Звездный час
Отрывок из книги К.М. Слободина "Сын века своего"
Ранним утром, спустя несколько часов после разговора со Сталиным, И.М. Зальцман прибыл на завод № 183 им. Коминтерна, обосновавшийся на площадке Уралвагонзавода.
В сопровождении директора Ю.Е. Максарева прошел по цехам, с удовлетворением отмечая про себя, как много удалось сделать здесь за короткое время, прошедшее после завершения эвакуации завода из Харькова.
В декабре завод отправил фронтовикам 25 первых машин, собранных в основном из привезенных из Харькова деталей и узлов, в январе - в три раза больше, причем эти танки уже полностью изготовлены здесь, на Урале...
Исааку Моисеевичу не надо было объяснять, каких трудов все это потребовало от всего коллектива завода и лично от Максарева. И все-таки никуда не уйти от печального факта: менее трех танков в сутки производит завод - недопустимо мало.
Очевидными были причины, не позволявшие заводу увеличивать выпуск: не хватает площадей, оборудования, велики перебои с поставками материалов, приборов и других комплектующих. Критическим является положение с топливом, остро не хватает продуктов питания. Люди голодают, а отдел рабочего снабжения, подсобные хозяйства только формируются. Недостаточен и накал работы, интенсивность труда. Чтобы сдвинуть дело и достигнуть приемлемого уровня производительности, нужны куда большие усилия всех и каждого - от директора до рабочего. Одним словом, к массовому производству танков завод пока не готов.
Взяв руководство в свои руки и назначив Ю.Е. Максарева главным инженером, Зальцман ничего ему не сказал о совете Сталина, прозвучавшем во вчерашнем разговоре, "гнать с завода директора". Решил, что дело все поставит на свои места. С этим отправились на диспетчерское совещание, куда уже собрались руководители производства. И сегодня вспоминают ветераны о сильном впечатлении, которое произвел на них вошедший с Максаревым незнакомец - неказистый на вид человек со звездою Героя Труда на груди и длинной папиросой. Острый, пронизывающий взгляд его карих глаз, казалось, заглядывал в самую душу, и не скрыться было от этого взгляда, и не найти аргументов, которыми можно объяснить из рук вон плохую работу, о которой он заговорил.
Тот первый разговор не оставил сомнений в том, что так, как до сих пор, никому позволено работать не будет. Этот вывод тут же был подкреплен, когда Зальцман, выслушав начальника одного из механических цехов о недовыполнении им программы, объявил о снятии виновника с работы и переводе его подсобным рабочим в литейный цех. Дело приобретало весьма серьезный оборот.
- Программа - закон для каждого и смысл нашего здесь пребывания. Никто не может уйти с завода, не выполнив программу по выпуску танков. Ищите пути решения задачи, думайте, как достичь нужного результата...
Слова нового директора,
начисто лишенные какой бы то ни было дипломатии и
бьющие наотмашь, падали в притихший зал, словно
тяжелые камни. И никуда не деться было от
беспощадной справедливости этих слов... После
совещания И.М. Зальцман с группой главных
специалистов засел за разработку схемы цехов,
исходя из требований по-настоящему массового,
поточного производства. Определили перечень
недостающих для этого оборудования, площадей,
рабочих. Выполнив всю предварительную работу,
Исаак Моисеевич с бригадой помощников выехали в
Свердловск. В несколько дней эшелоны с нужным
оборудованием прибыли на подъездные пути завода.
В цехах перемещалось оборудование, создавались участки с узкой специализацией. Развернулось строительство дополнительных корпусов. Пересматривалось штатное расписание и укреплялись квалифицированными кадрами наиболее ответственные звенья заводского производства. Благо, кадры на заводе собрались прекрасные.
Освобожденный от многих хозяйственных забот, вплотную занялся организацией сборочного конвейера Ю.Е. Максарев. Хорошую службу в этом деле сослужили оставшиеся от выпуска вагонов колесные пары, и создаваемый по задумке Юрия Евгеньевича конвейер обещал стать действенным помощником в организации массового выпуска танков. На сборочный конвейер призван был работать поток, который охватывал все цехи -от заготовительных до механосборочных. Эта, без преувеличения, колоссальная работа оказалась вполне по плечу технологической службе. Ее возглавили асы своего дела, какими являлись специалист прибывшего из Москвы Станкозавода имени Серго Орджоникидзе Михаил Эммануилович Кац и уралвагонзаводец Иван Васильевич Окунев. У руля заводской металлургии встали такие искушенные в своем деле люди, как знаток местных условий и агрегатов Павлин Петрович Маляров, харьковские специалисты Александр Васильевич Забайкин, Ефим Иванович Юдин, металлурги из Мариуполя Владимир Сергеевич Ниценко и Владимир Борисович Буслов, еще до войны решившие сложную проблему отливки танковых башен, и ряд других.
Внушительно выглядел кадровый состав руководителей среднего звена, на плечи которых легла тяжкая ноша создания работоспособных коллективов и их мобилизации на обеспечение сборки танков всем необходимым. Начальники цехов и отделов М.И. Сойбельман, П.П. Вислобоков, В.П. Горбунов, И.К. Капленко, НА. Соболь, И.И. Атопов, Д.Л. Менихес, Г.Я. Кобзан, Д.И. Апатов, Л.Д. Веретник и другие составляли настоящий "золотой фонд" завода. И, принимая этот факт как должное, И.М. Зальцман требовал с них по самым высоким меркам.
Вскоре, по прибытии в Нижний Тагил, Исаак Моисеевич заглянул в конструкторское бюро. О людях, лично причастных к созданию уже ставшего легендарным танка Т-34, он был немало наслышан и теперь рад был познакомиться с возглавлявшим КБ Александром Александровичем Морозовым и конструкторами Николаем Кучеренко, Михаилом Таршиновым, Василием Матюхиным, Алексеем Молоштановым, Яковом Бараном и другими.
Задачи, поставленные перед ними директором завода, были сложны и масштабны, а именно: не поступаясь качеством и боевыми характеристиками машины, приспособить ее конструкцию к возможностям местного завода; найти замену материалам и комплектующим, поступление которых нарушила война; снизить трудоемкость изготовления танка. И, как показало время, конструкторы были на высоте этих задач.
И.М. Зальцман (в первом ряду третий справа) с комсомольскими активистами. 1986 г.
В вихре дел и забот, занимавших в те дни время и внимание директора завода, не было несущественных, второстепенных, которые можно отложить на потом, до лучших времен. Все приходилось ему решать одновременно и в высоком темпе. И давно привыкший именно к такому ритму жизни Исаак Моисеевич поспевал везде.
И.М. Зальцман настойчиво добивался в центральных органах решения оказать помощь продуктами питания, одеждой, обувью. Чтобы ускорить доставку комплектующих из Куйбышева, Челябинска, Саратова и других городов, по его ходатайству на площадке местной авиашколы был создан заводской аэродром...
Создавался новый цех. Два дня дал директор на установку 250 станков. Сделать это имеющимися силами было невозможно. Начальник будущего цеха попросил хотя бы неделю.
- Два дня, - отрезал Зальцман.
В разгар работы на завод прибыло несколько сот курсантов расположенного неподалеку танкового училища. С их помощью через два дня все станки были на ходу и начали давать детали. Для выполнения программы завод остро нуждался в кислороде. Получали его с предприятия, оказавшегося на оккупированной территории. Что делать?
- Будем строить свою кислородную станцию, - решил директор.
- Но у меня нет людей, отсутствуют краны! - Взмолился начальник будущей станции А.П. Давыдов.
"Я вызвал начальника отдела кадров, - вспоминал И.М. Зальцман, - и приказал, чтобы через полчаса люди были. - Примите их, накормите и пусть приступают немедленно, - напутствовал его. Лютая стужа, но люди Давыдова работали, не зная отдыха. Ровно через месяц Алексей Петрович доложил: "Резка кислородом обеспечена".
И так везде. И до этого люди работали на пределе сил, теперь этот предел был отодвинут еще дальше.
Особую слабость питал Исаак Моисеевич к рабочим-умельцам, которые имелись в каждом цехе и на которых, без преувеличения, держался завод. Довольно быстро узнал он многих из них лично, часто советовался с ними, всячески поддерживал стремление достичь наивысшей производительности труда, чтобы потом на их примере зажечь, подвигнуть на новые успехи остальных. В то время на всю страну прогремело имя первого тысячника Союза Дмитрия Филипповича Босого. В беседах с заводскими передовиками И.М. Зальцман не уставал напутствовать:
- Давай, берись, всю необходимую помощь я обеспечу...
И люди зажигались интересной идеей. Появились и на Уральском танковом заводе свои тысячники, каждый из которых, оснастив станок приспособлениями, работал за десятерых. Первыми из них стали токари Г.П. Никитин, А.Е. Панферов, кузнецы А.А. Коваленко, М.И. Ляпин и другие.
Не уклонялся Исаак Моисеевич и от риска, когда дело того требовало. Все еще туго было с производственными площадями. В то же время часть их была с довоенных времен занята под изготовление артиллерийских передков.
Позвонив наркому боеприпасов Б.Л. Ванникову и убедившись в том, что артпередками армия располагает в достаточном количестве, Зальцман самочинно свернул их производство и за счет этого создал еще один цех по выпуску танковых деталей.
Расплата не заставила себя ждать: в кабинете директора появились сотрудники НКВД, от имени Берии потребовавшие немедленно восстановить все как было, не то... Лишь звонок Сталину погасил инцидент. Новый цех продолжал работать.
В ходе одного из диспетчерских совещаний позвонил В.М. Молотов, курировавший в ГКО танковую промышленность. Выслушав, как обстоят дела, спросил: "А кто у вас за главного инженера?" "Максарев", - был ответ.
- Как Максарев? Разве Сталин вам не сказал, что он снят с работы?
- Сталин мне сказал, чтобы я принял все меры по моему усмотрению для увеличения выпуска танков Т-34, - ответил Зальцман. - Максарева я знаю по совместной работе, он замечательный инженер, хороший организатор. Уверен, что все у нас пойдет хорошо, за это я отвечаю.
- Товарищ Зальцман, отвечать будете головой.
- Вячеслав Михайлович, мне это не впервой, но повторяю, что уверен в успехе дела. А Максарев сейчас создает конвейер сборки танков, и все у него получается.
Этот разговор, проходивший в присутствии десятков руководителей завода, о многом им сказал. Почти физически ощутил каждый из них, какой невыносимо тяжкий груз ответственности лежит на их директоре и как много готов он взять на себя, чтобы уберечь подчиненного.
А Зальцман, прикурив погасшую папиросу, продолжал, словно ничего экстраординарного не произошло:
- Цех 119, докладывайте...
Многого стоили и это походя проявленное благородство, и необыкновенное самообладание директора.
На Уральском танковом заводе с начала войны нашел приют эвакуированный из Киева Институт электросварки Академии наук Украины. Ученые института под руководством своего директора Е.О. Патона непосредственно в цехах бронекорпусного производства внедряли оригинальный метод автоматической сварки брони под слоем флюса. Нигде в мире такого не практиковали.
Первые результаты выполненной патоновцами работы обнаружили огромные преимущества автомата, производительность которого в восемь раз превосходила возможности сварщика-"ручника". Не говоря уже о том, что завод испытывал острый недостаток в специалистах. А на автомате могла работать девочка-ученица, давая при этом отличное качество.
С первых дней пребывания на заводе И.М. Зальцман по достоинству оценил значение работы Е.О. Патона и его соратников для наращивания выпуска танков, старался всячески способствовать успеху работы ученых.
Научный сотрудник института, сын директора, Борис Евгеньевич Патон свидетельствует: "Развитием работ по автоматической сварке под флюсом корпуса танков живо интересовались руководители завода И.М. Зальцман и Ю.Е. Максарев. Они были не похожи друг на друга, но общая для обоих одержимость, организаторский талант и железная воля роднили их...
И.М. Зальцман налетал на установку, как смерч. Окинув беглым взглядом швы и бросив быстрое, не всегда литературное, но меткое замечание, исчезал так же быстро, как появлялся. Бежавшее к Зальцману цеховое начальство уже не могло его догнать. За короткое время он успевал заметить все. И на очередной оперативке со знанием дела разносил нерадивых..."
"Мне посчастливилось работать с этим выдающимся ученым, - с гордостью рассказывал Исаак Моисеевич, -вместе с ним, Ю.Е. Максаревым, другими специалистами участвовать во внедрении автоматической сварки в производство. Это была настоящая техническая революция и крупнейшая по беда наших ученых и производственников над немецкими специалистами. На заводах Германии до конца войны корпуса сваривали вручную. Не могли освоить там и выпуск танковых дизелей".
Тяжелая работа и скудное питание не прошли бесследно. Многие болели, истощались до предела. "Немало товарищей своих проводили мы в ту зиму в последний путь", - вспоминал литейщик В.К. Жалченко. Масштабы заболевания дистрофией принимали угрожающий характер. В цехах, общежитиях, на улицах поселка попадалось все больше людей с отекшими лицами.
Чтобы хоть как-то восполнить недостаток витаминов, начальник медсанчасти завода А.К. Евзеров решил прибегнуть к старинному народному средству, которое ни денег, ни правительственных лимитов не требовало, но зато обладало огромными для данного момента достоинствами. Таким средством явилась матушка-тайга с ее неисчислимыми запасами хвои.
Пихтовый отвар, насыщенный витамином С, повышал иммунитет, защищал от болезней. Баки с отваром появились во всех столовых завода, и каждый приходящий обедать в добровольно-принудительном порядке должен был выпить миску этого горчайшего напитка.
Конечно, это была полумера, неспособная решить проблему кардинально. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда настойчивые обращения директора завода в правительственные органы дали, наконец, результат: лимиты на продукты питания для заводчан были увеличены. Это позволило несколько улучшить питание людей: на обед, кроме баланды и пайки хлеба, появилось второе блюдо.
Весь комплекс мероприятий -технологических, организационных, общественно-политических, снабженческих, которые широко использовали И.М. Зальцман, партийная организация, которую возглавлял парторг ЦК ВКП(б) на заводе С.А. Скачков, комсомол во главе с боевой, энергичной Ритой Сухо-тинской, заводской профсоюз и его председатель А.Б. Гелах, начальники цехов и отделов, технологи, мастера - явился серьезным импульсом для увеличения выпуска танков Т-34.
К концу февраля 1942 года - первого месяца работы Исаака Моисеевича на Уральском танковом - выпуск боевых машин удвоился.
- Мало! - не уставал повторять директор. - Плохо работаем, раз фашисты продолжают наступать.
В марте 1942 года завод вышел на довоенный уровень выпуска танков в Харькове. По понятиям мирного времени это был успех. В условиях, когда огромная часть советской территории находилась под пятой оккупантов, этот уровень никого не мог удовлетворить.
Напряжение все нарастало. Не убывало и проблем, возникавших то тут, то там и требовавших личного директорского реагирования.
В один из мартовских дней к И.М. Зальцману пришли начальники термических цехов. Как оказалось, на заводе осталось мазута всего на сутки работы, и они просили решить, какому из цехов продолжать работу, а какому временно ее прекратить. Заместитель директора по снабжению Жерехов доложил, что прошло несколько дней, как на завод должен был прибыть состав с мазутом, но его пока нет, и попытки разыскать не дали результатов. Ответ И.М. Зальцмана начальникам термических цехов был категоричен: ни на минуту работу не останавливать, работать на полную мощность.
Когда все ушли, он позвонил наркому путей сообщения Л.М. Кагановичу. Выслушав, тот обещал принять меры, но добавил, что на дорогах скопилось множество составов и дать гарантии он не может.
Зальцман набрал телефон В.М. Молотова, доложил, что завод под угрозой остановки - нет мазута.
- Кому вы уже звонили?
- Кагановичу.
- Что он ответил?
- Сказал, что примет меры.
- Хорошо, я тоже постараюсь вам помочь.
Время шло, но ясности не было. Нервы Исаака Моисеевича были на пределе. Подождав еще немного, он решительно поднял трубку...
Выслушав взволнованные объяснения директора завода, Сталин коротко бросил:
- Хорошо, работайте.
В тот же вечер эшелон с мазутом прибыл на завод. Напряжение спало. Но проблем не уменьшилось.
Для выполнения повышенного задания в одном из корпусов были крайне необходимы дополнительные крупногабаритные станки. Они имелись в другом цехе, но чтобы их оттуда вытащить, пришлось бы срывать с фундаментов и передвигать десятки других станков, что требовало много сил и времени. Ознакомившись на месте с создавшейся обстановкой, Зальцман приказал пробить стену цеха и извлечь нужные станки через пролом.
С помощью танка, в считанные минуты проломившего стену, идея директора была воплощена в жизнь. За ночь станки были установлены и налажены, утром следующего дня они уже работали.
Первая военная зима отличалась свирепыми даже по уральским меркам морозами и метелями, что создавало множество дополнительных проблем в производстве и быту. Однако и пришедшая весна изобиловала своими специфическими заботами.
В заводском поселке начало заливать землянки, построенные для эвакуированных в ноябре-декабре 1941 года. Пришлось в авральном порядке возводить дощатые дома и отселять пострадавших из землянок.
Огромные трудности возникли у испытателей танков: дороги превратились в болото, и машины чуть не по самую башню уходили в вязкое месиво.
В поисках выхода из создавшегося положения Зальцман собрал на совет конструкторов, испытателей, исследователей. В результате "мозгового штурма" возникла идея, граничащая с абсурдом: испытывать танки путем пробега... на месте.
Наружную стену сборочного цеха укрепили баками и швеллерами. Пространство у стены выстелили стальными плитами. Специальными приспособлениями машины прикреплялись к железному поясу стены, запускались моторы и начинался "пробег". Скребя гусеницами о броневые плиты, танки "наматывали" километраж, трясясь на месте. Рев стоял невыносимый. Главное, однако, состояло в том, что испытания машин перестали тормозить работу сдатчиков и отправку танков на фронт.
Наряду с продолжавшимся в цехах авралом руководство завода, его партийная и общественные организации занялись подготовкой к весенней посевной кампании. В одном из цехов наряду с танковыми деталями вовсю штамповали лопаты, грабли, тяпки... Участки под огороды, инструмент и посевной материал получили все, кто пожелал.
После долгого рабочего дня народ высыпал на свои огороды. Разгорелось настоящее соперничество за лучшие всходы, качество окучивания, отсутствие сорняков...
Отлично уродился в то холодное, дождливое лето картофель на огородах заводчан. Ни до войны, ни после не доводилось нам есть такой замечательной картошки.
Десятилетия спустя академик Евгений Оскарович Патон не без гордости вспоминал о своих огородных победах: "Огороды были у всех сотрудников института, и осенью я вышел победителем в соревновании "За лучший урожай". Моя картошка выросла всем на загляденье".
Крупным огородником стал отдел рабочего снабжения завода, возглавляемый Андреем Ивановичем Перначем. В то лето ОРСу удалось заложить на хранение почти 5 тысяч тонн картофеля, 800 тонн квашеной капусты, 300 тонн других овощей. Весьма ощутимой была эта добавка к карточным нормам. По требованию снабженцев начальник гаража Иван Яковлевич Помогайбо с благословения директора завода гонял машины за крапивой и другими дарами тайги, и в течение всего лета вперемежку с "затирухой" в столовых подавались зеленый борщ и грибной суп.
Положение на фронтах все еще не радовало. Заводчане продолжали напрягать силы, стремясь увеличить выпуск машин.
Цех сдачи боевых машин. Комплектовщик Я. Юровский с ученицей. 1942 г.
Пользуясь своими полномочиями заместителя наркома и директора двух заводов - Уральского танкового и Челябинского Кировского, И.М. Зальцман организовал взаимовыгодное сотрудничество двух коллективов. Их помощь друг другу в изготовлении инструмента, деталей, заготовок, с учетом имеющихся на обоих предприятиях мощностей, способствовала росту выпуска танков Т-34 и КВ.
В этом сотрудничестве и родилась инициатива двух танковых гигантов - начать Всесоюзное социалистическое соревнование предприятий Наркомата танковой промышленности за перевыполнение государственного плана.
Инициатива была горячо поддержана ЦК партии и Совнаркомом СССР. Ими было учреждено переходящее Красное Знамя Государственного Комитета обороны для победителей. Условия завоевания знамени были очень жесткими.
Первыми на Уральском танковом вступили в соревнование известные передовики производства и коллективы бригад, участков, цехов. За ними следовали все остальные.
Дирекция приняла меры для укрепления службы главного технолога и руководства ряда цехов. Создавались новые поточные линии, новые комсомольско-молодежные бригады... Юные патриоты взялись за создание во внеурочное время сверхплановой танковой колонны "Коминтерновский комсомолец" и успешно двигались к выполнению смелого замысла...
Программа мая была перевыполнена: 111 процентов плана по танкам, 118 процентов по запасным частям, сверхплановая танковая колонна - подарок заводской комсомолии - таковы были итоги работы в том переломном месяце. 19-20 боевых машин ежесуточно сходили с конвейера Уральского танкового завода № 183 им. Коминтерна.
"Мы работали в мае неплохо, будем работать в июне еще лучше, чтобы эшелоны наших танков непрерывно шли на фронт", - заверил от имени всех завод-чан первый тысячник завода Георгий Прокофьевич Никитин на многолюдном митинге по случаю вручения коллективу УТЗ знамени ГКО. Эти слова были обращены к гвардейцам-фронтовикам, прибывшим по такому торжественному поводу на завод.
Победа вдохновляла, производительность труда росла день ото дня. Каждые сутки с завода на фронт отправлялся эшелон танков Т-34. Такого мощного танкового конвейера не имели даже Германия и США, не говоря о других странах.
Ни в июне 1942 года, ни в последующие месяцы и годы войны, когда И.М. Зальцман, выполнив возложенную на него задачу, покинул Нижний Тагил, набранный заводом темп не снижался: 25 - 30 танков в сутки стало для его коллектива нормой.
Это будет потом. Пока же майская победа коминтерновцев вызвала поток благодарственных писем и телеграмм тех, для кого трудились они, не зная отдыха.
Позвонил Сталин, поздравил от имени Политбюро ЦК ВКП(б) коллектив завода с крупным успехом. Сообщил, что И.М. Зальцману надлежит прибыть в Москву, имея при себе список людей, представляемых к правительственным наградам.
В Кремле, просмотрев список, спросил:
- А где вы?
- Я участвовал в составлении списка. Своей рукой Сталин вписал фамилию Исаака Моисеевича в группу коминтерновцев, представляемых к награждению орденом Ленина.
- Товарищ Сталин, - высказал Зальцман мысль, созревшую еще на заводе, - я прошу присвоить звание Героя Социалистического Труда Юрию Евгеньевичу Максареву. Все это время он работал рядом со мной и вполне достоин столь высокой награды.
- Мне Молотов докладывал об этом, - помолчав, сказал Сталин. - Давайте мы сейчас наградим товарища Максарева орденом Ленина, а там посмотрим...
Лишь полгода спустя был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Ю.Е. Максареву и некоторым другим командармам танковой промышленности.
Четыре месяца возглавлял И.М. Зальцман коллектив Уральского танкового завода.
В начале июня 1942 года УТЗ № 183 им. Коминтерна за образцовое выполнение заданий правительства по производству танков был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В числе заводчан, удостоенных высшей награды, рядом с фамилиями старшего мастера К.И. Карцева, начальника цеха К.Н. Гуревича, парторга ЦК ВКП(б) на заводе С.А. Скачкова, главного технолога М.Э. Каца, главного инженера Ю.Е. Максарева, токаря Г.П. Никитина значилась фамилия И.М. Зальцмана.
"Я работал в Нижнем Тагиле в самые критические для завода и Родины месяцы, - делился Исаак Моисеевич самым заветным. - Каждая капля крови, весь мозг день и ночь работали над становлением большого производства танков Т-34. Важно, что дело было сделано... Считаю, что в Нижнем Тагиле был мой звездный час".
Ветераны Уральского танкового, близко знавшие И.М. Зальцмана и имевшие возможность наблюдать его в повседневной совместной работе, в качестве характерных особенностей стиля его руководства единодушно отмечали такие черты, как высочайший профессионализм, организаторский талант, высокую принципиальность и требовательность, смелость, разумный риск, ответственность, умение воздействовать на других личным примером. Незыблемым законом для него был контроль и проверка исполнения, борьба с бесхозяйственностью и разгильдяйством, верность данному слову. Таковы были составляющие его повседневного бытия и предпосылки его феноменальных успехов.
На снимке: И.М. Зальцман (в первом ряду третий справа) с комсомольскими активистами. 1986г.; цех сдачи боевых машин. Комплектовщик Я. Юровский с ученицей. 1942 г.
Фото из архива музея объединения.
Литература: Газета "Машиностроитель" от 17.03.06; 24.03.06; 31.03.06.