Тагильские вечёрки

    В жизни каждого человека досуг играет важную роль. Семейному человеку он даёт возможность побыть с домочадцами, молодому – посвятить себя чему-то интересному, творческому или просто весело провести время с друзьями. Для многих людей досуг – это еще и возможность подработать. В любом случае то, как мы проводим свободное время, отражает не только нашу социальную и культурную жизнь, но и даёт возможность заглянуть в наш внутренний мир, задать себе вопрос: чем я живу, чем живёт другой человек, чем жили мои земляки век назад, как проводили своё свободное время.

    Ежедневного досуга, как отдыха от трудов, рабочая семья подобно крестьянской почти не знала. Он сочетался с каким-нибудь делом. В будние дни, часов с шести вечера, когда главные хозяйственные заботы были позади, взрослые члены семьи собирались вместе, каждый с какой-нибудь работой. Это называлось "вечеровать". Вечерованье было особенно характерно для долгих зимних вечеров. Мать-хозяйка и дочери занимались каким-нибудь рукоделием, глава семьи столярничал, чинил обувь. Младшие дети с наступлением сумерек тоже выполняли какую-нибудь посильную работу. В летнее время ребятишек обычно освобождали от работ, и они играли на улице. Несколько особняком в семье держалась лишь мужская молодежь; собираясь в компании, она обычно проводила свой досуг вне дома.

    По вечерам очень любили петь. Многие семьи отличались большим певческим мастерством, передававшимся из поколения в поколение. В таких семьях пели буквально все – дети, отец с матерью, дедушка и бабушка. Хорошо спевшиеся семейные (а иногда и соседские) хоры были обычным явлением в Нижнем Тагиле, на этом держалась его богатейшая песенная культура. Если в семье оказывался любитель чтения, а таковых было немало в рабочей среде, то часто читали вслух. Увлекались по преимуществу лубочной литературой: читали сказки о Бове-королевиче, Еруслане Лазаревиче, Коньке-Горбунке, лубочные повести о Степане Разине и Пугачеве, о разбойнике Чуркине и т. п. Во многих семьях имелись небольшие домашние библиотеки Особенно тагильчане любили выписывать журналы "Вокруг света" и "Ниву", последнюю – из-за ее приложений. Пользовались книгами и из заводской, а также из открывшейся в 1910 году земской библиотек. Чтение вслух в семейном кругу в рабочей среде было принятым. В зимнее время вечерами собирались и читали вслух Льва Толстого, Тургенева, Мамина-Сибиряка

    Однако помимо семейного, существовал ещё и досуг рабочей молодёжи, которая благонравием особо не отличалась. "Екатеринбургская неделя" в 1889 году посвятила две заметки нравам тагильской молодежи. В одной из них сообщалось, что "...за последнее время в Тагиле вообще мало стали давать "проходу" и днем, и ночью. И все это проделывает молодежь, начиная с 12-15 лет. Молодежь эта распущена донельзя: водку пить, публично браниться – не составляет ни для кого исключения".

    Действительно, драки, поножовщина, различные хулиганские выходки были в начале XX века обычным явлением. Особенно славилась ими Гальянка, где жили сравнительно недавние выходцы из деревни, трудившиеся преимущественно на Железном руднике и вспомогательных заводских работах. На Вые и в первой части (центре), заселенных старожилами, среди которых преобладали потомственные, кадровые рабочие, ремесленники и служащие, нравы были несколько иными.

    Извечная вражда жителей разных частей поселка, передававшаяся из поколения в поколение, была одним из страшных зол дореволюционного Нижнего Тагила. Местные власти не прилагали особых усилий для прекращения этой вражды. Одним из наиболее ярких ее проявлений были традиционные "ледяные бои", каждую осень ("как только застынет лед"), устраивавшиеся в трех пунктах Нижнего Тагила – на границах его частей. На заводском пруду дрались первочастные с гальянцами, на реке Тагил, у вогульских кузниц – первочастные с кержаками, и на Выйском пруду – кержаки с заречными. Бои обычно продолжались несколько дней "по гладкому льду" – до выпадения первого снега. Начинали их ребятишки, с разных берегов съезжавшиеся к середине пруда. На помощь им спешили подростки. Через некоторое время в бой вступал "холостяжник", а иногда в драку ввязывались даже семейные мужчины.

    В зимнее время молодежь окраины старого Тагила, не имея других видов культурно-увеселительных развлечений, устраивала вечерки. Для этой цели ребята в складчину у кого-нибудь из не особенно обеспеченных знакомых со своей улицы откупали избу (зажиточные, конечно, своего дома под вечерку не давали). За аренду помещения хозяева брали от трех до пяти рублей за вечер, с условием, чтобы не было "шуму". Ребята давали обещание, старались сдержать его... Но изредка "шум" все-таки по разным причинам бывал: на почве ревности, расчетов за старые обиды или просто из-за озорства. Бывало, что били стекла в окнах, ломали оконные рамы. Недаром у нас в Тагиле говорили:

    На все четыре стороны.

    Нанесенный ущерб ребята покрывали полностью, но после этого им помещение под вечерки уже не давали, поэтому принимались все меры, предотвращающие подобные безобразия. По религиозным причинам и по законам того времени, в субботу и в канун праздника вечерки делать не разрешалось.

    В обычное время перед вечерками, когда все было оформлено, их организаторы, как правило, шли просить разрешения у родителей девушек отпустить их на посиделки. Эта задача была не так проста: многие родители своих дочерей не всегда охотно отпускали или вовсе не отпускали, боясь, чтобы их не опозорили, не осмеяли, не осрамили. "Всяк бы девушку знал, да не всяк видел", – гласила пословица тех времен. Люди могли из озорства высмеять, вымазать сажей ворота и т. п. Случалось это, как правило, с дочерями бедных, несостоятельных родителей. Поэтому с приглашением шли знакомые, опытные в этих делах, с "дипломатическими" способностями.

    Девушки, заранее извещенные своими "симпатами", к этому вечеру всячески старались угодить матери: наносить воды, раньше и без разговора сделать все полагающееся дела, чтобы к ней не было никаких придирок. Просили сначала у отца девушки. Он мялся, искал отговорку, причину задержать дочь дома и отсылал просителя к матери. Наконец родители договаривались между собой и разрешали дочери быть на вечерке до 10-11 часов вечера. Нарушить это разрешение было нельзя – в другой раз могут не отпустить.

    На вечерки старались одеться как можно лучше, особенно девушки. Волосы заплетали в косу, завивок и причесок не полагалось. Парни в таких случаях надевали сапоги с лаковыми голенищами. Волосы смазывали фиксатором, помадой или просто топленым маслом.

    Помещение, где проводились вечерки, заранее прибиралось. Все лишнее выносили в чулан, на печь, на полати. Стол убирали, вокруг стен ставили скамейки. Керосиновую лампу вешали в один из простенков между окнами или на балку посередине комнаты. Ставни закрывали на бауты или наглухо закрывали изнутри плотными занавесками.

    Сходились к часам 5-6 вечера. Девушки приходили группами. Здоровались, снимали верхнюю одежду, садились на лавки, расставленные вдоль стен, делились новостями, грызли семечки или орехи в ожидании гармониста и остальных приглашенных. Собирались пар по 25-30.

    Начинались вечерки кадрилью. В шести фигурах танца имелась масса всевозможных вариантов. Мелодия под каждую фигуру была особая, зачастую какие-то самобытные наигрыши плясового и протяжного типа. Кем они были написаны, откуда завезены, неизвестно. Продолжалась кадриль иногда больше часа. Все зависело от распорядителя, его фантазии, выдумки.

    Вторым распространенным и таким же темпераментным был танец для восьми пар "звездочка" из всевозможных фигур. "Звездочку" танцевали часа по полтора-два. Как и в кадрили, две-три пары танцевали, а другие отдыхали, дожидаясь своей очереди или общей фигуры.

    Во время танцев иногда приходили "незваные гости", ребята с других улиц и даже из других частей поселка, любители потанцевать, не участвующие в складчине. Приходили "поплясать". Со стороны хозяев-устроителей во избежание "шума" протеста не было. Со стороны девушек тоже не было возражений. Поплясав две-три фигуры, незваные уходили спокойно, тихо, как и пришли. Уходили искать следующую вечерку с той же целью – поплясать. Вдоволь наплясавшись, утомив гармонистов, молодежь начинала игры. Многие из них приобретали организованный характер, их задачей было уже не столько воспитание характера и типа поведения – мужского или женского, а поиск спутника жизни и утверждение ценности большой семьи и общинного коллектива.

    Так было и в нашем городе, который в конце19-го – начале 20-го века именовался заводским посёлком Нижнетагильск.

Антон ВАСЕНЁВ, научный сотрудник этнографического отдела Нижнетагильского музея-заповедника.

    Литература: Газета "Тагильский вариант" №18(201) от 14.05.2015.

Главная страница