент, которым он пользовался для прокладки канала от реки Чёрной до Черноисточинского пруда. Бывало, нальёт в бурачок воды и посмотрит, куда местность держит наклон. Так гидростроитель определял, потечёт ли река к пруду. Идея уникальной гидротехнической системы овладела Ушковым без остатка. Ей он был верен бесповоротно. "Если такое успешно свершится, - размышлял умелец, - то воплотится почти полувековая мечта Нижнетагильских заводов". А они, как позднее Клементий Константинович выразится в своём прошении, "с издавних лет имеют напряжение перевести реку Чёрную в Черноисточинский пруд". За прошедшие годы кто только не брался за эту работу: и заводские механики, и иноземные специалисты. Ещё в 1799 году своему новому управляющему Нижнетагильскими заводами Андрею Груберу дал важное указание Николай Никитич Демидов: изучить возможность соединения реки Чёрной с Черноисточинским прудом для его пополнения. Но дальше этого не пошло. В апреле 1807 года Н.Н. Демидов послал запрос главному управляющему Нижнетагильских заводов Михаилу Даниловичу Данилову о том, "нет ли способов провести речку Чёрную в Черноисточинский пруд?". Бесплодность такой идеи пытался доказать французский инженер Клод-Жозеф Ферри, который, изучив местность, твёрдо заявил: "Сие дело невозможно". Этот французский учёный, профессор "королевской инженерной школы и императорских артиллерийских, инженерных и других школ в Меце и Париже" был приглашён на Нижнетагильские заводы в качестве консультанта по вопросам производственной деятельности.

    Как было и обещано, 12 ноября 1841 года своё историческое послание Клементий Ушков вручил управляющему Нижнетагильскими заводами Дмитрию Белову, раскрывающее его замысел об устройстве "канавы". "И всё сие я берусь упрочить в три лета или могу поспешить и ранее. И сверх того по два года могу -шблюдать, дабы сие действие всюду исправно было". Словом, Клементий Константинович брался не только построить, но и довести всё сооружение до состояния безотказного действия. Но это ещё не все условия гидростроителя. "Пока я не пущу Черноисточинский пруд той канавой из реки Чёрной на прописанном основании воду, дотоле мне никакой суммы на расходного производства не требовать". Ради свободы и счастья своих потомков Ушков идёт даже на крупные расходы, которые по его расчётам, обойдутся ему в пятьдесят тысяч рублей, что по тем временам считалась весьма крупной суммой. Но и на этом условия сделки не исчерпались. У заводоуправления он просит продать ему только нужные для строительства материалы. Остальные дела решил уладить сам за свой счёт. "Исправить берусь сию всю обязанность вольнонаёмными людьми и нисколько не займу из штатных заводских людей и служителей". Предложение о строительстве "канавы" быстро утвердили. Ушкову было дозволено "устроить за собственный счёт на реке Чёрной запасной пруд с плотиной, пропустить из оного воду по обыкновенному течению реки Чёрной в реку Тагил".

    ...Первый колышек на берегу Чёрной был вбит в ясный майский день, спустя ровно полгода после подачи Ушковым заявления в заводоуправление на так называемую "Кондицию". И началась тяжелая и кропотливая работа, на финише которой ждала свобода - заветная мечта Клементия Константиновича Ушкова. Он заранее детально продумал весь ход возведения деривационной системы: вынутый грунт стали использовать для сооружения дамбы. Он оказался каменистым и тяжёлым. А орудия труда были простые. Это - лом, кайло, лопата, тачка да конь с телегой.

    Лишь теперь, когда на местности стала наглядно вырисовываться начерченная на бумаге схема, Савва увидел и осознал грандиозность и масштабность задумки отца. Клементий поручил сыну строго следить за качеством работы на прокладке канала. Савва неусыпно наблюдал за тем, чтобы его левый берег везде был засыпан щебёнкой и глиной и надёжно укреплён. Такое техническое устройство было своего рода новшеством гидростроителя-самоучки. Если вдруг непредвиденно в "канаве" вода поднимется выше проектного уровня, то она должна была быстро просочиться. Благодаря этому канал оставался в целости и сохранности.

    И вот наконец-то наступил радостный и волнующий день. На торжество приехали управляющие со всех Демидовских заводов, друзья и товарищи, собралось всё семейство Ушковых. В назначенное время, ровно в полдень, вода из Верхнего прудка по рукотворной артерии устремилась к Черноисточинскому пруду. Почти враз над головами кучно поднялись головные уборы, в дремучей уральской тайге грянуло дружное трёхкратное "Ура-а-а!" - восторженное одобрение трудовой победы. Победы разума и силы человека над природой.

    Когда отъехали гости, Клементий ещё долго стоял на плотине, сосредоточенно глядя вдаль, куда устремилась бурлящая вода, чтобы влиться в пруд, а затем добраться и до Тагила. Его могучая, словно застывшая фигура, напоминала памятник, отлитый из бронзы. Савве показалось, что в этот момент на лице отца отражались его ум, упорство и благородство. Но главный экзамен был впереди. Пришлось ждать до середины июня 1849 года, до приезда в Нижнетагильск владельца и владелицы Нижнетагильских заводов Андрея Николаевича Карамзина и его жены Авроры Карловны. Они приняли от гидростроителя Ушкова действующий канал "река Чёрная - Черноисточинский пруд". Архивный документ гласит так: "Устройство плотины найдено весьма удовлетворительным, за что Ушкову с семейством объявлена свобода, а 10 июля выдана и сама отпускная...".

    Гениальное творение талантливого тагильского гидростроителя К.К. Ушкова, которое не перестаёт удивлять специалистов и наших дней блестящим решением проблемы обеспечения запасов воды для заводов, живёт и продолжает работать, участвуя в регулировании водной системы Нижнего Тагила. Ушковская "канава" объявлена ценнейшим историческим и культурным памятником XIX века.

Марлис РАФИКОВ.

Литература: Газета "Горный край " от 13.10.2006.

Главная страница