Верхняя Ерзовка: кладовая с забытой историей уникального человека
Первые документальные упоминания о "старших сёстрах" героини нашего последнего рассказа – улицах Верхняя Ерзовка и Средняя Ерзовка – относятся к 1757 году. Правда, в то время Средняя Ерзовка звалась Нижней, а Верхняя носила совсем другое название и обе улицы находились в стадии активного развития.
С тех пор прошло более 250 лет, за которые неоднократно менялись и сами улицы, и их названия…
Некоторые историки предполагают, что первой в Нижнетагильском посёлке появилась та улица, которая впоследствии стала именоваться Верхней Ерзовкой. Начиналась она от горки, где в 9 июня 1764 года была заложена Входо-Иерусалимская церковь, и тянулась вниз, к месту, где реку Тагил без особого труда можно было перейти вброд и где впоследствии появился Маральский мост.
Вид на Выю с улицы Верхней Ерзовки
Верхней Ерзовкой улица звалась не всегда. Сначала она носила название Петерюхиной. Селились здесь в основном заводские служащие и приказчики, "ведавшие" отправкой металла на "старый завод", да казаки, нанятые Демидовыми для охраны своих караванов – на уральских дорогах тогда "шалили варнаки да тати". По одной из версий, первым своим названием улица обязана как раз казакам: вроде бы, фамилия казачьего старшины была Петерюхин.
В 1840 году, когда Анатолий Николаевич Демидов привёз на Урал "главноуправляющего корпуса горных инженеров" и своего приятеля Максимилиана Лейхтенбергского, в Нижнетагильском посёлке произошли переименования некоторых улиц. В результате Первая Маральская улица стала Максимильяновской, а так как соединённые к тому времени мостом улицы Первая Маральская и Петерюхина по сути представляли собой единое целое, то их стали называть Максимилиановским трактом. Тракт носил высокое имя ровно до того дня, пока взаимоотношения Максимилиана Лейхтенбергского и Анатолия Демидова не испортились и заводовладелец не отдал распоряжение главному управляющему "в названиях заводских улиц и иных мест не упоминать имён персон, к нашим заводам отношения не имеющих".
Максимилиан Иосиф Евгений Август Наполеон Богарне Лейхтенбергский с супругой Марией Николаевной
Почему бывшая улица Петерюхина получила другое название, а не вернула прежнее, до сих пор не совсем понятно. Так или иначе, улица стала именоваться Верхней Ерзовкой и оставалась таковой до конца апреля 1926 года. Тогда решением исполкома Горсовета улицу переименовали в 1-ю Советскую, а в 1942 году она приняла своё последнее название – улица Комсомольская.
Улица являлась важной транспортной артерией Нижнетагильского заводского посёлка – по ней проходил самый короткий путь из его "1-й части" на Выю. Таковой она оставалась и большую часть советского периода истории нашего города: именно по ней, а не по Островского, как мы привыкли сейчас, можно было напрямую проехать из центра города на Выю.
Улица Комсомольская (бывшая Верхняя Ерзовка) на карте города 1960 г.
К концу XIX столетия на Верхней Ерзовке уже проживали не только заводские служащие, но и уважаемые мещане: кустари, ремесленники, земские чиновники и "казённые люди". Кожевниковы, Печатальщиковы, Соловьёвы, Егоровы, Рябовы, Шорины, Коноплёвы… Когда-то эти фамилии были на слуху у всего посёлка.
Улица считалась довольно престижной. Большие добротные дома, выстроившиеся вдоль мощёной проезжей части, были в основном двух- или полутораэтажными. Много было кирпичных домов или домов с первым этажом, выложенным из камня или кирпича. Крыши домов, покрытые железным листом, красились зелёной краской, которую изготавливали из малахитовой крошки. У каждого дома росли кусты сирени, акации, жимолости. Ещё один признак престижности места жительства того времени – близость к церкви – также присутствовал у Верхней Ерзовки: начиналась улица почти у самой Входо-Иерусалимской церкви. Как отмечал известный уральский историк и этнограф Н. К. Чупин, Верхняя Ерзовка "выглядела строго, опрятно и по-уральски солидно".
Улица Комсомольская (бывшая Верхняя Ерзовка)
Свой облик улица сохраняла почти до последних дней своего существования. Вплоть до начала 60-х годов XX века здесь стояли дома, построенные сто и более лет назад. Известный тагильский краевед Иван Абрамович Орлов называл такие улицы "кладовыми местной истории", где всё – от образцов архитектуры горнозаводских посёлков до воспоминаний старожилов – представляло большую ценность для историков и краеведов.
Чётная сторона улицы Комсомольской (бывш. Верхней Ерзовки) на фото 1967 года
Дом № 7 по улице Комсомольской, известный как дом кустаря-каретника Коноплёва (фото 1962 г.)
Бывший дом заводского служащего Кожевникова П. Е. (ул. Комсомольская, д. 9) на фото 1962 года
Дом по ул. Комсомольской, 11 (фото 1962 г.)
Дом на углу улиц Газетной и Комсомольской (фото 1965 г.)
К сожалению, этой "кладовой" историки не воспользовались в полной мере. Хотя, как говорится, сам Бог велел: здесь, на Верхней Ерзовке, родился, вырос и прожил всю свою жизнь один из пионеров тагильского краеведения Дмитрий Петрович Шорин – личность в Нижнетагильском посёлке очень известная во второй половине XIX века, но почти позабытая в советский период.
Родился Дмитрий Петрович в 1817 году в семье крепостного Петра Ивановича Шорина, который около 60 лет прослужил приказчиком Черноисточинского и Висимо-Шайтанского заводов. Семья Шориных была многодетной, но переживать за будущее детей Петру Ивановичу особо не приходилось: заводовладельцы, начиная с Никиты Акинфиевича Демидова, предоставляли всем, кто "проходил по разряду служащих", ряд льгот, в числе которых было и бесплатное образование детей. На демидовских заводах даже существовала отдельная статья расходов на содержание и образование "служительских детей" с обязательной ежегодной отчётностью. Все шестеро сыновей Петра Ивановича Шорина получили прекрасное образование, и все они остались служить на демидовских заводах. Все они окончили Выйское заводское училище, а трое – Фёдор, Иродион и Николай – продолжили обучение в Петербурге и за границей.
Дмитрий Петрович Шорин окончил Выйское училище в июне 1833 года и в том же месяце был назначен "писцом в денежное повытие с окладом 200 рублей в год ассигнациями". Через два года, в апреле 1835-го, его уже назначили "старшим помощником повытчика денежного отделения" с увеличением оклада до 400 рублей. На службе Дмитрия Петровича отличали исключительная честность и аккуратность, о чём не раз главный управляющий указывал в своих отчётах заводовладельцам. В 1844 году Дмитрий Петрович получает новую должность – главного кассира при правлении демидовских заводов. Должность, по словам управляющего финансовой частью заводов Д. В. Белова, "требующая нечеловеческой внимательности и в чём-то даже проклятая". Заводские кассиры в те годы менялись очень часто: кто-то не выдерживал груза ответственности, кто-то не справлялся с искушением присвоить себе определённую сумму, кто-то допускал серьёзные ошибки в ведении бухгалтерских книг. А все недоимки, которые случались в процессе работы, покрывались за счёт главного кассира.
Главный кассир правления Нижнетагильских и Луньевских заводов господ Демидовых Дмитрий Петрович Шорин
На этой должности Шорин прослужил более 40 лет, зарекомендовав себя самым наилучшим образом. Его ценили и уважали не только управляющие и заводовладельцы, но и простые рабочие и мастеровые. И даже разбойники, которые промышляли на уральских дорогах, не трогали Дмитрия Петровича. Дело в том, что по штатному расписанию главный кассир должен был лично перевозить денежные средства в Петербург и Екатеринбург и лично отчитываться за них. По этому же штатному расписанию кассиру полагалась охрана и специальная повозка. Но правление заводами зачастую "забывало" выделить деньги на их содержание, и Шорину приходилось отправляться в опасный путь в одиночку. Несколько раз его останавливали местные тати, но, узнав "честного кассира с тагильского завода", каждый раз отпускали с миром, не тронув ни его, ни казну.
В 1857-м, "принимая во внимание исключительную честность по службе и изрядный порядок в финансах и отчётности", Анатолий Николаевич Демидов подписал для Дмитрия Петровича "отпускную", хотя от этого шага заводовладельца всячески отговаривали управляющие, опасаясь, что Шорин уедет из Тагила. К тому времени Дмитрий Петрович имел на демидовских заводах большой авторитет.
Несмотря на загруженность служебными делами, он находил время и для дел общественных. В частности, много усилий Д. П. Шорин приложил для того, чтобы убедить управляющих и Демидовых в необходимости открыть в заводе учебное заведение для девочек. Поначалу его инициатива нашла поддержку только у Авроры Карловны, но вскоре интерес к проблеме стал проявлять и Анатолий Демидов. В конце концов женское училище в Тагиле было создано и в 1853 году приняло первых учениц.
Другим большим общественным делом Дмитрия Петровича Шорина было участие в разработке проекта и постройке храма в честь отмены крепостного права – церкви во имя святого Александра Невского. Именно Шорин выдвинул предложение о постройке "народного храма", и именно ему народный сход доверил сбор средств и контроль над их расходованием. Именно он выбирал место для храма и проект, по которому его предстояло построить.
Дмитрий Петрович Шорин с эскизом церкви во имя святого Александра Невского
Смелости и расчётливости, с которыми Шорин приступил к строительству церкви, удивлялись многие его современники.
"Собрав в начале капиталу всего три тысячи рублей серебром из требуемых 30 тысяч, он, ни на секунду не сомневаясь в успехе предприятия, уверенно принялся за дело, заранее отказавшись просить какой-либо помощи у вас, – писал Павлу Павловичу Демидову известный в будущем экономист Василий Дмитриевич Белов. – Он отказался от услуг архитектора, что дало 3,5 тысячи рублей экономии, произвёл обжиг известняка своими силами, сэкономив 400 рублей, организовал сбор лома, из коего намерен отлить [облицовочные] плиты, а это ещё 500 рублей экономии..."
Рассказывают, что, когда управляющий заводами спросил Шорина, почему он не обратится за помощью к Демидовым, тот ответил: "Мы изначально не рассчитывали на участие господ Демидовых, но если кто-то из них изъявит желание поучаствовать не как заводовладелец, но как гражданин, пожалуйста..."
Очевидно, ответ Дмитрия Петровича довели до сведения бывших хозяев. Вскоре в фонд строительства "неизвестным жертвователем" было внесено 500 рублей серебром. Затем, если верить тому же В. Д. Белову, 1000 рублей поступило в кассу стройки "от гражданина Демидова" и ещё три тысячи – "от дамы, пожелавшей остаться инкогнито". Инкогнито таинственной дамы сохраняется по сей день. Кто-то считает, что на столь щедрый взнос была способна только Аврора; кто-то полагает, что эту сумму пожертвовала бывшая жена Анатолия Демидова принцесса Матильда (получавшая за счёт заводов пожизненное денежное содержание). За те 16 лет, что продолжалось строительство храма, Демидовы ещё несколько раз вносили в кассу стройки разные суммы.
Казалось бы, всё время у Дмитрия Петровича уходило на служебные и общественные дела. Но, по словам родственников и знакомых, он находил время и на семью, и на увлечения. Будучи ценителем живописи, Д. П. Шорин собирал картины тагильских крепостных художников и даже привозил с аукционов Москвы и Петербурга работы зарубежных авторов. Отдельной его страстью была минералогия. Коллекцию камней и минералов он начал собирать ещё в детстве, а к 50-ти годам стал обладателем самого полного собрания минералов на Урале. Дмитрий Петрович числился геологом в штате Горного института и даже получал там жалованье за образцы минералов, собранных на Урале.
Не менее страстным и в то же время основательным было его увлечение краеведением и этнографией. В компании двоюродного брата – Иродиона Рябова – он изучал архивы Верхотурья, Невьянска, Тагила, книги по истории Урала, имевшиеся в библиотеке Выйского училища. В 30-40-х годах XIX столетия Дмитрий Петрович объездил и изучил всю северную часть Тагильского горного округа для описания чудских городищ и курганов и срисовывания "писанцев". Результаты этих исследований были напечатаны в "Пермских ведомостях", а их оригиналы сейчас хранятся в Институте археологии в Петербурге. Особый интерес представляют раскопки, произведённые Шориным на берегу реки Полуденки в 12 километрах от Тагила, в результате которых была обнаружена стоянка древних людей эпохи неолита.
Занимался Д. П. Шорин и этнографией: собирал и записывал местные песни, сказки, пословицы. Им был написан целый ряд статей этнографической тематики и выпущена книга "Историко-статистический очерк Нижнетагильских заводов".
Своё увлечение историей родного края и этнографией Дмитрий Петрович Шорин передал своим детям – у него было пять сыновей и три дочери.
Д. П. Шорин (сидит второй справа) в кругу семьи (фото начала 1900-х гг.)
В 1907 году Дмитрий Петрович умер. Его похоронили в ограде Александро-Невской церкви, неподалёку от алтаря.
Самыми известными потомками Дмитрия Петровича считаются его сын Александр Дмитриевич, служивший в должности главного доменного инженера на Нижнесалдинском заводе, дочь Надежда Дмитриевна Шорина-Милютина, всю жизнь проработавшая учительницей в салдинских школах, а также его внучка Елизавета Васильевна Боташева – известный тагильский краевед, посвятившая себя развитию библиотечного дела в Нижнем Тагиле.
Надо сказать, что те дети Д. П. Шорина, которые оставались жить и работать в Тагиле, селились там же на Верхней Ерзовке, неподалёку от отцовского дома. До наших дней сохранилось несколько фотоснимков, на которых изображён "дом Шорина".
Дом Шорина на Верхней Ерзовке (фото 1940-1950 гг.)
Дом Шорина (на переднем плане) (фото 1962 г.)
Но сказать точно, в котором из них жил Дмитрий Петрович, а в котором кто-то из его детей, пока никто из исследователей не смог. По воспоминаниям Елизаветы Васильевны Боташевой, дом деда был деревянным, но оштукатуренным, а рядом с домом находился "каменный" колодец – одна из достопримечательностей Верхней Ерзовки.
По генеральному плану развития Нижнего Тагила улица Комсомольская оказалась "приговорена". Хотя поначалу её планировали сделать проездом или переулком, стирать с лица города улицу с идеологически правильным названием было в те времена страшновато. Но места под каркасно-панельные новостройки в этом районе Нижнего Тагила катастрофически не хватало, и вопрос об уничтожении Комсомольской висел в повестках заседаний горисполкома и горкома партии года три. В конце концов, после ряда согласований с областными инстанциями, улицу Комсомольскую снесли.
Улица Комсомольская (бывшая Верхняя Ерзовка) перед окончательным сносом. На снимке виден дом, находящийся по адресу ул. Газетная, 22 (фото март 1968 г.)
Сейчас о существовании одной из старейших улиц Нижнего Тагила не напоминает почти ничего, кроме, пожалуй, забытого указателя на бывшем доме купцов Злоказовых. Не ведёт к бывшей Верхней Ерзовке и начерченная не так давно на городских тротуарах "малахитовая линия".
Междомовой проезд и старый адресный указатель – всё, что осталось от одной из старейших улиц города (фото 2017 г.)
Рассказывая истории Верхней и Нижней Ерзовок, тагильские краеведы грустно шутят, что сейчас за всех "отдувается" Средняя Ерзовка, она же 2-я Советская улица. Во многом так оно и есть. Но об этом будет наша следующая история...
Дмитрий Кужильный и Сергей Волков специально для АН "Между строк"
Фото советского периода из архива А. Ф. Кожевникова
04.03.2017