Фотий Швецов (часть 2)
...Реконструкция Меднорудянского рудника, начатая Швецовым, на первых порах дала обратный эффект: несмотря на технические нововведения, добыча руды начала снижаться. Это дало повод некоторым недоброжелателям молодого инженера пожаловаться на его действия в петербургскую контору. Дело было в том, что Фотий Ильич был поставлен заведовать исключительно вопросами технического перевооружения и организации труда на руднике, однако, де-юре ответственным за результаты работы рудника оставался по-прежнему приказчик Фёдор Петрович Соловьёв. В 1828 году снижение добычи руды отразилось на нём лично – в феврале управляющий Любимов оштрафовал Фёдора Петровича на изрядную сумму за "срыв плана по валу". Долгое время данный факт считали главной причиной конфликта между Соловьёвым и Швецовым. Но найденные не так давно документы позволяют выдвинуть ещё одну версию, в которой главным действующим лицом видится управляющий тагильскими заводами Александр Акинфиевич Любимов.
...Причин не любить Соловьёва
у Александра Акинфиевича было несколько.
Фёдор Петрович Соловьёв родился в 1789 году в семье
старообрядцев. Сравнительно быстро он сумел
пройти путь от мастерового до приказчика,
сохранив при этом верность "старому укладу".
Авторитет Фёдора Петровича на заводах, особенно
среди староверов, рос стремительно. Кроме того,
крепла и староверческая община, в деятельности
которой Соловьёв принимал активное участие. Всё
это не устраивало прибывшего на тагильские
заводы управляющего Любимова, привыкшего к
порядку и чёткой "вертикали власти". Ростом
влияния староверов на заводах был не доволен и
протоирей Михаил Кириллов. Но понизить Соловьёва
в должности или положении своим волевым решением
Александр Акинфиевич Любимов не решался,
опасаясь саботажа и даже открытого
противостояния со стороны кержаков. Появление на
заводах молодого крепостного инженера,
ходившего в фаворитах у хозяина, давало
хитромудрому Любимову определённый простор для
манёвра. Зная, что Николай Никитич Демидов
благоволит молодому Швецову, управляющий верно
просчитал не только последствия двойного
управления рудником, но и реакцию и самого
Соловьёва, и господина владельца.
Был у Александра Акинфиевича и ещё один мотив, если не избавиться от Соловьёва, то порядком насолить ему. Дело в том, что практически все приказчики тагильских заводов, помимо тех дел, которыми они занимались на благо Демидовых, имели ещё и собственные предприятия (это была одна из "льгот", которую хозяева давали своим служащим). Кто-то занимался торговлей, кто-то поиском и добычей самоцветов, кто-то кустарными промыслами. Фёдор Петрович Соловьёв имел платиновые прииски. И не какие-то, а чуть ли не самые богатые на тот период. Когда-то, за год до того, как на Орулихе открылись платиновые россыпи, Соловьёв взял в разработку "...горушку близ речки Мартьяновой, где сырца огнеупорного добычу намерен вести..." Спустя несколько лет, на "горушке" открылись платиновые месторождения. Любимов в своё время присматривался к тому же месту, но пока сомневался и советовался, упустил момент...
...Однако, жалоба Фёдора
Петровича осталась без ответа. 22 апреля 1828 года
во Флоренции умер старый Демидов. Московская и
петербургская конторы занимались передачей дел
наследникам Николая Никитича – сыновьям Павлу и
Анатолию — и "доклад" Соловьёва отправили в
долгий ящик. Но настырный приказчик не
успокоился и продолжал донимать вышестоящий
надзорный орган доносами и жалобами. В конце
концов, руководивший в ту пору петербургской
конторой Демидовых П. Д. Данилов присылает на
тагильские заводы распоряжение: подготовить
рудник к ревизии, которую он намерен провести
самолично.
По результатам этой ревизии, действия Швецова
были признаны "грамотными и единственно
верными". С Фёдором же Петровичем состоялся
отдельный разговор, после которого корпусу
заводских служащих была объявлена воля господ
владельцев: за долгую и верную службу на заводах
приказчика Соловьёва наградить стами рублями и
серебряной вазой. Но вторая часть распоряжения
звучала примерно так: господа владельцы не будут
возражать против полного расчёта Фёдора
Петровича со службы, и решение оставляют за ним...
Соловьёв ещё три года пытался убедить управляющего и братьев Демидовых в своей "нужности и полезности". Но его усилия оказались тщетными. Впрочем, это уже совсем другая история...*.
...Тем временем, Фотий Ильич
Швецов берётся за переустройство
Меднорудянского рудника уже без оглядки на
мнения других приказчиков. Прежде всего Швецов
изменил подход к разработке шахт: "Теперь,
проходя какою либо шахтою, ведутся боковые
работы снизу, пересекая рудной пласт, и дойдя т.
образом до пустых пород, либо соединения с другою
шахтою, выработка на две части делится и
продолжают её по длине пласта до тех мест, где
руды уже выклиниваются, потом, начав опять с
дальних концов поперечные работы, сближаются в
первоначально открытым ортом, заваливая
выработанное пространство пустыми породами..."
Наряду с применением новых технологий добычи
руды, продолжаются работы по механизации
рудника. Швецов предлагает господам владельцам
"поставить при Медной Рудянке ещё две печи для
меди", и обещает увеличить выплавку металла до
80 тысяч пудов в год. Павел и Анатолий не верят
этим цифрам, но уже в 1831 году выплавка меди на
руднике достигает почти 1 тысячи тонн.
"Господа владельцы" разрешают молодому
приказчику "развивать рудник сообразно мнению
его и на благо общего дела".
В отчёте о работе Меднорудянского рудника за 1839
год наглядно видны результаты деятельности
Фотия Ильича. Если в 1829 году 839 работников рудника
добыли 17,5 тысяч тонн руды, то в 1839-м добыча
возросла до 24,3 тысяч тонн при 324 работниках
Медной Рудянки.
Тем временем, управляющий тагильскими заводами А. А. Любимов весной 1829 г. пишет Павлу Николаевичу Демидову: "...Наблюдая за стараниями служащего Швецова и видя результаты, полагаю использовать знания его и в других местах при заводах ваших". В том же 1829-м, по распоряжению Любимова, Фотий Ильич отправляется на Черноисточинский завод, где один из самых именитых людей демидовского хозяйства, механик Пётр Степанович Макаров, безуспешно пытается наладить процесс пудлингования железа. Ознакомившись с условиями производства, Швецов предложил Любимову вначале произвести реконструкцию пруда. "Озеро сие находится не в состоянии обеспечить нормальную работу заводу...", — написал Фотий Ильич в письме к управляющему. Александр Акинфиевич, уже привыкший внимательно прислушиваться к мнению молодого человека, отзывает Швецова назад. В Черноисточинске заниматься очисткой и реконструкцией пруда остаётся брат Фотия Ильича – Иван Швецов.
На этот раз, по словам
Любимова, Фотия Швецова ждало новое
"исключительное поручение".
1 мая в Петербург прибыли известные немецкие
учёные – Александр фон Гумбольдт, Христиан
Готфрид Эренберг и Густав Розе, которые
намеревались совершить путешествие в Сибирь.
Путь учёных мужей лежал через Урал, и барон
Гумбольдт пожелал, чтобы их встретил и
сопровождал его "добрый друг и талантливый
естествоиспытатель Фотей Ильин Швецов".
Демидовы выслали на завод предписание
управляющему "освободить служащего Швецова от
дел заводских" для его поездки в Сибирь в
составе этой экспедиции. "Буде же г-н
Гумбольдт рассудит посетить наши заводы, то
принять оного со всем приличием и показать
производства, да машины, да всё, что его интереса
заслуживает...", — отдельно указывалось в
предписании. Кроме этого, Фотию Ильичу были
переданы подробные инструкции о том, что
надлежит обсудить с немецкими учёными, на какие
аспекты экспедиции следует обратить внимание.
Александр фон Гумбольдт (худ. Йозеф Карл Штилер)
Густав Розе (фото Рудольфа Хоффмана, 1857)
Кристиан Готфрид Эренберг (худ. Леопольд Восс)
Фотий Ильич, знакомый с Гумбольдтом ещё по Берлину, сразу же наметил перечень объектов на тагильских заводах, которые можно было "без стыда" показать иностранным гостям...
15 июня 1829 года Гумбольдт,
Розе и Эренберг прибыли из Екатеринбурга на
Нижнетагильский завод. Швецов познакомил
высоких гостей с "менеджментом" завода и
отдельно с управляющим, и после обеда повёз их
показывать демидовское хозяйство. Экскурсия
началась с посещения заводов, а завершилась на
Меднорудянском руднике, где Гумбольдту
сотоварищи были показаны штанговые и паровые
машины. Немцы пришли в восторг от увиденного,
однако, не обошлось и без курьёзов. Так, Розе, по
окончании знакомства с заводским хозяйством,
записал в своём дневнике (и позднее, это попало и
на страницы его отчёта и книги): "...Сейчас в
Нижнем Тагильске никто из господ Демидовых не
проживает, но заводы успешно управляются двумя
образованнейшими мужами – господами А.
Любимовым и Ф. Швецовым, кои приобрели свои
разносторонние познания в горном деле и
заводской части..."
На следующий день, 16 июня, Фотий Ильич и Александр
Акинфиевич повезли немецких гостей осматривать
золотые прииски, а также на экспериментальный
Бортевский рудник. А 17 июня участники экспедиции
поехали на платиновые прииски, которые произвели
на них глубокое впечатление. 18 июня гости
осматривали окрестные леса, где Эрегберг собирал
образцы растений и насекомых...
...Знакомство с демидовскими владениями на Урале произвело на немцев огромное впечатление. В письме Павлу Николаевичу Демидову Гумбольдт горячо благодарил за приём и отдельно за сопровождающего "господина Швецова". Позднее, встретившись с Павлом в Петербурге, барон Гумбольдт обратится к владельцу тагильских заводов с убедительной просьбой освободить Фотия Ильича Швецова от "крепости". Но Павел Николаевич не обратил внимания на этот момент беседы с выдающимся учёным. Через полгода, встречаясь в Париже уже с Анатолием, Гумбольдт вновь обратил внимание на статус Швецова. И встретил понимание...
...До недавнего времени многое во взаимоотношениях Анатолия Демидова и Фотия Швецова оставалось тайной. В том числе и история их знакомства. Известно было, что Анатоль более, чем старший брат благоволил крепостному гению. Известно также, что Фотий Ильич выполнял некоторые поручения Анатолия Демидова, не связанные с работой заводов, а носившие личный характер. Профессор Виргинский выдвигал гипотезу о том, что через Швецова бонапартист Анатолий Демидов поддерживал связь с единомышленниками, а также с членами тайной масонской ложи в России.
Но подлинная история
знакомства Фотия Швецова и юного Анатолия
Демидова оказалась отражённой в дневниках
уполномоченному в делах Демидовых во Франции
Анри Вейера.
Оказывается, в 1827 году, по указанию Николая
Никитича, Вейера повёз 15-летнего Анатоля в Горную
школу, где тому предстояло учиться.
Портрет юного Анатоля Демидова (худ. Робер Жак-Франсуа Лефевр)
По окончании экскурсии,
Анатолий спросил ректора школы, кто, по его
мнению, является лучшим учеником школы на
сегодняшний день. Вопрос был довольно наивным —
в Горной школе не было посредственных учеников.
Ректор ответил, что из обучающихся на данный
момент, самым способным считается
"воспитанник господина Демидова Фотий Ильин
Швецов". Анатолий крайне заинтересовался и
захотел познакомиться с "воспитанником
господина Демидова" ближе. Тогда и состоялась
их первая встреча. Анатолий в то время живо
интересовался техникой и минералогией, но беседа
с крепостным юношей, которого известные
французские профессора считают лучшим из лучших,
показала будущему совладельцу уральских
заводов, как много ещё ему предстоит узнать. В то
же время, юный Демидов, с ранних лет
воспитывавшийся в обществе, где процветали
либеральные взгляды, был возмущён тем, что
талантливый молодой человек, так хорошо
разбирающийся в механике, химии, горном деле,
низведён до положения живой вещи.
Анри Вейера пишет, что Анатолий, находившийся под
впечатлением от встречи со Швецовым, захотел
облегчить участь крепостного гения, и попросил
отца назначить Фотия своим домашним учителем. Но
Николай Никитич ответил "отказом в грубой
форме". Анатоль, и без того не очень любивший
папеньку, затаил на родителя обиду и, по
утверждению того же Вейера, вступил с
"воспитанником Швецовым" в тайную
переписку. Существовала ли эта переписка, и если
да, то о чём писали друг другу молодые люди, к
сожалению неизвестно...
...Тем не менее, после встречи в Париже с Александром фон Гумбольдтом, Анатолий пишет брату Павлу письмо, в котором излагает своё видение развития фамильного производства, и в том числе предлагает выдавать "отпускные" наиболее талантливым служащим, а также "воспитанникам", обучающимся в столичных университетах и за рубежом. Первым в этом перечне стоит имя Фотия Швецова. Неизвестно, что в большей степени повлияло на решение Павла – просьба Гумбольдта, письмо младшего брата или какие-то собственные соображения, но в 1830-м году Фотий Ильич Швецов получает "вольную". Практически сразу вслед этому документу на тагильские заводы приходит распоряжение о назначении Фотия Ильича управляющим Меднорудянским рудником с невероятно широкими полномочиями. 30 мая 1830 года распоряжение было доведено до сведения всех заводских служащих.
Но оба известия застали Фотия Швецова в Черноисточинске, куда он отправился для продолжения опытов по пудлингованию железа. Пудлингование — это способ более равномерного насыщения железа углеродом. Железо подвергали полному расплаву и размешивали длинными штырями, добиваясь более равномерного распределения углерода по всему объёму. В ходе размешивания на штыри налипало некоторое количество металла, образуя большие крицы. Полученные таким способом крицы подвергали дальнейшей обработке: проковке, закаливанию, и т. д. Процесс был невероятно трудоёмким, но на выходе получался металл наивысшего на то время качества.
Чертёж типичной пудлинговой печи
Макет пудлинговой печи
По итогам опытов по
пудлингованию железа, проведённых Фотием
Ильичом Швецовым и Петром Степановичем
Макаровым был описан и принят техпроцесс
производства, который применялся на всех
уральских заводах Демидовых, а с 1845 г. и на
заводах другого известного промышленника,
Никиты Всеволодовича Всеволожского.
Впрочем, справедливости ради надо заметить, что
пудлингование так и не получило широкого
распространения на демидовских заводах, хотя
практически на каждом из них была построена
пудлинговая печь, а кое-где и не одна...
По возвращении на Нижнетагильский завод, Фотий Ильич продолжает разрабатывать рудник на Медной Рудянке. Большое внимание Швецов уделяет разведке недр, и уже в 1833 году пишет на имя главного управляющего петербургской конторы развёрнутый доклад о перспективах рудника. В частности, он определяет "видимый запас руд" на вверенном ему участке в 6 миллионов пудов, а также сообщает о планах начать обогащение "бедных руд и подрудков"...
...В конце 1830 года у Швецова
появляется ещё одна обязанность.
С 1826 года при Выйском медном заводе начало
действовать так называемое "Механическое
заведение", возглавляемое главным механиком
тагильских заводов Ефимом Алексеевичем
Черепановым. "Механическое заведение"
представляло собой некое опытное КБ, созданное с
благословления Николая Никитича Демидова, где
заводские механики разрабатывали машины и
механизмы для заводских и поселковых нужд.
Николай Никитич не жалел денег на содержание
"Заведения", а после вступления в права
наследования Павла Николаевича денежные потоки,
направляемые на нужды "заведения", стали ещё
обильнее.
Стараясь выглядеть в глазах окружающих
прогрессивным заводовладельцем, Павел не жалел
денег на "развитие технической мысли". В
частности, при нём возросло число
"воспитанников" из числа талантливой
крепостной молодёжи, отправляемых на учёбу за
границу. Немалые деньги выделялись и на проекты,
связанные с постройкой и использованием паровых
машин.
Одним из тех, кто скептически смотрел на деятельность "Механического заведения" был уже хорошо знакомый Читателю Александр Акинфиевич Любимов. Главный управляющий тагильских заводов считал, что финансовые потребности черепановских мастеров изрядно завышены, о чём не раз писал управляющему петербургской конторы Павлу Даниловичу Данилову: "Паровая та машина обошлась конторе по ордерам в три тысячи рублёв с медью, а по моему счёту, так едва и половины сих денег не стоит... А помол зерна той машиной выходит вдвое дороже, чем было бы молоть на водной мельнице..." Но Данилов чаще всего отмалчивался в ответ, и Александру Акинфиевичу пришлось искать другие способы взять под контроль черепановское КБ.
...Ещё по прибытии Фотия Ильича на тагильские заводы, Любимов предложил Швецову взять в обучение нескольких юношей из числа особо перспективных выпускников Выйской заводской школы. Обучение прошло успешно, и сам Швецов предложил управляющему создать при "Механическом заведении" Черепанова по сути прообраз современных учебно-производственных комплексов, где бы учащиеся школы проходили практику на реальных производственных участках. Поначалу Любимов посчитал предложение Швецова слишком хлопотным делом, но по прошествии времени вдруг вспомнил о нём, и изложил свои соображения господам владельцам – Павлу и Анатолию. Подготовка специалистов высокого уровня на местах показалась Демидовым весьма заманчивым предприятием, сулившим ощутимую экономию средств и времени. Получив согласие Демидовых, Любимов поручает Фотию Швецову осуществлять "технический надзор" за "Механическим заведением" Ефима Черепанова. При этом, главному механику было разъяснено, что "господин Швецов" будет оказывать консультативную помощь по техническим вопросам, и готовить свои предложения по открытию на базе "заведения" учебной части. Не очень опытный в области производственных интриг Черепанов с доводами управляющего согласился и сразу ввёл Фотия Ильича в курс всех дел...
Уже через несколько месяцев
Фотий Ильич посылает братьям Демидовым целый
пакет проектов постройки и использования
паровых машин, к реализации которых механики
"Механического заведения" готовы
приступить незамедлительно. К тому времени Павел
Николаевич отходит от заводских дел, получив
назначение на пост губернатора Курска. Проекты
попадают к Анатолию, и тот внимательно
рассматривает их, привлекая иностранных
экспертов. Большинство проектов касалось
использования паровых машин на заводском
производстве и в шахтах. Но среди прочих были два
проекта, привлекшие особое внимание Анатолия
Николаевича. Первое предложение касалось
постройки паровоза "и устройства путепровода
к нему для перевозки руд и иных грузов по
заводу". Развитие проекта виделось авторам в
прокладке "путепроводов" до подливного
завода в Черноисточинске и далее. Второй проект
предусматривал постройку парового речного судна
для тех же целей. Оба проекта понравились
Анатолию, но он долгое время не мог решить,
которому из них отдать предпочтение.
"Паровозный" проект выходил дороже –
Черепановы просили под него десять тысяч рублей.
Проект речного парохода обходился вдвое дешевле,
при этом его автор – Фотий Швецов – обещал ещё
уменьшить расходы, исполнив ряд работ "за свой
кошт". Анатолий решил посоветоваться с братом.
Павел Николаевич остановил свой выбор на
паровозе, и сразу выделил просимую сумму. Позднее
он признается, что сделал такой выбор не по
экономическим соображениям, а лишь из-за того,
что пароходы уже не были в то время в России
диковинкой, а паровозов ещё никто не построил.
Историю создания тагильского паровоза наш
Читатель уже знает...
...Анатолий Николаевич вызывает Швецова в Париж. Там молодой приказчик докладывает своё видение развития демидовского хозяйства на Урале. На встрече Анатоль отдельно затрагивает тему малахита, и просит Фотия Ильича "умножить усилия по разведке и оценке залежей оного камня". После этой встречи в дневнике Анатолия Николаевича появляется первое упоминание о загадочных поручениях личного характера, даденных им Швецову: "...Просил Фотея Ильина передать приватные письма г-ну М.в Тобол[ьск] и в Калужскую г. гр. Орлову..." Здесь надо заметить, что из всех "гр. Орловых" в тот период времени в Калужской губернии мог проживать лишь опальный генерал-майор Михаил Фёдорович Орлов – декабрист, активный участник тайного общества "Орден русских рыцарей". Если это так, то можно смело предположить, что тобольский "г-н М." вполне мог быть Александром Николаевичем Муравьёвым – участником Бородинского сражения, масоном и также декабристом. В таком случае сам собою напрашивается вопрос: о чём мог вести переписку с отбывающими наказание государственными преступниками миллионер и мажор Анатоль Демидов?.. Впрочем, в случае с Орловым, контакты могли быть чисто деловыми: Михаил Фёдорович владел тогда известным в России стекольным заводом, где производились "стекло цветное золоченое и богатой грани хрусталь", но интереса к стекольному производству не имел, и давно хотел продать предприятие...
Генерал-майор М.Ф. Орлов (худ. А. Ф. Ризенер)
...В 1833 году Фотий Ильич снова
едет во Францию с докладом о работе заводских
служб.
В ходе этой поездки он встречается не только с
Анатолием Демидовым, но также с Николаем
Ивановичем Тургеневым, известным русским
экономистом и так же активным членом "Союза
Благоденствия".
Н. И. Тургенев (худ. Е. И. Эстеррейх, 1823 г.)
Впрочем, до сих пор достоверно неизвестно, что именно обсуждал Швецов с Тургеневым – экономические вопросы или планы изменения государственного устройства. В советский период историкам было удобнее представить талантливого инженера Швецова революционером. Однако, ни в записях Фотия Ильича, ни в воспоминаниях его современников нет и намёка на участие Швецова в тайных обществах...
...По возвращении на Нижнетагильский завод Фотия Ильича ждала встреча, которая в чём-то определила его будущее. В один прекрасный день в дверь недавно выстроенного близ Медной Рудянки дома Фотия Ильича постучал солидного вида мужчина средних лет. Нежданный гость представился "1-й гильдии тюменским купцом" Наумом Андреевичем Тюфиным.
Уроженец глухой деревеньки в Тавдинской волости, Наум Тюфин, на тот момент, был известной фигурой в деловом мире Сибири. Он владел золотыми приисками в Мариинском и Алтайском округах, имел прибыльный бизнес, держал большую пристань со складами в Тюмени, торговый дом в Томске и недавно отстроил пристань на реке Туре. Тюфин рассказал Фотию Ильичу, что наслышан об опыте тагильских механиков в области постройки паровых машин, и хотел бы заказать у них паровую машину для установки на речное судно. На всё про всё купец был готов выложить три тысячи рублей серебром сразу и ещё столько же по завершении работ.
Однако, в тот год Швецов был вынужден отказать именитому купцу в выполнении заказа: все силы "Механического заведения" были брошены на постройку паровоза. Тюфин воспринял отказ с пониманием, и, прощаясь, посоветовал Фотию Ильичу открыть своё дело. Наум Андреевич даже готов был финансировать предприятие на первых порах, и уверял, что спрос на паровые машины будет стабильным в ближайшие сто лет.
Было бы неверным сказать, что после встречи с Тюфиным Фотий Ильич сразу же принялся за создание своего собственного дела. Но, очевидно, предложение тюменского купца показалось ему не лишённым перспектив. На тот момент Швецов уже был записан вильмандстрандским купцом 1й гильдии**, но из-за большой занятости на службе у Демидовых об открытии своего дела даже не задумывался...
(продолжение следует)
——————————————————-
* — подробный рассказ о Фёдоре Петровиче
Соловьёве и его семье уже готовится к публикации.
** — Вильмандстранд — ныне город Лаппенранта в
Финляндии
29.01.14