Кирша Данилов – тагильчанин?

    Кирша Данилов (Кирилл Данилов, Кирилл Данилович) – предполагаемый составитель первого собрания русских былин, исторических, лирических стихов, – всего 71 текст с нотами. Сборник записан после 1742 года. Достоверно о нем известно следующее. В 1768 году владелец Невьянских заводов Прокофий Акинфиевич Демидов послал академику Г.Ф. Миллеру текст песни "Никите Романовичу дано село Преображенское" и при этом пояснил, что песню он достал от неких "сибирских людей". А от кого именно, Демидов не пояснил. Песня, направленная Миллеру, была одной из тех, которые были записаны в сборнике, который хранился у Прокофия Демидова. В ней по старинному обычаю песни и былины были записаны сплошной строкой, без разделения на стихи, а на первом листе крупно и размашисто было выведено – Кирша Данилов.

    До революции 1917 года этот сборник был издан четырежды и, естественно, привлекал огромное внимание исследователей ХХ и вот уже XXI века. Академик Б.Н. Путилов отмечал: "Он писал, как слышал, а слышал хорошо, потому что знал фольклор не со стороны, сам принадлежал к той же среде, в которой вел записи, мог быть и певцом". Минуя книжное слово, Кирша создал не песенник для грамотных людей, а книжицу-памятку, восходящую к русским рукописным изборникам, составив её для вольных сказителей, радующих и веселящих народ на ярмарках, мирских пирушках и казачьих привалах.

    Кем был этот сказитель? На сей счет существует множество версий, одна из которых даже утверждает, что это псевдоним опального государственного деятеля петровского времени Александра Даниловича Меншикова, закончившего свою жизнь ссыльным в сибирском городе Березове.

    Гораздо более убедительна версия литературоведа А.А. Горелова, который нашел в документах Нижнетагильского завода 1739-1742 годов упоминание о Кирилле Данилове и Иване Сутырине. Причем имена их стоят рядом. А в одной из песен Кирши упоминается Иван Сутырин, вряд ли это может быть случайным совпадением. Эту версию поддерживает известный писатель И.М. Шакинко, который обнаружил в Центральном государственном архиве древних актов три документа, в которых упоминается Кирша Данилов. Акинфий Демидов писал приказчику Нижнетагильского завода: "Мирону Попову. Когда пошлются от вас работники на поплав, тогда с ними послать Киршу Даниловича и с торнобоем..." А тарнаба – это род балалайки с восемью медными струнами. И то, что заводчик упоминает в связи с человеком музыкальный инструмент, еще раз свидетельствует в пользу того, что тагильский Кирша – это тот самый сказитель, потомок новгородских ушкуйников, "веселый человек", как называли в то время скоморохов, хранивший в своей необъятной памяти тысячи стихов и сочинявший свои, певший для современников, сотрапезников, собратьев.

    Среди самых первых переселенцев, которые пришли в наши места, было немало таких, кто пришел сюда, за Камень (Урал), от усиливающихся в центральной России царских гонений, в том числе старообрядцев, скоморохов. А многие исследователи, обнаружив в песнях Кирши Данилова скоморошьи мотивы, скомороший стиль, считают его одним из последних на Руси скоморохов. Считают, что происходил он из этого веселого и неунывающего племени, что издавна потешало, смешило и будоражило русский народ. Когда-то их можно было видеть на ярмарках и на народных гуляньях, в торжках и кабаках, в мужицких избах и боярских хоромах. Разыгрывали сценки, фокусничали, пересмешничали, сквернословили, пели и плясали. И часто за напускной глупостью, за, казалось бы, невинной шуткой, являлась ядовитая сатира, которая больно жалила сильных мира сего.

    Скоморошьего глумления боялись даже патриархи российские, ибо насмешки боится даже тот, кто ничего не боится. Поэтому в царских грамотах стали появляться угрозы в адрес скоморохов. Начались они еще при "тишайшем" царе Алексее Михайловиче, а при Петре I гонения на вольных скоморохов ожесточились. Однако живучее оказалось скоморошье племя. Люди укрывали их, помогали им, а в дни народных праздников зажигали свечи, подавая знак скоморохам, что ждут их в этом доме, ждут их песен, плясок и шуток.

    Но гонения усиливались, и постепенно скоморохи перестали появляться на площадях и ярмарках старых русских городов. Некоторые из них уходили за Камень (Урал) в Сибирь, ибо ходили упорные слухи, что преследуемые церковью и государством могут найти укрытие на демидовских заводах. И вполне вероятно, что с одной из последних ватаг скоморохов пришел на Урал и Кирша Данилов и прижился здесь, на демидовских заводах, у Акинфия. Эти люди, несомненно, внесли свой вклад в освоение края и формирование того особенного – уральского, тагильского – характера, о котором впоследствии писал Д. Н. Мамин-Сибиряк.

Ольга ХАЛЯЕВА.

    Литература: Газета "Тагильский вариант", №2 (51) от 26.01.2012.

Про былины русские и Киршу тагильского

    Одна из легендарных фигур в истории русской литературы – Кирша Данилов, составитель знаменитого сборника былин и исторических песен, впервые изданного в 1804 году.

Запись из сборника Кирши Данилова.

    Это открытие и послужило поводом для публикуемой ниже статьи.

    В культурной жизни России одним из выдающихся событий середины XVIII века считается появление списка былин и исторических песен, составленного Киршею Даниловым. В научных кругах сложилось утверждение, что список сделан по инициативе Прокопия Акинфиевича Демидова (1710-1785),в руках у которого видели рукопись былин. Мысль о его приоритете укрепилась после того, как стало известно, что Демидов в 1768 году неведомо с какой целью послал академику Г.Ф. Миллеру текст исторической песни с двумя нотными строками об Иване Грозном. К тексту есть пояснение, что песню он достал от "сибирских людей, понеже туды всех разумных дураков посылают, которые прошедшую историю поют на голосу".

    Впрочем, и о самом Демидове упрочилось мнение как о "чудаке", всецело отдававшемся не горнозаводскому делу, а ботанике и естествознанию. Прокопий Акинфиевич бывал за границей и знался с учеными Западной Европы, в Москве создал первый ботанический сад, о котором российский академик П.С. Паллас в 1781 году сказал: "Сей сад не только не имеет себе подобного по всей России, но и со многими в других государствах славными ботаническими садами сравнен быть может как редкостию, так и множеством содержащихся в оном растений".

    После смерти Прокопия список былин попадает к директору Московского почтамта Ф.П. Ключареву. Тот при помощи "воспитанника Московского университета" Андрея Федоровича Якубовича издает их в 1804 году в виде сборника "Древние русские стихотворения", куда вошло 26 былин. Второе издание увидело свет в 1818 году под названием "Древние Российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым".

    В России по разному отнеслись к публикации этих уникальных произведений. Первый сборник знали воспитанники Царскосельского лицея, писатели и поэты, ученые и литераторы той поры. В библиотеке А.С. Пушкина хранился второй сборник как источник изучения народной поэзии. В.К. Кюхельбекер в местах ссылки не расставался с этим изданием, ставшим уже популярным в России и известным за ее пределами. Композитор и общественно-музыкальный деятель России Н.А. Римский-Корсаков использовал напевы былины о Соловье Будимировиче в опере "Садко". Былинные тексты хорошо знал И.С. Тургенев. Однако сборник не угодил вкусам журнала "Вестник Европы", издававшегося тогда М.Т. Каченовским, которому не нравились "элементы народности" не только в этом собрании, но даже в "Руслане и Людмиле" А.С. Пушкина, "Горе от ума" А.С. Грибоедова. А член-корреспондент Петербургской Академии наук И.П. Сахаров обвинил редактора второго издания (сборник 1818 года) К.Ф. Калайдовича в искажении былинных фактов.

    Как бы там ни было, собрание Кирши Данилова стали изучать и пришли к выводу о том, что сборник создавался в Сибири. А вот в отношении происхождения его автора мнения разделились. Одни считали его украинским казаком, другие видели в нем выходца из Восточной Сибири, Алтая и даже коренного москвича. Каждый находил его "своим".

    Интересную мысль высказал академик Федор Евгеньевич Корш (1843-1915): Кирша, мол, был профессиональным певцом – скоморохом. Корша поддержал редактор издания 1901 года П.Н. Шеффер, утверждавший, что сборник Кирши – это "репертуар спевшейся, сплоченной группы певцов, вероятно, скоморохов". По общему мнению, запись былин и песен производилась в 1760-е годы. Однако Калайдович относит ее к 1740-м годам.

    Современная исследовательница былинного эпоса А.М. Астахова пишет, что "мнение некоторых историков об исключительно уральском происхождении сборника Кирши Данилова лишено серьезных и веских аргументов и не может быть принято". Почему же так? Обратимся к тем аргументам, которые давным-давно выдвигались В.И. Далем и Д.Н. Маминым-Сибиряком.

    У В.И. Даля читаем: "В Чердыни живет еще старина русская, как при царях, и притом старина не раскольничья: речь напоминает здесь Киршу Данилова и Посошкова". Побывав в Чердынском крае, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк в очерке "Старая Пермь" сообщает, что в Чердыни "еще живет старина новгородская, поскольку выразилась в языке, песнях, обычаях, обрядах и всем житейском обиходе... Собиратели древнерусских былин, сложенных в Новгороде и Киеве, нашли их не на месте своего происхождения, а в Олонецкой губернии, куда занесло их вихрем смешавшихся исторических событий, как ветер сметает снег на край широкого поля. Предания, песни, поверья, притчи, сказки и весь обиход народного творчества на месте родины похоронены под позднейшими историческими наслоениями и заменялись новыми формациями, а здесь еще жива эта глубокая старина и хранит свой эпический склад... Для этнографов, археологов и бытописателей чердынский край является непочатым углом..." Может быть, именно здесь и были собраны Киршею былины, исторические песни и снят тот "снег на краю широкого поля?"

    Первый директор Нижнетагильского краеведческого музея в советское время Александр Николаевич Словцов понимал, что значение сборника Кирши Данилова для изучения русского эпоса равноценно значению поэмы "Слово о полку Игореве". В 1927 году он высказал предположение о том, что запись могла проводиться "в пределах нынешнего административного Тагильского округа или в Невьянском районе Свердловской области". Тогда же он обратился к историкам и краеведам с призывом "заняться исследованием среди рабочего населения в надежде расширить сведения о происхождении сборника, которые имеются в науке. Может быть, общими усилиями, – писал он, – удастся путем подбора мелких, но многочисленных сведений найти достаточный материал для датировки появления записей и места возникновения сборника". При этом Словцов делал ссылку на известного фольклориста Н.Е. Ончукова, считавшего, что Кирша – это дескать просторечно-дружеское обращение, восходящее к имени Кир, и употребление его замечено среди жителей Нижнетагильского округа. Поэтому Словцов посоветовал собирать сведения о сказочниках и народных певцах, внимательно знакомиться с древними рукописями, вести проверку в архивах церквей, отделов загса, просмотреть ревизские сказки Нижнетагильских заводов XVIII века, чтобы найти материалы, имеющие отношение к происхождению Кирши Данилова и его записям.

    Однако до наших дней мы ничего не знали об этом человеке и продолжали видеть в нем личность значительную, но легендарную. Помог счастливый случай. Он и привел журналиста из Екатеринбурга, писателя и краеведа Игоря Михайловича Шакинко (1930-1993) к установлению истины.

    Работая над книгой о Демидовых, он нашел в Центральном Государственном архиве древних актов документы о Кирше Данилове и его занятиях. Один из документов – это записка, посланная приказчику Нижнетагильских заводов: "Григорий Сидорович! Кириллу Данилову не извольте проживку его в вину поставить, ибо он удержан был здесь его благородием Григорием Акинфиевичем за некоторым делом. Писал приказом его благородия Борис Сергеев". Записка не датирована и хранится в папке с документами, помеченными 1739 годом. Вероятно, она доставлена в заводскую контору не почтой, а самим Киршею Даниловым в качестве оправдательного документа. Иначе как объяснить отсутствие даты на этом послании?

    Сообщение о месте пребывания Кирши, где он занимался "некоторым делом", явно указывает на Соликамск, в котором находилась резиденция Григория Акинфиевича Демидова. (Отметим,, кстати, что в 1740-60-е годы в материалах переписки Нижнетагильской заводской конторы один из ее приказчиков именуется как Григорий Сидоров, а не Сидорович).

    Особенно примечательной находкой оказался отрывок письма, посланного в апреле 1742 года Акинфием Никитичем Демидовым Мирону Попову, приказчику Нижнетагильских заводов. Демидов пишет: "Когда пошлются от вас люди на поплав, тогда с ними послать Киршу Данилова и с тарнобоем и велеть явиться тамо Степану Густомесову и посему учинить непременно и меня отрепорто... (вать)". Далее текст отсутствует, но и этого достаточно, чтобы сказать об одном важном обстоятельстве. Видимо, Кирша владел игрой на "тарнобе", музыкальном инструменте вроде балалайки, оснащенном восемью медными струнами. Значит, пение былин сопровождалось музыкальным исполнением, а это подтверждает предположение о том, что Кирша Данилов мог быть певцом-скоморохом.

    Ко всему сказанному приведем еще один документ. В мае 1741 года Акинфий Никитич администрацию Нижнетагильских заводов упрекает в нерасторопности при выполнении одного его наказа: "Я слыхал в ыстории у Кириллы Даниловича: звал зять тещу к себе в гости по Христову дню, а она к нему приехала к Петрову дню. А между тем все збиралась да наряжалась. А ныне приличествует к тому и ваше здоровье – к часовой колокольне наряжались копать ямы после Семенова дня, а я вам о том наряд отдал прежде Христова дня. Акинфей Демидов".

    Вот так из вековой мглы неожиданно пришла к нам весть о Кирше Данилове. И оказалось, что это наш земляк, тагильский крепостной крестьянин, создавший сборник былин и песен. "Эта книга драгоценная, истинная сокровищница величайших богатств народной поэзии, которая должна быть знакома всякому русскому человеку", – так оценил ее В.Г. Белинский.

Сергей ГАНЬЖА, внештатный корреспондент.

    Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 18.02.1995.

Главная страница