О дне рождения города
Как известно, история – наука не точная, достоверность того или иного эпизода зависит вовсе не от красоты и логичности предположения, высказанного неким доктором исторических наук, а от наличия документов или артефактов, подтверждающих или опровергающих данное предположение. Порой проходят годы, а то и десятилетия, прежде чем такие документы или артефакты отыщутся в архивах или в других "кладовых истории". Впрочем, бывает и по-другому: какой-либо исторический факт намеренно или волей случая искажается в угоду каким-либо обстоятельствам. Например, в начале 90-х годов средства массовой информации и учёные мужи "перестроечной эпохи" убеждали нас, что ввод советских войск в Афганистан преследовал исключительно политические цели. Должно было пройти 25 лет, чтобы в России вспомнили, что начиная с 1968 года Советский Союз ежегодно получал с газового месторождения в Шибиргане, что в провинции Джаузджан, по 2,5-3 миллиарда кубометров газа, который поступал в газотранспортную систему республик Средней Азии, в том числе и в газопровод Бухара – Урал, который снабжал природным газом весь Средний Урал. Нижний Тагил также получал газ по этому газопроводу.
Выходит, что в Афганистане мы защищали не только идеологические догмы марксизма-ленинизма, но также и свои экономические интересы...
10 июля 2017 года президентом Российской Федерации был подписал указ о праздновании трёхсотлетия основания Нижнего Тагила в 2022 году. О том, что 8 октября 1722 года на Выйском заводе был выплавлен первый тагильский чугун, знают, наверное, не только тагильчане, но и жители всей области. Эта дата стала официальной в 1970 году, после того как на запрос Нижнетагильского горисполкома в Главное архивное управление при Совмине СССР о дате образования Нижнего Тагила в марте 1969-го пришёл официальный ответ – справка, составленная на основании документов ЦГАДА (Центрального государственного архива древних актов), касающихся истории возникновения Нижнего Тагила.
Электрографическая копия справки ГАУ (из архивов А. Хлопотова)
Какие же документы были найдены в ЦГАДА?
Указ Берг-коллегии от 19 декабря 1720 года, разрешающий Никите Демидову строительство завода на реке Вые; план Верхотурского уезда с нанесёнными на него демидовскими заводами, составленный в 1722 году; план-разрез рудника Выйского медеплавильного завода и план самого завода, составленные весной 1730-го; выписка из "ревизской сказки" от 5 ноября 1722 года, где говорилось о том, что в 1722-м завод на реке Тагил начал строиться; планы Выйского и Нижнетагильского заводов, составленные в 70-х годах XVIII века.
Фигурировал в ответе на запрос и документ, подлинность которого вызывала сомнения у наших историков: выписка из ведомости о заводах Акинфия Демидова, датированная мартом 1745 года, где говорилось, что разрешение на постройку Нижнетагильского завода было выдано Демидову Берг-коллегией в 1702 году, в то время как Берг-коллегия была учреждена только в 1719-м.
Полученную справку передали преподавателю НТГПИ, старшему научному сотруднику городского музея кандидату исторических наук Татьяне Гуськовой, которая, сопоставив полученные данные с имеющимися документами, пришла к выводу, что датой рождения города следует считать день, когда на Выйском заводе произошла первая плавка чугуна. В 1972 году "Тагильский рабочий" опубликовал статью, в которой Татьяна Константиновна объясняла горожанам, откуда появилась эта дата.
Фрагмент статьи Т. К. Гуськовой в "Тагильском рабочем" (из архивов А. Хлопотова)
К слову, дата первой плавки металла или же выпуска другой продукции градообразующим предприятием довольно часто принималась советскими историками как день рождения города. Так были установлены даты рождения Невьянска и Екатеринбурга, Карпинска и Ивделя, Краснотурьинска и ряда других городов Урала. Было ли это тенденцией в исторической науке советского периода? Вовсе нет. Так, датой рождения Камышлова считается ноябрь 1668 года – время основания Камышевской слободы. Алапаевск ведёт свою летопись с весны 1639-го, когда близ реки Алапаихи возникли первые крестьянские поселения.
Если начинать отсчёт истории Нижнего Тагила с первого русского поселения, то таковое существовало на месте нашего города за полвека до того, как заработали демидовские заводы на реках Тагил и Выя. Многие тагильчане слышали название деревни Фотеево, а некоторые даже знают, где она находится, но о возрасте деревни не подозревают. А тем временем первые упоминания о "…русской деревне Фотеевой на берегу Тагил-реки" относятся к 1665 году. Документальные подтверждения тому были найдены ещё в 60-х годах ХХ века. Тогда почему же мы считаем годом основания нашего города 1722-й, а не 1665-й?
Историки объясняют это тем, что сама по себе деревня Фотеево "не имела градообразующих признаков". По сути, это была заимка, основанная выходцем из Краснопольской слободы Фотеем Гаевым и постепенно выросшая до небольшой деревушки в три-четыре дома, которую населяли потомки крестьянина. Никакого государственного или "служилого" значения у деревни Фотеево не было: семейство Гаевых просто имело здесь несколько десятин земли под пашню и покосы, разводило домашнюю птицу и скот. Таких деревень, которые ещё называли "однодворками", на Урале было более сотни, но большинство из них исчезло ещё в первой половине XVIII века, в период промышленного развития Среднего Урала. Фотеево оказалась рядом с заводом, стала частью заводского посёлка и поэтому сохранилась.
Для сравнения: Камышевская слобода была, по сути, опорным пунктом "...для оберегания от калмыцких и башкирских воинских людей", на её территории был построен Камышевский острог, где несли "охранную службу" казаки и солдаты, работали "казённые люди".
И всё же у Нижнего Тагила появился ещё один шанс "состариться" как минимум на 20 лет...
Перемены, произошедшие в нашей стране в 1991 году, привели к всплеску интереса к истории со стороны государства. Объяснялось это тем, что новой власти нужна была новая история России. Для её составления были выделены достаточно серьёзные средства из бюджета. В государственных архивах стали открываться так называемые "закрытые" фонды, активно изучались частные архивы. В результате на протяжении 90-х в областных и центральных государственных архивах было найдено, реставрировано и расшифровано огромное количество документов, ранее неизвестных историкам. Содержание этих документов позволило несколько иначе взглянуть на многие ранее известные исторические события и процессы.
В период с 2000 по 2005 год группа учёных-историков из Екатеринбурга обнаружила в фондах РГАДА (Российского государственного архива древних актов) ряд интересных документов, касающихся истории развития промышленности на Урале и истории нашего города.
Документы 1700 года, относящиеся к развитию промышленности на Урале (РГАДА), фото 2003 г.
В советское время считалось, что богатую магнитным железняком гору Высокую, возле которой появился завод, а затем и наш город, открыл рудознатец вогул Яков Савин в 1698 году, а четыре года спустя Пётр I отдал месторождение тульскому кузнецу Никите Демидову, который взялся наладить производство железа и меди на Урале. При этом внятного ответа на вопрос, почему же Демидовы принялись за разработку горы Высокой только 20 лет спустя, никто из историков дать не мог. И долго в качестве "железного" доказательства существующей теории возникновения нашего города являлась чугунная доска, отлитая на Нижнетагильском заводе и хранящаяся в Нижнетагильском краеведческом музее. Большинство тагильчан видело эту доску, но вряд ли кто-то вникал в содержание текста на ней.
И всё же, давайте прочитаем текст. Он гласит:
"В 1702 году по именному Его Царского Величества Указу пожалован тулянину камисару Никите Демидову в Сибири, в Верхотурском уезде на реке Нейве железный завод да место пустое при реке Тагиле и Магнитной горы, и как упомянутые, так и на оном месте другие заводы велено ему строить и размножать. В 1720 году начались строиться тагильские заводы без отданных дворцовых крестьян, собственным его Демидова коштом, и построилась к действу плотина со всем да две домны в 1725-м, а другие две домны после смерти упомянутого камисара Демидова достроил сын его дворянин Акинфий Демидов в 1726 году. А к действу изготовлен к 1727 году".
На самом деле "железное" доказательство ничего не доказывает, а напротив, рождает несколько вопросов.
Во-первых, в 1702 году Никита Демидович ещё не звался Демидовым и тем более не являлся "камисаром" (то есть правительственным уполномоченным по надзору за горными заводами). Тогда Никита Антюфеев был ещё "тульским уговорщиком", арендовавшим у казны Невьянский (с 1702 г.), Шуралинский (с 1716 г.) и Быньговский (с 1718 г.) заводы. "Камисарскую" грамоту он получил лишь в 1706 году.
Во-вторых, возникает вопрос. Если "место пустое при реке Тагил и Магнитной горы" было пожаловано в 1702-м, то почему завод при таком богатейшем месторождении Демидовы начали строить только 18 лет спустя? Официальная история утверждала, что Демидовы просто не умели плавить магнитный железняк и Акинфий ездил учиться этой премудрости в Швецию и Германию. Но не 18 же лет он учился этому, в общем-то, не очень хитрому делу? Мало того, в записях, сделанных в ходе ревизии Невьянского завода в 1704 году, значится:
"Найдено на дворе до ста пуд нежжёного магниту, а ещё столько же доброго железа с того магниту сработанного".
Выходит, проблем с переработкой магнитной руды у Демидовых не было.
В чём же причина столь длительной заминки со строительством завода на реке Тагил?
В-третьих, "имянного Его Царского Величества Указу" от 1702 года, скорее всего, не было вовсе. В тот год Пётр I воевал шведов при Нотебурге и физически не мог лично участвовать в продвижении Демидовых на Урал. А всеми делами, которые касались поисков руд и строительства заводов на Урале и в Сибири, ведал Сибирский приказ, возглавляемый думным дьяком Андреем Виниусом. Но даже если указ, наделяющий будущих Демидовых столь широкими привилегиями, был составлен Виниусом, вопроса это не снимает. Остаётся предположить одно: юридическая сила указа не распространялась на уже заявленные в казну месторождения. А это значит, что размытая формулировка "да место пустое при реке Тагиле и Магнитной горы" может означать, что сама Магнит-гора (более известная нам как Высокая) на тот момент уже принадлежала казне.
И вот в 2005 году ситуация прояснилась. Найденные в фондах РГАДА документы рассказали, что пальма первенства в открытии ряда богатейших рудных месторождений на Урале принадлежала "сыну боярскому" Михаилу Бибикову. До недавнего времени об этом человеке мы знали очень мало. Его имя не упоминалось даже в справочной литературе. Только в энциклопедии "Металлурги Урала" (2001) о нём была дана короткая справка:
"Бибиков М. (даты жизни и смерти неизвестны). Тобольский "сын боярский". Организовал поиск и плавку металла на Урале, в том числе в районе горы Магнитной. Один из строителей Невьянского завода (кон. XVII – нач. XVIII в.)".
"Сыны боярские" – это сословие, существовавшее в Московском государстве с конца XIV по начало XVIII века. "Сыны боярские", наряду с дворянами, несли обязательную военную или гражданскую службу. Во времена реформ Петра I все служилые люди были объединены в единый класс – дворянство, а в 1707 году сословие "сынов боярских" было упразднено на европейской части России. В Сибири и на Урале сословие просуществовало до 1821 года.
Найденные в РГАДА документы позволяют рассказать о жизни Михаила Афанасьевича Бибикова полнее.
Промеж верхотурских бояр, большинство из которых были выходцами из служилой мелкоты, Бибиковы заметно выделялись родовитостью. Они являлись представителями старинного тверского боярского рода, потомками ордынских ханов и однородцами известных боярских семей Нагих и Собакиных. Отец Михаила Афанасий Бибиков из Твери был переведён поначалу в Тюмень, а затем "по его же челобитью" в Верхотурье, где и умер пять лет спустя. Его сын Михаил по переписи 1666 года значится "подрослем сына боярского 16 лет", ещё не повёрстанным в службу.
Служебная карьера Бибикова началась в 1669-1670 годах с составления "переписных и перемерных книг Верхотурского города". В период с 1670 по 1680 год дважды был приказчиком Тагильской слободы, а также исполнял обязанности приказчика в Невьянской, Арамашевской, Аятской, Краснопольской и Чусовской слободах. В 1686-м занимался подготовкой к проведению Ирбитской ярмарки.
В 1687 году был создан Верхотурский разряд: Верхотурье вывели из подчинения Тобольску. Это открыло новые возможности по службе для верхотурских "детей боярских", в том числе и для Михаила Бибикова. В 1692 году он был послан проверять деятельность туринского воеводы Богдана Челищева. Проверка привела к отставке заворовавшегося воеводы.
Слухи о принципиальном и честном чиновнике из Верхотурья дошли до Москвы. И в 1696 году из столицы приходит распоряжение провести разведку, переучёт и описание рудных мест Верхотурского уезда. Главой этой экспедиции становится Михаил Бибиков. Это назначение было неслучайным. За тридцать лет службы на Урале Михаил Афанасьевич хорошо знал местность, населённые пункты и людей, проживающих в них, имел богатый административный опыт. В том же 1696 году Бибиков посылает в Сибирский приказ первое донесение, где было описано три месторождения, ставших впоследствии сырьевой базой для Алапаевского завода. В следующем донесении, отправленном весной 1697 года, уже содержалась опись горы Магнитной:
"У Тагил-реки, близ от вогульских изб да заимки Фадеевой, найден мною был камень-магнит, и оного тут целая гора. [...] А близ оной горы видено мною место угожее, штобы ставить кричные фабрики для жжения того магниту".
Типичная "кричная фабрика" (доменный цех) уральских заводов начала XVIII в.
А что же Яков Савин?
В 1698 году, то есть год спустя, верхотурский воевода Дмитрий Петрович Протасьев отписал в Сибирский приказ:
"Камень-магнит сыскал Верхотурскому уезду Краснопольской слободы от деревни русских людей Терёшки Фадеева и от реки Тагилу версты две в горе вогул Яков Савин, рудознатец".
Как оказалось, Яков Савин состоял при экспедиции Бибикова проводником. В донесениях Бибикова он значится как "ясашный охотник верхотурский и проводник". Позднее его имя ещё дважды появится в летописи Урала, благодаря челобитным, поданным им на имя "горного командира" Татищева и берг-мейстера Блиера. Челобитные эти содержали жалобы на Демидовых: тульские уговорщики обманули Савина, не заплатив денег за указанное им месторождение железной руды на... Магнит-горе. Татищев быстро разобрался в сути конфликта: вогул, принимавший участие в экспедиции Бибикова, решил продать тулякам уже открытые руды. А дальнейший "розыск" установил, что десятью годами ранее "рудознатец" Савин пытался получить вознаграждение "за магнитную гору" с верхотурского воеводы Протасьева, но у того не оказалось денег в казне. К слову, такие двойные и даже тройные "заявки" рудных мест вогулами были в конце XVII – начале XVIII века обычным явлением: воеводы на Урале часто менялись, в текущие дела вникали по нескольку лет, и обмануть их было не сложно. Чем частенько и пользовались коренные жители уральских гор.
Тем не менее в советский период пальму первенства в открытии Магнитной горы историки отдали Якову Савину, как персонажу "пролетарского происхождения", а имя "боярского сына" Михаила Бибикова было предано забвению.
Успех экспедиции 1697 года продвинул Михаила Афанасьевича вверх по карьерной лестнице.
Из всех участников рудных изысканий именно Бибиков был взят на особую заметку в Москве. Уже 10 мая 1697 года царь Пётр I приказал верхотурскому воеводе: "И вы б в те места, где магнит и вышеописанные железные руды явились, и на реку Реж послали с Верхотурья сына боярского Михайлу Бибикова". В то же время глава Сибирского приказа Андрей Виниус начал активно лоббировать строительство железных заводов на Среднем Урале. По его предписанию Бибиков составил чертежи строительства сразу четырёх заводов на Урале.
"Фабрики те следует завести при Магнит-горе, на речках Вые да Нейве да близ Каменки, с плотинами и о двух домнах, а места там угожие есть", – писал Виниус в донесении царю.
Уральская железоделательная "фабрика" (репродукция с гравюры XVIII в.)
Наказ из Сибирского приказа "о управлении заводском" Михаилу Бибикову был дан в Москве в 1699 году. Из открытых рудных мест царь долгое время отдавал предпочтение горе Магнитной на Тагил-реке, однако окончательное решение было определено за Бибиковым. Михаил Афанасьевич начал со строительства двух заводов – на реке Вые и близ деревни Федковки на реке Нейве. По этому поводу он отписал в Сибирский приказ:
"от Невьи реки и от деревни Федковки полторы версты, на той руде и около руды бору длиннику 8 вёрст, поперечнику 2 версты. [...] И под деревнею Федковкою для железнаго заводу и молотовых больших мехов подъёму плотину построить мочно и угодно. А железо до Тобольска зимним санным путём да через Верхотурье к Соли Камской на возах возить мочно".
Строительство "меднаго" Выйского завода началось в 1699 году, буквально через месяц после назначения Бибикова. Правда, спустя полгода стройка сгинула в пламени пожара: то ли работные не доглядели, то ли местные вогулы, недовольные перспективой соседства с казённым заводом, подожгли – никто не знает. На месте сгоревшего завода в 1720 году Демидовы начнут строить Выйский медеплавильный завод. А в марте 1700-го Михаил Афанасьевич начал строить и Федковский (Невьянский) завод. Этот завод тоже сгорел, но Бибиков начал строить его заново, перенеся место завода немного подальше от деревни. Затем по указу от 19 июня 1701 года Бибикова сменил присланный из Москвы Семён Викулин. Новый управляющий принял от предшественника будущий Невьянский завод уже со всеми строениями, оборудованием, запасами руды и угля. Плотина была готова, производственные помещения в основном построены. Оставалось поставить домны, для чего требовались особые навыки, которых у Бибикова не было, но ими обладал Викулин. Этим же указом тобольскому воеводе было предписано "завесть завод у горы Магнитной". Управляющим новым строительством был назначен Михаил Бибиков.
Успешный пуск Невьянского завода привёл к тому, что из Подмосковья в помощь Михаилу Афанасьевичу Бибикову был отправлен обоз с плотинным и доменными мастерами и годичным запасом провианта. Царь вознамерился как можно быстрее запустить казённые заводы на Урале и, как свидетельствуют документы тех лет, объединить Невьянский, Тагильский и Каменский заводы в единый оружейный "холдинг". Именно для этого все три завода были переведены под юрисдикцию Тобольского воеводства. Однако начавшаяся с неудачи под Нарвой война со Швецией внесла коррективы в петровские планы. В первые же месяцы войны казна стремительно опустела и финансирование строительства трёх уральских заводов было сокращено. В наказе главы Сибирского приказа, присланного на Урал в конце 1701 года, Бибикову предлагалось выбрать из трёх строящихся заводов один и запустить его, чтобы как можно скорее получить готовую продукцию – металл и "воинские припасы", столь нужные для русской армии и флота.
Михаил Афанасьевич выбрал Невьянский завод, где вот-вот должны были заработать домны. В то время как на Тагильском заводе были построены лишь несколько сараев, избы для мастеровых, сделана разметка плотины и заложены фундаменты двух "фабрик". Каменский завод также был ещё далёк от пуска. В 1702 году строительство Тагильского завода шло периодически и заключалось в подготовке к возведению двух домен, заготовке магнитного железняка и строительного леса. Весной 1703-го работы на Тагильском заводе были полностью остановлены: кончились деньги. Бибиков организовал хранение инструментов и добытой руды, а сам выехал в Верхотурье, где его ожидало новое назначение.
Почти 17 лет простоял недостроенный Тагильский завод под Магнит-горой. За эти годы расчищенная под "фабрики" площадка заросла подлеском; запасы магнитной руды и угля демидовские приказчики вывезли в Невьянск; заготовленный лес, инструменты и гвозди растащили живущие поблизости поселенцы.
Ожила стройка только после того, как в 1720 году Демидовы получили Берг-привилегии на строительство заводов на реке Вые и реке Тагил. В 1722 году первый чугун был выплавлен на Выйском заводе, а три года спустя заработал и Нижнетагильский железоделательный завод.
Дальнейшая судьба Михаила Бибикова сложилась следующим образом. В 1703 году он был назначен управляющим строительством Алапаевских казённых заводов. Уже через год он докладывал в Сибирский приказ: "На реке Алапаихе построил я вновь Великого Государя Алапаевские железные заводы со всем в готовности". Некоторое время он весьма успешно управлял этими заводами, а затем получил должность приказчика Тагильской слободы. Точной даты смерти Михаила Афанасьевича не установлено. Известно, что ещё в 1720 году он был жив. По "ревизской сказке" (переписи) 1720 года среди дворян верхотурского уезда значились "Бибиков Михаил Афанасьев с сыном Михаилом 50 лет да внуком Василием". Если судить по документам, сохранившимся до наших дней, жил Михаил Афанасьевич весьма скромно для родовитого боярина. Он "владел двором длиннику десять сажень, поперег семь сажень", а его оклад составлял "деньгами – 10 рублей, хлебом – по 10 четвертей ржи и овса в год". В 1709 году вместо "хлебного жалования" он получил участок земли под пашню. Крепостных у Бибиковых не было.
Вопрос о новой дате рождения Нижнего Тагила нигде не поднимался. Исчисление возраста нашего города с 1722 года давно стало привычным для горожан. К тому же грядущая "круглая" дата даёт ещё и шанс на дополнительные финансовые поступления в городскую казну. Однако обнаруженные архивные сведения о начале промышленного освоения Урала вполне могут стать ещё одной страницей славной истории города.
Дмитрий Кужильный и Сергей Волков специально для АН "Между строк"
22.07.2017