А. П. Чеботарев
В это же время, а в некоторых случаях даже раньше, чем на казенных предприятиях, архитекторы появляются на посессионных и владельческих заводах. Среди них было много талантливых людей. Творчество их развивалось, а личная судьба складывалась в условиях куда более тяжелых, чем у их коллег на казенных заводах. Дело в том, что кадры архитекторов посессионных и, в особенности, владельческих заводов формировались из числа крепостных, принадлежавших заводовладельцам на правах личной собственности. Давая некоторым одаренным крепостным специальное образование, владельцы, как правило, с большим трудом отказывались от своих владельческих прав на специалиста. Он и после получения специального образования оставался крепостным человеком, всецело зависимым от каприза своего феодального владыки. Известна судьба Черепановых, Ушкова, Худояровых. С ними схожа судьба многих крепостных архитекторов и, прежде всего, Александра Петровича Чеботарева, который был сыном крепостного, работавшего при Главной конторе Демидовых в Петербурге. Так же, как И. И. Свиязев, он учился в Академии художеств, нов 1817 году не был допущен до выпуска и уволен. Обстоятельства увольнения Чеботарева из Академии восстанавливает сохранившаяся переписка по этому вопросу.
Академия художеств в своем письме от декабря 1817 года управляющему Петербургской конторы Демидова предложила уплатить деньги за обучение А. П. Чеботарева за год вперед и дать ему вольную. В письме напоминали о том, что “на точном основании Устава Императорской Академии художеств, в число воспитанников ее не были принимаемы крепостные люди, не имеющие от господ своих увольнений”. И далее: “...поелику воспитанники Императорской Академии художеств по окончании учения, должны получать аттестаты на звания художников и мастеров, с коими, по сим всемилостивейше пожалованной Академии художеств привилегии, сопряжены обер-офицерские чины и личное дворянство, что в отношении к крепостным было бы совершенно противно существующим узаконениям, а притом как воспитание в Академии крепостных людей влечет за собой то неудобство, что они, получа образование свыше своего состояния и будучи потом принуждены исправлять должности слуг в доме своих господ наряду с прочими, почти всегда приходят от того в уныние, подавляющее в них природные дарования и производящее обыкновенно вредные действия на их нравственность”1.
В ответ на это письмо Петербургская контора предложила уволить А. П. Чеботарева из Академии, так как Н. Н. Демидов “в чужих краях”, и дать деньги, а тем более “вольную” контора не может.
Участь, постигшая А. П. Чеботарева, не сломила его стремления к архитектурному творчеству. Оставив Академию, он продолжал заниматься “рисованием” зданий, посещать архитекторов Мельникова и Монферана.
С 1826 года А.П. Чеботарев работает на Нижне-Тагильских заводах. Здесь он проектирует и строит одновременно 4 объекта: госпиталь в Нижнем Тагиле, кричный и катальный цехи и церковь на 1500 человек в Нижней Салде.
С приездом Чеботарева в Нижнем Тагиле появляются здания и целые их комплексы, выполненные в духе классицизма. До 1825 года подобных зданий в Тагиле не было, если не считать церковь на предзаводской площадке. В центре города стояли здания, построенные еще в середине XVIII века; архитектура их носила черты архитектуры России 30-х годов XVIII столетия (Адмиралтейство И.П. Коробова, Кунсткамера, Монплезир и др.). Цехи заводов, склады, церкви имели характерные для этого времени рустованные лопатки по фасаду с маленькими проемами окон и полуциркульными проемами дверей с архивольтами.
Наиболее типичной для
творчества Чеботарева постройкой является
Нижне-Тагильский заводской госпиталь, хорошо
сохранившийся до нашего времени.
Госпиталь в Нижнем Тагиле состоит из главного корпуса и четырех флигелей, расположенных симметрично. Подобные планы комплекса характерны для многих зданий России второй половины XVIII века и особенно для построек И.Е. Старова. Центральный корпус предназначался для госпиталя, в флигелях располагались аптека, богадельня, квартиры врача и “лекарских учеников”. Главный двухэтажный корпус имеет простую коридорную систему планировки. Фасады его — это гладь стены с прорезанными окнами хороших пропорций. Только центральная часть увенчана шестиколонным портиком ионического ордера с фронтоном.
Подробное изучение этого здания и сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что архитектор Чеботарев осуществлял повседневное руководство строительством. Это чувствуется в каждой детали. Капители пилястр, модульоны тяги, карнизы и другие детали выполнены с большим мастерством. С лепным орнаментом на тимпане фронтона по мастерству исполнения можно сравнять немногие лепные украшения на Урале. Конечно, в этом заслуга не только Чеботарева, но и мастеров-строителей Нижнего Тагила.
Между
прочим, колонны остались без капителей, они
венчаются профилированными тягами, а пилястры,
соответствующие колоннам, имеют ионические
капители. Трудно сказать, так и было это задумано,
или не закончено при постройке. Во всяком случае,
это выглядит оригинально. Подобный прием
использован в решении фасада госпиталя
Кыштымского завода.
Что касается архитектуры промышленных зданий, то здесь Чеботарев ограничивается скромными деталями, связанными с конструкцией здания. Например, в кричном цехе Нижне-Салдинского завода он применяет обработку полукруглых окон и дверей простыми архивольтами и рустовкой, тяги и карнизы предельно простого профиля.
Очевидно, богатство оформления госпиталя, да и других “господских” зданий в Нижнем Тагиле обусловлено было определенными требованиями хозяев. Во всяком случае, в архивах сохранилось немало писем заводовладельцав, в которых они диктовали крепостным зодчим архитектурную политику. Вот один из образчиков таких писем, написанных А.Н. Демидовым А. П. Чеботареву.
10 декабря 1826 года из Флоренции Демидов требовал, чтобы здания имели “наивозможно лучшие фасады”: “ибо ты сам теперь видишь, каковы мои заводы, и верно будешь согласен со мною, чтоб оные господские строения надобно иметь отличные и крайне бы было неприлично, коли бы ныне оные походили, как фасадом, так и расположением на главную Нижне-Тагильскую контору”. Далее он пишет, что эта контора “...похожа больше на острог, чем на присутственные места”2 (речь идет о старой конторе, архитектура которой имела черты древнерусского зодчества).
В отличие от соображений казны, продиктованных прежде всего интересами производства, на архитектурную политику посессионеров и вотчинников, очевидно, влияли очень сильно и соображения престижа. Об этом достаточно откровенно говорится и в письмах Демидова, и в предписании Абамелек-Лазарева администрации Чермозского завода, в котором владелец требовал, чтобы поселок его выглядел не хуже поселков при заводах Строгановой.
Не случайно оформление “господских” зданий в Нижнем Тагиле, в Кыштыме и других резиденциях горных магнатов Урала превосходило казенные постройки по своему богатству.
А.П. Чеботарев принял на себя руководство частным строительством в Нижнем Тагиле. Кроме того, он обучал архитектуре двух мальчиков, взятых из Выйского училища, в частности будущего архитектора К.А. Луценко.
Таким образом, деятельность А.П. Чеботарева на Нижне-Тагильских заводах была разносторонней и успешной, за что Демидов обещал дать ему “вольную”. Пока не разысканы документы, устанавливающие дату освобождения архитектора от крепости, известно только, что в 1837 году он уже формально числился свободным.
В том же году А.П. Чеботарев был назначен начальником чертежной Нижне-Тагильских заводов, “...где занимался бы по поручению Главного правления составлением планов, фасадов и смет разным постройкам, машинам и пр.”3.
Проработал он в чертежной недолго, так как уже 10 марта 1838 года был уволен с должности. В распоряжении конторы утверждалось, что “...он ведет себя неисправно, совершенно забывая благодеяния гг. хозяев и попечения о нем местного начальства”. Распоряжение гласило: “В пример всем служащим, особенно вольнослужащим в Нижне-Тагильских заводах, облагодетельствованного гг. хозяевами, архитектора Чеботарева исключить из штата заводских служащих, представив ему право искать место, где почтет лучшим, только не по делам гг. заводовладельцев Демидовых. По отрешению от должности архитектора по Нижне-Тагильским заводам прекратить выдачу ему жалования и провианта, а имеющиеся у него разного рода господские инструменты: книги, краски и проч., относящиеся к архитекторской части, а равно лошадей, экипажи и прислугу, отобрать через полицейского приказчика Прокопия Львова” 4
Больше года А. П. Чеботарев был без работы, в тяжелом материальном положении. Лишь 31 мая 1839 года контора заводов выдала ему окончательный расчет.
Так Демидовы избавились от одного из лучших архитекторов Урала. В июне 1839 года он выехал в Петербург.
1 сентября 1839 года Чеботарев подал прошение в Совет Академии о присуждении ему звания свободного художника, в котором писал: “находясь при горных гг. Демидовых заводах в звании архитектора, я производил работы в продолжение тринадцати лет, по собственным моим проектам, как-то: госпитали, церкви как каменные, так и деревянные, заводские фабрики и прочие заводские здания”.
Решением Совета Академии 4 октября 1841 года ему выдан аттестат художника 5. О том, как сложилась дальнейшая судьба Чеботарева, документов не найдено.
На снимках: проект госпиталя в Н. Тагиле (1828 г.);фасад госпиталя.