Театр и власть в экстремальных условиях войны: проблема взаимоотношений

    Театральное искусство является важнейшей составляющей духовного потенциала общества, неотъемлемой частью прежде всего городской культуры, способной влиять на массовое сознание, повышать интеллектуальный уровень населения, определять мотивацию его поведения в самых различных условиях. Начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война объективно внесла в деятельность театральных коллективов элементы милитаризации, заставила их действовать в соответствии с законами военного времени.

    Несмотря на трудности, возникшие в работе артистических коллективов в начальный период войны, все театры страны обязывались максимально способствовать достижению общей победы над захватчиками. Уже в первые военные дни в театрах Урала прошли митинги и собрания, на которых актеры, объявившие себя мобилизованными, поднимали проблемы, связанные с необходимостью изменения направления творческой деятельности, заявляли о готовности взять на вооружение оборонный, военно-патриотический репертуар, выехать на фронт для выполнения своего гражданского долга.

    Патриотический подъем, обозначившийся в работе уральских театральных коллективов, энергично использовали партийно-государственные структуры. Понимая, какое мощное воздействие на умы и сердца граждан может оказывать театральное искусство, власти зорко следили за его развитием, активно вмешивались в творческий процесс, делали все возможное, чтобы не выпустить работу театров из-под своего контроля. На позициях жесткой регламентации деятельности театральных учреждении с целью поддержания необходимого политического и агитационно-пропагандистского уровня их работы стояли все партийные органы уральского региона. О пристальном внимании, которое уделяли властные структуры Урала этому виду искусства, говорит хотя бы тот факт, что только на заседаниях бюро ОК ВКП(б) Свердловской, Молотовской, Челябинской, Чкаловской, Курганской областей, Башкирской и Удмуртской автономных республик было рассмотрено около 100 вопросов, касающихся развития театра в годы войны.[1]

    Учитывая специфику сложившейся в стране ситуации, партийные органы сразу же потребовали от театров Урала перестроить репертуар в соответствии с духом времени. Руководству артистических коллективов было настойчиво рекомендовано сделать основной упор на постановку спектаклей оборонного, военно-патриотического содержания. Процесс милитаризации постановочной деятельности был взят под жесткий контроль партийных структур всех уровней. Отделы пропаганды и агитации областных, городских, районных комитетов ВКП(б) решительно воздействовали на партийные организации театров, определяли для них жесткие политические ориентиры, оказывали им всемерную поддержку в руководстве творческо-производственным процессом. В результате все указания вышестоящих партийных органов, касающиеся репертуарной, кадровой, финансовой политики театров, утверждались на партийных собраниях или заседаниях бюро, а затем в виде уже принятого решения доводились до сведения театральных коллективов. Как правило, последние безропотно принимали рекомендации партийных органов, поскольку от этого зависела их дальнейшая судьба. Иногда театры проявляли известную инициативу, заранее рассчитывая на одобрение властей. Так, выполняя указания вышестоящих инстанций об увеличении количества спектаклей военно-патриотического содержания, коллектив Челябинского драматического театра решил подготовить и досрочно выпустить оборонный спектакль "Парень из нашего города". Актеры Свердловского театра музыкальной комедии обязались, вопреки здравому смыслу, только за один 1942 г. подготовить 19 военно-мобилизационных спектаклей.[2] Подобное рвение наблюдалось в работе и многих других театральных коллективов Урала, что было вполне объяснимо, так как, с одной стороны, любое неповиновение грозило расформированием труппы, а с другой – идеологическое давление властей совпадало с искренними патриотическими чувствами артистов.

    Контролируя деятельность театральных коллективов, партийно-государственные органы управления не удовлетворялись только регламентацией репертуарной политики. Они старались не упустить из виду и сам ход работы над спектаклем. Театральные партийные организации обязывались контролировать творческо-производственный процесс, следить за соблюдением политической направленности и идейной выдержки постановки. Во всех театрах Урала в годы войны неоднократно проводились партийные собрания, заседания партийного бюро, на которых обсуждались все направления подготовки сценического действа. В частности, в Свердловском драматическом театре подобным образом обсуждалась постановка спектаклей "Жди меня", "Петр Крымов"; в Челябинском драматическом – "Офицер флота"; в Чкаловском драматическом – "Шел солдат с фронта", "Ключи Берлина"; в Башкирском драматическом – "Дни суровые", "На берегу Белой"[3] и т. д.

    Все постановки подвергались жесткой политической цензуре и при малейшем отклонении от заданных идеологических норм беспощадно снимались с показа. К примеру, на одном из заседаний бюро Свердловского обкома ВКП(б) специально рассматривался вопрос о постановке театром музыкальной комедии спектакля "Девушка из Барселоны". Актеры театра своей игрой достаточно реалистично показали силу противника, с которым пришлось столкнуться стране. При обсуждении спектакль был подвергнут критике. Отмечались неправильная расстановка политических акцентов, отсутствие идеи, воспитывающей чувство ненависти к оккупантам, извращение истинного лица немецкого фашизма. Партийная организация Свердловского театра музыкальной комедии обязана была отреагировать на мнение вышестоящего органа. На партийном собрании были признаны все указанные ошибки, отмечена слабость в проведении массово-политической работы среди сотрудников, а в целом неплохой спектакль был вычеркнут из репертуара труппы. Такая же участь постигла и спектакль Свердловского драматического театра "Петр Крымов". Решением партийных органов он был запрещен для показа на сцене, а режиссеру постановки и актерам инкриминирована безыдейность и аполитичность, выразившаяся в искаженном показе работы советского тыла. Решительно боролись с отклонениями в идеологическом курсе и в других областях уральского региона. Власти Оренбуржья за годы войны запретили 5 постановок местного театра оперетты, т. е. был отменен практически весь классический репертуар театра ("Голубая мазурка", "Ветер с востока", "Ганна", "Коломбина", "Жрица огня") как не отвечающий духу военного времени. Со сцены челябинских театров были сняты слабые, с точки зрения административных структур, в художественном и идейном отношении постановки "Очная ставка", "Неравный брак", "Опасный квартал".[4]

    Справедливости ради отметим, что партийное вмешательство в творческо-производственный процесс театров не всегда вызывало только отрицательный эффект. Очень часто централизованное руководство позволяло сконцентрировать внимание артистических коллективов на главном, способствовало оперативному устранению недостатков, которые, безусловно, были в работе театральных учреждений. Особенно рельефно они проявились в первые месяцы войны. В работе театров сказывалось незнание конкретной обстановки, порой непонимание своих задач, отсутствие опыта работы в условиях военного времени. В деятельности театральных трупп при постановке спектаклей проявлялось стремление к плакатности, внешней броскости, чрезмерной агитационности. Как правило, театральные представления разбивались на множество эпизодов, сменяющих друг друга с головокружительной быстротой. Часто в спектакли искусственно вводились вставные номера: песни, стихи, фрагменты из кинофильмов. Подобные новации зачастую нарушали художественную ткань произведения, не давали зрителю возможности сосредоточиться на основной идее спектакля. Такими чертами отличались появившиеся в первые дни войны в Свердловском драматическом театре спектакли "Крылатое племя", "Здравствуй, оружие", представления Чкаловского театра кукол "Окна ТАСС", Бузулукского драматического театра "Пограничники" и ряд других.[5] Эти первые постановки военной поры являлись лишь подходом к сценическому отображению развернувшейся грандиозной битвы с фашизмом, представляли собой своего рода наброски, эскизы будущего оборонного репертуара, способного правдиво отобразить героическую действительность.

    В начале войны возникла также тенденция подмены реалистического искусства различного рода увеселительными зрелищами, якобы необходимыми для народа в суровую годину испытаний. В результате на свет появлялись абсолютно бездумные представления, не имевшие ничего общего с искусством. Примером подобного "шоу" были концерты цыганского ансамбля, работавшего в Нижнем Тагиле, а также выступления большого количества так называемых "гастрольных коллективов", разъезжавших по всему Уралу с низкопробным репертуаром.[6]

    В первые дни войны в театральных коллективах наблюдались и панические настроения, проявлявшиеся в дезертирстве, рвачестве, раздувании бытовых трудностей. Поэтому жесткая критика этих негативных явлений в театральном искусстве Урала со стороны административных органов управления, а также оперативные действия по искоренению недостатков в работе артистических коллективов были обоснованы и необходимы в специфических условиях военного времени.

    Положительным в деятельности властных структур Урала по отношению к театрам можно считать и тот факт, что они отвергали любые оправдания снижения качества театральных постановок и требовали от актеров неукоснительного соблюдения производственной дисциплины, постоянного повышения профессионального мастерства. Бюро Свердловского обкома ВКП(б) в годы войны не раз рассматривало вопросы наведения порядка в театрах области. При этом резко осуждались такие негативные явления, как нарушения финансовой и трудовой дисциплины, несвоевременное начало спектаклей и даже допуск в зал публики после третьего звонка.[7]

    Меры партийно-государственных органов, направленные на совершенствование работы театральных коллективов, вряд ли целесообразно квалифицировать как рецидивы командно-административной системы. Хотя в этих действиях порой имели место жесткость и известная политизация, они, на наш взгляд, способствовали быстрому переходу театров на военные рельсы и помогали поддерживать высокий уровень театрального искусства Урала в экстремальных условиях военного лихолетья.

    Свидетельством этому являются постановки уральских театров, не только снискавшие симпатии зрительской аудитории, но и отмеченные государственными наградами. Большой успех имела поставленная Свердловским драматическим театром пьеса А. Чехова "Дядя Ваня". На Всероссийском смотре спектаклей русской классики, прошедшем в 1944 г., постановка режиссера Е. Брилля завоевала первую премию и была признана лучшей работой театра за 1940-е гг. Особо отмечалось исполнительское мастерство Б. Ильина, сыгравшего в спектакле главную роль.8 Государственной Сталинской премии удостоилась оперетта В. Щербачева "Табачный капитан", поставленная в 1944 г. в Свердловском театре музыкальной комедии режиссером Г. Кугушевым. Патриотический спектакль, вызвавший восторг у зрителей, заслужил самые лестные оценки критиков, в чем была немалая заслуга артистов М. Вике, С. Дыбчо и П. Емельяновой. Заметным явлением в театральной жизни Урала стала и опера Дж. Верди "Отелло". Воплощенная в конце войны на сцене Свердловского театра оперы и балета, она тоже была отмечена Сталинской премией (1946 г., режиссер Е. Брилль, дирижер А. Маргулян, артисты Н. Киселевская, А. Азрикан).[9]

    Названные спектакли отличались современной режиссурой, высоким профессионализмом исполнителей и, вне всякого сомнения, внесли огромный вклад в духовную основу городской культуры уральского региона.

    [1] Подсчитано по Перечням вопросов, рассмотренных на заседаниях бюро Курганского, Молотовского, Свердловского, Челябинского, Чкаловского, Башкирского, Удмуртского ОК ВКП(б): ГАОПДКО. Ф. 166; ГАНИОПДПО. Ф. 105; ЦДООСО. Ф. 4; ЦДНИЧО. Ф. 288; ЦДНИОО. Ф. 371; ЦГАООРБ. Ф. 122; ЦДНИУР. Ф. 16.

    [2] ЦДНИЧО. Ф. 2624. Оп. 1. Д. 7. Л. 49; ЦДООСО. Ф. 43б4-Оп. 1. Д. 16. Л. 1об., 43об.

    [3] ЦДООСО. Ф. 334. Оп. 1. Д. 6. Л. 13; ЦДНИЧО. Ф. 2624. Оп. 1. Д. 11. Л. 32; ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 49. Д. 458. Л. 106-109; Ахмадиев Т. X. Башкирская АССР в годы Великой Отечественной войны. Уфа, 1984. С. 172.

    [4] РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 43. Д. 1655. Л. 35; ЦДООСО. Ф. 4364. Оп. 1. Д. 18. Л. 13об., 14; Там же. Ф. 4. Оп. 36. Д. 220. Л. 268; ГАОО. Ф. Р-1581. Оп.2. Д. 23. Л. 69, 70; ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 7. Д. 681. Л. 1-5; Социально-культурное строительство Челябинской области в годы Великой Отечественной войны. Челябинск, 1985. С. 32.

    [5] См.: Панфилов А. А. Театральное искусство Урала. Свердловск, 1967. С. 140; ЦЦНИОО. Ф. 371. Оп. 49. Д. 458. Л. 106-109.

    [6] ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 36. Д. 75. Л. 14; Оп. 38. Д. 21. Л. 9.

    [7] ЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 44. Д 1221. Л. 12.

    [8] Драматический театр // Свердловск. Свердловск, 1946. С. 329.

    [9] Свердловская область за 50 лет. Цифры и факты. Свердловск, 1984. С. 233, 234; Сперанский А. В. В горниле испытаний. Культура Урала в годы Великой Отечественной войны. Екатеринбург, 1996. С. 188,189, 201-203.

А.В. Сперанский, А.С. Луньков

    Литература: Журнал "Уральский исторический вестник", №1(18), 2008.

Главная страница