Dura lex, да судьи супостаты
...Люди старших поколений, выросшие в советское время, наверняка помнят, как в учебниках по истории, в научно-популярной и художественной литературе освещалось бесправное положение крепостных крестьян Российской империи. Чего стоили одни только леденящие душу рассказы о телесных наказаниях, которым подвергался крепостной люд со стороны эксплуататоров трудового народа, описания которых можно было встретить в учебной и художественной литературе.
Не все эти рассказы соответствовали действительности, а часто и вовсе являлись вымыслом, но в тот период обыватель не утруждал себя копанием в исторических фактах, безоговорочно доверяя именитым историкам и писателям.
Впрочем, отрицать эксплуататорскую сущность крепостнического строя в России мы не станем. Нам интересен другой вопрос: как обстояли дела с законодательством, соблюдением законов и судопроизводством в Нижнетагильском горнозаводском округе – вотчине Демидовых?
Надо отметить, что рассказы о чудовищных зверствах Демидовых, которые они творили "в своих вотчинах", в большинстве своём архивными документами не подтверждаются. Да и вотчины эти "своими" для Демидовых по большому счёту не были. В начале освоения Урала казённые заводы передавались предпринимателям "по уговору" — в аренду. Затем, в 1721 году в силу вступил указ Петра I о посессионном праве, которым было разрешено предпринимателям-недворянам покупать к заводам земли с деревнями и крепостными "невозбранно, но токмо под той кондицией, дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно..." Но, при этом, правовые отношения между посессионными крестьянами и заводовладельцами должны были регулироваться на основании главного свода законов Русского государства — Соборного Уложения...
Одно из первых печатных изданий Соборного Уложения 1649 года
...Согласно Соборному Уложению, принятому в 1649 году и действовавшему вплоть до 1823 года, классификация преступлений выглядела следующим образом.
Самыми серьёзными преступлениями считались:
• преступления против
церкви, в том числе богохульство, иноверие и даже
прерывание хода службы в храме;
• государственные преступления: любые действия,
направленные против личности государя или его
семьи, бунт, заговор, измена;
• преступления против порядка управления,
фальшивомонетничество, ложное обвинение и дача
ложных показаний и даже самовольный выезд за
границу и содержание питейных заведений без
особого разрешения;
Далее следовали преступления "против благочиния", должностные и воинские преступления:
• содержание притонов,
• укрывательство беглых,
• продажа краденого или чужого имущества,
• обложение пошлинами освобождённых от неё лиц.
• взяточничество и вымогательство (т. н.
"лихоимство"),
• заведомо несправедливое решение судебных дел
("неправосудие"),
• служебные подлоги,
• мародёрство, дезертирство и пр.
Следующими по важности считались преступления против личности:
• убийство,
• нанесение увечий и побоев,
• оскорбление чести.
Имущественные преступления – "татьба" (кражи), разбой, грабёж, мошенничество, конокрадство, умышленная порча чужого добра и преступления против нравственности, такие, как "непочитание отроками родителей своих", сводничество, "блуд" и другие, хоть и считались менее важными, но зачастую карались самым суровым образом, вплоть до смертной казни...
...До 1721 года правовые
отношения работников и хозяев на демидовских
заводах находились под контролем Горной
канцелярии. И, как свидетельствуют архивы,
чиновники ведомства справлялись со сравнительно
небольшим потоком жалоб, поступающих с мест. Но с
введением посессионного права количество
конфликтных ситуаций резко возросло. Поэтому
государство было вынуждено делегировать часть
полицейских и судебных функций
заводовладельцам. И уже к середине XVIII века на
частных уральских заводах начала складываться
система "домашнего судопроизводства".
Прежде всего, заводовладельцам дали право
разрешать мелкие правонарушения, имущественные
преступления и преступления против личности.
Пресекать более существенные правонарушения
владельцы заводов тоже были обязаны, но суд и
"правёж" оставался прерогативой
государства.
— Случающиеся между нижними служителями, заводскими людьми и крестьянами малые распри и друг другу обиды, не тяжкому осуждению подлежащие, разбирать на словах, и виновных тут же наказывать, дабы за пространным маловажных, легкому осуждению подлежащих дел письменным приказным производством не было напрасного канцелярских дел умножения и медления в горных и заводских управлениях, — писал в 1762 году Никита Акинфиевич Демидов в инструкции управляющему Нижнетагильскими заводами. — Проступки оныя подлежат разбору на месте, не отправляя в Екатеринбургскую заводскую канцелярию, не отрывая виновных от работ...
Инструкция эта возлагала на управленческий аппарат заводского хозяйства самые разнообразные функции во всех сферах внутризаводской жизни — обеспечение работных "хлебным окладом", то есть продовольствием, организацию медицинского обслуживания, подготовку кадров служащих, а также осуществление административно-полицейского надзора, суда и расправы.
Здесь стоит сказать, что настоящими сатрапами в демидовском роду были лишь братья Никитичи – "строптивый" Никита и "первый помощник в великих делах" Акинфий. Особенно отличался жестокостью к работным людям Акинфий, которого в народе за глаза звали "грозным". Правда, сурово наказывал Акинфий только за проступки на производстве, да ещё за... пьянство. Бытовые преступления своих работных мало интересовали Акинфия, но если дело касалось невыполнения норм выработки, аварий на заводах или рудниках, пожарах на лесных делянках, виновные (а часто и невиновные) редко отделывались одними лишь батогами.
В 1734 году Акинфий Демидов запустил в строй первую домну Ревдинского чугуноплавильного и железоделательного завода, который вскоре стал настоящей каторгой для провинившихся на других заводах демидовского хозяйства.
Ревдинский завод на плане конца XVIII в.
Сосланные в качестве наказания на Ревдинский завод работали "в железах на ногах и шее, а кто и жил на цепи аки пёс", не получали жалования и даже скудной пенсии по увечью или старости. За малейшую провинность работники подвергались телесным наказаниям. Дурная слава Ревдинского завода гуляла по Уралу вплоть до смерти Акинфия...
...К слову, сам Акинфий Никитич не раз оказывался под следствием за нарушения закона.
Только по доносам об укрывательстве беглых Акинфия вызывали на допросы в разные инстанции 11 раз. Несколько раз ему удавалось решить проблему с помощью взяток. Известно, например, что в 20-х годах XVIII в. А.Н. Демидов передал "главному ревизору сибирскому" князю Долгорукому более 1000 пудов "...железа разнаго сорту на строительство палат князя, а ещё давал деньгами, да рухлядью, да каменьями".
Поводов для того, чтобы, согласно нормативам Соборного Уложения, вырвать ноздри Акинфию, было много. В 1733 году началась проверка всех русских горных заводов, во время которой в течение двух лет Акинфию Демидову царским указом запрещалось выезжать на свои уральские заводы. А через год его и вовсе посадили под домашний арест. Акинфию вменяли в вину целый букет правонарушений: укрывательство беглых, самовольный захват земель и недр, дача взяток, неуплата налогов, утайка золотых и серебряных месторождений, убийство.
Императрица Анна, узнав о том, что один из главных поставщиков уральского железа находится под следствием, лично заинтересовалась деталями дела, и, прочтя пояснительную записку, в конце перечня грехов Демидова написала: "За сии шалости следует пять раз отрубить голову".
И неизвестно, как закончил бы свой жизненный путь Акинфий, если бы не алчная натура Эрнста Бирона...
Ревдинский завод (фото нач. XХ в.)
Средний сын Акинфия – Григорий – которому Ревдинский завод достался в наследство, телесные наказания запретил, начал платить жалование, ссыльных с других заводов отпустил по домам, а вскоре и вовсе отменил для своих людей любые наказания за неумышленные производственные просчёты. Такие перемены почти сразу сказались на производительности труда и выпуске готовой продукции.
Другой сын Акинфия Никитича – Прокофий – так же не являлся сторонником "лютых мер".
В письме-инструкции своим сыновьям Льву и Акакию Прокофий Акинфиевич писал: "...Плетьми да батогами народ не калечить. Помните, што медный звон завсегда доходит лучше, чем лоза. За малыя проступки да грешки в заводском деле с виновных брать деньгой иль работой. А ежели кто порядки батюшки моего поминать буде, так отвечайте, што то по глупости своей и упрямости он творил, о чём я ему не раз говаривал, да он не слушал...".
В другом письме, младшему брату Никите, Прокофий писал: "...строгости твои тебе же убытком обернутся. Отходишь ты нерадивого мужика батожьём, так он дён пять к работе встать не сможет, а от того и дело страдает, и прибыли не буде".
Одно время Никита Акинфиевич, в отличие от старших братьев, "закручивал гайки" работным, не стесняя себя в выборе средств. Стремясь подражать отцу, он держал крепостных в строгости и даже в страхе. При нём в Нижнетагильском посёлке появилась каменная заводская тюрьма вместо земляной штрафной ямы, и была выстроена большая "правежная изба". Хотя, по воспоминаниям современников, Никита был справедливым хозяином.
В период владения Никитой Акинфиевичем Нижнетагильским заводом началось формирование и укрепление системы домашнего судопроизводства, к чему сам заводовладелец приложил немало усилий, разрабатывая правила и инструкции, и оперативно внося в них изменения и уточнения.
Работники Нижнетагильских заводов и жители приписанных деревень обладали правом подавать прошения исключительно в Главную заводскую контору. В то же время, приказчикам вменили в обязанности вести прием жалоб и расследование возникавших в связи с ними дел. Никита не раз напоминал приказчикам, что все прошения должны подаваться сначала в заводскую контору, а не в Петербургскую домовую и не лично ему. За нарушение этого приказа предусматривался штраф. Если же просителю каким-то образом удавалось обойти заводскую контору и переправить своё прошение напрямую хозяину, то просьба даже не рассматривалась. Исключения составляли лишь те случаи, когда кто-либо "будет в контору подавать дельную просьбу, но от конторы не получит удовольствия". В этом случае проситель получал право жаловаться на главного приказчика, минуя другие инстанции, напрямую к заводовладельцу.
Одним из требований Никиты была регистрация всех жалоб и прошений. Содержание каждого поступившего в заводскую контору прошения должно было отображаться в особом "реестре". Копии "реестра" с указанием наложенных резолюций приказчиков высылались в главную домовую контору, в Петербург, где с ними проводилась "ревизия".
Значительную часть дел, которые рассматривались в Главной конторе Нижнетагильского завода, составляли имущественные споры и жалобы на бесчестие.
Что касается наказаний за проступки на производстве, то в 1785 году Никита Акинфиевич выслал приказчикам Нижнетагильской конторы инструкцию, в которой очень подробно расписал, какие наказания должны нести виновные за допущенные нарушения.
Так, молотовые мастера, допустившие перерасход угля или чугуна, облагались штрафом "за угар" — по 40 копеек за каждый короб угля и по 20 копеек за каждый пуд чугуна. Если мастер допускал перерасход вторично, его переводили в подмастерья на срок до полугода.
За допущенный при выделке железа брак виновные мастера и подмастерья переводились на более трудоёмкую и менее оплачиваемую работу и даже к содержанию под арестом в цепях. "Отбывание от заводских работ", то есть невыход на работу без уважительной причины влекло за собой порку и перевод на нижеоплачиваемую работу, чаще всего в "поддоменные". За кражу заводской продукции, как правило, приговаривали к наказанию плетьми. В случае обнаружения недостатка перевозимого возчиками угля угольные приемщики, записчики и молотовые уставщики выплачивали денежный штраф в размере утерянного.
В этой же инструкции Демидов предоставлял приказчикам Нижнетагильской заводской конторы право отдавать в рекруты "...из заводских жителей плутов, ленивцев и отбывающих побегами от заводских работ".
Интересно, что в перечень самых серьёзных проступков Никита Акинфиевич включил... пьянство. За злоупотребление вином заводовладелец приказывал "кто б какого звания не был, определением в поддоменные и другие подобные тому работы или же отлучением от домов на другие заводы, к определению в работы ж временно, на месяц или на два".
(продолжение следует)
16.12.2015