Тернистый путь

    Отрывки из малотиражной книги С.И. Хлопотова "Огненные будни военных лет" о деятельности Нижнетагильского металлургического завода им. В. В. Куйбышева.

    Летом 1941 года война набирает обороты. Завод спешно переводится на выпуск военной продукции – выплавку ферросплавов, броневой стали, производство гранат и хвостовых оперений снарядов, прокатку томпака – сплава, идущего на снарядные кольца и стальной нержавеющей ленты для авиационной промышленности.

    В первые месяцы перед доменщиками была поставлена труднейшая задача – освоить выплавку феррохрома. Это было очень важно, потому что наличие хрома в металле обеспечивает его твёрдость, предохраняет от коррозии, увеличивает прочность при высоких температурах, износостойкость, режущие свойства. Обычно феррохром получали в электропечах, но так как металлургические заводы на юге России оказались на оккупированной фашистами территории, срочно требовалось освоить проплавку феррохрома в доменной печи.

    1 сентября 1941 года на Нижнетагильском заводе начались плавки феррохрома. В плавильном журнале доменной печи № 2 завода Куйбышева, в котором фиксировались технологические особенности всех плавок, с 1 сентября 1941 года отмечается нормальный ход работы печи в первые девять дней. Потом стали появляться существенные технологические отклонения, аварийные ситуации и организационные неурядицы. Химические анализы сплава очень часто показывали низкое содержание хрома (ниже 35 %). Такой чугун поначалу называли хромистым. Остановки печи на ремонт и трехсуточный простой из-за отсутствия кокса, задержки с выпуском чугуна лихорадили всю работу предприятия, и печь временно перевели на выплавку передельного чугуна.

    Беспрецедентная по своей сложности задача была поставлена перед работниками цеха и его руководителями. Первые плавки проводились под руководством начальника доменного цеха М. М. Солина, но в середине сентября по приказу Главуралмета № 247/К от 11. 09. 41 г. он был направлен на Теплогорский металлургический завод в качестве начальника доменного цеха и главного инженера. Дальнейшая работа проводилась Леонидом Георгиевичем Шумаковым, занимавшим должность начальника цеха до сентября 1943 года. Именно в этот период цех осваивал производство феррохрома и ферромарганца. Для решения этой сложной задачи на завод прибыла группа ученых из Уральского филиала Академии наук СССР во главе с завлабораторией металлов В. В. Михайловым.

    Итак, опыт работы в сентябре 1941 года помог доменщикам и специалистам УфАН и Уралспецстали выработать режим ведения доменной печи, улучшить ряд параметров и операций технологического процесса выплавки феррохрома, а также решить целый ряд организационных вопросов. Были продуманы технологические параметры; предусмотрены такие подробности, как запрещение снятия дутья мастерам и начальникам смен без разрешения начальника цеха или его заместителя в любое время суток с обязательным уведомлением главного инженера; закрепление за доменным цехом определенного парка вагонов; бесперебойное обеспечение рудой и кислородными баллонами; устройство навеса над литейным двором; отливка удлиненных фурм, чугунных сопел, желобов и многое другое.

К.И. Куценок – старший горновой, стахановец, у домны, 1943 г.

К.И. Куценок – старший горновой, стахановец, у домны, 1943 г.

    Все это нашло отражение в приказе по заводу № 152 от 7 октября 1941 года, согласно которому в этот же день вновь отшихтовались на феррохром. А уже другим приказом – № 154 от 15 октября 1941 года, директор завода Н.И. Гончаренко поздравлял доменщиков с успешным выполнением приказа Наркома черной металлургии товарища Тевосяна И.Ф. и премированием всех участников опытных плавок, включая сотрудников УфАНа и Уралспецстали: "Период опытной плавки закончен успешно и полностью. Сейчас мы обязаны давать валовую продукцию по спецчугуну".

    Трудными и опасными, как в опытный период, так и впоследствии, были такие плавки из-за малоподвижности шлаков и самого чугуна, так как процесс восстановления хрома протекает в основном углеродом кокса с образованием карбидов, в печи скапливались непроплавленные массы, как говорят доменщики, горн "закозлялся". Да так, что летку приходилось разделывать в новом месте, поднимаясь выше обычного, пробивая кладку и прожигая "козла" кислородом, для чего бронь горна вырезали по высоте расплава. Через часто прогоравшие охладительные и фурменные приборы и бронь печи происходили продувы доменного газа, иногда с выбросом раскаленных шихтовых материалов и шлака на рабочую площадку. Был и прорыв горна с самовольным уходом чугуна и шлака на литейный двор.

    Графика выпусков фактически не было. "Как успеют горновые подготовить канавы,– вспоминает Семен Иванович Дементьев, работавший тогда мастером на печи, – или покажется шлак на фурмах, или "потянет" чугун при сработке шлака, так и выпускали сплав из печи". А выпуски шли тяжело: чугун и шлак – густые, стыли в желобах, их прогоняли деревянными проводками (шестами). В желобах оставалось много скрапа и шлака, все это очищали вручную клещами, ломиками, лопатой, кувалдой. Феррохром выпускали в плоские чаши, а затем убирали его на вагон.

    Автор не сгущает краски, описывая работу у доменной печи при выплавке феррохрома. Наоборот, здесь приведена лишь некоторая часть технологических трудностей. На самом деле, их было значительно больше. И все они связаны с остановками печи. По мере загромождения горна неплавкими массами ("закозления"), когда и фурмы постоянно прогорают, и с чугунной леткой уже некуда подниматься, печь переводили на передельный чугун для промывки горна. Многие неполадки и срывы повторялись из месяца в месяц. Стихия огня и пламени, жидкого чугуна и шлака, раскаленных газов и шихтовых материалов, бушевавшая в печи, хотя и выпускавшаяся по воле человека в виде готового расплава, постоянно стремилась вырваться наружу, создавая аварийную ситуацию.

    Доменщики латали дыры в прогоревшей брони, забивали глиной продувы, жгли кислородом "козла", закрывали летки вручную, боролись с кипелками, меняли прогоревшие воздушные фурмы и охладительную арматуру, ремонтировали оборудование, убирали разлившийся по площадке при аварии металл, чуть остывший, иначе потом застывший в монолит чугун не разобьешь. Делалось это в условиях изматывающей жары. Порой она становилась нестерпимой от жидкого чугуна и шлака, от раскаленных выбросов из печи, от разогретых докрасна металлических конструкций, от нагретых желобов, песка. И, вообще, сама доменная печь в любой сезон и межсезонье пышет непомерным жаром. Неполный штат рабочих увеличивал физическую нагрузку на людей, да так, что после иной, казалось, длившейся бесконечно смены идти домой уже не было сил. Некоторые так и оставались ночевать на работе – ведь через 12 часов снова нужно быть в цехе.

    Плавка феррохрома в доменной печи казалась невозможным делом. Но, несмотря на трудности, доменщики завода им. В.В. Куйбышева добивались высоких производственных показателей. Так, в сентябре 1942 года было выплавлено феррохрома 988 тонн при плане 810 тонн, а в январе при плане 1300 тонн на месяц за двадцать дней металлурги выплавили 1321 тонны. Годовая производительность печи на феррохром была определена в 16 800 тонн.

    За период с 29 августа по 13 сентября 1942 г. было проведено 39 выпусков феррохрома отличного качества. Содержание хрома в чугуне доходило до 49 %. В апреле 1942 года группе учёных и инженеров за освоение технологического процесса выплавки углеродистого феррохрома в доменной печи была присуждена Сталинская премия. На заводе для премирования рабочих и ИТР, участвовавших в этой работе, было выделено 50 тысяч рублей.

    Выплавка ферросплавов в доменной печи – трудоемкий процесс, и не только в физическом плане. Технологический режим при этом усложняется, особенно при выплавке феррохрома, и эта сложность учетверяется в сравнении с получением передельного чугуна.

    С 1 февраля 1943 года согласно приказу Наркома черной металлургии И. Ф. Тевосяна доменная печь № 2 была переведена на выплавку ферромарганца. Его на Нижнетагильском заводе начали выпускать ещё в 70-е годы XIX века. Для этого строили специальные печи. В разное время этой работой руководили известные металлурги К.К. Фрёлих и В.Е. Грум-Гржимайло. Полученный металл, как и другую продукцию завода, представляли на промышленных выставках. После Гражданской войны производство такого металла не возобновлялось. Но в условиях Великой Отечественной войны, когда военная промышленность требовала большого количества броневого металла самого разного назначения, и Новотагильский металлургический завод приступил к производству спецсталей, требовалось большое количество специальных чугунов, в том числе и с повышенным содержанием марганца, который увеличивает прочность, ковкость, вязкость, износоустойчивость металла.

М.М. Солин

М.М. Солин

С.И. Дементьев

С.И. Дементьев

    Работу по производству ферромарганца цех начал согласно приказу наркомата с февраля. Она велась под руководством Л.Г. Шумакова, но в сентябре 1943 года он был назначен главным инженером завода. На должность начальника доменного цеха был вновь назначен М.М. Солин, возвращенный на родной завод.

    На выплавке ферромарганца ход печи был нормальным, нужно только четко следить за химическим составом продукции. "Упустил своевременную подшихтовку на шлак, – вспоминал в разговоре мастер Иван Андреевич Сорокин, – не дотянул до его нужной основности – в чугуне не досчитаешься 10-12% марганца".

    Из маломощных, способных держать постоянный нагрев дутья лишь 6000С, воздухонагревателей (кауперов – так их тогда называли) "выжимали" все. Заданной технологическим процессом температуры дутья от 750 до 6500С добивались за счет частых переводов их с режима нагрева на режим дутья. Как вспоминал газовщик В. А. Калинин, начинавший трудовой путь учеником ремесленного училища № 4, за 12-часовую смену переводы режима осуществлялись от восьми до десяти раз, то есть каждые 1,5 часа и меньше. Эту операцию газовщики попросту называли "переходами", так как, выполнив одну работу, нужно было переходить к другой, и все это сначала у одного каупера, потом у другого. Работа производилась вручную – газовые горелки, шибера, клапаны горячего и холодного дутья, дымовые клапаны, всякие задвижки и люки передвигались, откатывались, придвигались, открывались, закрывались с помощью ломика и кувалды. Единственный механизм – ручная лебедка – был на шибере горячего дутья.

    Проблемы были и с зажиганием каупера после смены режима дутья. Нужно по-быстрому разжечь костер или бежать за раскаленным коксом (если у горна горели жаровни, что бывало зимой – отапливали водоразборные колонки), или за горячей шлаковиной, чтобы газ загорелся в остывшей до черноты камере горения каупера, а не под куполом, что чревато опасностью взрыва и повреждением агрегата.

    Газовщики обслуживали обе печи, то есть шесть воздухонагревателей, поэтому переходы удваивались. "За смену "напереходишься" и набегаешься так, что рад любому месту, где можно присесть на минутку или прислониться", – продолжил Виктор Алексеевич Калинин. Неокрепшие юношеские силы с каждым разом умножались словом "надо" и сознанием, что всем нелегко!

    На рудном дворе были свои трудности. Марганцевая руда Полуночного месторождения, как чернозем, летом и осенью липнет к лопате, к бураку, конусу, а зимой смерзается в монолит.

    Нельзя сказать, что на доменной печи № 1, выплавлявшей периодически литейный, передельный чугуны и спецчугун для производства вагонных колес на УВЗ, все шло спокойно и гладко. Малейшая нечеткость в работе железнодорожного транспорта, недостаток сырья и топлива, неполадки на смежных участках цеха, малая вместимость чугуновозов и другие сбои приводили к нежелательным последствиям – перешихтовкам, остановкам печи, искажению ее профиля (разгар кладки, настыль) и прочим неприятностям. Дело дошло до того, что в 1942 году на печи были полностью потеряны чугунная и шлаковая летки – горн "закозлился". Тут доменщики проявили смекалку и мастерство. Не выдувая печи, стали раздуваться через фурмы – через одну, через вторую, третью, четвертую, затем через шлаковую летку и чугунную, таким образом, "козел" в горне постепенно расплавился, и печь вновь заработала. Но шум и свист при этом стояли невыносимые. Обуздывали огненную стихию, добивались максимальной выплавки феррохрома и ферромарганца мастера доменного дела В.В. Иванов, А.С. Дружинин, А.И. Леонтьев, Г.А. Кайгородов.

    Но общая боль была – кадры, люди. Их катастрофически не хватало. В те трудные военные годы подростками начинали нелегкий путь доменщика Аркадий Цыпушкин, Алексей Баранов, Виктор Калинин, Борис Думнов, Александр Тепелин, Евгений Конев (впоследствии начальник цеха и заместитель начальника производственного отдела комбината) и многие другие. Все они прошли начальное обучение в ремесленном училище, но доучиваться им пришлось "у огня", на рабочем месте. Трудились по двенадцать часов без выходных дней. Кроме того, часто после работы оставались на погрузку чугуна, выгрузку угля, руды, работали в совхозе, на строительстве паровозного депо, кислородной станции, пешеходного моста.

    Не все названные мной люди широко известны, но все они находились на передовых позициях тыла; это их трудом, их усилиями создавался броневой металл, вооружение и снаряжение для фронта.

    Ферромарганец выплавляли вплоть до 1946 года.

    В заключение хочется сказать, что это были не только технологические победы над врагом, это был настоящий прорыв в науке. Подвиг уральских ученых, инженеров и доменщиков сравним с подвигом больших воинских подразделений, сумевших выиграть битву над врагом.

Подготовила Галина ОСЕТРОВА.

    Фото из коллекции музея-заповедника

    Литература: Газета "Тагильский вариант" №13(196) от 09.04.2015.

 

Главная страница