Демидовы и Звездин

    Расцвет бронзолитейного дела в Нижнетагильских заводах пришелся на первую половину XIX века и непосредственно связан с именами Николая Никитича Демидова (1773-1828 гг.), крупнейшего российского предпринимателя, мецената и коллекционера, сделавшего блестящую карьеру на государственном поприще, и Федора Филипповича Звездина (1805 - после 1860 г.), выдающегося уральского крепостного литейщика, возглавившего в 1830-40-е годы Выйскую бронзерную фабрику.

    Нижнетагильские заводы Демидовых, возникшие в первой четверти XVIII века (1722 год - Выйский медеплавильный завод, 1725 год - Нижнетагильские чугунолитейный и железоделательный заводы) - стали основной базой для развития технического и художественного литья в заводском поселке, а затем Нижнетагильском горнозаводском округе, который возник в 1807 году. Территория его составляла 638 тысяч десятин земли. В округ входило еще шесть заводов - Нижне- и Верхнесалдинские, Висимо-Уткинский, Висимо-Шайтанский, Черноисточинский, Лайский, железные и медные рудники, золотые и платиновые прииски, 18 деревень и восемь заводских поселков, где проживало свыше 50 тысяч крепостных, занятых главным образом на горнозаводских работах.

    Первоначально в XVIII веке чугунолитейное искусство здесь было связано с созданием промышленного оборудования: горнов, наковален, маховых колес и другого, а также военными заказами - литьем пушек. Строительство селений вокруг заводов потребовало и архитектурных украшений, среди которых появляются чугунные ограды, половые плиты, камины, а затем и более сложные отливки, украсившие архитектурные ансамбли в Москве и Петербурге. Таким образом, уже в XVIII веке тагильские заводы Демидовых достигли определенных успехов в литейном деле, но только из чугуна. На очереди стояло бронзолитейное производство.

    Попытки его освоения делались в Нижнем Тагиле с самого начала XIX века: в 1801 году из Демидовских заводов в Нижнем Тагиле в Петербург были направлены ученики Андрей Баранов, Григорий Андреев, Иван Лепилов для обучения бронзолитейному делу сроком на пять лет. Обучение проходило под руководством известного скульптора Пьера Ажи, создавшего превосходные образцы декоративной бронзовой скульптуры, в частности, связанной с изделиями из уральского камня.

"Герб рода заводчиков Демидовых"    Для успешного развития бронзолитейного дела на горнозаводском Урале и в Нижнем Тагиле, в частности, сложилось несколько предпосылок: в немалой степени этому способствовала протекционистская политика правительства России, а также начавшиеся Наполеоновские войны, что значительно сократило приток предметов роскоши не только из Франции, но и Европы в целом. Третьей, но немаловажной, предпосылкой было существование довольно мощного центра бронзового литья в Петербурге, где обучались многие тагильские мастера, а также возникновение после 1812 года бронзолитейного производства в Москве. Для тагильских мастеров оказалась очень важной возможность обучаться и заимствовать технологии в Западной Европе. И, наконец, наиважнейшим стало создание мощной меднорудной и медеплавильной промышленности в Нижнем Тагиле в первой четверти XIX века.

    Но этому предшествовало накопление знаний, навыков и умений. Русская знать как основной потребитель дорогостоящих изделий из бронзы, несмотря на действие запретительных тарифов, ограничивавших ввоз иностранных предметов роскоши, довольно легко обходила эти запреты, пользуясь правом личного ввоза товаров.

    Демидовы не были исключением. Они легко находили контакты с западноевропейскими фирмами, заключая с ними контракты на длительное время. В 1808 году Николай Никитич Демидов заключает договор на изготовление бронзовых изделий, украшенных малахитом, с фирмой "Карбонель, Томир н Ко.". С Пьером-Филиппом Томиром Демидовы будут связаны еще долгие годы. В 1816 году, на протяжении четырех лет (до 1819 года), фирма "Томир, Дютерм и Ко." в Париже ведет работу над большой малахитовой вазой Медичи по заказу Н.Н. Демидова. В феврале 1827 года Н.Н. Демидов начал переговоры с фирмой П.Ф. Томира о создании малахитовой ротонды для своего флорентийского дворца в Сан-Донато, которая была завершена в 1834 году.

    В 1836 году А.Н. Демидов (1812-1870 гг.) пожертвовал ротонду Исаакиевскому собору в Санкт-Петербурге. Ныне она находится в Государственном Эрмитаже. Однако, наиболее важными для данного сообщения являются контракты Н.Н. Демидова с прославленным парижским бронзовщиком П.Ф. Томиром, заключенные в 1819 году. Кроме коммерческих договоров на новые поставки предметов роскоши, было оговорено соглашение об учебе мальчика из далёких Нижнетагильских заводов на четыре года (с 1 января 1820 г. по 1 января 1824 г.). За этот период Томир обязался "...показать ему формовку отливку, но без дорогой отделки, и сделать из него со временем хорошего работника". Н.Н. Демидов по договору должен был предоставить ученику постель для сна и давать ему сумму в 35 франков в месяц, оплачивать также книги, согласовывать с господином Томиром возможное возмещение убытков. Ученик мог выходить только с разрешения господина Демидова, возвращаться не позднее 10 часов вечера. Господин Демидов имел право вернуть ученика и экзаменовать его ежегодно. То есть ученик, вероятно, жил в доме Демидовых, который находился в одном квартале с домом Томира.

"Девочка в молитвенной позе"    Этим учеником оказался сын крепостного рабочего тагильских заводов Федор Филиппович Звездин. Он закончил Выйское заводское училище. В числе лучших учеников был отправлен за границу - во Францию. В 1821 году ему было уже 16 лет. Предполагаю, что к этому времени он мог получить вполне определенные навыки литейного дела. Договор 1821 года был рассчитан на четыре года. Но мы знаем, что во Франции Звездин пробыл семь лет, а в Россию вернулся в 1830 году. Значит, с Томиром был заключен еще одни договор не позднее 1824-1825 гг., но это пока не подтверждено документально. Не подтверждена документально и предполагаемая стажировка Ф.Ф. Звездина на Берлинском заводе, который в первой трети XIX века был крупнейшим центром художественного литья Европы. Именно здесь создавались произведения, которые чаще других экспонировались на выставках Королевской Академии изобразительных искусств и механических наук в Берлине, а также представляемые в качестве эталонов не только для заводов Германии, но и всей Европы. Если П.Ф. Томир был признанным мастером декоративной бронзы, то завод в Берлине был признанным центром статуарной и станковой скульптуры, и этого звена как раз не хватает в исследованиях творчества Ф.Ф. Звездина. Наконец, мы получили косвенное подтверждение пребывания Ф.Ф. Звездина в Германии - в Нижнетагильском музее-заповеднике хранится статуя "Девочка в молитвенной позе", долго приписываемая к оригинальным произведениям Федора Филипповича. Только в 1996 году нам стало известно, что на женской половине бывшего королевского дворца в Берлине, в жилой комнате королевы Елизаветы находятся парные скульптуры "Молящаяся девочка" и "Мальчик с Библией". "Молящаяся девочка" из Берлина и "Девочка в молитвенной позе" из Нижнего Тагила почти идентичны. Тагильская "Девочка" - прижалась к высокому пню, твердо опершись ногами о землю, неровность которой передана литейщиком. Берлинская "Девочка" стоит на гладком прямоугольном плинте без декоративных дополнений. Выполнена статуя по модели известного немецкого скульптора периода классицизма Христиана Даниэля Рауха (1777-1857 гг.) между 1827 и 1832 годами. Автором бронзовой отливки стал Фердинанд Август Фишер (1805-1866 гг.), также довольно известный в Германии берлинский скульптор, модельер и золотых дел мастер. Можно предположить, что именно у Фишера стажировался Ф.Ф. Звездин. Они были ровесниками, а учеба Ф.Ф. Звездина у П.Ф.Томира ставила их почти в равное положение, что видимо, могло привести к довольно тесному контакту. Не исключены и другие варианты.

    В 1828 году Николай Никитич Демидов скончался во Флоренции, будучи посланником русского двора. Накопленные богатства унаследовали его сыновья Павел (1798-1840 гг.) и Анатолий (1812-1870 гг.). По их распоряжению Федор Звездин был затребован из-за границы.

    Уже 22 июня 1830 года (по старому стилю) Санкт-Петербургская контора Демидовых выдала Ф. Звездину свидетельство, что он "отпущен...для жительства... в Петербурге ... впредь на 12 месяцев". Там он попросил дозволения показать свое литейное искусство на механическом заводе Берда, который заметил его старания и положил достойное жалованье. Осенью этого же года в судьбе литейного мастера произошло счастливое событие: Петербургская контора позволила ему "... вступить в законный брак с дворовою девушкою господ Демидовых Анною Гордеевою, которая имеет от роду 21 год", при этом контора констатировала, что Ф.Ф. Звездин "...действительно холост, имеет отроду 25 лет".

    Выдержав все испытания на заводе Берда, он с молодой женой в декабре выехал на Нижнетагильские заводы. Уже в 1831 году из Нижнетагильской конторы в Санкт-Петербургскую последовал "Рапорт": "Для устроенной здесь Федором Филипповичем Звездиным литейной фабрики потребно на расплавку металлов 20 карандашных горшков...". Таким образом, литейное производство, организованное Ф. Звездиным на Выйском медеплавильном заводе, уже с самого начала его существования определено как "фабрика", которая должна была иметь свой штат с мастерами, подмастерьями и учениками. Действительно, подтверждение этому нашел известный исследователь искусства горнозаводского Урала Б.Б. Павловский, отметивший, что на фабрике работают 18 квалифицированных мастеров.

    Графитовые тигли, запрошенные в 1831 году, удалось получить из Петербурга только к 1833 году. Первые годы на фабрике проходили в хлопотах и неустанных трудах. Большое внимание было уделено техническим отливкам, главным образом, из чугуна. Эти работы проходили в тесном контакте с "Механическим заведением" Выйского завода, который возглавлял замечательный крепостной механик и изобретатель Ефим Алексеевич Черепанов (1774-1842 гг.). Черепановы в эти годы были увлечены созданием самоходного "пароходного дилижанса". Ф. Звездин, попав в столь целеустремленное окружение, преодолевал трудности в работе. В 1832 году на Верхнесалдинском заводе он отлил первые чугунные колеса, а в следующем - самые длинные в мире чугунные "колесопроводы" (рельсы) для первой в России железной (а вернее, чугунной) дороги. В 1834 году, когда был "пароходный дилижанец отстройкою совершенно окончен", "...для ходу оного строится чугунная дорога". Фрагменты чугунных рельсов и скреплений сохранились и ныне находятся в Нижнетагильском музее-заповеднике.

    Федору Звездину в 1833 году было поручено "...изготовить некоторые мелкие чугунные вещи... для могущей в Санкт-Петербурге выставки", среди которых ваза и подсвечники. Еще Санкт-Петербургская контора Демидовых имеет коммерческие виды на литейную продукцию Ф. Звездина: "...если вещи в отливке выйдут хорошо, то все-таки тем же докажем, что можем отливать таковые вещи и на продажу".

    В ассортименте чугунных фигур, освоенных бронзерной фабрикой Федора Звездина, особым спросом пользовались бюсты императора Николая I, императрицы, наследника - царевича Александра Николаевича, немецких писателей Шиллера и Гете, заказы на которые поступали в течение 1830-х и начале 1840-х гг. На отдельные вещи в документах сообщается цена: "При бронзовом производстве сделаны чугунная лошадь -115 рублей, бюст императора -12 рублей, бюст Шиллера - 15 рублей, рельс - 18 рублей". Как видим, кабинетные вещи приравнены практически к технической отливке, а вот фигура лошади имеет явно крупные размеры. Можно предположить, что модели бюстов русских императоров, Гете и Шиллера были привезены Ф. Звездиным из Германии. В области создания бюстов в Германии долгие годы работал X.Д. Раух. Среди моделей Х.Д. Рауха есть бюсты цесаревича Николая Александровича и его невесты прусской принцессы Шарлотты. Долгие годы он находился в переписке с Гете и создавал его бюсты, а также скульптурный памятник во Франкфурте-на-Майне.

    Однако жалованье Ф.Ф. Звездину на Нижнетагильских заводах положили лишь в 1832 году, по прошествии почти двух лет после возвращения из-за границы, не просив Петербургскую контору "... оное жалование выслать..."

    Конец 1830-х годов для Ф. Звездина был напряженным: работал над техническими отливками для заводов, рудников и шахт, ему непременно давали задания по художественному и декоративному литью. Однако заводская контора, отмечая, что "... дело сие зело тягостное...", особой помощи не оказывала.

    В 1839 году в Петербурге должна была состояться большая выставка мануфактурных изделий, носившая всероссийский характер. Главная контора Нижнетагильских заводов не преминула издать "ордер". Литейных дел мастеру Федору Звездину предписывалось: "...немедленно по получении сего ордера заняться отливкой разного рода бронзовых и чугунных вещей, означенных в приготовленной при сем росписи. Старайтесь обработать наилучшим образом..." В "росписи" числилось следующее: "...от бронзера Звездина... мелкого размера мальчик, вынимающий занозу, лошадка, бык, канделябры... Чугунное литье, ваза на манер алебастровой, бюсты императора и императрицы, подсвечники и щипцы". "Роспись", видимо, претерпевала изменения и в одном из её вариантов "ваза на манер алебастровой" перекочевала в разряд "бронзерных". Трудно сказать, кто повлиял на это решение, но возможно, что это был сам Звездин, который представлял будущее произведение в материале. В Нижнетагильском музее-заповеднике сохранились как алебастровая ваза, так и великолепная её копия - бронзовый кубок. Алебастр - мягкий и тонкий материал, но он не передавал объемности, не было в нем изящества и блеска. Бронзовая копия превзошла оригинал: довольно высокий кубок-64 см. не кажется тяжелым, наоборот, его устремленность вверх подчеркивает легкость. Тонкость проработки орнаментальных поясов восхищает, завораживает. Здесь мы видим античные мотивы: листья аканта, плод увенчивает крышку, благородный лавр, виноградную лозу. Центральная часть тулова кубка с гладкой поверхностью, на золотистом её фоне рельефное изображение из бронзы почти черного цвета, амур, играющий на лире и сидящий на спине льва. При низкой рельефности рисунка Ф. Звездину удалось достичь высокого звучания цвета и тем самым подчеркнуть объем.

    Мелкого размера мальчик, вынимающий занозу, находящийся в Свердловском областном краеведческом музее, возможно, тот самый, что побывал в Санкт-Петербурге на выставке мануфактурных изделий. А в Нижнетагильском музее-заповеднике хранится еще одна скульптура "занозника". На задней стороне плинта можно прочесть: "Нижнетагильский завод, 1841 г., Федор Звездин". Не исключено, что это был специальный заказ для тагильского "музеума", открывшегося в 1840 году по велению господ Демидовых.

    Из известных ныне литейных произведений Ф. Звездина "Бык" и "Лошадка" были наиболее часто выполняемыми. "Лошадка" - чаще всего в чугуне. Исключением оказалась работа для выставки 1839 года в Петербурге. Можно предположить, что именно эта работа и хранится в Государственном Русском музее. В этой бронзовой скульптуре легко угадывается известная работа П.К. Клодта (1805-1867 гг.). Уральскому литейщику удалось сохранить в своем повторении все особенности оригинала; теплые тона бронзы приятно для глаз очерчивают пропорции тела животного, кажется, что каждая жилка пульсирует. Природная наблюдательность художника проявилась и в создании скульптурного изображения "Бык" - один из вариантов которого хранится также в Государственном Русском музее. "Бык" - одно из первых анималистических произведений на Урале. Ф. Звездин талантливо воспроизвел "Бычка" античного скульптора Мирона, гипсовые копии с бронзового повторения которого были широко распространены в России.

    В 1840-е годы, вероятно, начали портиться отношения Ф. Звездина с конторской службой. Среди заказов появились чисто ремесленные, не соответствующие потенциалу бронзерной фабрики. А 5 сентября 1840 года контора довольно жестко распорядилась "...немедленно... приготовить по прилагаемому при сем расписке медные вещи для отсылки в Пермь - самовар в 2 ведра, кастрюлю в 1 ведро, круглое медное блюдо, котел медный в 1/2 ведра, поднос круглый под самовар..." Аналогичные указания поступали в течение 1841 года. И совершенным принижением роли бронзерной фабрики стало использование ее в качестве слесарной мастерской.

    В октябре 1841 года в Главную контору заводов сообщалось, что "... сработано при Выйском заводе при бронзовом производстве четыре дверных замка ценою по 10 рублей за каждый". Среди наиболее предпочтительных заказов были отливки чугунных каминов, надгробных плит, мелкие заказы на художественное литье. В эти годы Выйская бронзерная мастерская выполняет заказы для Екатеринбургской гранильной фабрики: гирлянды, орнаментальные украшения для "зерцал", вензеля, короны и двуглавого орла.

    Анатолий Демидов, ощущая свою некомпетентность в делах заводов, все более устраняется, передав их управление в основном, иностранным специалистам. В 1846 году управляющим Нижнетагильскими заводами становится поляк А.И. Кожуховский, который окончательно подорвал начатое Николаем Демидовым дело по подготовке местных высококлассных специалистов, которые занимали в 1830-е годы ведущее место в управленческом аппарате заводов почти на всех его уровнях. Все они были изгнаны со своих должностей и заменены иностранными специалистами.

    Во второй половине 40-х годов XIX века претензии и придирки к Ф.Ф. Звездину возрастают. Человек, получивший образование в Европе, владевший иностранными языками, конечно же, не мог терпеть унижений. Результатом явился перевод на работу уставщиком доменного производства, что, конечно же, окончательно обидело мастера. Но этим дело не закончилось. В марте 1848 года Кожуховский издал приказ об увольнении Ф. Звездина "...за неимением в нем надобности...". Управление Нижнетагильскими заводами 26 марта распорядилось: "Находящегося при... доменном производстве за наблюдением при печатке припасов литейщика Ф. Звездина за невыполнение к исполнению этой обязанности и частовременные отлучки от должности и за совершенное в последствии уклонение от оной - отрешить от службы с прекращением жалования и пособий и отдать в личную работу, по его способностям с произведением подённой платы". По случаю именин Авроры Карловны Шернваль-Демидовой-Карамзиной (1813-1902 гг.) и 10-летия её сына Павла Павловича Демидова (1839-1885 гг.), управление заводами ходатайствовало о прощении провинившихся. В росписи о прощениях напротив фамилии Звездина значилось: "Уволен на своё пропитание". Возможно, ему всё же предоставили вольную.

    В дальнейшем литейное мастерство Ф. Звездина используется эпизодически. В 1855 году он был консультантом при отливке чугунных деталей памятника Андрею Николаевичу Карамзину (1814-1854 гг.) В 1860-м году понадобилась переливка колокола Входо-Иерусалимского собора в Нижнем Тагиле и вновь вспомнили о Ф. Звездине. Колокол отливался на Нижнесалдинском заводе. На сегодняшний день более поздних документов не обнаружено.

    Как прошли последние годы литейного мастера и дата его смерти пока неизвестны.

Александр СМИРНОВ.

Литература: Газета "Горный край" от 13.05.05; 03.06.05; 01.07.05.

Главная страница