Фамилия, которая звучит

    Много известных в стране имен связано со становлением и развитием Уральского вагоностроительного. В их числе фамилия Окуджава. Шалва Степанович был парторгом ЦК ВКП(6) на Уралвагонстрое, его жена, Ашхен Степановна Налбандян, - первым начальником отдела кадров завода. В 1935 году Ш. Окуджава был избран первым секретарем Нижнетагильского горкома КПСС, в 1937 году арестован по обвинению в троцкизме и вредительстве и расстрелян.

    Но на протяжении 70 лет Окуджавы как бы присутствуют на Вагонке. Документы о деятельности этих людей долгие годы были упрятаны в архивах особых органов. Ушли из жизни очевидцы, сослуживцы и друзья Шалвы, но они успели оставить свои воспоминания.

    Считаю, нам повезло, что на заводе на всех этапах его развития была активная комсомольская организация. Она держала тесную связь со старшим поколением, интересовалась заводской историей, людьми. В 60-е гг. в Москве появился молодой поэт Булат Окуджава, вокруг которого был просто ажиотаж. И наши ребята задались вопросом, не связан ли этот Булат с легендарным Шалвой. Заводского музея еще не было. Помогли старики, особенно Чевардины: Михаил Васильевич, бывший заместитель парторга Окуджавы в 30-е годы, и его жена Любовь Васильевна. Они поддерживали связь с женой одного из первых корреспондентов газеты "Уралвагонстрой" Леонида Вилкомира, Анной Михайловной Лыткиной, которая работала секретарем-машинисткой в редакции. В годы Великой Отечественной войны Вилкомир был корреспондентом газеты "Красная Звезда" и героически погиб на фронте. Имя его занесено на большую мемориальную доску в редакции этой газеты. Анна Михайловна Лыткина всю жизнь проработала там секретарем-машинисткой.

    В семье Чевардиных хранились десятки писем Лыткиной, которые позже их сын Юрий Чевардин передал в наш музей. В одном из писем 60-х гг. Анна Михайловна писала, что в Москве очень популярен молодой поэт Булат Окуджава, который прекрасно исполняет свои стихи под гитару. Она вспомнила, что у Шалвы был сын Булат, решила выяснить, не он ли это. Нашла его, встретилась. Это, действительно, был сын Шалвы. Пресса о нем умалчивала. Булата не очень жаловали в вышестоящих органах, у него были неприятности в Союзе писателей, ограничивались его выезды по стране.

    В то же время самодельные записи песен Булата передавались из рук в руки. Появились поклонники его творчества и на Вагонке. Идею о приглашении на завод Булата подал комитету ВЛКСМ молодой специалист, инженер, Вячеслав Грузман (ныне профессор УПИ). Скоро поняли, что официальным путем приглашение не получится. С помощью друзей Ш. Окуджавы стали осуществлять эту идею. В Москве все это держала на контроле Лыткина. В нескольких ее письмах рассказывается, как она искала по телефону Булата, передавала ему приглашения с Урала.

    И вот в 1964 году Булат с женой Ольгой приезжают в Нижний Тагил. Пышной церемонии не было. Встречала гостей вагонская молодежь и ветераны. Жили они на квартире Чевардиных. Концерт в ДК им.Окунева организовала молодежь. Намечали провести его в малом зале, но народа собралось столько, что пришлось перебираться в большой зал. Бывший заместитель директора дворца Нина Алексеевна Гудова (в то время молодой сотрудник массового отдела) хорошо помнит, как она вела Булата закулисными путями, через задние лестницы в другой зал. Под бурные аплодисменты гость с гитарой вышел на сцену. Он сказал, что очень волновался, когда ехал сюда, что с городом и Вагонкой его связывают тяжелые воспоминания. Он был удивлен, что здесь нет музея. Ведь на возведении такого гиганта многие люди положили свои головы. Концерт длился больше часа, а потом толпа молодежи провожала его. Энтузиасты города, узнав о приезде Булата, тоже постарались организовать с ним встречи. Но все это делалось негласным путем. Молодые журналисты "Тагильского рабочего", среди которых была Маргарита Литвинова, собрались в одной из рабочих корреспондентских комнат, чтобы пообщаться с Окуджавой. Бывший редактор городского радио Лиля Алексеевна Ушакова помнит, что у них в маленькой комнатке часто собирались молодые ребята послушать записи песен Окуджавы. В этой комнатке тоже была устроена встреча.

    Шли годы. На заводе, благодаря усилиям ветеранов, открылся музей. В скромной экспозиции особое внимание уделялось первостроителям. Упоминался и парторг ЦК Ш. Окуджава. Сведения о нем были, разумеется, в рамках дозволенного.

    Я пришла работать в музей в 70-е гг. Директором его была Лена Шелгачева. Мы с увлечением занимались поисковой работой, вели активную переписку с людьми, которые в разное время были связаны с предприятием. Списались с A.M. Лыткиной и А.С. Налбандян. Несколько раз встречались с ними в Москве. В музее появились копии документов Ш. Окуджавы.

    Неоднократно пытались пригласить Булата на завод. Приходили теплые письма от его матери Ашхен Степановны. Она же присылала нам книги Булата с его автографами, пластинки. Но приезд Булата откладывался. Встреча состоялась в 1992 году, когда он в последний раз приезжал в Н. Тагил. Заводской музей в это время был на реконструкции. Никогда не забуду замечательный концерт во дворце. Зал был полон. Атмосфера очень теплая. Булат великолепен. Это был не просто концерт. Булат пел, говорил, вспоминал. Ему аккомпанировал на фортепиано его сын, тоже Булат. Поступало много записок, были даже от тех, кто учился с ним в школе. Мне кажется, что мы с сотрудницей музея Олей Гурской волновались больше всех. После концерта мы встречались с Булатом. Разговор был короткий, но трогательный. Он тоже сожалел, что не побывал в музее. Спросил, кто из знакомых еще здесь живет. Даже посетовал: "Меня возили по достопримечательностям и базам отдыха, а по Вагонке проскочили бегом". К сожалению, был уже последний день его пребывания в городе. Его жена сказала на прощание: "Мы здесь два дня и две ночи, и все это время он плакал".

    Нет уже Булата. А фамилия Окуджава по-прежнему близка не одному поколению тагильчан. Совсем недавно память всколыхнула события давно минувших лет. Оказывается, живет в нашем городе Петр Качанко, ветеран НТМК. Он несколько лет переписывался с Булатом, встречался с ним, собирал записи его песен. Все эти годы он посылал Окуджаве все, что о нем печаталось в городе. Не терял связи Петр с семьей Окуджавы и потом, когда Булата не стало. Под Москвой в Переделкино открыт мемориальный музей, во главе которого стоит его вдова О.В. Окуджава. Среди создателей музея Марат Гизатулин, который еще стал и издателем альманаха, посвященного творчеству Б. Окуджавы. Несколько лет назад издатели альманаха вышли на П. Качанко. Основу выпусков составляют воспоминания современников, статьи и материалы о жизни и творчестве поэта, публикующиеся впервые. Книга богато иллюстрирована фотоматериалами и снабжена подробным справочным материалом. Встретившись с П. Качанко, издатели заинтересовались тагильским периодом жизни семьи Окуджавы.

Б. Окуджава с женой Ольгой Владимировной и Н. Боярской в Тагиле. 1994 год. Фото П. КАЧАНКО.

    Недавно побывали в Н. Тагиле главный редактор альманаха Андрей Крылов и издатель, исследователь творчества и биограф Марат Гизатулин. Они познакомились с заводским музеем, пересняли много материала. Состоялись встречи, в том числе с Ю.М. Чевардиным, Вячеславом Грузманом и другими людьми. Гости знакомились с разными уголками города, связанными с жизнью поэта и его семьи. Они были удивлены, сколько тагильчан искали встречи с ними, звонили по телефону. Не ожидали, что столько соберут материала в нашем городе.

    В начале декабря 2005 года в музей пришло письмо от Андрея Крылова. Он пишет: "Мы закончили работу над третьим альманахом, куда вошли материалы по приезду Булата Окуджавы в Тагил в 1964 году, в том числе и подборка фрагментов писем Лыткиной из фонда музея. Начали работу над материалом четвертого выпуска, куда войдет раздел о Шалве Степановиче и Ашхен Степановне".

    Редактор выражает благодарность всем, кто помог в подготовке этих материалов.

Н. БОРЩ.

    НА СНИМКАХ: Ш.С. Окуджава, снимок 1929 года из архивов музея; Б. Окуджава в Н. Тагиле. 1964год. Фото И. КОВЕРДЫ; Б. Окуджава с женой Ольгой Владимировной и Н. Боярской в Тагиле. 1994 год. Фото П. КАЧАНКО.

Литература: Газета "Машиностроитель" от 14.04.06.

Парторг ЦК

    Коллектив Уральского вагоностроительного завода - большая многонациональная семья, которая начала складываться еще пятьдесят лет назад на строительной площадке вагоногиганта. Сюда съехались люди разных национальностей, многие из которых даже не знали и не понимали русского языка. Разъяснительную, воспитательную и массовую работу с ними вели нацменинструкторы. Организовывались курсы по ликвидации безграмотности.

    Заботой и вниманием окружил рабочих, прибывающих из разных республик страны, партком стройки, который возглавлял парторг ПК ВКП(б) Шалва Степанович Окуджава, опытный партийный работник, приехавший из Грузии.

    Он родился в Кутаиси в семье кустаря-чувячника и еще гимназистом примкнул к революционному движению. Был одним из организаторов комсомола в Западной Грузии. В 1918 году, находясь на подпольной работе, вступил в партию.

    Когда в Грузии установилась Советская власть, Окуджава работал в ЦК комсомола, был комиссаром 2-й Грузинской дивизии. Избирался секретарем Тифлисского горкома партии.

    В июне 1932 года Центральный Комитет партии направил Шалву Степановича на строительство Уралвагонзавода. Здесь он проработал три года, до того самого дня, как коммунисты избрали его секретарем Нижнетагильского горкома партии. Три года в человеческой судьбе - срок немалый, а Шалва Степанович вошел в жизнь тысяч людей. И сегодня многие ветераны завода, ветераны партии хорошо помнят этого человека.

    Рассказывает Варвара Васильевна Глаголева:

    - Декабрь 1932 года. Я приехала на Вагонстрой, куда партия направила моего мужа. На второй день пришла на строительную площадку. Бросились в глаза лес и бараки. Был вечер, но актив стройки весь в сборе: члены парткома, постройкома и руководители управления. Среди них особенно выделялся своей речью, собранностью Шалва Степанович Окуджава.

    Позже мне пришлось работать в аппарате парткома. И я все больше убеждалась в преданности Окуджавы делу партии. Он умел говорить сжато, доходчиво, выбирать самое необходимое и значимое. Стиль его работы был таков. Утром - на стройке. Обходил объекты, беседуя с рабочими, начальниками, отвечал на вопросы. Затем - партком. Часы работы не ограничивались, случалось, она продолжалась до позднего вечера. Люди к нему шли и шли, и Шалва Степанович никому не отказывал в приеме. Своим зажигательным словом он умел мобилизовать, за ним шел народ.

Н. БОРЩ.

Литература: Газета "Тагильский рабочий", 1982.

Кто ты, Шалва Окуджава?

    Малоизвестные страницы советской истории, так называемые "белые пятна" сталинского периода в жизни страны все больше и больше привлекают внимание нашего современника, осуществляющего сложную перестройку всех сфер деятельности общества. Такое внимание не случайно: чтобы идти в будущее, нужно хорошо познать прошлое, сделать конструктивные выводы из ошибок, чтобы не повторить их.

    Это уникальные документы, хранящиеся в партийном архиве Свердловского обкома КПСС. Они существенно дополняют то, что уже известно о секретаре Нижнетагильского горкома партии Ш.С. Окуджаве.

    К сожалению, у нас на Среднем Урале мало известно имя этого видного партийного работника периода 30-х годов, ставшего жертвой необоснованных репрессий в 1937-1938 гг. и реабилитированного в 1956 г. Правда, в музее орденоносного Уралвагонзавода им. Ф.Э. Дзержинского в г. Нижнем Тагиле, созданном в 1969 г., имеются несколько фотографий Шалвы Степановича Окуджавы, его жены Ашхен Степановны Налбандян, их письма, выступления, сообщения в газетах, книги, присланные сыном, Булатом Шалвовичем Окуджавой. В 1986 г. кое-какие краткие сведения и фото Ш.С. Окуджавы были опубликованы в книге Г.М. Кузьминой и В.И. Костромина "Гордость моя – Вагонка", вышедшей небольшим тиражом в Среднеуральском книжном издательстве. Из этой книги можно узнать краткую биографию Шалвы Степановича, данные о его работе секретарем парткома Уралвагонстроя, встречах с Г.К. Орджоникидзе, секретарем обкома партии И.Д. Кабаковым и другими. Но подобные скудные сведения не дают ответа на вопрос: "Почему был репрессирован этот мужественный большевик, один из вожаков тагильских рабочих в 30-е годы, секретарь Нижнетагильского горкома партии?"

    В связи с этим определенный интерес представляют публикуемые ниже отрывки из документов партархива с комментариями его заведующего С.Д. Алексеева.

    20/Х-35 г.".

    На это письмо была наложена резолюция И.Д. Кабакова: "Тов. Пшеницину (секретарю обкома). Лапидус (зав. организационно-партийным отделом обкома ВКП(б).

    Надо проверить, в чем тут дело". В дальнейшем документы показывают, как проходила эта проверка. Во – первых, была затребована у Тифлисского ГК ВКП(б) подлинная учетная карточка Ш.С. Окуджавы, выданная в декабре 1932 г. Затем на ее основании написана справка о партийности и сделана "Выписка из протокола заседания , партколлегии Закавказской краевой Контрольной комиссии РКП (б) от 18 сентября 1924 г., в которой указано "считать стаж т. Окуджавы с 1918 г. как несовершеннолетнему, а революционный стаж зачесть с 1917 г." И, наконец, в дополнение к "Личному листку по учету кадров" затребована автобиография Ш.С. Окуджавы и "Выписка, из протокола №64, §2 заседания бюро Свердловского обкома ВКП(б) от 25/IV 1935 г." Наибольший интерес представляет автобиография, написанная Ш.С. Окуджавой 9 января 1936 г: и заверенная его личной подписью.

Ш.С. Окуджава".

    Данную автобиографию существенно дополняют некоторые сведения из других документов в деле Окуджавы. Так, например, мы узнаем, что он был членом ВЛКСМ с мая 1917 г.. "с 1918 по 1921 г. работал в Грузии "при господстве меньшевиков", систематически преследовался и находился под арестом. Образование имел незаконченное высшее (два курса экономического факультета МГУ и один год политических курсов марксизма при ЦК ВКП(б)). В сентябре 1931 г. ЦК ВКП(б) поставило ему "на вид" за выезд в Москву без разрешения (был секретарем Тифлисского горкома). В г. Нижний Тагил приехал в 1932 г. В апреле 1935 г. бюро Свердловского ОК ВКП(б), освободив Ш.С. Окуджаву от работы секретаря парткома Уралвагонстроя, рекомендовало его первым секретарем Тагильского горкома ВКП(б).

    В этой должности он проработал до середины февраля 1937 г., т.е. успешно прошел проверку по решению первого секретаря обкома ВКП(б) т. Кабакова И.Д. Вероятно, в дальнейшем новые доносы и то, что Ш.С. Окуджава публично заявлял о своих братьях троцкистах-контрреволюционерах, послужило основой для его необоснованного ареста во второй половине февраля 1937 г., исключения из партии как "троцкиста" и смерти в местах лишения свободы 14 декабря 1938 г.

    Тов. ОКУДЖАВА. "Вина Тагильского горкома огромна. Мы не разоблачили гнусную шайку бандитов Марьясина и др., которые вредили народу и готовили убийство наших руководителей, которые приезжали помогать нам в работе. Мне, как руководителю парторганизации, было поручено руководить, организовывать массы на бдительность, но эту задачу я не выполнил и допустил грубую ошибку. Для меня тем более это тяжело и я должен это учесть, что у меня в прошлом были троцкистские ошибки и мои братья контрреволюционеры".

    Это фактически одно из последних выступлений Шалвы Степановича Окуджавы. В данном случае он выступил в духе той мрачной обстановки подозрительности и разгула репрессий, которая существовала в стране и области. Только что, 3 февраля 1937 г., закончился XIII Пленум Свердловского обкома ВКП(б), который принял в числе других постановление "О большевистской бдительности в партийной организации Свердловской области". В этом постановлении было, в частности, сказано: "...В результате политических ошибок, допущенных обкомом ВКП(б) и его бюро, такие злейшие враги, как Головин, Медников, Стриганов, Колегаев, Чернецов, Марьясин, Дьячков, Турок, Жариков и другие не были разоблачены во время проверки и обмена партдокументов и получили новые партбилеты.

    В результате ослабления большевистской бдительности, допущения политического ротозейства и слепоты в крупнейших городских и районных партийных организациях области (Свердловск, Пермь, Первоуральск, Тагил и другие) до самого последнего времени сидели на ответственных постах и безнаказанно вели подрывную работу заклятые враги партии и народа – троцкисты – вредители, шпионы, диверсанты".

    Об абсурдности подобных обвинений стало известно только после 1956 г., и сегодня мы, например, знаем, что В.Ф. Головин – член партии с 1917 г., с 1931 по 1933 годы – председатель Уралисполкома, затем по январь 1937 г. – председатель Свердловского облисполкома, был избран на XVI Всероссийском съезде Советов членом ВЦИК; на VII Всесоюзном съезде Советов – членом ЦИК СССР, являлся делегатом XVI и XVII съездов ВКП(б), награжден орденом Ленина. А Ф.И. Стриганов – участник штурма Зимнего дворца в октябре 1917 г. и гражданской войны на Урале, крупный советский и партийный работник области.

    Этих людей, как и начальника Уралвагонстроя Марьясина, Ш.С. Окуджава хорошо знал, но вынужден был поверить предъявляемым обвинениям, тем более, что первый секретарь ВКП(б) И.Д. Кабаков придерживался этой версии.

    Что же касается своего старшего брата Михаила, то Шалве Степановичу было известно, что еще XII съезд РКП(б) решительно осудил его вместе с Мдивани и другими за уклонизм, великодержавный шовинизм, за сопротивление созданию Закавказской Федерации.

    В то же время нельзя упрощать позицию коммуниста и гражданина Шалвы Окуджавы, так как он и в те тяжелейшие годы находил в себе мужество отстаивать доброе имя людей.

    ПОСТАНОВИЛИ: Допроверить".

    В партийном архиве содержится немало выступлений Шалвы Степановича Окуджавы в 30-е годы на конференциях, пленумах, активах, совещаниях и т.д. Объем работы его все время увеличивался. Как секретарь горкома партии, он проявлял большую заботу о развитии города, его заводов, учреждений, культуры, суда и прокуратуры, об активизации профсоюзов и комсомола и в первую очередь – о тагильских рабочих. Не зря его единогласно избрали, хотя и с совещательным голосом, делегатом XVII съезда партии. Память об этом замечательном большевике должна быть увековечена как в Свердловске, так и в Нижнем Тагиле.

    Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 27.09.1988.

Главная страница