Город, которого нет. Памятник царю-освободителю
О том, как в 1936 году первый секретарь Нижнетагильского горкома ВКП(б) Шалва Степанович Окуджава хотел переименовать Нижний Тагил в город Орджоникидзевск, мы уже рассказывали. Отношение наших читателей к этому историческому факту было довольно спокойным: большинство посчитало, что это была инициатива "варяга", для которого наш город был не более чем очередной ступенькой на карьерной лестнице, и обижаться на отца известного барда не стоит.
Однако попытки переименовать Нижний Тагил предпринимались и тагильчанами.
В конце сентября 1861 года на стол императору Александру II лёг доклад министра внутренних дел о ходе начатых в стране реформ. Одно из сообщений, которых самодержец удостоил особым вниманием, было прошение, принятое 8 сентября "на полном сходе Нижнетагильской волости", о преобразовании Нижнетагильского завода в уездный город Александровский.
В этом сообщении, в частности, говорилось, что "для сохранения памяти Е. И. В. прихожане Свято-Троицкой церкви условились сделать особый придел к ней, а чтобы и самое название места не напоминало больше крепостной неволи, просят всемилостивейшего государя, чтобы он благоволил Нижнетагильский завод, имевший все элементы городского быта, преобразовать в город Александровский..."
Нижнетагильский заводской посёлок в конце XIX в.
Александр заинтересовался этим сообщением и отдал распоряжение Министерству внутренних дел "заняться рассмотрением данного вопроса без промедления". Вскоре выяснилось, что просьба тагильчан не выглядела спонтанной. Складывалось впечатление, что прошение о переименовании и смене статуса Нижнетагильского завода было тщательно подготовлено.
В описании посёлка указывалось на его удобное географическое расположение, приводились статистические данные о занятости населения и его составе и отмечалось, что, "даже не будучи городом, Нижнетагильский завод отнесён по торговле к третьему разряду патентной пошлины наравне с Пермью, Ирбитом и Екатеринбургом, тогда как Верхотурье, в уезде которого посёлок находится, по осуществлению в нём торговой деятельности отнесён к пятому разряду".
К прошению были приложены план завода и письменное согласие с решением схода совладельца Нижнетагильского завода А. Н. Демидова.
Тогдашний министр внутренних дел Пётр Валуев заподозрил что-то неладное и отправил на Нижнетагильский завод статского советника Семёна Мордвинова, в ту пору входящего во "временную комиссию по крестьянским делам" и имевшего большой опыт "в разрешении всевозможных событий, связанных с крестьянской реформой".
Портрет Петра Александровича Валуева (худ. И. Крамской, 1880 г.)
Чиновнику надлежало выяснить, действительно ли большинство жителей завода хотят, чтобы их посёлок обрёл статус города, и все ли знают, что, став мещанами, они сразу лишаются прав на пользование покосами и пашнями?..
К началу крестьянской реформы при Нижнетагильском заводе проживало немногим более 31500 человек, из которых 29594 были демидовскими крепостными. Число свободных людей – мещан, купцов, вольноотпущенных, государственных крестьян, мастеровых, отставных солдат – было невелико. Тем не менее заводской посёлок был одним из наиболее развитых населённых пунктов такого типа во всей губернии. Здесь действовало 8 кожевенных и 8 мыловаренных "заводов", один канатный завод, бумажная фабрика, 7 крупных кустарных мастерских по производству медной и железной посуды и столько же мастерских по изготовлению сундуков, 4 иконописных заведения. Кроме того, в посёлке насчитывалось 170 домашних кузниц, 7 гвоздарных кузниц, две мастерские по изготовлению и ремонту экипажей, 5 мельниц и 6 винных складов. В посёлке было более ста постоялых дворов, два трактира и четыре гостиницы. По данным на 1860 год, в "Нижнетагильске" проживало 97 купцов разных гильдий, более 240 ремесленников, 260 мещан. Ещё почти 500 семей заводских крепостных занимались торговлей и ремеслом, из них более сотни владели магазинами и лавками. Что касается заводских служащих, то их при заводе проживало порядка 600 человек.
Будучи человеком неглупым, Мордвинов понимал, что изменение статуса заводского посёлка на город будет выгодно тем людям, которые либо были заняты в негорнозаводской промышленности, либо имели побочный и стабильный доход. Что касается подавляющего большинства вчерашних демидовских крепостных, работавших на заводах, то они ничего не выигрывали, а только теряли.
Получив статус мещан (т. е. жителей города), крепостные крестьяне лишались права пользоваться землёй, которая оставалась за ними в результате реформы. За аренду земель под покосы и посевы им придётся платить, а далеко не у всех была такая возможность.
Кроме того, после оглашения Манифеста об освобождении крестьян многие заводовладельцы, в том числе и Демидовы, лишили своих бывших крепостных различных льгот. Так, сразу же были отменены сезонные отпуска для крестьян, занятых на заводах в период посевной и уборочной, был введён подушный сбор на содержание заводских школ и больниц, прекратилась выдача "хлебного жалования" и ссуд из заводской кассы. На многих предприятиях происходило снижение расценок. В этих условиях лишение почти 30 тысяч бывших крепостных возможности прокормиться на земле грозило серьёзными социальными потрясениями.
После ряда встреч с волостными старшинами и заводскими приказчиками Мордвинов пришёл к выводу, что прошение о преобразовании Нижнетагильского завода в уездный город составлялось "без учёта мнения большинства местных жителей, а то и без ведома некоторых", о чём и доложил министру внутренних дел. В удовлетворении прошения тагильчанам было отказано.
Но уже через два года в Министерство внутренних дел поступило новое прошение, составленное по итогам "общественных слушаний на волостном сходе, в присутствии старосты и выборных от общества, прошедших августа 25 дня 1863 года [...] о желании мастеровых быть причисленными к городскому сословию с переименованием Нижнетагильска в уездный город..."
Однако и на это прошение была наложена резолюция "Отказать". Ведомством Валуева была проведена проверка, в ходе которой было установлено, что Анатолий Демидов не давал своего согласия на переименование заводского посёлка в город, а письмо, приложенное к первому прошению, "...было составлено и отправлено без его ведома". Сам же Анатоль считал такую инициативу "вздорной и во многом вредной".
Следующая попытка убедить государя и правительство в необходимости смены статуса Нижнего Тагила была зафиксирована в июне 1864 года, когда тагильские купцы Урожденский и Живолов, назвавшись "выборными от 26 тысяч тагильцев", направили ещё одно прошение. В ответ на него в Нижний Тагил были посланы подробные разъяснения, в которых говорилось о том, при каких условиях Нижнетагильский посёлок может получить статус города: развитие негорнозаводской и кустарной промышленности, розничной, оптовой торговли до уровня, сопоставимого с уровнем уездного города, развитие сети дорог и даже "повышение уровня образованности и культуры" населения. Выполнение этих условий без серьёзных капиталовложений извне требовало немалого времени, поэтому энтузиазм сторонников превращения Нижнетагильского посёлка в город вскоре угас.
О несбывшейся мечте вспомнили в 1890 году, когда деловое сообщество Нижнего Тагила, почти на две трети состоящее из бывших демидовских крепостных, решило воздвигнуть памятник царю-освободителю. Закладку памятника решили приурочить к десятилетию со дня гибели Александра II от рук народовольца Гриневицкого. Сбор средств на сооружение памятника объявили заранее в надежде, что жители посёлка смогут вносить взносы неоднократно. Однако тагильчане неохотно жертвовали на вроде бы благородное дело: для большинства из них реформы царя-освободителя не принесли ни улучшения, ни облегчения жизни. Сбор средств шёл плохо, и к намеченной дате закладки памятника в марте 1891 года не было собрано и половины необходимых денег. В итоге недостающую сумму внесло тагильское купечество, и 30 августа 1891 года на Базарной площади посёлка состоялась торжественная закладка будущего монумента.
Закладка памятника Александру II (фоторепродукция И. Т. Коверда)
Тогда же в Министерство внутренних дел было направлено письмо, в котором сообщалось о том, что Нижнетагильский заводской посёлок достиг нужного уровня экономического и социального развития и "...готов самостоятельно понести все расходы, связанные с преобразованием в уездный город". Как и в предыдущие разы, инициаторами выступили тагильские купцы и крупные кустари.
К письму прилагались справки, составленные авторитетными московскими экономистами. В них отмечалось, что за последние 30 лет в посёлке наблюдается уверенный рост производства товаров бытового и сельскохозяйственного назначения, рост объёмов торговли, увеличение ассортимента товаров и услуг. Подчёркивалось, что число малых, средних и больших кустарных "заведений" в Нижнетагильском посёлке увеличилось в два раза, а у десяти таких "заведений" годовой оборот составляет сто тысяч рублей и более. Отдельно перечислялись участники ежегодных ярмарок в Нижнем Новгороде, Оренбурге (Меновническая ярмарка), Перми.
Но достижения тагильчан, очевидно, не произвели впечатления на вышестоящие инстанции, и четвёртая по счёту попытка превратить заводской посёлок в уездный город закончилась ничем. Зато о строительстве монумента в память о царе-освободителе стало известно в Петербурге, и о нём написали в нескольких газетах.
В 1895 году памятник Александру II был торжественно открыт при большом скоплении народа.
Памятник имел вид пирамидальной часовни из камня и серого тагильского мрамора, увенчанной крестом. На одной из сторон монумента был помещён барельеф императора, а на оставшихся трёх были перечислены важнейшие события периода его правления.
Фрагмент памятника Александру II (фоторепродукция И. Т. Коверда)
Памятник был огорожен каменной стенкой, к нему вела широкая лестница. Площадку, на которой был установлен памятник, нарекли Александровской площадью и в перспективе хотели отделить от Базарной площади небольшим сквером. Планам озеленения площади помешал разрастающийся рынок, и реализовать их удалось только в советский период. Памятник сразу стал местной достопримечательностью, и его изображения не раз появлялись на почтовых открытках конца XIX – начала ХХ века.
После Февральской революции 1917 года у памятника царю-освободителю началась новая жизнь. Первый Нижнетагильский совет, состоявший большей частью из меньшевиков, эсеров и анархистов, постановил снять с памятника "атрибуты самодержавия", но выполнять это решение никто не спешил. К вопросу о судьбе монумента новые власти вернулись через восемь месяцев, после Октябрьской революции. Сначала его хотели снести, но вскоре у возглавившего местный Совет командира Красной гвардии Петра Бабина появилась мысль переделать памятник царю в памятник Свободе. Идею поддержали другие депутаты Совета, и начались поиски исполнителя. Нашёлся он довольно быстро: кто-то из депутатов-железнодорожников вспомнил о машинисте паровоза Николае Банникове, который был известен как портретист и скульптор-самоучка. Его вызвали на внеочередное заседание Совета и объяснили задачу. Николай, немного подумав, дал согласие и на следующий день принялся за работу.
Банников не скрывал, что в какой-то книжке он видел американскую статую Свободы, которая впечатлила его своей величественностью. Именно эта статуя и послужила прототипом главной фигуры для будущего памятника Свободе.
С прежнего монумента убрали крест, барельеф Александра II и надписи, рассказывающие о его деяниях. Фигуру самой Свободы высотой в три с половиной метра отлили из баббита. Изюминкой памятника было то, что в поднятой руке Свобода держала… электрическую лампочку, которая должна была гореть в тёмное время суток.
Обновлённый памятник, открытый в 1918 году, получился достаточно сложным: на мраморном пьедестале стояла Свобода с горящей электрической лампочкой в поднятой руке, у её ног был установлен небольшой бюст Карла Маркса, в одном из полукружий постамента были высечены слова "Павшим борцам за свободу", а под ними – пятиконечная звезда с серпом и молотом. Под памятником был устроен склеп, куда поместили останки пятерых красногвардейцев, павших в борьбе за дело Революции. После открытия обновлённого памятника площадь, на которой он стоял, переименовали в площадь Свободы.
Памятник Свободе (Павшим борцам за Свободу) (фото 30-х гг.)
В период "колчаковщины" Свобода была свергнута с постамента, а её автор был арестован и просидел в застенках контрразведки до освобождения Нижнего Тагила Красной Армией. Первым делом Николай Банников взялся восстанавливать своё творение. Правда, ввиду дефицита металла Свободу пришлось сделать гипсовой, покрыв поверх алюминиевой пудрой, но в целом памятник был восстановлен и простоял до начала 30-х годов, надолго пережив своего создателя.
В первой половине 30-х исполком городского совета постановил памятник разобрать "…ввиду ветхости и как утративший свою актуальность". Мрамор с памятника было решено использовать "на строительстве объектов досуга". А на месте Свободы в скором времени появился памятник И. В. Сталину, который простоял здесь до 1956 года.
Почти 40 лет площадка трёх бывших памятников пустовала. Сначала на ней хотели установить памятник первым тагильским пионерам. Затем здесь появился закладной камень с надписью, что на этом месте будет воздвигнут памятник тагильским комсомольцам. В начале 90-х здесь хотели поставить памятник металлургам, а в конце 90-х – Демидовым. В конце концов, 9 октября 2007 года на этом месте был открыт памятник Николаю Никитичу Демидову.
Впрочем, это уже совсем другая история…
Дмитрий Кужильный и Сергей Волков для АН "Между строк"
18.02.2017