На ловлю счастья и чинов
Чем больше узнаешь об А.Ф. Турчанинове, родоначальнике третьей по значимости династии промышленников Урала, владевшей заводами, рудниками, приисками в Сысертском горном округе, тем чаще прикасаешься к неким незримым нитям, связующим это семейство со множеством людей и событий XVIII и XIX веков.
С легким недоверием, переходящим в удивление, узнаешь вдруг, как жизненные пути бывшего крепостного парнишки (которого пригрел, полюбил и усыновил соликамский купец М.Ф. Турчанинов) и его потомков волею провидения пересекаются и сплетаются с судьбами светил культуры, крупных государственных деятелей, аристократических семейств, а то и с царственными особами. Кто бы мог к примеру, предположить, что дочь того безродного парнишки, Наталья Алексеевна Колтовская, станет фавориткой, любовницей Павла I ? Приехав в Санкт-Петербург энергичная наследница умершего отца попала на глаза императору. Он влюбился в пригожую "уралочку", помог ей добиться выгодной казенной опеки над гибнущими от разорительного мотовства отпрысков Турчанинова заводами и получить от казны солидные кредиты на восстановление оных.
Дело приняло щекотливый оборот когда занялся им сам Гаврила Романович Державин. Знаменитый поэт и государственный сановник узнал вдруг об амурной "подкладке" сей истории. Не успев (да и не пожелав) толком разобраться в сути притязаний настырной провинциалки, Державин, получив именной указ, спешно уехал в Белоруссию - наводить порядки с владельцами кабаков, корчмарями, спаивавшими и тем самым разорявшими крестьян. Только личная протекция императора Павла I заставила суровую Берг-коллегию удовлетворить челобитную Н.А. Колтовской.
Она же, улаживая свои наследственные дела, присмотрела себе попутно и кандидата на будущий гражданский (без венца) брак. Это был видный дипломат посол российский в Вене Д.П. Татищев, от которого вскоре она родила двух сыновей, Павла и Владимира.
Покоряя столицу, энергичная сысертская дама нашла необходимую поддержку в семье графа М.К. Ивелича, генерал-лейтенанта и сенатора. Он был женат на сестре ее, Надежде Алексеевне, которая через супруга своего оказалась в родственных связях с родителями и всем обширным семейством столбовых дворян Пушкиных.
Семьи Пушкиных и Ивеличей жили поблизости, в домах на Фонтанке, постоянно общались. Правда, Александр Сергеевич Пушкин терпеть не мог дочерей Ивеличей - Екатерину и Александру. Причину неприязни поэта можно понять, если привести свидетельство С.М. Дельвиг, жены его друга, о том, что Екатерина Ивелич "больше походит на гренадера самого дурного тона, чем на барышню". Кто знает, может быть, крестьянско-купеческое происхождение матери тут проявилось и столь досадно заявило о себе во внешности графинюшек-аристократок в первом колене? Кто знает кто знает..
Но Пушкин был неумолим в своих антипатиях и, по словам его близкого друга С.А. Соболевского, с сарказмом изобразил Екатерину Ивелич в пятой песне "Руслана и Людмилы" под именем Дельфиры. Сравнивая нежность Людмилы с неотесанностью Дельфиры, автор поэмы восклицает:
Одной - судьба послала дар
Обворожать сердца и взоры;
Ее улыбка, разговоры
Во мне любви рождают жар.
А та - под юбкою гусар,
Лишь дайте ей усы да шпоры!
Но вернемся к сыновьям Натальи Колтовской. О, это были истинные баловни судьбы, воплотившейся в образе их матери - энергичной, смелой и хваткой особы, посвятившей себя единственной заботе: сделать все возможное и невозможное, для счастья и благоденствия своих дражайших отпрысков.
В 1826 году Владимир, Младший сын, в ту пору подпоручик-артиллерист, получает от матери доверенность на право пользования частью доходов с, ее заводов. Это помогло ему выгодно жениться и уверенно продвигаться по службе. Не забыл его и отец, подаривший сыну несколько тысяч крепостных душ. В результате Владимир становится богатейшим помещиком Владимирской губернии.
Сыновья "уралочки" от гражданского брака с Д.П. Татищевым, незаконнорожденные по уставам того времени, не имели права прямого наследования и ношения фамилии отца и матери (в этом причина хитроумных затей Колтовской с доверенностями и купчими на них). Но братья и тут не прогадали, удостоившись чести стать Соломирскими. Из этого старинного рода происходила их бабушка - мать дипломата.
Друживший с братьями М.Ю. Лермонтов одно время увлекался Марией Павловной, женой Владимира, младшего брата своего полкового командира - лейб-гусара Павла Дмитриевича Соломирского. Поэт посвятил ей одно из лучших своих стихотворений 1840 года. Родилось оно в ответ на воодушевляющее письмо почитательницы таланта Лермонтова (каковой Мария Павловна пребывала до конца дней своих), когда Михаил Юрьевич находился под арестом после дуэли с сыном французского посланника де Барантом. Последняя строфа того Стихотворения раскрывает отношение поэта к Соломирской:
Залогом вольности желанной,
Лучом надежды в море бед
Мне стал тогда ваш безымянный,
Но вечно-памятный привет.
А вот мужу этой женщины слепой случай мог принести позорнейшие "лавры" погубителя А.С. Пушкина на полпути к сияющим вершинам Парнаса.
Приключилось это еще весною 1827 года в Москве, когда поэт и офицер-артиллерист, оба молодые и неженатые, навещали вечерами гостиную князей Урусовых (тоже, кстати, родственников Соломирских). Электронная версия historyntagil.ru. Через своих знакомых Владимир попал в круг близких приятелей Пушкина, сразу став завистником и недоброжелателем гениального стихотворца, подарившего ему томик Байрона с весьма дружественной надписью. Глухая, мстительная неприязнь посредственного стихоплета -подражателя английского поэта у Владимира Соломирского переплелась с угрюмой ревностью, ибо юные княжны Урусовы отдавали явное предпочтение остроумному Пушкину перед самонадеянным офицером.
Вот как излагаются те события в книге В. Вересаева "Пушкин в жизни": "... самолюбивый Соломирский, чем чаще сходился с Пушкиным у кн. Урусовых, тем становился угрюмее и холоднее к своему приятелю... Однажды Пушкин, шутя и балагуря, рассказал что-то смешное о графине А.В. Бобринской. Соломирский, мрачно поглядывавший на Пушкина, по окончании рассказа счел нужным обидеться.
- Как вы смели отозваться неуважительно об этой особе? - задорно обратился он к Пушкину. - Я хорошо знаю графиню, это во всех отношениях почтенная особа, и я не могу допустить оскорбительных об ней отзывов...
- Зачем же вы не остановили меня, когда я только начинал рассказ? - отвечал Пушкин. - Почему вы мне не сказали раньше, что знакомы с графиней Бобринской? А то вы спокойно выслушали весь рассказ, и потом каким-то донкихотом становитесь в защитники этой дамы и берете ее под свою протекцию...
Разговор в тот вечер не имел никаких последствий, и все разъехались по домам..."
Но на следующее утро Пушкин получил от Соломирского письменный вызов на дуэль, и, ни минуты не мешкая, отвечал ему, письменно же, согласием. Дружными усилиями обоих секундантов и при посредничестве близкого друга Пушкина С.А. Соболевского примирение состоялось. Гроза над головой поэта пронеслась, впереди у него оставались еще десять лет творчества...
Старший сын Колтовской Павел Дмитриевич Соломирский, полковник-гусар, командир Ю.М. Лермонтова, стал, тоже благодаря стараниям своей матери, крупным заводо- и землевладельцем: о его богатствах ходили легенды в петербургских кругах.
Он женился в 1835 году на Екатерине Булгаковой, урожденной княжне Хованской, фрейлине, известной своей красотою.
Через супругу свою П.Д. Соломирский (есть версия, основывающаяся на сходстве его с Николаем), что отец обоих - Павел I) породнился не только со стариннейшим родом князей Хованских, но и с братьями Жемчужниковыми и поэтом Алексеем Константиновичем Толстым - тремя авторами достославного сатирического персонажа Козьмы Пруткова. После смерти Владимира Жемчужникова его богатая библиотека была подарена Соломирским в Сысерть.
Сюда же, выйдя в отставку, Павел Дмитриевич переселился, став горнозаводчиком. Однако все свое время он посвящал давней страсти - разведению лошадей, и жил барином, в свое удовольствие. Бездарным управлением беззаботный гусар довел сысертские заводы до разорения, и в 1861 году они были взяты в казенное управление.
Павел БУШНЯК.